Глава 20. Дорога. Ринстан (1/1)

В дорогеРыска в оставшуюся часть пути до Ринстана вполне переварила свою встречу с матерью. Попереживавши и передумавши разное, она по этому поводу успокоилась и фактически собой гордилась. Приняв в, принципе, то, что мать не идеальная и не слишком её любит, но она её мать. И Рыска к ней относится соответствующе, даже с благодарностью. Принимая своё родство и свою на неё похожесть без былого протеста. И это не позор-позор и не несмываемое чёрное пятно, которое клеймит и её и мать, а вот такая жизненная ситуация. У матери были на это свои причины, и что важно эти причины к самой Рыске отношения не имеют. А потому это можно принять и идти дальше. А без груза обиды идти оказалось легче.И на радостях, ну и когда у неё всё про их отношения с матерью в голове сложилось и утряслось, да ещё почувствовав?— сложилось то неплохо, она вспомнила про свой уговор по этому поводу с неким вредным саврянином. И поспешила осчастливить Алька свежеприобретённым знанием. Не преминув напомнить, что ему тоже надо этим заняться. А когда вредный отрок не проникся, напомнила, что она то свою часть уговора выполнила теперь его очередь. На что Альк неожиданно хаманул, сказав, что может она ещё со своим отцом помирится, в качестве миротворческой миссии. Девушка опешила, а потом расплакалась.Альк, сообразил, что в этот раз перегнул палку, да и раздражение, вообще-то предназначавшееся его отцу, вылилось на ни в чём не повинную Рыску. И соизволил извиниться и терпеть женские слёзы, а не сбежать от них. И даже собирался как мог утешить.Альк с тоской смотрел на безутешно рыдающую в кулак Рыску и чувствовал себя на редкость паршиво. В попытке судорожно вспомнить что обычно делают чтобы девушка перестала лить слёзы и утешилась, он перебирал один вариант за другим. Секс? Нет. Не сейчас. Повод не способствует, да и условия не очень. Извиниться? Он уже извинился, оказалось мало. Букет цветов? Он мог бы, в принципе, сейчас побегать по лесу и нарвать этой фигни, но это долго и вообще бред. В голове всплыла фраза случайной знакомой, с которой его принудительно знакомили ещё в той прошлой жизни, до Пристани: ?Лучшие друзья девушек?— бриллианты?. Дурацкая надо сказать фраза, как и та девушка, но чего только не вспомнишь в попытке унять девичьи слёзы.И тут Альк хлопнул себя по лбу и чуть не заорал от радости:?— Саший! Совсем забыл! Тебе же моя мама подарок передала.В попытке отвлечь Рыску от её обиды он вспомнил наконец про материн подарок, воспоминания, о котором успешно вытеснили предшествующие события. Он быстро подошёл к своей корове, порылся в торбе и достал серьги и подвеску с зелёным камешком. Подошёл к Рыске и присев перед ней на корточки, одной рукой вытер её слёзы, а во второй протянул подарок.—?Рысь, это тебе. Моя мама просила передать.Рыска шморгнула носом и всё ещё с горечью заплаканными глазами посмотрела на Алька. Ну, хоть слёзы лить перестала, облегчённо подумал Альк. Воодушевлённый успехом он, переложил подарок в Рыскину ладошку, которую пришлось самому взять, разогнуть сжатые пальцы и вложить туда серьги и подвеску. Затем он ласково взял её за подбородок и погладил большим пальцем по щеке.—?Мама сказала, что ты обязательно должна это носить, что это тебе очень идёт, а ещё что она мечтала бы иметь такую невестку.—?Правда? —?помолчав и ещё раз хлюпнув носом спросила Рыска.—?Конечно,?— ответил Альк и смахнув ещё несколько скатившихся слезинок, достал белоснежный, с фигурно обшитым краем платок и протянув девушке сказал,?— Она ещё после твоего побега сказала, что очень жалеет, что ты тогда убежала. Мама надеялась, что мне удастся тебя догнать, поэтому, когда я это сделаю, просила передать эти серёжки с подвеской, и то, что она была бы очень рада видеть тебя в качестве своей невестки. Ты ей понравилась.Рыска успокаиваясь промокнула платком глаза и шумно высморкалась. Альк с неподдельным удивлением посмотрев на свой батистовый с вензелем платок, вздохнул, но ничего не сказал.Закончив гигиенические процедуры, Рыска рассеянно, не успев задуматься, протянула Хаскилеву собственность хозяину. Альк с отвращением отшатнулся от тряпицы, брезгливо сморщив нос.—?Ты что, совсем уже? —?возмутился он с осуждением глядя на девушку.—?Ой, прости, постираю, тогда отдам,?— тут же догадавшись о причине возмущения сказала Рыска, быстро пряча мокрый платок в карман.—?Можешь себе оставить,?— с таким видом сказал Хаскиль, как будто ему предложили съесть лягушку, оскорбив его этим до глубины души.—?Не поняла. Я что-то не так сделала? —?в свою очередь тихо удивилась Рыска. Действительно задумавшись, что в этот раз не так.—?Я не предполагал, что ты будешь сморкаться в тончайшей работы, уникальный батистовый платок, с фамильным вензелем Хаскилей,?— высокомерно проворчал младший представитель этой фамилии.—?А зачем ты мне его дал? —?озадаченно поинтересовалась Рыска.—?Я думал, ты им только слёзы вытрешь.—?Эээ,?— даже сразу не нашлась что ответить девушка, прикидывая: ?это общие для мужчин заморочки, или чисто аристократические??. Потом всё-таки сказала:—?Ну извини, что я оскорбила твой благородный платок, своими весчанскими соплями. Я не знала, что это, по-видимому, покрыло его несмываемым позором.—?Пф! Весчанка! Что от тебя ещё можно ожидать? —?не остался в долгу Хаскиль.Так слегка попререкавшись и восстановивши душевное равновесие, они взбодрились, ощутили себя в привычной среде и продолжили обсуждать дела насущные: про подарок, про то, что для его полноценного использования, нужно проколоть уши, про Рыскины опасения по этому поводу. Потом Альк надел на Рыску фамильную подвеску… В общем, они в тот раз помирились. По поводу договора он сказал, что помнит, но ему нужно время.Особенно Рыску расстраивало то, что именно она явилась причиной разлада между отцом и сыном. Ей совсем не хотелось, чтобы из-за неё Альк вот так вот, вдрызг рассорился со своей семьёй. И время от времени она всё же заводила об этом разговор. Немного наивно, стараясь сразу не спугнуть и не вызвать обострения, использовала разные хитрости. То издалека завести разговор о его великих предках, постепенно переходя к конкретному достойному представителю древнего рода, который по счастью является его любящим родителем, а потом и к отношениям между отцом и сыном, то ещё как-нибудь, вызывая у саврянина неизменные вспышки раздражения по этому поводу. Альк отказывался принимать своё счастье, как Рыска ни старалась, правда до оскорблений больше не опускался. ?Вот ведь баран упёртый?,?— думала она. Нет, она, конечно, не тыкала Алька носом в его неисполненный уговор, просто, ведь если махнуть на это рукой и пустить на самотёк, то оно может и забыться… случайно.И, хотя было заметно, что Альк уже пожалел об этом споре, Рыска в этом вопросе не отчаивалась. Ведь обещание Алька это же?— ?обещание Хаскиля!?, как много раз говорил Альк, ?а не какое-нибудь весчанское бла-бла-бла?. Ну и Рыска в это вообще то верила, в смысле не в то, что все весчане пустозвоны и им верить нельзя, а про то, что обещание Алька это?— не пустой трёп. И переживала, только, чтобы это не отложилось уж слишком надолго.Так они и путешествовали, иногда мило переругиваясь, мирясь и, в общем, наслаждаясь обществом друг друга.Путь прокладывал, конечно, Альк. И даже Рыска поняла, что путь этот шёл от её вески не напрямую в Ринстан, а какими-то зигзагами. Они заезжали в разные небольшие городки, как будто специально попадавшиеся на их пути. Когда Рыска про это спросила, оказалось, что она права. Альк пояснил, что они, отрабатывая тсарское задание, заезжают как можно в большее количество городов и городков, а для этого пришлось весьма значительно увеличить путь. Надо было посмотреть настроения в тсарстве и отношение к предстоящему объединению.Сейчас они заехали в очередную глухомань, как сказал Хаскиль, а то есть в не слишком продвинутый провинциальный городишко. Там как раз был ярмарочный день, и они, оставив коров на коровязи, двинулись на торжище, где проходила бойкая торговля всякой всячиной. С одной стороны, удобное место послушать, что говорят в народе, с другой, им действительно надо было кое-что прикупить. Крыс в это время спал, удобно расположившись в кошеле у Алька на поясе. Том самом, который Рыска вышивала. Для крыса он подошёл идеально. День был чудесный, тёплый, солнечный и ничего не предвещало никаких неприятностей. Рыске даже захотелось, как когда-то, выступить с помостков со своими сказками. Она, немного смущаясь, спросила об этом у Алька. Тот дал согласие и сказал, что после того, как они закончат свои основные дела, Рыска может развлекаться как хочет, под его присмотром, конечно.