11. Первая встреча (1/1)

Йо решительно ничего не понимает. В голове все?— мысли, опасения, страхи?— перемешивается, давит на виски.Как это так? Как так получилось, что она и он…?Он старается дышать ровно, но легкие опаляет?— внутри пусто, жарко. Он хочет, чтобы в его голове стало так же пусто хотя бы на миг, но увы.?Йо, что бы ты ни думал обо мне и этих тренировках,?— они пойдут тебе на пользу. Рано или поздно ты это поймешь?,?— всплывает в голове голос Анны, заставляющей его бежать десятый километр в первый же день своего появления.Он мотает головой, все еще смотря на безмятежную Анну в полумраке собственной комнаты. С горящим клеймом на правой руке. Пытается вспомнить, видел ли он когда-нибудь Анну и Хао настолько близко, чтобы их печати подсветились, но тщетно. Быть может, именно так они и смогли сдержать все в секрете??Эй, похоже, она все же хочет тебя убить?,?— ехидничает на задворках сознания Хоро-Хоро, когда он отправляется выполнять тройную норму за переваренный рис.?Это что, Шикигами Хао? Получается, ты на его теперь стороне???— тогда она могла сказать правду, признаться, что их что-то объединяет. И он бы, наверное, понял.?Нет, дорогуша, я их просто переманила на нашу сторону?,?— отчаянной ложью бьет по пульсу, разгоняя.Голова начинает гудеть и Йо хватается за переносицу, прикрывая глаза. Ему становится душно, отчаянно невыносимо. Хочется бежать.—?Куда ты? —?напряженная и напуганная, Милли окликивает, не решаясь схватить его за запястье, что бледнеет вслед за лицом.—?Я… —?он запинается, даже не пытается сделать вид, что ему все равно или что он понимает. Потому что действительно не понимает, и, наверное, не хочет понимать. —?Я хочу уйти.Ее зрачки сужаются, а страх все потерять бьет по затылку, на мгновение парализуя. Она ахает, но уже в следующую секунду, со вторым его шагом, прижимает за пояс к себе, утыкаясь носом куда-то меж лопаток.—?Йо,?— молит она, и впервые его сердце не отзывается. —?Йо, пожалуйста, это?не то, что ты подумал.—?А что я должен был подумать? Что вообще можно подумать, глядя на то, как моя невеста,?— он горько усмехается?— впервые называет ее так, и в какой ситуации? В каких чувствах? —?Заключила союз с тем, кто не только убил ее сестру, но и множество других невиновных людей?—?Я знаю, как это выглядит со стороны, но, поверь, Анна никогда бы… Никогда бы не пошла против тебя,?— ее тонкие руки дрожат на его груди, мнут футболку.—?Сейчас я вижу обратное,?— он прикрывает глаза, понимая, что единственный человек, кто не дал усомниться в своей вере, сейчас всадил ему огромный нож в спину. И воспоминания об их ?нормальных? взаимоотношениях?— если можно так назвать ее адовы тренировки и его смирение перед ними, диалоги, какие-то взгляды и улыбки?— заставляют лезвие поворачиваться.—?Йо, Хао ее обманул,?— последняя надежда меркнет в голосе. Он слышит тихий всхлип и рваный вздох.—?Хао обманул многих, но те хотя бы не врали о том, что как-то связаны с ним. О том, что помогали ему,?— Йо не может поверить в собственные слова, однако, если оно действительно верно, то многие действия кажутся логичными?— то же нападение братьев Дзен, когда они поехали за Тао. Анна была против его спасения, и вот, пожалуйста, появились те, кто отняли их духов, задержали на время.Правда, она же их и вернула позже. По неизвестной причине.—?Анна ему и не помогала. В союзе прописаны условия, среди которых отсутствие ее помощи?— одно из главных,?— она прижимается сильнее, шмыгает носом, а он чертыхается. Не любит он женские слезы; ни в каком виде, ни по какой причине.—?