9-ю днями ранее (1/1)

Июнь 1964г. Стамбул.Уэверли был в своем репертуаре: улыбнулся, отколол шуточку про турецкие тапочки и приклеил им дурацкий позывной. Все. О новом задании свежеобразованное агентство знало только то, что место действия?— Стамбул. И Наполеон бы посмеялся, глядя как у русского вытянулось лицо, когда тот услышал, что им снова предстоит работать вместе, если бы от качества своевременно поставляемой информации напрямую не зависела его собственная жизнь.Сам Соло на продолжение сотрудничества не рассчитывал, и то, что Сандерс сдал его в аренду на неопределенный срок, ситуацию в корне не улучшало. Но, как показывала практика, как бы хреново не было, всегда может явиться тот, кто сделает все еще хуже.-Переживаете, что не сможете меня контролировать? —?со злым весельем бросает Соло в телефонную трубку и прикладывает ополовиненный стакан к пострадавшей голове. С каким бы усердием он не заедал ее таблетками, мигрень не отпускала его ни на минуту.В дверном проеме мелькнул и скрылся, подхватив чемодан, силуэт коридорного. Сквозь тонкие занавески в комнату просачивались голоса с балкона. Габи с Ильей снова о чем-то препирались.-Сейчас меня больше волнует, сможешь ли ты себя контролировать,?— рычит в ответ Сандерс. —?Слушай меня очень внимательно, парень, турецкое дело связано с пропажей крупной партии психотропов. Поэтому мне нужно знать, что я могу на тебя рассчитывать.Последних слов Соло уже не слышит. Конец фразы звенит в воздухе, тесня весь окружающий мир за границы той усеченной реальности, которую он в состоянии воспринять. Он так и застывает на полуслове, открыв рот, чтобы отвесить боссу очередную остроту?— с трубкой у уха и стаканом подогретого виски у лба.-Отзовите меня. Найдите другого агента, другое задание. Плевать, какое. Придумайте что-нибудь!Соло уже давно догадался, что каждым новым заданием престарелый "црушник" проверяет его на прочность, кидая, порой, в такой непролазный поток дерьма, что возвращался он не иначе, как чудом. Он принял условия и не жаловался. Разве, что для проформы. Сейчас же, стоя в душном гостиничном номере, терпя простреливающую боль от застарелой травмы в левой ноге, он готов был все послать к чертям…-Сбавь обороты Соло, пока я здесь отдаю приказы. Я не могу тебя отозвать?— это не обсуждается. У твоего нового друга из М5 есть связи. Станут задавать ненужные вопросы. Другое дело, если тебя подстрелят…Неожиданно, но до одури знакомо все раздражение залпом сходит на нет, едва не свалив его с ног. Очередной рецидив приступом клинического безразличия, наконец, дает возможность трезво оценить масштабы катастрофы, забыв о сопутствующих повреждениях. В конце концов ничего еще не произошло.-Предлагаете мне подставиться под пулю?В трубке сквозь хриплое дыхание пробивается резкое постукивание деревянного карандаша о полированную столешницу. Наполеон прекрасно изучил эту нервную привычку Сандерса, подмеченную семь лет назад по возвращении с первого задания. И, хоть борьба приоритетов на другом конце провода еще продолжается, Соло уже знает, каким будет приказ.С недобрым огоньком в глазах ему улыбается отражение в зеркале. Тонко. Мстительно.Гордость босса не скоро оправится от такого удара.-Я этого не говорил. А ты не слышал. Не мне тебя учить, как нужно заметать следы.***Чернильные сумерки за толстыми стеклами делят натрое цепочки огней взлетно-посадочной. Из темноты подмигивает размытое отражение электронных часов, транслирующих 23:17 уже, кажется, минут двадцать. С низким рокотом на взлет уходит очередной ?Боинг? и зал ожидания эконом?— класса снова погружается в вязкую полудрему. Давно перекроив планы на вечер, заложники обстоятельств застыли, уткнувшись, кто?— в бульварное чтиво, кто?