следующий день (1/1)

Терновой утром проснулся от лучей солнца, бьющих в глаза. В кровати рядом никого не было. Оглянулся по сторонам и уже было собирался закрыть шторы и спать дальше, да и найти свою пропажу, но увидел, как на широком подоконнике сидит полуголый силуэт, смотрит в окно и что-то пьет. Приложил все усилия, чтобы встать и тихо подошел к окну. Он даже не заметил. Обнял за плечи и поцеловал в шею. Тот абсолютно не шелохнулся, поежился и шмыгнул носом, продолжал смотреть сквозь стекло.—?Солнце, доброе утро, чего не спишь? —?голос был очень сонным и убитым, а дыхание обожгло ухо.—?Доброе, Олеж. —?была слышна нотка безразличия. Шатен повернул его голову на себя, оторвав от ледяного стекла.—?Эй… —?позвал с лаской. —?Почему у тебя глаза красные? —?Артем опустил взгляд в пол. —?Тема… Ну пожалуйста. —?пальцем водил по скуле. —?Посмотри на меня. Плохо спал или плакал?—?Может и то, и то. Не знаю…—?Почему?—?Не хочу говорить…—?Я же люблю тебя, дурачок. —?накрыл потрескавшимися губами плечо. —?Ты сильно замерз? Такой холодный.—?Кто-то забрал ночью все одеяло, я замерз. Проснулся и не стал тебя будить. Ты так хорошо спал, сходил на кухне похозяйничал и вот я тут.—?Прости меня, пнул бы?— я б проснулся. Мне кажется, что тебе нужно все-таки одеться. Возьми из моих вещей что захочешь. —?обнял крепко и прижал к себе что было сил. Амчи утонул в объятьях и, наверное, совсем не собирался выныривать.—?Говорю же, ты так сладко спал, не хотел тебя будить. До сих пор корицей пахнешь, мне нравится корица… И ты тоже… —?вдыхал аромат шеи и пил из кружки, а потом сладко целовал.—?Чего ты такой грустный? Из-за меня?—?Ты не виноват. Просто. Просто наши отношения, если они будут, нужно тщательно скрывать. Как находиться рядом с любимым человеком без возможности его даже лишний раз обнять. Это неправильно.—?Давай не думать об этом, жить моментом, здесь и сейчас, а потом что-нибудь придумаем. Не загоняйся и просто почувствуй себя влюбленным, любимым и беззаботным. Почувствуй себя счастливым, а то складывается ощущение, будто ты сам себя упорно ограждаешь от этого чувства. Побудь маленьким беззаботным мальчиком. Просто расслабься и доверься. Знаю, что это может быть сложно, но попробуй.—?Наверное, ты прав, я сам не позволяю себе быть счастливым, даже не помню, когда последний раз был счастливым, не считая последних суток. Привык быть несчастным и принимать это как должное. —?на глазах непроизвольно выступила влага, когда он лежал на груди у старшего.—?Артем, знал бы что ты такая плакса?— ни за что бы не влюбился.—?Правда? —?вмиг отстранился и поднял красные глаза с вопросительным взглядом.—?Да шучу я, Тем, шучу, я понимаю, что тебе пока некомфортно, но это все пройдет. Любого тебя люблю, но лучше улыбайся. Тебе улыбка идет больше, чем слезы. —?снова, чуть ли не силой, притянул к себе и хаотично целовал в макушку, носом бродя между дред. —?Ты хоть позавтракал?—?Угу. —?обнял кареглазого за талию и укусил за бок, подняв ткань футболки.—?Видимо ты все же голодный. Тем, я не съедобный, правда. Что хоть ел, небось вчерашний ужин?—?Угу. —?уже зализывал место укуса.—?Ты же его разогрел? —?последовало лишь молчание. —?Ясно. Ты то еще горе луковое. —?дальше Терновой зашипел от очередного укуса. —?Так скоро на моем теле и живого места не останется и если ты не оденешься, то на твоем, кстати, тоже. —?зубами сжал плечо, так что потом остались нехилые следы.—?Я придумал во что оденусь. В эту футболку. —?стягивал с парня одежду.—?Наглый засранец. —?после того, как его раздели, жадно впился в губы младшему и схватил его за запястья, оттягивал и прикусывал губы поочередно.—?Олег, пусти. —?отодвинулся немного назад, но тому было все равно, он как ни в чем не бывало продолжал. —?Мне холодно. —?ноль внимания. —?Олег. —?звал робко и тихо. —?Терри, мать твою, отпусти. —?