С чего ты решила, что это правда?—?С того, что я была при заключении этих условий. И Хао об этом сказал, как и о том, что Анна ему нужна не для помощи,?— в голове опять все перемешивается.—?А для чего тогда? Зачем ему понадобилась Анна, если не для уничтожения меня, не для предательства?—?Для защиты,?— одно слово, и из Йо выбивают весь дух, обескураживая.Хао просил о защите?—?Что? —?не верит, нервно поднимая уголки губ, и оборачивается. Милли отступает на шаг назад, утирая неуклюжими движениями влажные щеки. На него же накатывает чувство вины за ее состояние. Какими бы ни были факты и обстоятельства, Милли?— всего лишь посланник, не более.—?Ты ведь так и не узнал о причинах поведения Хао,?— склоняет голову на бок, смотрит из-под пушистых ресниц, а взгляд?— противоречиво-пристальный. —?Как бы ни думал об этом, ты так и не смог понять, почему он убивает людей, почему так жесток. Что, если я скажу, что… Анна знала об этом?Он гадал об этом все свое путешествие до деревни Добби, весь второй этап Турнира Шаманов. Даже тогда, когда все вышло из-под контроля, и он направился прямиком к Королю Духов,?— даже тогда он размышлял о его мотивах, но не мог связать все воедино.Да, во многом ему помогла книга Тысячелетних техник, однако в этой философии было столько слабых пятен, что один добродушный человек смог бы разрушить всю теорию и направить его к свету. Но этого не произошло, а значит… было что-то еще? Что-то, что не осветил даже его дневник?Что-то, что знала Анна. Но не сказала. Почему?Милли видит его замешательство?— то, как к непринятию и удивлению примешивается любопытство, отчаянная попытка не заострять на этом внимание, и улыбается. Все нормализуется.Еще бы чуть-чуть, и все бы пошло прахом, но она смогла вовремя надавить на слабые места.—?Анна не стала бы делать ничего, что тебе бы навредило. И я понимаю, почему она не говорила тебе об этом. Потому что слова?— словами, их можно сложить во что угодно, подать под любым соусом из прикрас или лукавства. Я же показываю тебе прошлое таким, каким оно было, со всеми печальными и отвратительными деталями,?— высохшие слезы неприятно стягивают кожу на щеках. —?И даже сейчас, буквально сдавая Анну с потрохами, я готова тебе показать, что на самом деле произошло тогда, чуть больше двух лет назад.Он повторно задается вопросом, что уже мелькал между ними, и в нервном движении облизывает пересохшие губы.—?Ладно, я готов это увидеть,?— лицо ее светлеет.И мир вокруг них меняется цветом.***—?У меня вся спина болит от коленей Оксфорда,?— Анна выгибает спину, шипит, но не останавливает шаг, переступая порог парка, через который они обычно срезали дорогу.—?Ну, кто ж знал, что в лимбо ты не очень? —?ехидничает Эна, вспоминая, что для выполнения очередного движения в танце Киояме необходимо отклониться назад, не упасть и при этом еще совершить несколько рывков вперед, подобно сердцебиению. Однако даже при всей растяжке и пластике, Анна не могла банально удержаться на пятках, заваливаясь назад, отчего предложение помочь поступило почти сразу же.Блондинка наклоняется вперед, дотягиваясь до носков, чтобы облегчить боль в пояснице, и выдыхает.—?Брось, ты выдерживала и не такое, а поэтому хватит гримасничать.—?Я и не гримасничаю. Просто он мог бы быть и поаккуратнее,?— на самом деле, Анна даже рада, что Оксфорд так трепетно относился к ней и тому, что они теперь выступают вместе. Пускай тогда они не заняли и третьего места на конкурсе, ни ее, ни его желания продолжать танцевать вместе это не умалило.—?Опять конкурс вспоминаешь? —?