На торжище было весьма людно. Продавцы и покупатели оживлённо торговались. Вокруг звучал разноголосый гул. Альк вслушивался о чём говорят, выцепляя из этой трескотни нужную ему информацию. В глубинке, в отличии от центра и приграничных территорий, народ к объединению относился более настороженно и недоверчиво. От города к городу всё было немножко по-разному, поэтому они, на всякий случай, и проехались по такому количеству населённых пунктов.В этом городке в толпе можно было услышать примерно следующее:—?Говорят савряне какое-то ?объединение? замышляют.—?Да я тоже что-то такое слышал.—?Эти савряне вечно что-нибудь замышляют. Небось, какую-нибудь хитрость придумали.—?И не говори! Гадость замышляют, однозначно! Подлый всё-таки народ.—?Да они даже выглядят Бррр!—?Да не. Что сразу гадость? Наш тсарь женится на их принцессе, вот и объединяемся.—?Вот, да! Войны не будет. Это ж хорошо?!?—?Эх, чует моё сердце, как женится, так и начнутся притеснения ринтарцев.Судя по высказываниям настроения были не очень.Рыску же между тем заинтересовало необычное, раньше ей не встречавшееся животное и потянув Алька за рукав, она спросила:—?Ой, а это кто? —?и указала на небольшое копытное животное, гораздо меньше коровы, но крупнее козы, с длинными ушами, смотрящее на всё большими грустными глазами.—?И-ааа,?— также грустно неожиданно прокричало существо.—?Ооо, это довольно редкое ездовое животное. Называется?— осёл,?— оживился Альк. —?Я на таком в детстве катался. У нас в поселении при замке один такой был. Забавное животное.—?Какой милый! —?сказала Рыска.Альк снисходительно фыркнул, и они пошли дальше.Через какое-то время оказалось, что животное было не такое уж и редкое, по крайней мере в этой местности. Они увидели семью, глава которой вёл под уздцы ещё одного осла, гружённого многочисленной поклажей и ребёнком. А потом издалека ещё одного. По-видимому, здесь это животное пользовалось успехом.В сутолоке ярмарки они всё-таки разминулись. Альк внезапно увидевший оружейника со своим товаром резко свернул в сторону, посмотреть заинтересовавшее его оружие, да и прощупать собственно настроения, думая, что Рыска как обычно следует за ним хвостиком. А Рыска отвлеклась на что-то для хозяйства, и упустила момент, когда Альк резво пошёл в другую сторону.Внезапно обнаружив, что Алька рядом нет, Рыска растерялась. И то ли её растерянное лицо спровоцировало случившееся, то ли просто звёзды так сошлись, но на неё опять обратили нехорошее внимание какие-то праздношатающиеся личности. Сначала они прошлись по Рыскиной полусаврянской внешности, и быстро перешли к оскорблениям, обвинениям, явно не собираясь на этом останавливаться. И опять ей досталось как шпионке. Но на этот раз это были свои, сограждане. Не помог даже родной ринтарский язык, который от страха начал запинаться и по ощущениям отсох.Для Рыски особенно обидным оказалось то, что немало случайных свидетелей из толпы поддержало её обидчиков. Основная масса состояла, конечно, из не вмешивающихся, часть из которых постарались сразу покинуть место скандала, а часть осталась поглазеть на представление. Но нашлись подзуживающие этих хамов, и, как назло, никого, кто рискнул бы за неё заступился. Толпа, до этого перемещающаяся хаотично, но равномерно, тут быстро расступилась, образовав пустоту с Рыской и её обидчиками в центре, а по краю круга скучковалась довольно плотно. И люди эти не были настроены благожелательно, скорее жаждали зрелищ. И хотя девушка понимала, что страх и растерянность ей в этой ситуации не помощники, но неожиданный переход от полного благополучия к тому, что всё вокруг против тебя, Рыску полностью выбил из равновесия. Она испугалась, так, что потеряла на некоторое время дар речи и способность связно мыслить.Альк же в это время воодушевлённо общался с оружейником. Разговорить его Альку оказалось нетрудно. У них как у профессионалов было много общих тем для разговора. И он искренне увлёкся, рассматривая и самозабвенно обсуждая представленное оружие. Дар здесь работал приглушённо, наверное, поблизости околачивались и другие путники, поэтому от него Альк ничего не услышал. Но завести с оружейником тематический разговор про настроения в городе он не успел. Да и в итоге это оказалось лишним. Чуть в стороне от места, где он стоял, раздался шум и довольно громкие крики, а как только он услышал про шпионку, сразу начал озираться, ища глазами Рыску. Не увидев её поблизости, понял, что угадал.Ну, что тут скажешь? Кто же может быть ещё шпионкой? В общем, Рыску в обоих тсарствах можно выставлять как приманку для проверки на толерантность. Что самое интересное, собственно, на саврянина такой реакции не было. Настороженность, отчуждённость, но не это вот. Он отлично понимал, что, главная цель зачинщиков была попытка безнаказанно полапать и чего-нибудь отобрать у красивой беззащитной девушки, оправдывая это тем, что она шпионка. И что настораживало, они считали это отличным оправданием, и оно сработало. И вот это было уже плохо.Альк быстро и не церемонясь с руганью и угрозами разогнал толпу, продемонстрировав, проще говоря, помахав перед носом охранной грамотой Шареса. От шума проснулся крыс и к месту высунул свою любопытную мордочку. Альк же проведя краткую, но доходчивую политинформацию, так, буквально пара слов, задерживаться, естественно, не стал, не до этого. Запугав всех до нужной кондиции, он быстро увёл испуганную девушку с места происшествия.После этого инцидента Альк решил уже напрямую ехать в столицу. Какой смысл уже разъезжать туда-сюда? С настроениями понятно, статистику он собрал. Если честно, то за Рыску он испугался. Путь выбрал самый быстрый, такой, что им уже до самого Ринстана не пришлось никуда заезжать. Были у этого решения и минусы и плюсы. Хорошо было то, что они доберутся до столицы без задержек, то есть выигрыш в скорости, ну и … им никто по пути не будет мешаться. Что-то за сегодняшний день эти простолюдины его утомили. А плохо, плохо то, что они на это время останутся без благ цивилизации, к которым уже привыкли и ночевать придётся под открытым небом. Ну да, не привыкать.Решение было принято, и они поспешили убраться из негостеприимного города.***А поутру они проснулисьРыска, как всегда, проснулась первая, на этот раз от холода. Было ещё совсем рано и можно было бы ещё поспать, но мешал холод. Холодно было не вообще, а конкретной части тела, которая осталась без покрывала. Сначала она потянула покрывало на себя, пытаясь укрыться целиком, но этому что-то мешало. Тогда она открыла глаза и поняла, что мешает любимый мужчина, перетянувший большую часть покрывала на себя и аккуратно подоткнувший его, со своей стороны. Рыска возмущённо боднула его носом. Мужчина зашевелился и открыв один глаз вопросительно мыкнул. Что означало ?Что надо??—?Покрывало,?— хрипло со сна ответила Рыска и показательно потянула его на себя.Альк сладко потянулся, зевнул, притянул Рыску к себе, и начал неторопливо целовать. Рыска недовольно мыкнула, возмущаясь, вообще-то, тем, что ей по-прежнему холодно, а не собственно поцелуем. Но Альк, по-видимому, неверно истолковал её недовольное ?ммм? и прервал поцелуй. Невнятно бормотнув, что-то вроде,?— ?Иди пока завтраком займись?, развернулся в другую сторону и опять заснул, забрав при этом у Рыски остатки покрывала.Рыска аж воздухом подавилась от возмущения. Хотела было навести справедливость, но потом передумала, зацепившись взглядом за валяющуюся невдалеке грязную тарелку. Она вспомнила, что (о ужас!) вчера вечером она совершила непростительную для себя вещь, фактически святотатство. После ужина посуду не помыла, и вообще ничего не убрала, застигнутая врасплох внезапной Альковой страстью. И сейчас надо было срочно с этим что-то делать. И это хорошо, что Альк не проснулся, незачем ему это видеть.Да, дело не в Альке. Это что ж получается, она позволила себе заснуть, оставив грязную посуду, вот так вот валяться до утра. Ужас какой! Это случилось с ней первый раз в жизни. А ведь её с детства учили, и мать, и Фесся, что это непреложное правило?— прежде чем ложиться спать, надо убедиться, что вся посуда чистая, и этим никогда нельзя пренебрегать, потому что стоит один только раз себе это позволить и… В общем-то, никто так и не заканчивал толком эту фразу, но Рыска и так поняла, что это страшное дело?— начало падения, и потом покатишься по скользкой дорожке вниз и не заметишь, как окажешься на самом дне. В общем, надо было срочно уничтожить следы этого безобразия, пока не стало слишком поздно…Рыска села, обхватив колени и зябко поёжилась. Обнажённое тело мёрзло от утренней прохлады. Она начала оглядываться в поисках своей одежды и … её щёки и уши обдало жаром. Одна из частей её нижнего белья беззастенчиво лежала аккурат посередине другой тарелки с недоеденным ужином. Рыска нервно сглотнула. И ведь самое ужасное, что она точно помнила, как сама от неё избавилась, а значит сама её туда положила. Осознав всю глубину своего падения, она порывисто вскочила, схватила бесстыже валяющееся в неподобающем месте нижнее бельё и судорожно сжимая его в руках огляделась.