был уже силой прижат к ледяному стеклу. Шатен целовал и кусался, ставил засосы. Сейчас сильно укусил шею и не отпускал, впивался зубами еще сильнее и сильнее. Было очень больно. Амчиславский зажмурился от боли и по щекам скатывались слезы. Не было сил оттолкнуть, терпел как мог. Потом почувствовал, как по шее уже стекает кровь, просто невыносимо. Старший кровь слизывал, но не отпускал. Уже одной рукой держал руки, а другой расстегивал и снимал ремень, начал штаны стягивать. —?Пожалуйста, Олег, прошу, отпусти меня, мне больно, Олеж, пожалуйста. —?голос срывался с надрывом на крик. Оттолкнул из последних сил, когда тот ослабил хватку.Спрыгнул с подоконника и побежал в ванную комнату, вспоминая где она. Зашел, закрыл на замок дверь и просто упал на пол без сил. Растянулся на кафеле. Все также только в белье и штанах, по торсу бегали мурашки. Переполняла боль и обида. По шее, уже на пол, стекал ручеек алой жидкости. Капли засыхали на коже и образовалась корочка. От бессилия кулаками стучал по полу, по ванной, по тумбочкам, по всему, что встречалось на пути. Поднимался постепенно: сначала поднялся на руках, потом на колени, таким образом стоял напротив зеркала, опираясь на раковину. Кое-как смог заглянуть в свои глаза в отражении. Они были действительно сильно покрасневшие. На бледной коже виднелся огромный след от укуса, отчетливо видны очертания зубов и сильные кровоподтеки. Потрогал аккуратно пальцами и стиснул челюсть. Смыл кровь и уже медленно опустился на пол. Дредами закрыл лицо и просто был опустошен. Обхватил себя руками и не понимал, что произошло, вроде все и нормально, но что-то не так. Слез не было, был страх. Страх того, что сам может все разрушить.—?Артем. —?осторожный стук в дверь. —?Откроешь? —?в ответ молчание. —?Я не хотел, чтобы так получилось. Прости пожалуйста, Тема, я виноват, честно. Не уйду, если даже попросишь, не брошу, я обещал… Я приму любое твое решение. Не буду на тебя давить, это только твой выбор. Нужен я тебе такой или нет. —?послышался щелчок замка, двери подались прямо на Тернового. —?Я не стану тебя трогать, Тем, извини… —?тот нерешительно вышел из ванной комнаты и с такой же осторожностью поднял голову.—?Олег, не надо, я не готов к этому, ладно? —?подошел медленно, видно, что немного боялся, но все же с опаской обнял и уткнулся носом в шею шатену, чувствовалось, что немного расслабился.—?Прости меня, пожалуйста, прости, прости, прости, я не хотел, чтобы тебе было так неприятно, прости, пожалуйста, не хочу терять, правда, не хочу. Тебе сильно больно? —?положил руки сверху и чуть к себе притянул, голову целовал бережно.—?Угу. —?промычал в шею и спустил руки на пояс. —?Болит еще и кровь чутка идет. —?Олег опустил голову и нежно губами касался шеи парня, очень аккуратно прикасался языком к укусу, боясь лишний раз причинить боль возлюбленному, а тот, кажется, жался ближе к теплому торсу, в попытке согреться.—?Олеж, мне очень холодно. Дай одеться, пожалуйста. —?старший неожиданно поднял на руки и отнес в комнату, посадил на кровать.—?Вот, держи. —?поднял с пола футболку и достал из шкафа теплую кофту. —?Надевай давай, вредина.—?Спасибо. —?натягивал уже на себя одежду. —?Зай. —?добавил вдруг робко.—?Не за что. Иди сюда, дай лоб потрогаю. —?потрогал сначала ладонью, а потом коснулся губами. —?У тебя температура. Сейчас принесу градусник. Сиди и оттаивай, ледник ты мой.—?Мне сегодня надо на студию ехать и готовиться к выступлению.—?Я тебя никуда не пущу в таком состоянии. —?вернулся и вставил термометр подмышку.—?Мне надо, ты отпросил меня у Тимура только до двенадцати. —?шмыгает носом.—?Я сказал нет?— значит нет, я договорюсь, не переживай, все будет в порядке. Обещаю. Не будет никаких проблем.—?Х-х-хорошо. —?зуб на зуб не попадал и всего трясло.—?Что ж тебя так трясет. Давай сюда градусник. —?тот осторожно поднял руку. —?Мда. 39,3. Ясно чего тебя так морозит. Грейся. Ты побудь тут, я пойду сделаю горячий чай. Тебе с лимоном или с малиновым вареньем?