от Эны не ускользает даже слабая улыбка, а Анна спешит фыркнуть.—?Ничего подобного,?— она знает, что не умеет врать, но воспротивиться очевидному?— как обязательство в перепалке.—?Однако на лице твоем написано обратное,?— разносится по парку эхом до дрожи знакомый голос.Анна останавливается, а лицо Эны искажается в искреннем удивлении от вида человека перед собой. Парнишка лет тринадцати в бежевом пончо и темных штанах. Длинные волосы развеваются от слабого ветра, а кофейные глаза так и блестят едким озорством, нездоровым интересом.—?Хао,?— шепчет Йо, а Анну с содроганием вспоминает. Вот, тлеющий огонек посредине их гостиной в Аомори, появившийся из него ребенок с устрашающим духом. Слова, выжженные бессонными ночами, поднимаются со дна души, сопоставляя голос ребенка и уже почти подростка, объединяя их в одну личность.Она вспоминает дикий оскал, как Нина падает на пол, а вокруг ее тела растекается кровь, и все происходящее вокруг перестает интересовать. Ничего больше нет?— только она и он, появившийся как призрак прошлого, как подарок к отмщению. —?Хао! —?выкрикивает Анна, пресекаемая в желании подлететь и ударить лишь рукой Эны. На удивление спокойной.—?Что тебе здесь нужно, Хао?—?Вы знакомы? —?гортанно спрашивает Киояма, чувствуя, как ее лодыжку облепляет темная энергия?— мера безопасности, чтобы не сорвалась прямиком на Асакуру.—?Почувствовал знакомую ауру и решил поздороваться,?— мило улыбается Хао, словно не замечая чужой агрессии. —?Знакомы ли мы? Разумеется, как не знать Эну?— свою жену?Анна вздрагивает, а Эна кривится, чертыхаясь мысленно. Каков бы ни был его изначальный план, от возможности поиграть на чужом прошлом и трагических воспоминаниях Асакура не мог отказаться. Дешевый трюк?— попытка разлада между ней и шаманом?— но порой действенный.—?Что? —?не понимая, шепчет Анна.—?Бывшую жену, Хао,?— все так же невозмутимо проговаривает Эна. Темные оковы медленно, но верно трещат по швам.—?Формально, у нас не было развода,?— продолжает веселиться он, осматривая, как под едкими словами, цепким взглядом и напускной беспечностью Киояма теряет над собой контроль.—?А сожжение заживо?— это просто способ сказать: ?Дорогая, я не в настроении?? —?Эна щурится, не понимая, что принимает в этой игре его же сторону.—?Но ведь правда?— не был. Настроение?— вообще штука тонкая и часто меняющаяся. Вот ты настроен на сожжение заживо, на работу,?— в его взгляде разгорается огонь, а усмешка становится безумнее. Глаза впиваются в распалившуюся Киояму, которой не хватает всего капли, чтобы сорваться. – А вот?— на убийство чьей-то сестры… Слом. —?Анна! —?Эна не успевает среагировать, как ее хватают за запястье, обращая в косу, а сама Киояма, срывая все барьеры, подлетает к нему?— к убийце сестры, безумцу, посягнувшему на святую память.—?Отлично,?— только и произносит он. —?Дух Огня!—?Ах ты! —?слетает криком с губ, и в появившегося огромного хранителя впивается лезвие косы. Безуспешно?— отражен.Но Анна не сдается, отскакивая назад лишь для того, чтобы занести косу и вновь ударить духа, чья защита ограничивается только пятью стихиями: водой, огнем, землей, воздухом и энергией шамана.—?Твоя стихия?— тьма, Анна. А значит, беспроблемно ты можешь противостоять всем шаманам-элементалистам, за исключением святости,—?поясняла ей Эна, когда она только-только испробовала косу.На лицо ползет усмешка?— каким бы супер-сильным ни был Хао, он не является ?святошей??— как морально, так и физически. А значит, у нее есть шанс победить в этом бою.