Глава 12. Конец первой части. (1/1)

― Я предлагаю уехать, ― решительно выдохнула Дайона, медленно цедя виски из граненного бокала века этак шестнадцатого, и довольно жмурясь от удовольствия. Она не боялась того, что происходило, но вот фигуры дочерей заставляли волноваться. Этот дом был мертвой точкой, от него надо было избавляться, по крайней мере ― Джулии, чья жизнь теперь была неразрывно связанна с Антихристом.― Что? ― прошелестела Иветт, которая сидела на солнце, и явно не ощущала себя в опасности. Как они с сестрой верно подметили, природа обделила их таким качеством. Инстинкт самосохранения был, а чувства страха ― нет. Хотя казалось, как одно может существовать без другого.― Надо покинуть этот дом, ― настойчиво повторила миссис Ангхарад.― Если это из-за меня… ― начал Майкл. Лицо его застыло в непроницаемой маске, на щеке был яркий порез, который, случайно нанеся вчера, Джулия даже не стала заживлять, а Майкл это делать просто не умел. У девушки самой локти и коленки вчера были все содраны, но свои раны она затянула быстро. О случившемся она отозвалась с легким пренебрежением, будто говорила о низкопробном фильме, и единственное, на что сетовала ― на испорченный шелковый халатик, цена которого приравнивалась к цене всего этого дома.― Да, из-за тебя, ― прервала Дайона, и ее глаза сверкнули. ― Ты должен быть в безопасности, а тут такого не получится. Вы с Джулией отправитесь к одной моей… ну, не моей знакомой, а внучке одной моей знакомой ведьмы. Ее зовут Мириам Мид.― Она сатанистка, ― нервно усмехнулась Иветт. Сегодня она была в темно-зелёном платье с широкой юбкой в шотландском стиле, с открытыми руками, но полностью запахнутом на горле, из-за чего у Джулии рождалось совсем не лестное сравнение со стебельком, верхушку которого украшает ярко-алый цветок. По крайней мере, сегодня в полдень Иветт выглядела именно так.Что-то ей не нравилось в простом плане матери, что-то ужасное неправильное в нем было, но Иветт не понимала, что именно.― Да, ― согласилась она, поддавая Джулии, сидящей в темном и холодном углу гостиной, бокал вина. ― Подходит.― Дайона… ― снова попытался Майкл, но женщина снова не дала ему сказать.― Тебя нельзя здесь оставаться. Это небезопасно. Не только для всех, но и для тебя. Тейт и Вивьен попытаются тебе навредить, снова и снова. Они бояться того, чего не понимают, а это… ― она вздохнула, и всучила свой стакан в руки Иветт, и девушка тут же к нему приложилась. Женщина наклонилась к Антихристу, сжимая его плечи своими руками. Глаза у нее были необыкновенными, Лэнгдон заметил только сейчас. ― Майкл, дорогой мой. Я не пытаюсь сделать тебе плохо, пойми это. Констэнс была права, здесь тебе не место. Здесь у тебя создается чувство тоски, чувство страха, ощущение произвола, что твоя жизнь полностью контролируется мной, Беном, Тейтом, Вивьен, и у тебя нет никакого личного пространства… Они будут разными способами отнимать твою индивидуальность. Все это в совокупности создаст у тебя чувство бессилия. Значит в этой ситуации у них будет вся власть, а у тебя?— никакой. И когда-нибудь ты уничтожишь их всех.Каждое слово было извращенно верным, и было без промаха, в самое сердце.― Тогда разве это не будет справедливым?Дайона ничего не ответила.― Собирайся, ― приказала она.― Я не хочу оставаться один, ― подорвался с места Майкл. Он сегодня выглядел… неплохо, наверное, стоило сказать так. Черные джинсы и серая футболка ему шли, выгодно оттеняя светлые локоны и голубые глаза. Стоило надеется, что Джия сможет привить ему вкус.