—?С-с-с ва-варе-реньем, п-п-по-жа-жалуйста.—?Возьми еще вот теплые штаны. —?тоже вытянул из шкафа. —?Хорошо, я тебя понял, скоро вернусь.—?Ага.Через пять минут Терновой, как и обещал, вернулся с дымящейся кружкой.—?Только аккуратно, не обожгись, он очень горячий.—?С-спасибо т-т-тебе. —?заикаться стал чуть меньше.—?Лечить тебя будем. Надо еще жаропонижающее в тебя залить, чтобы полегче стало.—?Не хочу пить лекарство.—?Маленькая вредина, надо, ты же хочешь победить.—?Угу. —?буркнул себе под нос.—?Сколько не ворчи?— все равно любить буду. Пей, ледышка, давай, а то придется силой заливать, знаешь же, что не хочу.—?Ладно тебе, давай свою бодягу сюда. —?потянулся и выпил горькое лекарство.—?Не дуйся, чудо. —?отставил сироп и таблетки в сторону. —?Запей чаем и не кривись. —?подсадил к себе ближе.—?Х-х-хо-ро-роший. —?вжался в Тернового и дрожащими руками держал чашку, а старший любезно придерживал.—?Все, все, все, сиди, посмотрим фильм?—?Да. —?дрожь постепенно утихала и становилось теплее.—?Какой твой любимый?—?Я хочу посмотреть ?Один дома?.—?Хорошо, зай, только залезь под одеяло. Я так понимаю, что ты для меня там завтрак приготовил, извини, но я чуть позже поем.—?Угу. —?кутался в плед и уже выглядел как капуста.—?Капусточка моя, такая милая, ложись. —?плюхнулся рядом и повалил на себя младшего, тут упал на грудь кареглазому и там и остался.—?Задолбал, покусаю тебя. —?злился он.—?Покусаешь, обязательно, только когда тебе станет лучше, а сейчас лежи и смотри фильм. —?поцеловал ледяные губы и, наверное, своей температурой обжег их.—?Ай. —?отодвинулся резко. —?Олеж, зачем, заразишься же.—?Угомонись, бешенством же не заразился.—?Ну тебя, Терри. —?ударил кулаком несильно в бок и шмыгал носом.—?Да все, все, температурный, смотри фильм, отомстишь потом, я тебе дам возможность и сделаешь все что хочешь. —?по телевизору уже крутилась заставка, а Терновой нежно поглаживал плечо голубоглазого.—?Спасибо за заботу, правда. Обо мне так заботились только мама и сестра младшая. Да я, черт возьми, сам за себя так не пекусь.—?Расслабься, пожалуйста, не бери в голову, я хочу тебе помочь, а ты пытаешься закрыться, спрятаться от помощи, будто хочешь все время страдать и быть несчастным.—?Мне страшно открываться, я боюсь…—?Боишься, что причиню боль?—?Да. —?сдавленно ответил. —?Нет, не подумай, я не боюсь тебя, просто, просто сложно…—?Можно вопрос?—?Спрашивай.—?Ты боялся меня, когда сидел на подоконнике, в то время, как я тебя трогал, кусал? —?какое-то время длилось неловкое молчание. —?Артем?—?Если честно, то да. —?почти шепотом произнес. —?Мне было страшно, что ты можешь со мной что-то сделать, хотя в глубине души знал, что не сделаешь. Двоякое чувство. Просто в тот момент ты перешагнул через какую-то невидимую грань дозволенного и складывалось ощущение, будто ты сейчас прокусишь мне вену или артерию. Было очень больно, а ты меня, видимо, не слышал, я подумал, что нужно прекратить.—?Ты все правильно сделал. Я не должен был так поступать. Извини.—?Ты просто не опытен в таком, впрочем, так же, как и я, ты не знал, как правильно и это абсолютно нормально, зай. Тебе не кажется, что за последние сутки слишком много ?прости? и ?извини??—?Возможно ты прав. Действительно много. Ладно, смотри фильм. Тем, тебе уже теплее?—?Не сильно, конечно, но прогресс есть. Теперь челюсть не стучит.—?Это хорошо. Я тебе потом сделаю компресс, чтобы шея быстрее прошла, просто сейчас тебя явно будет некомфортно со льдом.Фильм, в целом, был неплохой, особенно старшего веселили моменты, когда Амчи тихо, но смеялся. Такой детский искренний смех. У самого невольно улыбка пробивалась.