Пролог (1/1)

Пастырь был зол. Нет, пожалуй, не так. Он был не просто зол. Он был в бешенстве, ярость перехлестывала через край, хотелось рвать, метать и убивать. Желательно вампиров, но можно и людей. Давно Пастырь не испытывал такой ненависти ко всему миру. Хотя, нет, пожалуй, не так. Он не испытывал такой ярости уже примерно неделю. Почти рекорд.Оказалось, не зря все монахи ордена пастырей приносили клятву безбрачия. Сосуществовать в семье пастыри просто не могли. Не были для этого, так сказать, предназначены. Хотя, наверное, в какой семье существовать.Пастырь втянул носом воздух, выдохнул со свистом, сложил руки на груди и прочитал скороговоркой ?Отче наш?. С первого раза не помогло, но ко второму немного полегчало. Для закрепления результата мужчина прочитал молитву еще дважды и выдохнул. Совсем отпустило. Пастырь звучно фыркнул, и огляделся, следя, что бы вокруг все было пристойно. Впрочем, в его контроле и не нуждались.Двор казармы выглядел, как полянка для пикника.В правом углу, в тенечке, мирно и тихо пьянствовала пара пастырей в компании десятка фамилиаров, отмечая день рождения одного из бывших церковников. Бочонок со спиртом был общий, но пастыри разводили его томатным соком, а фамилиары?— настоящей куриной кровью. Впрочем, тосты были абсолютно братские и дружеские, типа ?за мир!?, ?за дружбу!?, ?за любовь!?. Пастырь прищурился, пытаясь сообразить, чем они там закусывают. Курицу, видно, утилизировали полностью. Кровь?— вампирам, жареное мясо?— на общий. Пастырю помахали руками, приглашая присоединяться, но он, чуть приподняв уголки губ, качнул отрицательно головой. Пить с горя бывшему воину божьему не хотелось, а особенных радостей судьба не предвещала.Левее, рядом с празднующими, на столике боролись еще один пастырь и вампир. Армреслинг ни к чему не приводил?— человек сидел со скучающим выражением лица, а вампир только бесплодно пыхтел, пытаясь забороть противника. Впрочем, как только человек поймал взгляд Пастыря, он мигом поднапрягся и завалил лапу вампира на. Тот обиженно зашипел, заплевался, но, похоже, ругался он в пространство, а не противника.Еще левее Монахиня напропалую, неумело, но вдохновенно кокетничала с молодым и хорошеньким фамилиаром. Увидев, что Пастырь смотрит на нее, она поддала жару, хотя фамилиар и так уже готов ему в ноги валиться. Монахиня никак не хотела простить Пастыря за пренебрежение к ее персоне. Впрочем, муки ревности и не собирались просыпаться в душе бывшего воина господня. Он подмигнул девушке и снова фыркнул, намекая, что ему глубоко фиолетово. Монахиня обиженно надула губы и перестала издеваться над бедным парнишкой.Пастырь снова обвел глазами двор и про себя подумал, что бы с ними сотворила Церковь, увидев, как они лихо нарушают сразу все обеты. Не убивают вампиров при первом взгляде на них, едят мясо, пьют алкоголь и заодно нарушают обет безбрачия. Среди фамилиаров были и очень хорошенькие молодые девочки, с которыми пастыри не прочь были замутить. У одной парочки там даже что-то сложилось, но это были слухи.Пастыри на общем голосовании еще полгода назад решили: раз Церковь отказалась от них, почему они должны соблюдать те клятвы, которые давали ей? В общем, дисциплинированный орден убийц и охотников потихоньку учился отдыхать от работы.—?Ну? —?неприятно прошипело над ухом Пастыря.—?Чего ?ну?? —?воздух мигом наэлектризовался, а дырки на шкурах снова неприятно заныли, напоминая о недавней свалке…