Очередной удар, и снова отражен, но она не отчаивается, нарушая раз за разом правила ведения боя: определение слабых точек и осознание силы противника. Ей оно не нужно, она сможет и без того…Кроткий вскрик, и дух зажимает ее в лапе. Когти острыми лезвиями впиваются в кожу, разрезая.—?Бесполезно, Киояма,?— стоя на голове духа огня, он насмешливо наблюдает за тем, как милая мордашка кривится от боли, еще не осознавая, в каком кошмаре, агонии окажется через секунду. Когда пламя охватит тело, сожжет его заживо.—?Но ведь у нее нет шансов,?— не веря, что она так просто сорвалась в бой с Хао, Йо шепчет, смотря, как пламя от самого сердца, туловища духа, перебирается на лапу, где заточена Анна. Он и сам попадал в эти тиски, а поэтому знает, что выбраться из них невозможно. Это?— билет в один конец.—?Думаешь??—?Милли приподнимает брови, а резкая усмешка Анны заставляет удивиться.—?Наивный,?— тело Киоямы рассыпается дымом, пробирается внутрь духа и, минуя животрепещущий огонь и нехватку кислорода, поднимается по лапе вверх. Выныривает вместе с косой из мощной алой головы и чувствует, как жар тела, окутываемого тьмой как защитой, приравнивается к температуре Духа Огня. Ощущение, предвкушение победы долбит по вискам, и это видно в усмешке?— буйной, практически невменяемой. —?Какой же ты наивный, Асакура!Эхом разносится по парку, и вслед за ним?— удар, от которого Хао срывается вниз.—?Не может быть! —?восклицает Йо, вспоминая, что ни Икс-судьи, ни он сам до последнего момента не смог сотворить то, что сделала она.Хао приземляется в траву, пораженный не меньше, чертыхается, когда Анна кидается на него, готовая разорвать его на куски.—?Дух Ог…—?Только попробуй! —?лезвие косы вдалбливается в землю по самую рукоять, и тут же взрывает ее сгустком ядовитой тьмы. —?Дерись на равных, Асакура!Прыжок. Хао огибает ее, но она следует прямиком за ним, словно тень. Анна разрубает деревья, кусты, мешающие лавки и мусорные ведра. Она шипит и дышит ему практически в лицо, но в последний момент тот предательски успевает избежать столкновения.—??На равных?? —?гордыня бьет по щеке хлесткой пощечиной. Йо видит, как он кривится от омерзения, задетый и вытягивает руку, претворяя собственного хранителя в меч?— длинный, красный с полыхающим внутри лезвия огнем. —?Ты поплатишься за свои слова.Коса напарывается на меч. Лязг стали режет по ушам, а их взгляды сталкиваются. Анна, смотрящая на него с животной ненавистью, с полным отсутствием инстинкта самосохранения и хотя бы одной мыслью о том, что что-то может пойти не так. И он?— немного надменно, но все же заинтересованно и даже удивленно.Надо же, она довела его до подобного состояния. Гордыня плещется в груди, подогревая ноющие мышцы. Ее всю распирает от предвкушения победы, а повлажневшие пальцы скользят на рукояти. Невероятное ощущение превозмогает то, что было на сцене от ее триумфа, сотрясает, отражаясь в безумной усмешке, заставляющей задуматься о вменяемости хозяйки.—?Боишься? —?она хрипит, а он краем глаза замечает, как по лезвию начинают стекать темные капли?энергии?— подготовка к финальной атаке, после которой обычно никто не выживал.—?Тебя-то? —?фыркает он, толкает в плечо и отскакивает вновь назад. Он знает Эну, знает, на что способна она и ее шаманы в разной возрастной категории, а поэтому сейчас есть лишь два пути завершения боя: создание щита или же?— контратака.И надменный вопрос о его возможном страхе убивает из двух вариантов один.Сталь меча раскаляется до огненно-красного цвета, высасывая огромное количество фуреку. Расстояние между ними увеличивается, но Анна не бежит его сокращать?