— в яркие картинки модных журналов. Монотонность бытия нарушают только единичные экземпляры, время от времени сонно слоняющиеся из угла в угол, с надеждой вздрагивая каждый раз, когда объявляют посадку. В остальном набившая оскомину картинка остается неизменной.Рейс Рим-Стамбул задерживался уже на три часа.Замыленный взгляд по инерции сканирует пространство по сотому кругу, уже не цепляясь за что-то конкретное?— просто чтобы убить время?— и намертво приклеивается к происходящему у информационной стойки.-Зря старается,?— обреченно вздыхает Габи и на всякий случай уточняет: я имею в виду мисс ?Все-что-вам-угодно?. —?Наплевав на то, что приличной девушке не подобает лежать, вытянувшись поперек четырех кресел, она поудобнее устраивает под головой дизайнерскую сумочку и свернутое в ком баснословно дорогое пальто. —?Похоже, у него тоже бывает плохое настроение.Своим поведением она привлекает лишнее внимание, но в их странной компании Габи единственная, кто еще не стал заложником репутации и кому не приходится тащить на шее гирю ?агент года? и за это Илья готов многое спустить ей с рук. Впрочем, и роль приличной девушки для нее чересчур примитивна.-Может и не зря,?— бурчит Курякин.Со своего места ему во всех подробностях видно, как под натиском агента Соло симпатичная блондинка в синей униформе ?Алиталия?, заливаясь краской, без боя один за другим сдает бастионы, а взамен получает фирменную улыбку?— такую фальшивую, что у Ильи зубы сводит. Даже он смог бы лучше. Более-менее сносной актерской игрой вне миссии американец себя явно не утруждает.-Хочешь поспорить?Мисс ?Все-что-вам-угодно? опускает глаза, и Илья читает по губам набор цифр и адрес. Бедняжка упорно не замечает, что Соло уже утратил к ней интерес, оставаясь на месте только из вежливости. Игра наскучивает ему раньше, чем он успевает добиться какого-то внятного результата, не считая бесполезных координат блондинки. На ее беду, разогнать грозовые облака над побережьем ей не по силам.На психологический портрет напарника?— домашнее задание от Олега Александровича, который после досконального разбора прошьют красной ниткой и похоронят в картотеках, ложится еще пара сочных штрихов.Манипулятор, не привыкший проигрывать. -Допустим,?— Курякин не склонен ввязываться в заведомо провальные предприятия, но ему, в свою очередь, уступить Теллер просто приятно.Соло, мрачнее тучи едва заметно хромает обратно до своего места, точным пасом отправляя скомканную записку, а вместе с ней и все надежды администраторши в ближайшую мусорную корзину.Верный привычкам. Местами?— до консерватизма. Тут Илья не вполне уверен: едва ли контора оплачивает перемещения Соло исключительно первым классом, но то, что он привык к другому уровню комфорта, ясно с одного взгляда. Похоже, засахаренные аристократические замашки, выработанные еще до службы в армии, здорово осложняют ему жизнь, но дергаться из-за маленькой заминки в аэропорту для такого прожженного приспособленца, как минимум, непрофессионально.-Тогда на желание,?— улыбается Габи, довольная собой, когда Наполеон опускается в кресло на другой стороне прохода.-У тебя подозрительно довольный вид,?— подмечает Соло, снисходя до разговора едва ли не единственный раз за весь вечер.По каким причинам он приготовился всю дорогу до Турции мужественно терпеть бесперебойный поток болтовни, Курякин сейчас бы и сам не ответил, если кто спросил. Но непредвиденное угрюмое молчание американца парадоксально напрягало. И, похоже, не его одного.Габи вздрогнула и замызганная авто-брошюра, развернутая у нее на животе, сползла на пол.-Илья только что проспорил мне желание.Вытягивая ноги поперек узкого прохода в попытке устроиться в неудобном кресле, американец многозначительно повел бровью.-Тогда не продешеви.