Поляна выглядела… эээм … весьма живописно.По причине отсутствия поблизости городов и даже крупных весок место для ночлега у них было на природе, чего давно уже не случалось. Вчера вечером привязав двух своих коров под деревом, они сначала устроились от них неподалёку. Но потом, когда слишком любвеобильный в тот вечер Альк начал в шутку и не очень хватать за разные места и лезть с поцелуями, Рыске показалось, что коровы на них осуждающе смотрят. Поэтому, дабы её ничего не смущало и не мешало их счастью, Альк согласился перебраться подальше от животных. Так-то они до этого под крышей и в комнатах этим занимались. Альк хоть и покрутил пальцем у виска, но не поленился и перетащил их спальное место подальше. Ну и ужинали они, соответственно, там же. Поначалу у них всё сильно далеко не заходило, они даже поужинать почти успели. Но потом, после какой-то мелочи, оба как сорвались с катушек. В общем чувство жахнуло, по ним со всей силой их страсти. Они отдались ему, сбрасывая всё напряжение прошедшего дня. И Рыске хотелось этого ничуть не меньше, чем Альку. Она отдалась тогда своему чувству, забыв про всё на свете.Естественно, напряжение они сбрасывали вместе с одеждой и теперь, когда страсти улеглись, утренним взглядом она с интересом и удивлением оглядывала поляну, явившуюся местом действия их бурной ночи. За время путешествия, в основном, благодаря Рыскиным стараниям, они обзавелись некоторым скарбом: кое-какая посуда, кроме котелка появились тарелки и кружки. И вот теперь всё это богатство, вперемежку с одеждой было разбросано по всей поляне. Аккуратно и пристойно, висели только сабли Алька, всё остальное беззастенчиво валялось тут и там в живописном беспорядке. И как-то выглядело это настолько … даже трудно было подобрать слово, но Рыске от этого резко захотелось надеть на себя уже хоть что-нибудь. Чтобы хоть как-то прикрыть свой стыд. Но не одевать же бельё, пролежавшее всю ночь в грязной тарелке. Торбы, в которых была её чистая сменная одежда, остались лежать неподалёку от коров. Ближе всего от неё лежала рубаха Алька и, хвала Хольге, не в тарелках или котелке. Рыска схватила её и с мыслью ?Я ненадолго? быстро натянула.От рубашки слегка пахло любимым мужчиной и защитой. И это странным образом её успокоило. Ей стало в ней тепло, уютно и неожиданно хорошо. Девушка споро собрала разбросанную одежду, аккуратно сложила её по кучкам, собрала посуду, почистила котелок и приготовила всё чтобы отнести к речке помыть. Потом взяла поруганное (ей самой и поруганное, уж как она его ругала) бельё и пошла к торбам, которые остались около коров.—?Ой, мамочки!!! —?ошалело воскликнула Рыска дойдя до цели, и злосчастное бельё выпало у неё из рук.Альк тут же отреагировав на интонацию проснулся и спросил:—?Что там стряслось?То, что что-то должно было произойти, он догадывался. Тогда ночью … в процессе… Альку, что-то там дар пытался подсказать. Он даже тогда помниться притормозился, но это было не критично, их жизни и здоровью не угрожало и Альк предпочёл заняться более интересным делом. И вот теперь предстояло пожинать плоды. Оставалось надеяться, что у них не свели обоих коров и не украли все вещи. Хорошо, что деньги и сабли он притащил к себе поближе, поэтому с ними уж точно ничего не могло случиться.—?Тут. Этооо… —?очень информативно, зато почти сразу отозвалась Рыска.Альк встал и как был пошёл посмотреть, что же там за ?это? такое.Увиденное стало неожиданностью даже для него.Нет обоих коров у них не свели. Свели только одну, Алькову. Но самое интересное, что теперь на месте его чистокровной скаковой коровы обнаружился, очень похожий на давешнего, симпатичный ослик, который стоял привязанный к дереву и как ни в чём не бывало щипал траву.Альк удивлённо обошёл дерево, к которому были привязаны оба животных. Потом ещё раз. И задумчиво уставился на жующего ослика. Ослик, до этого искоса поглядывавший за странными перемещениями голого мужчины, теперь тоже в упор посмотрел на Алька, и Хаскиль поймал лёгкий оттенок презрения в глазах животного.?Саший! Показалось?,?— подумал Альк и выкинул это из головы.—?Дааа! Однако,?— глубокомысленно протянул он. И отвечая на немой вопрос Рыски добавил,?— Украли,?— развернулся и пошёл одеваться.Рыске тоже не нашлось, что сказать. Никаких конкретных мыслей у неё по этому поводу не было. Точнее было много, враз прибежавших в голову. Была даже такая, что осторожнее надо быть в своих желаниях. ?Вот давеча, подумалось, что хорошо бы иметь такого же милого ослика. И что?? Но во всей этой кутерьме мыслей не нашлось ни одной которую хотелось бы озвучить. Зато ей было чем занять руки. В общем, они молча занялись своими делами. Альк быстро одев штаны, рубаху он забирать у Рыски не стал, поспешил проверить все ли ценные вещи на месте, и вообще не украли ли чего ещё.Зачем было совершено это странное преступление Альк не понял. Как совершили было понятно. Они тут с Рыской и двумя коровами так удачно для злоумышленников расположились. Коровы стояли достаточно далеко от их лежанки, и они друг другом были заняты, ни на кого внимания не обращали. Преступники и воспользовались случаем. А вот зачем?— непонятно. Ну хотели свести породистую корову, ну увели бы её и всё, зачем было кого-то оставлять взамен? Возиться с ослом, привязывать его, это дополнительные сложности для преступников, и логично было этого не делать. Причём, люди, сделавшие это, не воспользовались, даже тем, что торбы лежали около коров, и далеко от хозяев, они не взяли ни их, ни какие-нибудь ценные вещи оттуда. Альк всё перепроверил. В общем, непонятно.Через какое-то время молчание было нарушено Рыской.—?Какой ужас! —?вдруг воскликнула она.—?Да. И не говори,?— поддержал её Альк,?— Это была лучшая скаковая корова в хозяйстве моего отца.Но, если честно, хотя это и была правда, Альк эту корову недолюбливал, они по какой-то причине не совпали характерами. С этой коровой ему всегда приходилось напрягаться и держать ухо востро. Чуть отвлечёшься или расслабишься и жди неприятностей, которые он уже и огребал. Поэтому, если честно, он был даже рад, что неприятность случилась именно с этой коровой. Ему даже не захотелось бросаться в погоню, чтобы наказать наглых воришек.Но оказалось Рыска пришла в ужас совсем не по поводу кражи коровы.—?Да, Альк! Как ты не понимаешь. Они же могли нас слышать и,?— у неё появился священный ужас в глазах,?— Понять, чем мы занимались! А мы же так, в какой-то степени разнуздано себя вели… Стыд, то какой! —?Рыска потупилась, слегка заалев ушами.—?Какие глупости тебя волнуют,?— назидательно, как учитель непутёвой ученице, сказал Альк. —?Во-первых, не разнуздано, а свободно. Ну и пусть завидуют, хоть обзавидуются. Тебе то что?—?С чего это им нам завидовать, то,?— убеждённо ответила Рыска. —?Представляю, как они плохо про нас подумали.—?Не забивай голову глупостями. А то для умных мыслей места не останется. Конечно, завидовали,?— самодовольно ухмыльнувшись, по-видимому, вспомнив ночную оргию сказал Альк. —?А плохо, это мы о них можем думать. Это они у нас корову украли. Но лучше вообще об этом не думать, а подумать о том, что нам дальше делать.Альк надел протянутую ему рубаху. Прежде всего оба решили, что догонять коровьих воров не будут. ?Вот и хорошо?,?— подумал каждый из них, правда по разным поводам. Альк мстительно не рвался возвращать себе свою корову, вспоминая тот случай, когда корова приложила его о дерево сильно повредив лицо в такой важный для него день, да и то, что это была любимая корова отца, плюсов ей не добавляло. И думая, что этот милый ослик выглядит куда более покладистым и беспроблемным, а в городе, да хоть бы даже в Ринстане, они его продадут и он купит корову на свой вкус. А Рыска же не хотела встречаться со свидетелями своего позора. Несмотря на все уверения Алька, ей по-прежнему было невероятно стыдно, когда она об этом думала.Они опять подошли к ослику. Альк, как наиболее разбирающийся в ослах начал вещать с видом знатока:—?Вообще, это очень послушные животные и их ценят за трудолюбие и выносливость. Они, конечно, сильно уступают коровам в скорости, но поклажу могут везти такую же даже больше.Он сам, правда, знал только одного конкретного ослика. На котором частенько катался в детстве. Но из того, что ему пришлось ощутить на себе, ослы?— это такие степенные и послушные существа, ездить на которых невероятно комфортно. И единственное чего ему в нём недоставало?— это резвости. Правда, справедливости ради нужно сказать, что он что-то такое слышал про то, что бывают ослы с упрямым характером. Но этот же, точно не такой. По нему же видно. И вообще, это непроверенные данные.