— ожидает, когда лезвие ее косы полностью почернеет, наполнится слепой яростью, полыхающей в груди. И тогда она нападет со всей мощью, выплеснув всю себя без остатка, наплевав, останется она в живых или умрет вместе с ним.Чернота поглощает отблеск тусклого солнца, Анна оставляет ногу назад, готовая атаковать. Под ребрами отчаянно колотится сердце и остатки здравого смысла. По спине, вискам и лбу стекает пот, но она не стирает его?— может упустить момент?— пусть и ощущает солоноватое жжение в уголках глаз.С носика косы падает сочащаяся энергия, отравляя собой все живое, и Анна срывается, словно по сигналу, прямиком на Хао, замахиваясь.Удар. Скрежет металла тонет в свисте атаки. Слияние темной и красной энергетики порождают взрыв, сметающий потоками агрессивного ветра все на своем пути, разрубаюют деревья, стирают листья в порошок. Небо темнеет, а облака, пушистые и светлые, обрамляются красной вспышкой-молнией.Они замирают на разных концах парка, не дыша. Их руки пусты от оружия, а взгляд?— от четкой осознанности действительности.Первая капля дождя срывается вниз, и Анна падает на колени, словно просыпаясь ото сна?— от безумного кошмара, что преследовал ее не первый год.Судорожный вдох, она глотает свежий повлажневший воздух, вздрагивает от ощущений мелких капель на голых плечах, и поднимает взгляд. Пораженный, обреченный. Он остался жив?— она уверена в этом. И ей не хватило доли, одного процента, чтобы победить.Горло сдавливают предательские слезы. Она закусывает до боли губу и несколько раз моргает, чтобы не выдать себя и свою слабость. Дыхание спирает, а все вокруг сосредотачивается, концентрируется внутри нее: ощущения, эмоции, чувства. Буквально все, что происходило до этого, впивается в нее с запозданием. И только сейчас Анна понимает, как неосмотрительна была под волной адреналина и агрессии.Мышцы тянет, кое-где побаливают кости?— как остаточный след от хватки Духа Огня. Она знает, что не сможет пошевелить левой рукой?— в момент перемещения внутри хранителя Асакуры, она задела его нутро, прорвавшее всяческую защиту и сжегшее ей пальцы до кости.Слабость разливается по телу, и ей хочется спать, однако она запрещает себе?— у Хао еще может быть фуреку, и тогда ей не жить. Что с Эной, что без нее?— она слишком много ему наговорила, чтобы такой горделивый и мстительный человек, как Хао Асакура, оставил это без внимания.Она вслушивается в постепенно стихающий ветер, в эту тишину опустившегося на город вечера с отдаленными сигналами проезжающих машин и размеренным звуком усиливающегося дождя, и прикрывает глаза, надеясь не услышать шелеста травы от чужи шагов.—?Анна! —?выкрик Эны бьет по перепонкам, и она морщится, шипя сквозь стиснутые зубы от боли. Чертыхается, хватаясь пораженной левой рукой за кровоточащую рану?— отголосок последнего удара Асакуры и вздрагивает. Безымянный палец и мизинец обуглены, черные. И от этого вида ей хочется кричать?— в ужасе, истерике?— но легкое касание ладони Эны до пораженных мест, и по телу будто пускают импульс расслабления.Она все излечит?— Анна уверена.—?Я,?— голос после нечеловеческого рева кажется чересчур тихим, забитым. —?Вроде как жива?Попытка улыбнуться сопровождается легким спазмом по шее вниз, заставляя поморщиться, но Эна лишь выдыхает от этого вида?— потрепанная, опустошенная, но живая.—?Давно я не встречал людей, с которыми бой бы окончился ничьей,?— его усмешка сотрясает, заставляет пропустить вдох и сильнее сжать оставшимися чувствительными пальцами пострадавшее плечо.Она слышит, как он подходит к ней, останавливается прямо позади, чуть сутулый, без тени былого презрения на лице?