Терновой краем глаза смотрел фильм, а спустя полчаса после того, как закончился разговор голубоглазый сопел на груди у него. Заметив это, парень выключил телевизор и все ещё гладил дредастого по голове, стараясь не разбудить. Тот спал крепко, болезнь все-таки валила с ног. Водил пальцами по шее, пытаясь не задевать больной, по его вине, участок. Перед его глазами спал самый милый ребёнок на свете, конечно, после его племянницы. Ямочки на щеках образуются при улыбке, это странное кольцо в носу, дреды эти несуразные, но так чертовски подходящие к его лицу. Ресницы длинные и светлые брови. Руки выглядят грубыми, но уже зная, что он ими умеет делать, кажутся самыми нежными на свете. Губы пересохли и потрескались, но такие же мягкие. Мягче перины.Сейчас, будто самый идеальный парень спит на нем. Доверяет ему и даже любит. Полностью в его распоряжении. Мягкий как глина. Можно слепить любого человека. Но хочется, чтобы проявлял себя сам. Показывал свой характер. Делал все что хочет. Головорез. Сорванец. Наглец. Засранец. А на самом деле просто потерявшийся в этом мире, запутавшийся странный маленький мальчик. Напуганный, слабый и трусливый. Все это в теле взрослого замкнутого, наверное, уже, можно сказать, мужчины.Всё познаётся в контрастах. Какой на студии и на сцене серьёзный, настойчивый и сосредоточенный. А рядом, наедине, просто загнанный в угол проблемами, в некоторых моментах сломленный пацан со двора. Простой как человек и очень сложный характером. Такой открытый и влюблённый, когда рядом с ним. В одежде его, которая весит мешком, а штаны сползают с бёдер. Теперь его мальчик в его вещах. От такого на душе было тепло. Даже боялся шевелится лишний раз, чтоб не разбудить, а не то что встать. Тесный контакт тел доставлял удовольствие. Укрыл младшего, как можно больше, тот во сне очень крепко обнимал его за торс и не пускал ни на секунду. Сам прикрыл глаза и прикорнул на минут сорок. Проснулся от того, что звонил телефон. Звука не было, так что услышал лишь вибрацию. Вызов от контакта ?Брат?. Так как встать не мог, чтоб поговорить, пришлось сбросить.?Дима, напиши, пожалуйста, я не могу сейчас говорить.??Олег, это важно, ты уверен???Дим, что случилось???Я не знаю, как такое сказать. Не думал, что когда-нибудь мне вообще придётся об этом говорить. Очень, очень сложно. Я не могу это терпеть. Не умею говорить морально к такому. Лучше тебе выпить успокоительного, лошадиную дозу. Будет очень тяжело и больно. Олег, мамы больше нет. Её не стало 15 минут назад. Не выдержало сердце. Инфаркт. Как найдёшь в себе силы?— приезжай. Пожалуйста, очень тебя прошу, не натвори глупостей, не сделай ничего с собой, не разгроми квартиру, контролируй по возможности агрессию. Будет очень плохо?— звони, поговорим, хоть чуть, но отпустит. Не загоняй себя в депрессию. Мы все тебя очень любим и все поддержим. Не опускай руки. Я люблю тебя и всегда помогу, в любой ситуации, только расскажи о ней. Буду ждать звонка.?Шатен ничего не смог написать в ответ. С трудом лишь убрал от себя подальше на тумбу телефон, чтобы не швырнуть в стену или о пол разбить, да и не разбудить спящего. Внутри все перевернулось несколько раз вверх дном и образовалась полная пустота. Вышибло землю из-под ног, вышибло воздух из лёгких, а сердце, кажется, покинуло грудную клетку. Наравне с пустотой была боль. Ощущение, что сердце перестало биться совсем, а на самом деле пульс вылетал на скорости за пределы нормы. Реальность, будто исчезла, а перед глазами была мама. Всё моменты, связанные с ней с младенчества до настоящего времени. С одной стороны, приятные воспоминания о матери, а с другой мысль о том, что её больше нет, никогда не увидит больше её улыбку, искру в глазах, звонкий смех. Никогда. Никогда. Никогда. Теперь они с Амчиславским похожи в состоянии. Оба потеряны. Оба не знают, что делать. Оба замкнутые от внешнего мира. Оба сломлены. Ощущение, что остался один в этом жестоком мире. Сдавило сильно сердце и начало колоть. Просто весь внутренний мир разбился вдребезги на осколки. Да, было больно. Дима был прав. Брат как нельзя лучше знал его, даже если долго не связывался с ним. Просто знает. Реакцию и ее мельчайшие подробности. Родной человек, который понимает. Также старший прекрасно понимает, что тот его явно не послушает, поэтому пытается вечно предостеречь.