—?Ты не переживай,?— подбодрил Альк озабоченную Рыску. —?Я его обкатаю, и тогда ты попробуешь на нём поехать. Мне наверно, будет неудобно из-за роста, а тебе как раз. Но если у тебя не получится тогда я сам поеду,?— героически согласился с возможными неудобствами Альк (он же чувствовал за собой некоторую долю вины из-за произошедшего).На этой жизнеутверждающей ноте Рыска оставила Алька одного разбираться с ослом, а сама пошла к реке.Насчёт покладистости ослика Альк жёстко просчитался?— этот осёл характером обладал. Да ещё каким!Проблемы начались сразу, как только Альк отвязал верёвку от дерева и самонадеянно попытался повести осла за собой. Тот внезапно упёрся и недовольно и громко пожаловался. Альк схватил верёвку и уже с силой потянул упрямое животное за собой. Но ни сила, ни уговоры и увещевания, не заставили осла сдвинуться с места, он упёрся передними копытами и решил, по-видимому, стоять насмерть.—?Ты, животное! —?увещевал осла Альк, одновременно дёргая его за верёвку. —?Ты пойми, ты ездовая скотина, а я?— теперь твой хозяин! И ты должен меня слушатся.Ослик не проникся, а в ответ взревел своё ?И-а-а-а? громким и невероятно противным голосом. Чтобы покорить упрямое животное, ну, хотя бы повести его за собой, Альк решил его прикормить. Он быстро нарвал пучок какой-то травы под ногами и с видом ?благодарности не надо? сунул в морду животному. С коровами это ему всегда помогало наладить контакт. Но тут его ждала неудача. Ослик не оценил его щедрый жест и пожевав угощение совсем чуть-чуть, выплюнул всё с громким ?Тьфу!?. И так-как Альк неосмотрительно стоял к нему слишком близко, то его ?тьфу? долетело до цели, хотя может Альк и не был его целью, но увернуться не смог, и слюнявая зелёная масса попала в видуна.И тут Альк осознал, как жестоко подставили их похитители. Ему стал совершенно понятен мотив этого странного хитроумного преступления, и то почему предыдущие хозяева решились на него. Скорее всего они не были прожжёнными ворами, а возможно даже были вполне честными, достойными людьми. Просто они таким способом хотели избавиться от вредного животного. Возможно продать не смогли или наоборот купили по дурости, но в дороге так намучились, что терпеть дурной нрав животного не было уже никакой возможности. А так как, скорее всего другого ездового животного у них не было, то они и решились поменять осла на более покладистое и послушное. Его корова, тоже конечно норовистая, но по сравнению с ослом просто паинька. Похитители по всей видимости успокаивали свою совесть тем, что это не кража, это обмен. Это как раз объясняло странное поведение воров и то, что они больше ничего не взяли.Альк досадливо отряхнул с рубашки остатки травяной жвачки, безуспешно попытавшись оттереть зелёное пятно от неё. Но так просто он сдаваться не собирался. Он срезал хворостину и хорошенько врезал ей по крупу животного. Ишак в долгу не остался и с силой попытался лягнуть обидчика. И только тренированное тело и способности видуна позволили Альку увернуться и не попасть под меткое копыто. При этом осёл посмотрел на Алька так, что тот понял, давешнее презрение в глазах животного ему не почудилось. ?Странно?,?— подумал Альк,?— ?Никогда раньше не встречал такое выражение морды у безмозглых животных?. Прям впору сомневаться, что только крысы могут быть не вполне крысами, потому что гамма выражаемых ослиной мордой чувств была вполне человеческой. Навевая мысли, что может быть и данный осёл не совсем осёл, а человек в теле осла. ?Фу, Рыскины сказки?,?— осёк себя Альк,?— ?Сказочный принц, ага?. И упрямо засопев он вновь взялся за воспитание осла. Не может же быть, чтобы какой-то осёл переупрямил его?— Алька Хаскиля. Но и ослик решил стоять на своём несмотря ни на что.Подкидыш выделывался как мог. Во-первых, стоял на месте как придорожный столб, не собираясь никуда двигаться, несмотря на все старания Алька. Во-вторых, лягался и скалил зубы, когда Альк приближался к нему слишком близко. Но делал это так величаво и не суетясь, как будто какая-то назойливая муха к нему привязалась, и он никак не может её отогнать. При этом он так выразительно смотрел на видуна, что впору было засомневаться, кто из них тут гордый аристократ. Потому что ослиная морда ясно давала понять, что благородных кровей тут именно он?— осёл, и что плебей в человеческом обличье его невероятно достал своими глупыми претензиями, и он с трудом терпит даже нахождение рядом столь недостойного создания. Хаскиля, почему-то, невероятно злило, что какой-то осёл строит ему такие рожи. К тому же ишак время от времени подтверждал своё настроение издавая протяжный рёв, который невозможно было слушать.В довершении всего, когда Альк стоял задумавшись, над способом подчинения непослушного животного, осёл неожиданно плюнул в него ещё раз. На этот раз попал почти в лицо. Саврянин ошалело посмотрел на не в меру смелое или попросту обнаглевшее животное. Выражение морды осла, в которой Альку упорно чудилась насмешка, довершило дело.От смерти глупое животное спасло только то, что недостойно пачкать благородное оружие в крови какого-то осла. А сворачивать шеи ослам голыми руками, Хаскиль не привык.Когда Рыска вернулась, приведя себя и посуду в порядок и на скорую руку приготовив завтрак, она поняла, что в противостоянии Альк?— осёл, побеждает последний. Ослик стоял на том же месте где она их оставила, Альк же находился, по самым скромным оценкам, слегка в бешенстве. Он носился вокруг животного шипя и поливая того бранью, то пиная или хлеща хворостиной по солидному крупу, с трудом успевая отскакивать от пытавшегося его лягнуть копыта, то неистово тянул за верёвку. Альк был в одном из тех своих состояний, когда ему под руку лучше не попадаться. И Рыска смекнув, что её любимый готов уже пришибить бедного ослика, и взяла дело в свои руки. Она мягко попросила любимого заняться чем-нибудь более важным, успокаивающе погладив и того, и другого участника конфликта.Альк испепеляя взглядом животное наконец отошёл от нежданного подарка судьбы и зло бросил:—?Это самое вредное, упрямое и никчемное животное, с которым я сталкивался! Оно ни на что не годится! Это какая-то пародия, а не животное,?— хотел ещё что-то сказать, но поймав Рыскин взгляд осёкся подумав, что Рыске было бы что возразить на это, потому что в сравнении с ним вначале их знакомства, ослик всё-таки проигрывал. А про то, на кого пародия, он как-то не подумал.Рыска же тем временем нарвала сочную молодую травку, выбрав не жёсткую, а наиболее сочную. И с ласковыми словами протянула упирающемуся ослику. Ишак недоверчиво покосился на пучок зелени, обнюхал его со всех сторон и милостиво потянулся к ней, сделав за отступившей девушкой пару шагов. Когда Рыска, остановилась и отдала ему зелень, он соизволил откушать её угощение. Оно ему, по-видимому, понравилось больше предыдущего, потому что, когда девушка не пытаясь тянуть за верёвку, а просто держа её в руке, отошла на несколько шагов, ослик без всякого понуждения направился за ней. А когда она стала укладывать вещи в торбу, он по-хозяйски сунулся мордой туда же, в ответ девушка достала из торбы морковку и протянула животному. Ослик с аппетитом её схрумкал.Через некоторое время чудо-животное уже мирно шагало за ней, а потом и с ней на спине обходя поляну и было вполне довольно жизнью.Альк проводил их долгим задумчивым взглядом: ?Надо же, у неё, прям, врождённый талант управляться с упрямыми ослами?. И вздохнув почесал затылок. На самом деле он был рад, что Рыска избавила его от общения с этим вредным, непонятным животным, добившись от него долгожданного подчинения. Выйдя из задумчивости, он постаравшись придать голосу как можно более безэмоциональный и повелительный оттенок, неожиданно сказал:—?Ты только не вздумай имя ему давать. Он у нас до первого города. А то опять придумаешь имя, с моим созвучное. Фантазии то нет. А мне и крысюка хватает, когда ты его по имени зовёшь.Рыска не стала спорить, погладив безымянного ослика между ушами. Кивнув, она продолжила обходить на нём поляну. Она как говорил Альк пробовала новое ездовое животное, как на нём путешествуется. Вроде, не сильно хуже, чем на корове.Затем они споро дособирались. Рыска милостиво отдала свою Милку во временное пользование Альку, сама занявшись воспитанием ослика. Наконец, после насыщенного событиями утра, они выехали на главную дорогу.