— больше с интересом и надменностью, которых она не видит, постепенно понимая смысл сказанных слов.?…окончился ничьей?. Она не победила его, но и не проиграла. Они были равны. —?Но именно этого и стоило ожидать от твоей шаманки, Эна,?— он кидает хранителю милую улыбку, но та раздраженно фыркает в ответ. —?Признаюсь честно: поначалу я не ставил тебя в расчет, как противника, однако ты доказала, что твои слова не беспочвенны. Доказала, что имеешь потенциал и силу, равную моей, а поэтому… —?он протягивает ей ладонь для рукопожатия, хоть она все еще сидит к нему спиной. —?Предлагаю тебе встать на мою сторону.—?Что? —?восклицают одновременно Эна и Йо.Конечно, у него не было сомнений, что такой, как Анна, он предложил бы вступить в его ряды. Но он никогда бы не подумал, что это произойдет при таких обстоятельствах.—?Ты издеваешься? —?рыкает Эна, переводит взгляд с потрясенной Анны на ухмыляющегося Хао и пытается прочитать на его лице хоть что-то, что доказало бы, что и эти слова?— очередная попытка вывести из себя. Но тщетно. Или… он это серьезно?Серьезно предлагает девушке, сестру которой он убил и которую попытался убить сейчас, встать на его сторону?—?Какой же ты… —?тихо раздается голос Анны, полный ненависти и неверия в происходящее. Кулак правой руки сжимается до болезненных ощущений ногтей в коже. По позвоночнику бьет разряд тока, от которого все мышцы сначала расслабляются, а потом напрягаются до ноющего, тянущего чувства, до желания выть.Пульс сбивается, а дыхание становится слишком частым и быстрым, чтобы легкие в полной мере заполнялись свежим воздухом. Она не может собраться с мыслями?— кровь долбит по вискам, разгоняя обрывки фраз, воспоминаний по дальним уголкам сознания, с которых поднимается лишь одно?— самое важное?— труп сестры в луже крови. Ее остекленелые глаза, смотрящие в потолок, обветренные бескровные губы, приоткрытые на последнем вдохе. Ее холодные пальцы, который сколько ни старайся согреть, уже не потеплеют. Маленькое тельце, которое она любила обнимать, к которому неосознанно льнула по ночам и которое должно было вырасти вместе с ней.Но увы.Спину начинает печь, под светлой тканью футболки вырисовывается лиловый силуэт, а по раненому плечу, по карте вен расползается зеленая энергия.Еще одна вспышка фуреку.—?Что это? —?словно боясь, что его услышат, Йо переходит на шепот.—?Анна, остановись,?— Эна опускается на колени, пытаясь заглянуть в лицо Киояме, но та склоняет голову, закрывая выбившимися прядями глаза. Зубы стиснуты, на подрагивающих ресницах проступают слезы. —?Отпусти эти чувства.Как бы ни была она сильна сейчас, этого все равно не хватает, чтобы отомстить. Сколько бы с ним она ни билась, ни сталкивалась?— все бестолку. —?Забудь!Бесполезно. Она бесполезна. Жалка и ничтожна. —?Анна, это ничего не решит!Не способная отомстить за сестру. —?Нана!?— голос-воспоминание умершей сестры бьет по голове, словно гаечный ключ, и Анна подрывается, резко разворачиваясь и направляя руку, облепленную чужой энергетикой, прямо на горло Хао.От предплечья и вниз?— она вся покрыта темной чешуей. На пальцах заостряются когти, отливающие зеленым, а глаза резко желтеют, сужаясь и вытягиваясь в зрачке.—?Какой же ты самовлюбленный эгоист, не способный оценить человеческую жизнь по достоинству! —?вены на шее вздуваются, на выдохе слышится нечеловеческий, гортанный рык. Она смотрит на него, такого ненавистного и противного ей, со всей злобой и отчаянной жаждой мести, однако видит только приподнятые брови и ехидную ухмылку, от которых бросает в дрожь.