Амчи медленно зашевелился. Кажется, проснулся. Приподнялся на руках и смотрел прямо в глаза.—?Олеж, чего у тебя сердце так бешено колотиться, что-то случилось?—?Нет. Все нормально. Тебе стало лучше, Солнце?—?Ты уверен, что все в порядке? —?гладил ладонью по щеке.—?Да. Не волнуйся. —?измерял температуру губами.—?Если что случится?— пожалуйста, не молчи. Да, мне лучше, голова теперь не болит, жар спал и больше не морозит. —?когда старший отстранился ото лба, он поднялся на руках чуть выше и поцеловал. Чувственно. Не удержался и упал на Тернового. —?Извини… —?засмеялся звонко.—?Больной придурок. —?продолжил целовать и обвил руками.—?Поправочка: любимый больной придурок.—?Любимый, любимый… Пойдем поможем твоей шее. Поднимайся. —?голос был почти безразличный.Через 5 минут сидели на кухне. Артем убрал всю еду в холодильник, чтобы не испортилась и сел на стул. Олег притащил аптечку и достал лед из морозилки. Сел напротив занялся делом. Пострадавший то и дело шипел от дискомфорта. Вскоре уже приклеивал бинт пластырем к месту укуса. До сих пор было стыдно за это. Перед парнем, да и перед самим собой.—?Спасибо. —?взгляд был полон благодарности.—?Сам накосячил, сам и выгребать пытаюсь. —?пытался все сложить обратно в коробочку, но все падало на пол, а руки здорово тряслись. Как у пьяницы. Как у наркомана во время ломки. Как будто он подключен к току и через него проходит разряд 220 вольт, если не больше. Стоял спиной к младшему, но такую дрожь можно увидеть невооруженным взглядом.—?Олег, точно все в порядке? Олег, ты меня слышишь? Олег? —?подошел со спины и взял за запястья. —?Да что с тобой такое, Олег? Что случилось? —?ласковый, и, в то же время, тревожный голос пробирал до глубины души. Даже не видел слез, но чувствовал. —?Я не хочу вытягивать из тебя что-то клещами, просто скажи.—?Не могу, не могу вслух это сказать. —?достал из кармана телефон и открыл какую-то переписку и просто отдал, отошел на пару метров.Гробовая тишина длилась минуты две-три.—?Олег, Господи, Олег, Олег… —?убрал сотовый в карман и направился прямо к парню. Он закрывал лицо руками, стараясь спрятать слезы и боль. Артем обхватил руками и прижал к себе. —?Опусти руки. —?шептал на ухо.Послушал и опустил. Позволил себе прижать еще крепче и дал волю эмоциям. Градом по лицу стекали соленые капли, а в руках не унималась дрожь. Опустил голову на плечо дредастому и носом уткнулся в шею. Тот гладил то по спине, то приобнимал за плечи. Пытался успокоить. Терновой отодвинулся и отошел на безопасное для голубоглазого расстояние.—?Олеж, ты куда? —?непонимающе и все еще тревожно спросил.Ответа не последовало. Старший взял в руки табурет и с силой швырнул его в стену. Следующей под горячую руку попалась тарелка. Пустая. Со звоном разлетелась на мелкие кусочки. Как и душа. Парень нашел его потерянные и безжизненные карие глаза. Взгляд стеклянный, потухший и будто мертвый.—?Слышишь меня? Пожалуйста, не надо. Ты же поранишься. —?тот уже чуть ли не переворачивал обеденный стол. Амчиславскому пришлось подойти и скрутить руки, заключить в кольцо из своих, чтобы не дать шанса вырваться агрессии, которой внутри было еще вполне достаточно для того, чтобы разрушить всю квартиру. —?Успокойся, хоть чуть-чуть, медвежонок. —?дышал в бледную кожу шеи. Олег тут же обмяк в руках. Перестал сопротивляться. Перестал сопротивляться эмоциям, самому себе, действительности, Артему. Просто доверял. Знал, что любимый хочет помочь. Знал, что все равно натворит немало глупостей. Да, может пытался оттолкнуть, но сам прекрасно осознавал, что сам это не переживет, не вывезет просто.—?Как ты меня назвал? —?из последних сил произнес.—?Медвежонок… Тебе не нравится?—?Да нет, Тем, просто вспомнил, вспомнил детство, меня мама так называла, когда я был маленьким…—?