В пути осёл больше не доставлял им особых проблем и неприятностей. Рыске, правда, частенько приходилось сглаживать упрямый характер животного. Уж слишком он был привередливым. Он соглашался есть только исключительно свежую молодую травку, если кончик травинки едва-едва начинал желтеть, животное считало такую еду уже непригодной в пищу, морковка с порченным бочком ему тоже не подходила. Поэтому угодить подкидышу было довольно сложно. А если он не получал еды достойного его качества, или обращение ему не нравилось, то он начинал вредничать. Но Алька это больше не касалось, потому что сам он непосредственно ослом больше не занимался, им занималась исключительно Рыска. Но надо признаться, что несмотря на это осёл продолжал его нервировать. Уже не так как в первый раз, но каждый взгляд на недавно обретённую собственность вызывал лёгкое раздражение. Что-то в нём Альку категорически не нравилось. А когда ослик был один, то возникало абсолютно нерациональное желание состроить тому рожу или сделать какую-нибудь мелкую пакость. Он еле сдерживался.Рыска же, напротив, к безымянному ушастику привязалась. Он ей казался совершенно очаровательным. Она с лёгкостью принимала его особенности. И она не понимала, почему Альк недолюбливает это милое создание, ведь они были даже чем-то похожи.Оставшуюся часть пути они преодолели без особых приключений, хоть и не так быстро, как Альк рассчитывал.Ринстан***Вот наконец Рыска с Альком въехали живописной группой, в столицу. Альк на пегой Милке, Рыска на ослике. Альк слегка поморщился, вспомнив свою давнишнюю мечту. Даже не мечту, а так картинку, как он въезжает то в одну, то в другую в столицы тсарств на нетопыре. Не то чтобы для него это имело хоть сколько-то большое значение, он даже не понял с чего ему вдруг это вспомнилось, наверное, на контрасте с тем как они въехали. Всё-таки смешно выглядеть ему не нравилось.Рыска думала, что они сразу после въезда в столицу поедут к Крысолову, чтобы узнать про Жара, может и остановятся у него же. Но у Алька планы по этому поводу несколько отличались от её. Идею остановиться у Крысолова, Альк отмёл начисто. И им пришлось, поначалу, искать подходящую комнату, где остановиться. А так как они предполагали задержаться здесь надолго, и не хотелось бы по десять раз переезжать, а хотелось, чтобы всё было удобно, то Альк взял это ответственное дело в свои руки.После того, как они нашли и заселились в устроившую привередливый, почти как у ослика, вкус Алька комнату, на первый план вышел вопрос как раз об этом самом ослике. Для его решения надо было взяв, с собой животное, сходить туда, где обычно продавали скаковых коров, но можно было попробовать продать и их ослика. И если не продать, так узнать там обстановку. Они отвязали ослика и направились в нужном направлении.—?Ну что? —?старательно пряча ехидную улыбку спросил Альк. —?Может сразу отдадим его на мясо? Это проще и быстрее будет.—?Неет!!! —?не обманула ожидания Алька Рыска и повисла у ослика на шее, заставив того озадаченно и с опаской посмотреть на ранее всегда ведущую себя адекватно хозяйку.—?Альк! Как ты можешь такое говорить?! Это же живое существо! —?возмущению её не было предела.—?Дурочка! Я пошутил,?— уже открыто скалясь сказал Альк. —?Но неужели тебе не жалко потенциальных покупателей? Они же с ним намучаются. Если кто-то вообще на него позарится.—?Чего? Каких покупателей? —?успокаиваясь проговорила Рыска.—?Ну, будущих, возможных,?— привычно объяснил Альк.—?Да он хороший, ласковый ослик,?— горячо заговорила Рыска. —?Просто его содержание имеет некоторые особенности. Он любит ласковое обращение и качественную еду. Я расскажу об этом покупателям, и всё будет хорошо.—?А если покупатели не захотят выполнять эту тысячу требований?—?Ничего не ты… —?начала было Рыска, но осеклась и испуганно спросила,?— Ну мы же не будем продавать его кому попало?Потом оправившись от неожиданного испуга Рыска начала думать в том направлении и тут же начала загибать пальцы,?— И вообще, я сама их выберу. И только если они согласятся выполнять определённые требования… И за мной остаётся право решать продавать нашего ослика им или нет.—?Ага! Это не продажа получится, а атракцион ?Отдам в хорошие руки?. А то ещё и доплатить придётся, чтоб взяли. Только имей в виду, что я намерен выручить за него не меньше половины суммы для покупки коровы.—?При чём тут ?атракцион? вообще? Ну не можем же мы его продать первому встречному? Вдруг он (в смысле новый хозяин) не справится? И ?руки? действительно должны быть подходящие.—?О, Хольга! —?возвёл глаза к небу Хаскиль.Но вопреки опасениям той и другой стороны, ослика удалось продать довольно удачно и неожиданно быстро. Конечно, Альк поучаствовал в выборе покупателя, которому стоило предлагать животное. Покупателем оказался успешный купец, которому нужно было некрупное ездовое животное, которое можно было бы использовать и для перевозки вещей на продажу, и чтобы детей можно было, когда перевозить, когда покатать. Преимущественно для детей, а для детей корова высоковата была. Своих животных мужик по его рассказам любил, со списком требований оглашённых Рыской почти согласился. Так, поспорили по паре пунктов. В общем, требования покупателя не смутили, цена тоже, смутило его только отсутствие имени у столь любимого и, чего уж там, балованного животного. Рыска покосившись на Алька сказала, что зовёт его ?ушастик?, но они могут подобрать ему более подходящее имя.Прощание вышло тёплым. Даже Альк потрепал серого упрямца по загривку. Рыска после прощания, даже взгрустнула напоследок и посетовала, что они не могут оставить его себе.После успешной продажи ослика, к сожалению, столь же быстрой покупки новой коровы не случилось, не нашлось подходящей. За коровой он решил вернуться в другой день. Не к спеху же.Довольные удачной сделкой они пошли гулять по городу. Рыска, конечно, уже много где была и немало повидала, но любопытство же её от этого никуда не делось. В Ринстане она была первый раз, и ей было интересно посмотреть на свою столицу. А так как Альк здесь семь лет учился, то он и стал показывать и рассказывать Рыске о столице её тсарства. По предложению Алька они пошли гулять в направлении к центру. Когда они проходили не слишком интересные, даже довольно мрачные кварталы, он рассказал ей пару городских легенд. По-большому счёту просто страшилки, конечно, но Рыске понравилось. Альк показывая ей Ринстан подтрунивает, конечно, и над ней, и над ринтарцами с их любовью к пышным формам и некоторой аляповатости. Ближе к центру эта любовь становилась всё заметнее. Альк обращал её внимание, то на то, то на другое.—?Ой, Альк, а вон то, что за красивое здание с белыми колоннами? —?спросила Рыска, указывая на стоящее впереди здание, необычной архитектуры.—?А, это,?— с лёгким налётом высокомерия отозвался Альк. —?Это университет здешний.Рыска вспомнила свою учительницу по изящной словесности. Она говорила, что преподаёт в саврянском университете. Ну саврянский, ринтарский, разница, наверное, небольшая, и ей стало любопытно, и захотелось посмотреть, что за университет такой.—?Там разным наукам учат? —?с интересом робко спросила Рыска.И после безразличного ?Ну да? Алька, закусив губу спросила,?— А можно туда зайти посмотреть?Альк хмыкнул, мыкнул и выгнув бровь несколько щепок оценивающе смотрел на девушку. Рыска аж не выдержала и потупилась, чуть-чуть покраснев ушами. А Альк сделав равнодушное лицо сказал:?— ?Да не вопрос. Зайдём?.Они тогда зашли Рыска впечатлилась храмом науки. Там они посмотрели, в ответ на Рыскин робкий вопрос ?А чему тут учат??, какие тут есть факультеты.Девушка удивлённо смотрела на всё своими большими жёлто-зелёными глазищами. Там было много всякого интересного и непонятного. Но у Рыски глаз сразу упал на факультет ?Изящной словесности?. Но пойти туда при Альке она всё же не решилась. Побоявшись что он её засмеёт. И на насмешливое ?Ну давай, что ты там хотела сделать?? Рыска смутилась и сказав: ?Ничего?, быстро направилась на выход из университета.Выйдя из университета Альк решил зайти к Крысолову, раз уж они тут неподалеку оказались. Поэтому дальше они продолжили свой путь к дому Крысолова. И через некоторое время их взглядам предстало ещё одно учебное заведение.—??Пристань?,?— через губу бросил видун, и как будто зловещая тень легла на его лицо.У Рыски тоже холодок пробежал по спине. На первый взгляд, конечно, ничего зловещего в той группе зданий, огороженных забором, не было. Здания и здания, если не знать. Но ни у одного из них ?Пристань? добрых чувств не вызывала, и они постарались быстрее оставить её позади.Потом они дошли, наконец, до дома Крысолова, он жил недалеко от Пристани. Пришли, а его нет. Альк сказал, что, наверное, в разъездах, может завтра появиться, а может через неделю.