― Ты не будешь. Я же сказала, Джулия поедет с тобой.― Нет! ― взвизгнула Иветт, вскакивая с места, и откидывая в сторону бокал. То, что дорогой алкоголь запачкает не менее дорогие обои, никого не волновало.― Иветт! ― предупреждающе начала Дайона. Ее невозмутимое спокойствие разительно контрастировало с реакцией остальных. На красивом лице ни тени волнения, движения быстрые, уверенные. Джулия подорвалась с места и подошла к сестре, сжимая ее плечи в своих руках. Иветт вжалась в нее спиной, будто таким образом пыталась удержать сестру от неминуемой разлуки.― Нас с Джулией нельзя разлучать, это несправедливо! ― зарычала рыжеволосая Ангхарад, и Майкл с удивлением отметил, что в зеленых глазах вскипели слезы.― Майкл, иди, ― мягко сказала Дайона, и Антихрист не стал перечить. Дайона посмотрела на дочерей. Зеленые глаза Дайона сохраняли безмятежное спокойствие. Она произнесла как можно мягче. ― Иветт, ты должна понять. Джулия и Майкл родственные души, они должны быть вместе. Они одни части единого целого. Кроме того, у нас будут другие дела.― Какие? ― глухо произнесла девушка. Судя по всему, Иветт не верила ни одному слову матери.Дайона помолчала. Она наполнила другой бокал виски, задумчиво взболтала, а потом посмотрела на дочерей.― Еще не знаю, ― призналась она. ― Но что-то грядет. Что-то большее каждой из нас. В такие моменты нужна как никогда уверенность в будущем. И эта уверенность ― в тебе, ― внезапно решительно сказала мать, посмотрев на серьёзную, темноволосую дочь. ― В тебе и в том, как ты воспитаешь Майкла.Джулия кивнула.― Пойдем поговорим, дорогая, ― мягко сказала она, обращаясь к сестре. Иветт отрешённо кивнула. Не разрывая объятья, Джулия повела Иветт на кухню, что-то нашептывая ей на ухо. Рыжеволосая сестра выглядела потерянной, и Дайона даже испытала чувство вины. Она ненавидела, когда кто-то из ее девочек страдал, но и отправить Иветт с сестрой и Антихристом не могла. Иветт всегда была главной прерогативой Джии, и рядом с ней она будет в первую очередь сестрой, хотя должна быть наставницей молодого Антихриста.Разрыв между сестрами всегда был болезненным, но Дайона знала, что Джулия переживет его легче, а об Иветт ― ее маленькой, солнечной девочкой ― мама позаботится. Кроме того, это же не навсегда.Дайона с сожалением окинула взглядом дом. Жалко, здесь ей нравилось. Можно, конечно, пока задержаться, но едва ли больше, чем на полгода. Вздохнув, женщина направилась наверх.То, что произошло с Майклом, она называла Черной мессой. Именно ее жаждали лицезреть сатанисты вроде Мириам Мид, у них был особый обряд, как и в любом верование ― если их поклонению темным силам Сатаны можно было так назвать. Но Майкл сделал все сам и намного легче, найдя самый… благовидный, что ли, для этого предлог ― уничтожить тех, кто посмялся над честью его возлюбленной. Почти рыцарский поступок.Сбор вещей Джии занял почти весь день. Они с Иветт занимались этим вдвоём, пока Дайона что-то сосредоточенно объясняла Майклу, и собирала его вещи в небольшой рюкзак. Джулию тоже попросили ограничиться одной походной сумкой ― небольшим количеством одежды, и дамской сумочке, где была косметика и деньги. Дайона искренне полагала, что большее им не понадобится. Все остальное можно было купить на месте.Ближе к ночи около Дома-убийцы затормозила черная машина.― Удачи, ― пожелала Дайона. Майкл улыбнулся женщине, и робко обнял. Миссис Ангхарад тихо рассмеялась и обняла юношу в ответ.Джулия вздохнула, и совершенно неожиданно протянула Иветт скрипку в черном футляре.