Нормально?—?Да… —?вжался сильнее. —?Спасибо, что ты у меня есть. —?может истерика и не останавливалась, но стало чуть легче.—?Успокойся, все, все, все, я знаю, что тебе очень больно, мне очень жаль, Олег, только не закрывайся в себе, я тебя очень сильно люблю, доверься, я поддержу. —?старался на себя забрать хоть часть боли, он не мог смотреть на такого разбитого любимого человека, зная, что помочь не в его силах. После этих слов Терновому хотелось спрятаться от жестокого мира, который кажется все время норовит причинить вред, и, в то же время открыть всю душу Амчиславскому.—?Не хочу, не хочу это чувствовать. —?голос все еще срывался.—?Тебе нужно будет съездить домой, я поеду с тобой.—?Нет, тебе нельзя, у тебя проект.—?Ты мне нужен больше чем проект. Тебе нужна поддержка.—?Я сказал нет, ты останешься в Москве, ради меня, я справлюсь, если что у меня там есть Дима.—?Уверен?—?Уверен. —?Амчи целовал в лоб, потом нежно сцеловывал слезы с лица и терся щетиной о щеку. —?Котяра.—?Если кот, то только твой.—?Мой, мой. —?просто обессиленно сел на пол.—?Олеж, пол холодный, встань, пожалуйста.—?Не хочу.—?Не не хочу, а надо, пойдем в комнату, тебе бы в кроватку прилечь, зай. —?обладатель такого заботливого голоса протянул руку и тянул на себя, пришлось подчиниться.Буквально за плечи младший направлял кареглазого, словно тот вообще не знал куда идти. Помог сесть на кровать. Парень подвинулся на середину, подтянул колени к груди и опустил на них голову. Молчание. Дредастый накинул ему на плечи одеяло и обнял крепко-крепко. Осторожно склонил голову на плечо убитого горем. Терновому хотелось раствориться в объятьях и исчезнуть и этого мира, прижимался как можно сильнее, прятался в покрывало, хотя и не сказать, что ему было холодно, просто хотел спрятаться. Было страшно, что может лишиться всех важных для себя в жизни людей в один момент и остаться совсем один. Что никто ему не поможет. Что будет сам во всем этом виноват. Что-то сделает неправильно и жизнь пойдет под откос. Мамы больше нет. Самого главного человека в жизни больше нет. Она дала самое лучшее что было в ее возможностях и даже больше. Она воспитала его таким, каким он является сейчас. Сделала все, чтобы у него было все хорошо. Взял руки Артема и положил к себе на живот. Сейчас именно он проявляет к нему доброту и заботу. В такую трудную минуту находится рядом. Даже несмотря на причиненную боль. Просто понимает. Они друг другу нужны. Вдвоем проще. Взаимовыручка и поддержка спасает от многого. Амчи сидел и аккуратно, почти не касаясь, целовал в шею и плечо. Желал залечить душевные раны, хотя сам прекрасно знал, что это невозможно.—?Олеж, ты не один, я всегда буду рядом, насколько это будет возможно. —?словно читал мысли. —?Да, тебе тяжело, сложно и больно, очень даже, но ты не останешься один, у тебя потом будет все хорошо. Справишься со всем. Ты у нас сильный. —?после этих слов старший повернулся и нашел пару голубых глаз, полных сочувствия и сострадания. —?Иди ко мне. —?взял за голову осторожно и положил к себе на грудь, целовал хаотично в макушку, ладонью водил по щеке. Ощущение, что попал в психиатрическую лечебницу, хотя на душе реально была психушка. —?Люблю тебя, медвежонок. —?может покажется странным, но действия Амчиславского действительно успокаивали. Помогали справиться с этим сумасшествием. Так они сидели на протяжении часа. Грубо говоря Терновой сидел в коконе из Амчи. Спрятался в него от жестокости. Молчание, но полное понимание, доверие, поддержка. Боль и забота.—?Тем, Тем… —?слегка дергал за руку—?Чего, зай? —?ласка порождала спокойствие.—?Можно мне в душ?—?Можно конечно, только не закрывайся на замок, я пойду пока на кухню.—?Хорошо. —?