Они пошли обратно, и когда проходили мимо Пристани, Рыска подумала, что вдруг Альк может захотеть за чем-то пойти туда, и её тут же прошиб холодный пот и стало ужасно страшно. В смелости своего мужчины она не сомневалась, а вот чем это для него может закончится, ей было страшно даже подумать. К тому же ей невовремя вспомнилась третья сила, из-за которой их свадьба отложится. Рыска тут же остановила Алька и начала просить его никогда не ходить в Пристань. И предложила, что, если что-то надо, она сама туда сходить может. Ну если, например, надо спросить про Крысолова. Она убеждала Алька, что она мол путников не может заинтересовать, у неё же дара нет. А ему туда не надо, мало ли что они захотят с ним сделать. Но Альк очень рассердился на её предложение. Прям, так и засверкал своим жёстким и грозным взглядом. И ругался очень неприлично, короче наговорил всякого, так что Рыска опять покраснела и почувствовала себя дура дурой. Высказав ей таким образом своё недовольство, он подуспокоился и сказал, что никто в Пристань ходить не будет. Он не дурак, чтобы туда соваться, но и для неё это может оказаться небезопасно. Потому что в принципе известно благодаря кому у него получилось разорвать связь и освободиться, и её могут опознать, и, действительно, мало ли что сделать. В назидание, например. Они же в своей вотчине. И потребовал от Рыски пообещать, что она и носа своего туда не сунет. А Крысолова можно и так дождаться. Они же никуда не торопятся. У них ещё свадьба… то есть две.Они ещё побродили по городу. Примерно, где, что находится Рыска поняла. Потом посомневавшись, они всё же решили разделиться. Альк хотел отправить её прямо на постоялый двор, где они остановились, а сам пойти по своим делам, но Рыска воспротивилась и сказала, что она ещё хочет погулять. Альк решил, что Ринстан всё же столица, и город более-менее просвещённый, и на полукровок тут кидаться не будут, потому как не раз видели. И ещё раз проверив, что Рыска знает куда идти и не потеряется, дав чёткие распоряжения, куда ходить, куда не ходить, оставил девушку в парке, а сам ушёл по своим делам.Когда они разделились, Рыска в парке рассматривала клумбы с цветами, фигурно подстриженные деревья и скульптуры, стоящие вдоль парковых дорожек. Ой, последние и вправду, ну, … не совсем приличные. Но как только Альк скрылся из вида, ноги сами собой споро повели её в сторону университета.Вернувшись в университет, она уже целенаправленно пошла к дощечке с информацией о факультете ?Изящной словесности?, а потом в указанную там комнату. Найдя нужную комнату, прежде чем войти, Рыска придирчиво оглядела себя. Ведь там, наверное, сидят учёные мужи, может профессора какие. Убедившись, что выглядит она вполне прилично, одета, конечно, не в платье, а по-походному, но все вещи чистые и в своё время выбранные Альком, а его вкусу она доверяла, к тому же она не на занятия пока. Постаралась вспомнить, чему так старательно учил её Альк с его этикетом, чтобы соблюсти все правила приличия, и чтобы не вылезла из неё весчанская неотёсанность. Затем она отряхнула с себя несуществующую пыль и вошла.Разговор с сидящими там, очень милыми, кстати, людьми, позволил выяснить несколько интересных вещей. Прежде всего, что денег на учёбу в университете ей хватает, даже если заплатить сразу полностью за всё обучение целиком. И на это уйдут не все её пятьдесят златов и даже не половина, а меньше. Вообще то, платят чаще по полгода. Учатся там пять лет. Занятия должны начаться через месяц. И она вполне могла бы поступить сюда на обучение. У неё аж кончики пальцев закололо от мысли, что она может здесь учиться. Ей думалось, что всё как раз удачно складывается и она могла бы приступить к обучению уже в этом году. Правда, до начала надо пройти вступительные испытания, несмотря на то что учёба платная брали туда не всех. Тут как раз ей этот месяц и пригодится для подготовки. Но одна она принимать это решение не хотела. Всё-таки надо посоветоваться с Альком. Раз они теперь одна семья (ну станут же) значит эти пятьдесят златов теперь не только её, а общие, а так как сумма на обучение нужна немаленькая, надо обязательно вместе принять это решение. К тому же там есть разные схемы оплаты, а в этом он точно лучше разбирается. Да и подготовиться поможет. Но, прежде чем говорить Альку она должна побольше узнать и принять решение, что же она хочет и точно ли она хочет именно этого. Поэтому она всё подробно поспрашивала что и как там изучают. И чем больше она спрашивала, тем больше ей туда хотелось. И её всё-всё устраивало. Правда она переживала за вступительные испытания, но верила, что сможет подготовиться.Выйдя из комнаты после беседы она счастливо улыбалась. Ей было приятно и то, что она вроде бы всё правильно сделала и даже умудрилась понравиться господам учёным, которые с ней говорили, но больше всего её грела мысль, что она будет здесь учиться. Теперь ей предстояло отстоять своё решение перед Альком.Она долго обдумывала как обосновать Альку то, что ей необходимо учиться. И пока шла, и когда вернулась в съёмную комнату, придумывала разные доводы этого. Поэтому, как только Альк вернулся она сразу, не откладывая, огорошила его своим решением и принялась горячо доказывать, насколько необходимо ей получить образование.—??Нет, не ту фигню, что у коровы?.—??И что ты ржёшь, между прочим??И думая, что ну вот оно, началось, приготовилась к тому, что Альк против и сейчас начнёт жёстко высмеивать её затею. Вроде того, что ?зачем женщине образование??, ?Только напрасный перевод денег?, ?И всё-равно, всё впустую. Женщина же. А их уровень это?— ?Да?, ?Нет?, ?Фи?, ?О-о-о?, ?Неужели?, ?Хи-хи?. Она уже серьёзно приготовилась отстаивать свой выбор. Приняв соответствующее выражение лица и открыв было рот, она готова была уже ринуться в бой, но…Но неожиданно столкнулась с тем, что Альк оказался совсем не против получения Рыской университетского образования. Он был немного удивлён, но похоже доволен, а ёрничать он стал совсем по другому поводу. Не над собственно образованием, а над выбором факультета, называя его ?бла-бла-бла? факультетом. Он даже, не слишком настойчиво, попробовал её переубедить. Но на ?Изящной словесности? Рыска стояла твёрдо и непоколебимо, даже не особо утруждая себя аргументами. Так-то она их заготовила, но для отстаивания нужности учения вообще, а на ?Изящную словесность? просто хотела и всё.Похоже Альк принятым Рыской решением остался доволен. Что продемонстрировал, когда они сели ужинать предложением отметить событие и достав для этого припасённое на всякий случай и как он сказал жутко хорошее вино. Возвращение Крысолова они ожидали, проводя дни в многочисленных хлопотах и делах. Им, а особенно Альку, на ближайшее время предстояло много разнообразной суеты. Начиная от того, что надо было проколоть Рыске уши, до организации свадьбы. Ну так ещё по мелочи купить корову, подготовить Рыску к вступительным испытаниям и т. д. И это ещё Шарес с Исенарой не приехали.Подготовку к поступлению Рыска решила не откладывать в долгий ящик. Альк сходил узнал требования, прикинул, что всё реально и они приступили. В последующие дни стало понятно, что Альк, кажется, нашёл следующую тему для своих шуточек, на которой он собирался оттачивать своё чувство юмора. Это оказалось горячо отстаиваемое Рыской ?бла-бла-бла образование?. Именно так он его последнее время и называл. Несмотря на внутреннее одобрение её решения, внешне он продолжал высказывать пренебрежение к нему и не отказывал себе в удовольствии позубоскалить. Поначалу Рыска довольно остро реагировала на его подколки, а потом научившись отвечать, стала реагировала куда спокойнее, с лёгкой ноткой снисходительности, вроде ?Чем бы дитя не тешилось, лишь бы не плакало?. И своё ?бла-бла-бла?, точнее ?изящную словесность? в обиду не давала, в ответ нападая на его бесчеловечную ?мерзкую Пристань? называя её ?мельницей судеб?. Про ?мельницу судеб? Альк даже не спорил. И в словесных перепалках про нужность того и другого, Рыска смело стояла за словесность. Говоря, что ?словесность? поэзия и проза, она пробуждает в людях добрые чувства, и направлена на воспитание души (не зря же она с саврянкой занималась), а его Пристань ?ужас что с душами, тех же путников, делает?.Как-то Рыска вполне серьёзно спросила его, не собирается ли он опять пойти в Пристань, чтобы путником стать? Может не сейчас, а потом когда-нибудь, когда всё позабудется? И не в эту, а в другую какую-нибудь, в саврянскую, например? И очень была рада тому, что он ответил, что не собирается, и ответ его звучал очень категорично.А в один из вечеров, когда у Алька было разговорчивое настроение, он, уютно обняв Рыску и расположившись в широком кресле, изложил ей свои мысли по поводу Пристани. Чтобы она уже не беспокоилась по поводу, что он туда когда-нибудь захочет вернуться.Он сказал, что, хотя, конечно, пути Хольги неисповедимы, но путь в Пристань ему заказан.Он говорил ей:?— Если я не хочу превратиться в крысу. А я не хочу! Поверь! Я туда не вернусь.