― Пусть она будет с тобой, ― улыбнулась Малкахей. ― Хоть что-то будет оберегать тебя от безумия.― Все безумие уедет с тобой, ― усмехнулась Иветт, а потом протянула Джулии небольшой черный томик стихов Дезмонда Дагона. Это был подарок, который преподнёс чернокнижник своей второй приемной дочери, и как же иронично получилось, что сейчас девушки обменивались тем, что было для них дороже всего золота мира. ― Держи. Я проиллюстрировала некоторые из них.Джулия улыбнулась и бегло пролистала некоторые страницы. Рисунки Иветт были черно-белыми, сделанные карандашами или ручкой, четкими и красивыми, такими, какой была сама Иветт Малкахей Ангхарад.― Никогда не думала, что смогу отпустить тебя, ― шепнула Иветт, качая головой. На глазах у нее были слезы.Джулия убрала сборник стихов в сумку и крепко стиснула сестру в объятьях.― Ты отпускаешь, но не теряешь. Мы будем вместе. Всегда.Иветт уткнулась носом в каштановые волосы сестры, вдыхая запах миндаля и вишни, будто стараясь надышаться этим запахом на долгие месяцы. Это было несправедливо. Они только воссоединились, почему теперь должны расставаться из-за мира, который этого не стоило.― Я люблю тебя, ― сказала Иветт, впиваясь длинными пальцами в спину сестры.― И я люблю вас, ― шепнула Джулия. Дайона поцеловала дочь в щеки, и что-то прошептала на прощание. Иветт и Джулия серьезно кивнули.― Хватит разводить сырость, ― усмехнулась Дайона. ― Мы же не на всегда прощаемся? Только на несколько месяцев.Мисс Мириам Мид стояла, облокотившись на свою черную машину, и о чем-то говорила с Майклом. На лице сатанистки была широкая, добродушная улыбка.Джулия кинула последний взгляд на сестру и мать, стоящих на пороге дома, который был еще одним ярким, но вряд ли важным этапом их жизни. То, что начинала Джулия сейчас было намного важнее.В машине мисс Мид было тепло, пахло машинным маслом и чертополохом. Сатанистка не стала заводить какой-то разговор, лишь посоветовала ?детям? поспать, потому что ехать им надо было далеко.Джулия вздохнула и положила голову на плечо юноши.― Я не чувствую грусти. Я вообще ничего не чувствую, ― внезапно признался Майкл. ― Мы живем в отвратительном мире. Это отвратительный, проклятый, беспомощный мир и, если честно, то, по-моему, я помогаю им выбраться из этого дерьма, ссанья и блевотины, которыми заполнены улицы. Я помогаю им попасть в чистое и хорошее место… Этот мир?— мерзкое место. Это?— мерзкое, отвратительное шоу ужасов.Джулия смотрела на него и, совсем немного, тревожилась. А вместе с тем ― она чувствовала любовь, над которой сошлись звезды, и в этот момент не нашла лучшего варианта, кроме того, чтобы взять Антихриста за руку и пообещать, что будет с ним всегда. Это единственное, в чем она была уверена, потому что знала ― ни хорошо, ни нормально, ни спокойно уже ничего не будет.Луна, прикрытая тёмно-синей вуалью облаков, была единственным источником света этой ночью, даже звёзд не было видно. Почему-то именно сегодня такая луна показалась ей поистине прекрасной, хотя она видела её и до этого. Может быть, дело в сидящем рядом человеке?Иветт попыталась пошевелить руками, но запястья обожгло болью. Спина тоже неприятно пульсировала ― особенно место входа пуль. Она равнодушно посмотрела на горку битого стекла, на котором лежала, и подумала о том, что синее платье сложно отстирать от крови. В голове пульсирует тупая боль. Но она позволяет чувствовать себя живой. Если болит, значит Иветт все-таки вернулась обратно. Тяжесть рук и ног говорят о том же. Мгновения, ощущаемые ею, когда паришь без оболочки, чувствуются иначе. Там нет тяжести и ощущения времени и пространства.