пришлось отпустить парня. Поднялся на ватных ногах, вытащил из тумбочки какую-то кофту и поплелся в ванную. Артем проводил его взглядом, а затем сам пошел на кухню. Убрал последствия агрессии старшего и поставил чайник. Закинул в заварник травяной сбор и пустырник и пошел на балкон курить. Слишком сложная ситуация, а он совершенно не знает, чем помочь. Не знает Олега так долго и глубоко. Да, любит, влюбился в него, но не знает почти абсолютно ничего о нем. Видно, что присутствие хоть каплю, но помогает парню. Тот сломлен, в край сломлен. Душа разбита сильнее, чем когда-либо. Амчи даже представить не мог насколько Олегу плохо. Только осознавал и его, и свою беспомощность. Немного замерз, пока курил и зашел обратно внутрь. Прошло, наверное, около половины часа и его посетила мысль, что Тернового нет как-то долго. Пошел к ванной комнате и тихо приоткрыл двери. Перед глазами стоял наполовину обнаженный парень. Стоял. С лезвием в руках. Видна кровь.—?Олеж… —?он поднял взгляд. —?убери лезвие. —?голос становился неуверенным. Амчиславский подходил медленно, но верно, смотря прямо в коньячные глаза до конца. —?Пожалуйста, зай. —?почти уже поравнялся. —?Ради мамы… —?встал перед ним и сжал его ладони.Железка упала из руки на пол. Глаза в глаза. Нервы на пределе. Снова старший срывается, сам отчасти того не осознавая. Выворачивает руки голубоглазого и сильно прижимает его к стене. А он спокойно принимает и терпит, даже не говорит ничего. Просто не разрывает зрительный контакт. Сейчас он важнее, чем слова. Запястья закреплены над головой.—?У тебя кровь… Тебе не нужно этого делать. Сам потом будешь жалеть. —?видел соленые капли, скатывающиеся по лицу, телу, и падающие на пол. —?Ты не хочешь этого делать, тебе просто больно, и ты не можешь справиться. Я желаю лишь тебе помочь. —?рассматривал свою работу прошлого вечера на шее и зоне декольте у любимого и было стыдно. Сине-фиолетовые крупные пятна, покрывающие всю кожу. От стыда, кажется, краснели щеки, но, в то же время, хотелось продолжить, повторить, оставить новые отметины.—?Я не хочу… Мне больно… —?повторял за младшим, словно под гипнозом. Постепенно ослаблял хватку, а затем вовсе отпустил. Как только дредастый стал свободен в движениях, он взял Тернового в охапку и обнимал как в последний раз. —?Извини… —?пытался отвернуться и случайно поскользнулся.—?Я держу, Олег, я держу. —?поймал и шептал на ухо. —?Покажи мне руки. —?в ответ на просьбу протянул руки, на которых отчетливо виднелись неглубокие рубцы от порезов, сочащаяся алая кровь и шрамы, что говорило о том, что режет себя наверняка не в первый раз. Прижимал к себе, боясь отпустить.—?Тем, я вообще-то мокрый и почти голый. —?он действительно стоял с завязанным на поясе полотенцем, а по рельефному телу скатывались еще невысохшие капельки воды.—?Мне все равно. —?притянул, положив ладонь на щеку и поцеловал. —?Или ты ищешь поводы, чтобы я тебя не обнимал? Может я тебя смущаю?—?Угомонись. —?едва шевелил губами.—?Может быть… —?потянул за край полотенца, и оно слетело на пол, а уверенный взгляд глаза в глаза был непоколебим.—?Ну ты и придурок. —?наклонился за упавшей тканью, а наглец даже не пытался скрыть свою нахальную улыбку.—?Прости, ну не смог сдержаться. Давай, одевайся, пока не замерз, и я буду тебя ждать на кухне, будем пить чай.—?Не хо… -не успел договорить.—?Даже не обсуждается. —?легким движением отпустил кисть, поднял с пола и забрал с раковины коробок лезвий, а потом вышел, прикрыв за собой дверь.Минут через семь Терновой послушно пришел на кухню и сел рядом с парнем. Все еще трясет. Взял осторожно за руку младшего, а голову положил на правое плечо. Тот же придвинул заварник и налил в чашки чай. Не сказать, что он был горячим, но довольно-таки теплым. Олег взял напиток и отпил немного, после чего знатно скривился.—?Фу, гадость, я не буду это пить. Бодяга какая-то.—?Ну я же это у тебя нашел. Надо выпить, медвежонок, тут ничего такого противного нет, там пустырник, а тебе нужно успокоится, не буду тебя таблетками пичкать и то, мне кажется, что у тебя успокоительных нет.—?Я сказал, я не собираюсь это пить.