Далее Альк сказал, что наставники не стали делать его путником, потому что не могли его контролировать. И дело не в том, что конкретные наставники, проголосовавшие за превращение его в крысу, плохие?— не совсем. Просто противоположное решение нарушило бы, по-видимому, принципы Пристани. И тут неважно какая Пристань, ринтарская, саврянская, принципы у всех одинаковые.— Дело в том, что им не нужны лучшие, им нужны верные, — Альк замолчал, ненадолго задумавшись.— Я был тогда молодым и глупым и этого не понимал.Он говорил, что стань он путником и войдя в силу, он стал бы слишком независим. А им таких не надо.Вообще, он в тот вечер много говорил об этом, Рыске показалось не только, чтобы её убедить, но и для себя. Ему зачем-то это было нужно. Ему оказалось важно высказаться кому-то близкому по столь важному для себя вопросу. Несмотря на то, что Альк говорил спокойным, даже тихим голосом, Рыска чувствовала его напряжение и боль.—?Да я теперь и сам понимаю, для них это был бы слишком большой риск,?— продолжал Альк. —?А теперь, после того, что я сделал… Мы сделали… Они тем более мне не поверят. Не поверят в мою преданность. И они убедились, что меня не контролируют.Они никогда не сделают меня путником… У меня и раньше было мало шансов. Они же понимали от чего я убежал именно в Ринтарскую Пристань. Я убежал от влияния, в том случае дедова, а вообще?— от любого. Я хотел независимости, и это… ну было, наверное, понятно. И со временем я не изменился. Наоборот. Им такие не нужны.?Он печально покачал головой.—?Так что шансов, что меня сделают путником и тогда было мало, а сейчас их нет абсолютно. То, что я совершил?— это табу.Крысолов он немножко романтик, да. Но он им безусловно верен. Как и мой дед. А я нет. И я ясно дал им это понять. Они никогда не простят того, что я сделал. Неважно сколько лет пройдёт.Они только с Райлзом ошиблись, он тоже оказался им не верен. Ошибаться они, конечно, ошибаются. Но я-то этого и не скрывал. У меня не было шансов на самом деле. Крысолов он похоже действительно верит, что может быть по-другому.Я нет!То, что он сказал, его выверенные логичные, но полные горечи слова, пробежались холодными крысиными лапками по душе Рыски, опять вызвав протест против бесчеловечности Пристани. Нет, ну как так можно? Рыска не знала, что сказать, только прижалась к любимому покрепче.И опять замок. Кабинет Хаскиля***А в это время в замке, в круглом кабинете Кшиштофера Хаскиля сидел его давний друг, и между ним и старшим Хаскилем происходил оживлённый диалог. Вислав пришёл с пол-лучины назад, и они всё это время обсуждали животрепещущую для обоих тему — ринтарцев.Вислав жил в соседнем замке, находящемся сравнительно недалеко от замка Хаскилей и кроме того, что они были ближайшими соседями, их связывала многолетняя дружба. Они были почти одного возраста, вместе учились, примерно в одно время начинали свою карьеру, правда, по разным направлениям, также в одно время входили в силу. Ну и немало помогали друг другу. Кроме этого, они были почти родственниками. У Виса было два сына и так случилось старший, Лех, был женат на дочери Хаскиля и Таш носил фамилию Вислава (фамилия, конечно, язык сломаешь). В общем, обычная история. Кшиштофер и Вислав часто делились друг с другом сокровенным, как личным, так и политическими взглядами, обсуждали порядки в стране, законы, то чем не делились с другими. Они знали, сказанное за пределы их кабинетов не выйдет, будет понято так как нужно и не будет использовано во вред, за столько лет убедились в этом. Они понимали друг друга. Настолько близкий друг у Кшиштофа был всего один. Оба дорожили этой дружбой и доверием, которое было между ними.Сейчас они говорили о пассии внезапно объявившегося будучи уже оплаканным сына хозяина замка. Точнее говорил в основном, конечно, Кшиштофер, Вислав больше слушал, лишь иногда вставляя свои замечания. Кшиштоф рассказывал, что не успел он нарадоваться внезапному возвращению сына, как подлая ринтарская полукровка, увязавшаяся за ним, просочилась в их семью, и одурманив его сына, утащила его в свой, трижды клятый Ринтар. И ладно бы из знати была, а то так, выскочка какая-то, без роду без племени. — Любовь у них видите-ли! А, ведь, я с ней разговаривал, объяснял, что такой брак поломает моему сыну карьеру и жизнь. Если бы она хоть немного его любила, она бы ко мне прислушалась, уехала и не цеплялась бы за Алька. Но ей, по-видимому, наплевать и на его карьеру, и на положение в обществе и на самого Алька и его поломанную жизнь! Решила просто воспользоваться моим сыном для достижения своих целей, а что с ним станет, что он из-за этого брака потеряет, ей всё равно. Ведь она ему и близко не ровня. Ты только подумай, она даже не благородного происхождения! А туда же, фамилию Хаскиль захотела. Неслыханная наглость! — запальчиво говорил Кшиштоф.Он замолчал, задумчиво глядя перед собой остановившемся взглядом и тихо, и как будто неуверенно продолжил:— И ладно бы только это. Она же его в свой Ринтар утащила. Он же только-только из этого злосчастного Ринтара вернулся в родное гнездо. И тут, — его голос опять сделался громким и обвиняющим, — Не успели ещё у матери слёзы радости на глазах обсохнуть, как он, скаканул за этой пигалицей, махнувшей хвостом, и умчался из родного дома опять в её Ринтар. Даже не попрощался паршивец. Опять бросил семью. Ну ты подумай!Потом его голос опять стих и в нём зазвучала искренняя обеспокоенность, — Его уже так долго нет. Боюсь он там решил остаться. И как-то мне так беспокойно из-за этого. Тревожно, как бы они с ним опять чего-нибудь не сделали.Увлёкшись Кшиштофер от ринтарской полукровки перешёл на ринтарцев и Ринтар говоря о своих застарелых полуосознанных страхах. О том, что ринтарцы чуть не отобрали у него сына навсегда. Причём не просто отобрали, а унизительно и подло, чуть не уничтожили и что тому чудом удалось спастись. Удобно не вспоминая о той, благодаря кому сыну удалось спастись.— Хоть я и не люблю эту Пристань в принципе, — говорил старший Хаскиль, — Но считаю, что в Саврии бы такого не произошло.— Зря, конечно, он им поверил, — горячо поддержал его Вислав.— Точно! — воодушевлённый дружеской поддержкой зло продолжил Кшиштоф, — Он разорвал ради них семейные узы и отказался от своего положения в обществе. У него же здесь было замечательное будущее и блистательная карьера! Ну да ты знаешь. А они отплатили ему чёрной неблагодарностью, фактически уничтожив. Хотя я уверен, он и у них был лучшим учеником.Хаскиль горько покачал головой вспомнив, то время, когда он узнал о случившемся с Альком по окончании учёбы.Вислав сочувственно кивнул, сказав, что ринтарцы вообще не знают благодарности, и не заслуживают доверия. Наверняка и к Альку отнеслись предосудительно, потому что он саврянин.Так слово за слово они перешли к обсуждению ринтарцев. Каждый спешил высказать всё что накипело. Оказывается, и у Вислава были свои обиды на ринтарцев.Получив возможность высказаться по больной проблеме, да ещё и получив в ответ поддержку, Кшиштоф расслабился и пропустил в разговоре опасный момент, после которого разговор свернул куда-то совсем не туда и пошёл в опасном направлении. От простого ворчания на предстоящие изменения и новую власть, собеседник перешёл к чему-то, что должно отвернуть Ринтар и Саврию друг от друга.Неожиданно осознав о чём говорит собеседник, Кшиштофер похолодел. Попахивало заговором знати. Его эмоциональные высказывания о ринтарцах, а точнее о ринтарской девчонке, посмевшей предъявить права на его сына, ничего общего не имели с тем, что говорил сейчас Вис. Это же совсем другое. Слова собеседника, высветили в новом свете всё то, что накопилось в его душе. В этом безжалостном свете всё стало чётче, резче и он как бы увидел всё то, что его волновало под другим углом, по-новому. И, честно говоря, мелковато оно было по сравнению с тем, что он сейчас услышал.Да он не слишком любит ринтарцев и Ринтар, но положа руку на сердце, это из-за Алька, и касалось это прежде всего его девчонки. И связано, ну если быть с собой уж до конца честным, со страхом потерять сына. К ринтарцам, в принципе, он никаких особых претензий не имеет, кроме сына. Ну люди как люди. И некоторые их представители вполне достойны занять достаточно высокие посты во власти, да потеснив при этом некоторых, недостаточно соответствующих этим местам саврян. Но никогда, даже в страшном сне он не хотел сейчас, чтобы разразилась новая война с Ринтаром. Да и воссоединение Саврии с Ринтаром — это благо для обоих стран. Удачное политическое решение, выгодное обоим тсарствам, особенно сейчас. А конфликт и разругаться вдрызг, это сейчас наверно худшее, что может произойти. И в этом случае война неизбежна. И хотя для Виса война — это профессия, но неужели он не понимает, что это катастрофа? С каждым словом друга, у Кшиштофера как-будто ломалось что-то внутри. Это — катастрофа! Надо срочно остановить его!