—?Какой есть. Однако, сколько бы ты ни пыталась мне это доказать, главное ты не исправишь,?— пристальный взгляд. Глаза в глаза. —?Тебе не убить меня, смирись.Ей будто дают под дых. Ноги подкашиваются, тело ведет назад. И этим замешательством пользуются двое. Эна, чтобы перехватить за запястье, остановить от необдуманного нападения, и Хао?— чтобы развернуться, уходя.—?Анна,?— с нажимом Эна обращается к ней, цепляясь за горящую печатью руку. —?Он того не стоит. Не стоит слепой ненависти и ярости, не стоит твоей смерти.Она смотрит в эти желтые глаза, что еще совсем недавно были темными, ониксовыми, и мысленно отсчитывает оставшиеся секунды. Пять, четыре…—?Если не сейчас, то позже,?— Анна делает вдох, и мир ее теряет очертания. Три, два… —?Я обещаю.—?Эна,?— отголосок шепота, ее глаза темнеют. Зеленая энергия блекнет, а рисунок чешуи расступаются, возвращая руке матовый оттенок, колени подгибаются. Один. Хранитель ловит теряющую сознание шаманку и устало выдыхает, когда по расслабившемуся лицу все же скатывается одинокая слеза. Ноль. ***—?Когда я обучала тебя Берсерку, то вроде бы ясно дала понять, что завершающего удара тебе не сделать в ближайшие пару лет,?— Эна с раздражением наблюдает за тем, как Анна нервно семенит по периметру кухни, а все попытки вразумить разбиваются о стенку из истерики. —?Необходимо подождать.—?Ждать? Куда еще ждать? —?с полушепота на крик без особых пауз. Анна смотрит на хранителя как безумная. Ее трясет, колени подкашиваются, а пальцы то и дело оттягивают золотую цепочку кулона. —?Я ждала шесть чертовых лет, чтобы этот момент настал: тренировалась, выполняла все твои просьбы и пожелания! Но, сколько бы я ни прокручивала у себя в голове этот бой, он должен был закончиться иначе!Йо видит в ее глазах агрессию, перерастающее в отчаянное бессилие. Круглые плечи опускаются, а грудь сдавливает осознание того, что она не смогла, не выдала должной силы. Без малейшей поблажки на то, что все могло закончиться намного плачевнее.—?Мне не хватило чуть-чуть,?— она обхватывает себя руками, окончательно заключая себя в ловушку из отравляющих мыслей и комплексов. —?Чуть-чуть, чтобы убить. Я все еще слишком слаба.—?Что, прости? —?сидя на барном стуле, Эна подается вперед, надеясь, что ослышалась. —?Повтори-ка?—?Я все еще слишком слаба,?— повторяет она, не видя, как меняется лицо хранителя со спокойного на удивленное, а затем?— на озлобленное. —?И все еще ничего толком не могу сделать.—?Ты ничего не можешь? —?темные брови ползут вверх, а столько наглое пренебрежение бьет по лицу хлесткой пощечиной. —?Ты серьезно сказала после того, что произошло в парке, что ты ничего не можешь?!От спокойствия и вразумительности не остается и следа. Чувство обиды от того, что ее даже не поблагодарили, кислотой разливается в груди.—?Да. Да! —?останавливается Анна. —?Что бы я ни делала, этого будет не хватать,?— она словно издевается, нарочно игнорирует слова о необходимости подождать. —?И что бы ты мне ни говорила, я все равно останусь маленькой девочкой, которая ничего не мо…Звук пощечины сбивает истерику. Анна сдавленно охает, а Эна кривится, не зная, почему только ударила, а не убила ее на месте.—?Бесишь ты меня, Киояма. Своим хамством и неспособностью адекватно оценить ситуацию,?— она видит этот взгляд разбушевавшегося хорька и мысленно приказывает молчать дальше. —?