― Веревки из тиса и оливкового дерева, ― процедила мать. Иветт подняла на них взгляд. Дайона даже в такой ситуации не теряла привычную для нее оболочку хозяйку всего мира. ― Единственное, что может нам навредить. Умно.― А еще пули с пеплом тисового дерева и колья из корней, так, на всякий случай, ― усмехнулась ведьма.― И все это ради нас? Какая честь, ― едко проговорила Иветт.Этот номер отеля… девушка его ненавидела, и уж точно не хотела умереть здесь. Но обстоятельства были против них ― проклятая ведьма и колдун догадались о том единственном, что могло навредить Иветт и ее матери. Тисовые и оливковые деревья. Они были связаны по рукам и ногам, и выпущенные пули все еще были внутри.― Давайте проясним. Вы жили в Доме-убийце последний год, и под вашим начальством воспитывался Антихрист.Дайона усмехнулась. Они покинули дом с призраками три месяца назад, выпив последнюю возможную энергию, после чего направились во Францию. Джулия и Майкл так и жили в Америке, они поддерживали связь, но Дайона посчитала лучшим вариантом затихнуть и притаиться по разные стороны света. Никаких громких дел, ничего, что можно было использовать против какого-либо…Но, видимо, в чем-то они ошиблись.― Не слышала, чтобы Майкл кому-то навредил, ― сказала Дайона, а потом оскалилась. ― Пока.― А о своей дочери, ты слышала? ― спросил темнокожий колдун. Они оба боялись их, даже в таком состояние, но преимущество было на стороне колдунов.― Да, Джулия вместе с ним, ― Дайона хрипло рассмеялась. ― Я бы назвала это величайшей честью, но связь моей дочери с сыном Сатаны скорее приятный бонус к уничтожению мира.― Хватит болтать, ― прошипела ведьма-блондинка. ― Просто помогите нам найти способ избавиться от Майкла.― Никогда! ― с вызовом вскрикнула Дайона, продолжая заходиться безумным, ядовитым смехом, не замечая то, что из-за рта у нее идет кровь. Пепел оливкового дерева в организме начал медленно источать тело женщины. ― Я ― Вавилонская блудница, зачавшая от Архангела Михаила. Я ― одна из первых побед над этим миром. Мои дочери ― величайшее наследие этого мира. И рядом с Антихристом моя дочь. Она ― часть него, а он ― часть нее. Я никогда не предам ее, и не наврежу ему. А вы, как бы сильны не были, все равно проиграете.—?Значит вы будите уничтожены, ― решительно сказала ведьма, и тут к смеху матери прибавился и смех ее дочери.― Вперед, ― выплюнула Иветт. ― Мы не боимся. Природа так и не научила нас бояться.Она в последний раз сказала ?мы?, и было не понятно ― говорила она о себе или о всей своей семье.Иветт закрыла глаза, но не от страха, а чтобы попытаться донести до Джулии, когда сильно мать и сестра ее любят. Любили, любят и будут любить, даже если их не станет. Прошло мгновение, второе, и всегда блаженный холод, холод Небес, царивший в душах Вавилонской блудницы и младшей дочери Архангела Михаила, начал исчезать.Больно почти не было. Только очень жарко, а Иветт ненавидела жару. Было очень жарко, а потом Иветт очнулась снова, и жар отступил. С ней были мать и отец. Но не было сестры, и Иветт знала, что пройдет еще очень много времени, прежде чем они встретятся, и оставалось только надеяться, что Джулия Малкахей окажется сильнее боли.Иветт слышала смех матери, когда ее сущность покидала тело. Под крик матери она начала свою жизнь, и под ее смех переходила в новое состояние. Возможно, это и есть нечто, похожее не состояние покоя.Джулия Малкахей действительно была сильной. Но в тот момент, когда ее мать и сестра сгорели, принятые их отцом, у нее начал рушится мир.