— Подожди! То, что вы хотите сделать, ввергнет наши тсарства в пучину новой войны, и эта война будет гораздо более кровавая, чем предыдущие. И ты хочешь сказать, что это будет благо для нашего тсарства?!— Мы не боимся войны. Наша армия сильнее ринтарской. Мы же никогда их не боялись, с чего бы нам бояться их сейчас?! — фыркнул Вис.Ну что ж, вполне в стиле военного, с тоской подумал Хаскиль.— Да сейчас война не принесёт нашей стране ничего хорошего, только сильно ослабит. И это в том случае, если мы выиграем. А ненависть к нам ринтарцев возрастёт в разы, после того-то как они поверили в наши благие намерения. А кровная месть, знаешь ли, страшная штука. Таким образом вы своими действиями отрежете даже возможность примирения.— Кшиштоф, ты не прав. Да возможно нам придётся нелегко, но примирение с ринтарцами и их благие намерения – это миф. Они и сейчас не испытывают к нам ничего кроме ненависти. Поэтому в отношениях ничего не изменится. Не веришь? Проедься по их городам и вескам. Ты встретишь там всё ту же неистребимую вражду и ненависть. Сейчас они притихли, но не более того. Они ждут подходящего времени, чтобы воспользоваться нашим доверием и исподтишка взять над нами верх. Их знать уже готовится занять ключевые посты в объединённом тсарстве, их тсарь готовится стать верховным тсарём объединённого тсарства, их соглядатаи будут на законном основании следить за нашими наместниками, министрами и т.д.. И тогда вернуть наши позиции будет гораздо сложнее. А про нашу слабость, это не более чем пораженческие речи. Мы сумеем победить Ринтар, это я тебе как военный говорю. Сердце старого Хаскиля сжалось от переживаний за своего сына, хотя он и понимал, что Вис сильно преувеличивает отрицательное отношение ринтарцев к саврянам, хотя в какой-то степени, надо признать, в этом он был прав. Поэтому отодвинув на время вопрос об отношении представителей двух тсарств друг к другу, он опять перешёл к войне. — К тому же никто не поручится, что войной с Ринтаром всё ограничится, увидев наше ослабление, нас скорее всего пожелают испытать на прочность и другие соседи, желая урвать свой кусок пирога, — продолжал доказывать Хаскиль.И тут старший Хаскиль неожиданно понял, что ничего против ринтарцев не имеет. Люди как люди. Ну так, может быть к одной конкретной полукровке. И то в свете открывшейся ему информации и возможности новой войны его сильно отрицательные чувства к пассии сына как-то измельчали, показались надуманными и незначительными. По поводу отрицательного отношения, как ринтарцев к саврянам, так и саврян к ринтарцам, да, сейчас это есть, но, в общем то, это дело времени и умелой политики. Уж ему ли об этом не знать.И Хаскиль предпринял ещё одну отчаянную попытку воззвать к разуму и благоразумию старого товарища. Между ними завязался спор, сколь бессмысленный, столь и беспощадный. Вислав как будто слушал слова, но не слышал их. Он отвечал, как будто заученными фразами. Там, где он не знал, что возразить на аргумент Кшиштофера, он мог процитировать, по-видимому, своего лидера. Все аргументы разбивались о то, что ринтарцы – это воплощение зла, хитрости и коварства, порождение Сашия. Что никогда им не сравняться с саврянами, и нельзя допускать равных прав с ними. Иначе это принесёт неисчислимые беды саврянам и Саврии. На протяжении всего спора Кшиштофер пытался понять, что же ему теперь делать. Ситуация была настолько паршивой, что правильного решения просто не существовало. С доводами Вислава он был не согласен, их планы приводили его в ужас. Попытка переубедить друга не удалась. В принципе он даже частично понимал те чувства, что двигали другом. Также он понимал, то что чтобы он ни сделал, это будет предательство. Если как положено законопослушному гражданину, главе рода, приближенного к тсарской династии, донесёт на друга, он выполнит свой долг перед тсарской семьёй и Саврией, но при этом предаст друга. И он не имел иллюзий, что сделают при этом с другом. А если не донесёт, то предаст свою страну, свой род, дело всей жизни, в общем, всё чем он так гордился всю свою жизнь. И приняв очень непростое для себя решение, Кшиштоф торопливо прервал друга на полуслове.— Вислав, стой! Всё, молчи! Я не хочу больше ничего об этом слышать! Никаких имён, и конкретики. Не хочу знать, как вы собираетесь это делать. Давай договоримся, ты ничего мне не говорил, я ничего не слышал.Наступило тяжёлое молчание. Вислав поняв, что неправильно расценил предыдущие речи друга и сказал ему слишком много, помрачнел. Он поднял тяжёлый взгляд на Кшиштофера и смотря ему в глаза спросил: — Значит, ты против нас?Выдержав этот взгляд Хаскиль молча кивнул.— И что теперь? Что ты намерен делать? – сухо спросил Вислав. Что что, а держать удар он умел. — Вислав. Я не буду скрывать, я категорически против того, что вы задумали, но во имя нашей дружбы, то что ты мне сказал, останется между нами. И хорошо, что ты не успел сказать многого. Я должен рассказать о заговоре. Но… Я не могу… Не могу быть твоим палачом. Но прошу тебя, одумайся. То, что вы задумали чудовищно. Чудовищно неправильно.В принципе Кшиштоф не верил, в то что у заговорщиков что-нибудь получится. Но это само-собой не отменяло предательства от сокрытия информации. К тому же он прекрасно понимал, что грозит Вису, когда всё вскроется. Нервно сглотнув Кшиштофер продолжил:— Я не сдам вас. Единственное, что я могу и буду делать, попробую отговорить тебя от этого безумия. И буду надеяться, что у вас ничего не получится. – ?А если вам это всё же каким-то чудом это удастся, мне останется просто убить себя?, – подумал он про себя, не став добавлять это вслух. — Буду надеяться, что у вас не получится даже начать, что-то делать, что замысел умрёт на корню. Потому что если не получится, когда вы уже начнёте, то я думаю ты сам понимаешь, что грозит зачинщикам. Я прошу, если ещё не поздно откажитесь от этого. Или, хотя бы, ты не участвуй.— Поздно, — ответил Вислав. — И ты можешь думать про это, что тебя угодно, но я не откажусь.Потом они ещё какое-то время говорили, ни в чём друг друга не убедили, и прекратив споры, пришли к соглашению. Кшиштофер, никому ничего не говорит, про Вислава и его сотоварищей. Вислав – никому из заговорщиков не говорит о том, что Кшиштофер знает. Никаких клятв на крови сооружать не стали, полагаясь на старую дружбу и порядочность друг друга.…Первый раз они расставались вот так, отводя взгляды, держась отстранёно и стараясь смотреть куда угодно, только не в глаза. Сухо попрощались, лишь в самый последний момент Кшиштоф сильнее обычного сжал руку другу и поднял на него глаза и тихо сказал: — Может передумаешь, Вис?! Тот отвёл глаза, и старший Хаскиль почувствовал почти осязаемое предгрозовое напряжение между ними, и как молния прозвучало тихое, но твёрдое, — Нет!Хаскиль резко отвернулся, крепко сжав зубы, руку собеседника он тоже выпустил и сжал кулак. Вислав не оглядываясь, с видом очень спешащего по делам человека, пошёл к своей карете.У старшего Хаскиля что-то мерзко ныло в груди, он с болью проследил за мужчиной, садящимся в карету. Возможно, он его больше не увидит. Тот сам суёт голову в петлю, а он ничего не может с этим сделать, только наблюдать. Эх, старина, куда же ты вляпался?! А куда вляпался ты – Кшиштофер Хаскиль? – подумал он. Божиня! Кто бы мог подумать, что посиделки с лучшим другом могут закончиться ТАК?!Карета давно уехала, а Кшиштофер, как-то внезапно постаревший, всё ещё неподвижно стоял на крыльце. Он весь как закаменел, и только ветер трепал его седые косы. Ворона, шумно взмахнув своими чёрными крыльями, полетела вверх. Он бездумно проследил за ней взглядом. Потом посмотрел на вечереющее небо с легкомысленно бегущими по нему лёгкими облаками. И на душе у него стало пронзительно тоскливо, может он завидовал беззаботности и легкомысленности облаков. Потом он опустил голову, тяжело вздохнув. ?Ничего уже не будет как прежде?. Дав распоряжение прислуге не беспокоить его, он стал медленно, тяжело, ссутулив как от неподъёмной тяжести плечи, подниматься по лестнице.…Утром Анжи обыскалась мужа по всему замку и всерьёз всполошилась, когда обнаружила закрытую изнутри дверь кабинета и несмотря на все попытки достучаться или дозваться хозяина кабинета, ответом ей была гробовая тишина внутри. Пришлось звать слуг, чтобы вскрыли дверь, а потом вызывать лекаря, когда она обнаружила бесчувственное тело своего Кшишека, в окружении пустых бутылок и не тронутой закуски, и домашними средствами не смогла вернуть его в чувство. Хорошо, что лекарь был толковый и качественно справился со своей работой, вернув непонятно где витавшее сознание хозяина замка в его тело. ***