Часть 14. (1/1)

Майк улыбался. Прохладный ветер мягко трепал волосы Джереми, по-своему закручивал их?— забавное явление, на которое можно смотреть вечно. Его глаза блестели на малиново-персиковом закате, становились таинственно-изумрудными, выделялись по-своему загадочно, прекрасно. И сейчас, на вершине какой-то возвышенности, больше напоминающую спуск куда-то в город, хотя вокруг была неизведанная пустошь, он чувствовал себя по-настоящему спокойно. Никого, совершенно, и большего не хотелось бы видеть.До гонок оставалось совсем немного, даже ничего?— пять дней. Он знал, что был готов, чувствовал эту самую свободу в груди?— то рвение к победе и стремление быть лучше и выше всех, что хотелось прямо сейчас сесть в свою любимую тачку и помчать по гоночной трассе?— к звездам, к победе. Майк выдыхает сигаретную затяжку, от чего Джереми воротит носом и морщится. Ну не любит он, когда Майк курит много, одну за одной, когда предвкушает какое-либо важное событие в его жизни, вредно это. Но как бы Фитцджеральд не пытался его уговорить курить меньше, или в крайнем случае легкий табак или одноразовые электронки, Майк в очередной раз затягивался своими, крепкими, утопая в свои мысли вместе с сигаретным дымом.Они с Джереми правда любили друг друга, и это был тот тип любви, когда чувства берут вверх над телом, душой. Когда ты, полностью отдаваясь ей, готов кричать о том, как любишь и мечтаешь, чтобы это продолжалось очень долго. К счастью, чувства не гасли, а наоборот нарастали с каждой секундой. Может это возникало из-за того, что они были полностью противоположны друг другу? Это был случай, когда противоположности притягивались из-за разницы в характерах.А Майк был воспитан дворами, улицами, когда ты с рассветом идешь к другу, кричишь через дворы к нему в окно, чтобы он вышел и пошел на все четыре стороны вместе с тобой; когда ты умоляешь по студенчеству кассира продать тебе тёмное, хмельное, которое каждый вечер расслабляло твоего отца и сигареты, зажевывая после табак мятой с огорода матери.Он рос с верными друзьями, с которым первым пробовал ?прелести? взрослой жизни?— табак, алкоголь, секс, наркотики, познавая вкус жизни, и именно такое детство, такое воспитание дало ему стержень мужественности и преданности. Он был готов разделить искренность со всеми, кто ему дорог; с теми, кто так же делил все эмоции вместе с ним.Джереми прижимался все сильнее, замирая вместе со Шмидтом, порой, затаивая дыхание вместе с парнем, чтобы быть ближе еще и душевно. Слишком романтично для обоих, что тошно, но как-то похуй, на самом деле.—?Ты в порядке? —?Майк, нарушая тишину, спрашивает первым, утыкаясь носом в макушку юноши, замечая, как Джереми в очередной раз задерживает дыхание. —?От сигарет? Бля, ты бы сказал бы, а то молчишь, извини.—?Не от сигарет,?— последовал тихий ответ. Зеленоглазый отрывается, поворачиваясь лицом к Шмидту, смотрит в глаза, и на секунду замирает, точно в трансе,?— я к ним привык. А к тому, что ты часто задумчив… Нет?—?Ты бы себя видел, тортик,?— Майк усмехается, трепет носом макушку парнишки, улыбаясь от своих же действий и, отрываясь от объятий, идет к машине,?— угрюмый. Разве можно так, перед гонками? Не учись у своего Майки, юноша.Фитцджеральд смеется, понимая Майка и без слов, и в ту же минуту идет к машине следом, мысленно скидывая дурные мысли по склону холма?— вниз, где раньше был сам ментально.***—?Не, ну ты придурок? —?Джей-Джей смотрел на Скотта как на клоуна, а потом на боковое стекло, разбитое, вырванное, что держал в руках, прокручивая. Разбитые частички стекла сыпались на пол мелкими частями, а вместе с ним терпение Брауса. Скотт сглотнул, переводя виноватый взгляд на Джеймса, закусывая губы. На данный момент он был в полной заднице, и хотел бы выбраться из неё поскорее. Винсент стоял рядом, нервничая ещё сильнее, но не за себя, а за возможность Скотта выйти из положения. Бишопу ничего не будет в любом случае.—?Ну какой с меня клоун? —?Хмурится кареглазый, демонстративно надув щеки, изображая Винни в момент их ссор, тут же получая ладонью по затылку (благословит Бишопа младшего Бог, что не разбитым боковым стеклом), успокаиваясь моментально,?— подумаешь, сбил своей машинкой боковушку…—?И, увидев камеру сверху, решил добить её, кинув в нее, твою мать, боковое стекло?! А после та-а-ак расстроившись, что не попал, решил удрать?Кажется, терпение Джей-Джея на исходе с такими клиентами. Выпилиться бы машиным маслом, но под общее молчание и свои тяжелые вдохи он подходит к барной стойке, и кажется, молится. Хорошо, попробуем исправить то, что уже умерло.Работа требует много затрат и сил. Модель машины самого Бишопа старшего и все её составляющие части собирались с особым профессионализмом, некоторые детали, как например, шины изготавливались на заказ, рисунок был подобран лично, и содержал в себе инициалы владельца и мастеров, что разрабатывали дизайн автомобиля. Роскошный золотистый цвет авто играл на солнце, кажется, был окунут прямо в растопленное золото во время завершения разработки, а бордовые полосы на боковых дверях напоминало в ночи кровавые раны на шкуре самого царя зверей?— льве.—?Винни, солнышко,?— переводит он тему, глянув на юношу, который всё еще злился на Скотта, стоящего мысленно в углу за свои поступки. Парень попутно подбирает нужное стекло и новый козырек, лишь бы подошло к нужной машине, которая была единственной в своём роде,?— а ты почему пришел и нервничаешь? Ты же ничего не ломал, тебя даже на камере не видно вовсе.Винни тяжело вздыхает, переводя почти убитый взгляд на механика, и в его глазах можно прочитать всё?— от надежды до отчаяния:—?Это… Ну-у… Лобовое стекло от машины моего отца?Джей-Джей лишь открывает рот, и в ту же секунду представляет, как Дейв записывает фамилию Скотта, (возможно его кровью) первым и последним в списки ?Топ Худших Зятей?, но тут же вздрагивает от глухого звука стука головы о стену и тихого, но такого душевного ?бля-я-ять?.