—?Я тоже буду пить как ты говорить ?эту бодягу?. —?сделал пару глотков. —?Нормально. Не умер же. —?потом до него дошло, что он сказал. —?Прости, я зря это сказал, я не хотел. —?приобнял за плечо и чмокнул в висок.—?Ладно, ты прав, успокоиться надо, ради тебя, зай. —?морщился, но продолжал пить. —?Горько.—?Сейчас. —?встал и со столешницы притащил банку с малиновым вареньем и ложку. —?Жуй.—?Спасибо, Тем. —?прислонился к груди. —?У тебя как-то сердце быстро бьется.—?Да за тебя я тревожусь вот и бьется. Нормально все. —?потрепал волосы на голове у Тернового. —?Тебе нужно покушать, ты почти сутки не ел.—?Я не хочу есть.—?Надо. —?достал из холодильника приготовленный завтрак и поставил перед ним.—?Я не буду, Амчи. —?стоял громадный ком в горле из-за паршивого состояния.—?Олеж, ты сутки не ел ничего. —?уже поднес к губам на вилке кусок омлета и пришлось нехотя открыть рот.—?Не могу… —?прожевал, но проглотить не смог.—?Надо. —?качал головой ?нет?. Встал и побежал в ванную. Амчиславский вырвался вперед и преградил путь, встав в проеме. —?Не пущу. Глотай. Я не настолько отвратительно готовлю. Надо поесть. —?сквозь какую-то странную боль в горле все-таки проглотил. Из-за стресса желудок встал и отказывался хоть что-то переваривать, поэтому начало подташнивать.—?Меня тошнит, Артем. —?еле держался на ногах.—?Пойдем поешь и немного попустит. —?положил руки на трясущиеся плечи и повел обратно.Еще минут десять Амчи сидел напротив и кормил парня. Заботливо и с лаской. Пил травяной сбор и наблюдал за карими глазами. Веснушки считал на лице и плечах (которые попадали в поле зрения). Рассматривал засосы и укусы. С горем пополам расправились с едой и ушли в спальню.Терновой взял одеяло и забрался на подоконник. Смотрел через окно на бездушную ночную Москву. Терялся в ней как пятилетний мальчик, который остался один в толпе людей. ?— Тебе стало легче? ?— Да, уже почти не тошнит и стало спокойнее. Ты как себя чувствуешь? —?спрятал нос в плед и, немного подумав, добавил. —?Люблю тебя, Артем Амчиславский, спасибо за то, что ты есть. —?отвернулся, наверное, от стеснения. ?— Мне стало гораздо легче. И я люблю тебя, Олег Терновой. —?подошел, обнял, целовал в затылок. Тот развернулся и сам уже целовал его в губы, прикусывая и переключаясь на шею, дошел до бинта и резко отодвинулся. —?Ты чего? ?— Я не хочу делать это еще раз. ?— Не волнуйся, я тебе доверяю, ты не сделаешь это. ?— Садись рядом. —?за руку уже тянул на себя.Сидели вдвоем на подоконнике и смотрели в окно. Олег лежал на Артеме и укрыл его. Просто в тишине было комфортно и хорошо. Понимание. Забота. Все прекрасно в этот момент. Желание просто остановить время. Они наслаждаются присутствием друг друга и даже уже представить не могут, что когда-то не знали о существовании партнера. А теперь так близки и не могут лишить свой мир любимого. ?Мгновенье остановись?— ты прекрасно??— хотелось крикнуть в окно на всю улицу, разрезая звуком тишину. Поддержка в трудную минуту сейчас самая важная. Терновой, если бы не Амчи, возможно бы покончил сегодня с собой. Никто бы его не остановил. Этим поступком причинил бы очень много боли брату. Ведь никогда не думал о последствиях своих действий. Уход мамы из жизни серьезно пошатнул его мир и психику. Наверное, такое врагу и не пожелаешь. Нужно продолжать жить, работать, заниматься творчеством, выпускать песни, радоваться жизни, любить. Приносить радость и любовь в жизни других людей. Помогать. Ведь каждый нуждается в той или иной помощи. Нельзя быть эгоистом и жить только для себя и в свое удовольствие. И что из самого главного?— оставаться самим собой. Какой есть. Не скрываться вечно за масками. Не играть чью-то роль. А просто быть собой. Не стесняться показывать себя этому миру. Быть личностью. Личностью, которую не так просто сломить. И просто быть счастливым. Ловить кайф и счастье от всего, что делаешь. Жить моментом.