Неужели ты не можешь понять, что подобной силы люди добиваются годами? Что некоторые попросту не могут с ним поравняться, потому что не хватает выносливости, твердости духа или достаточного единения с хранителем? Многие хотят отомстить Асакуре за то, что он сделал с ними или же их близкими, однако не каждый доживает до способности что-то ему противопоставить, не каждый выживает после подобных слов, которые ты отвесила ему там, в парке. Так беззастенчиво и с полным отсутствием инстинкта самосохранения.Тихое сопение в ответ, но Эна и не настаивает.—?Ты явно подумала, что раз я могу залечивать кое-какие раны,?— она осматривает руки Анны, что после обугливания сейчас светятся живостью и целостностью тканей. —?То с радостью и легкостью соберу тебя по кускам после боя? Ошибаешься, Дух Огня, как и я, жрет души своих жертв, и если бы там он бы тебя поглотил…—?Но ты не понимаешь! —?Эна давится от возмущения, раскрывает рот и гневно рыкает. Нет, в этот раз она ничего глотать не будет. Хватит.—?Мой собственный муж сжег меня заживо со своим нерожденным ребенком! Разумеется, я явно что-то не понимаю в этой жизни! —?она грозно взмахивает руками. —?Не понимаю то, о чем говорю, ни разу не сталкивалась с обратным исходом и вообще?— мечтательная девочка, которая застряла в инфантилизме и не умеет оценивать свои возможности и возможности своих шаманов!А Анна застывает с раскрытым ртом, представляя только примерно, как сильно хранитель хочет ее ударить, пробить лбом стену, а затем еще и еще. Она могла бы продолжить распинаться, что потеряла самое дорогое в своей жизни?— сестру-близнеца, да вот только был ли толк говорить об этом той, жизнь которой отобрал любимый человек и будущий отец ребенка?—?Так это правда? —?Эна оборачивается на нее слишком резко. —?Правда, что вы были…?—?Женаты? Да, было дело,?— рыкает, горько усмехаясь и явно вспоминая что-то из былой жизни.—?Но,?— Анна опускает взгляд, не зная, можно ли вообще подобное спрашивать. —?Почему? Почему он так поступил с тобой, ведь если ты была беременна…—?От хорошей жизни,?— обрывает хранитель. Слишком едкий тон, чтобы быть правдивым, слишком много боли в глазах, чтобы быть откровенной.?— И мы сейчас явно не об этом беседуем.Она выдыхает, потихоньку успокаиваясь и подходя ближе к Анне, кладя ладони той на плечи.—?Я просто хочу, чтобы ты поняла: ты?— не слабая. За эти два года ты добилась невероятных успехов, и одна ничья еще ничего не значит. Я понимаю?— ты ждала много времени, но пойми: некоторые люди ждут дольше, но в конце концов так и умирают, неспособные отомстить. Наше единение способно навредить Хао, однако для этого нужно подождать?— твое тело должно окончательно сформироваться, иначе его попросту разорвет от переизбытка фуреку,?— Анна фыркает, на границе сознания бесясь и ненавидя все на свете, но все же отчасти понимает?— Эна права, она знает, о чем говорит. —?Плюсом?— в тебе все еще сидит демон, которого необходимо извлечь и который существенно сокращает наши возможности в бою.—?Но неужели нет никакого другого способа отомстить? - запинается она, перебирая в голове варианты. - Я имею в виду, не нападать в лоб, а как-то по-другому, более… хитро. Ты?же бывшая жена, ты должна знать о его слабостях и уязвимых местах. Быть может, если мы надавим, то…—?Увы,?— Эна качает головой. —?Хао хитер и дальновиден. Он предполагал, что его слабостями могут воспользоваться, и поэтому… он от них избавился.Анна сглатывает, постепенно понимая, что входило в категорию его ?слабостей?, и с насколько ужасным человеком столкнула ее судьба. Кулаки ее сжимаются до ощущения ногтей в ладони, а осознание, что это будет куда сложнее, чем могло показаться сначала, разливается остужающим газом по груди. Рваный выдох, почти ледяной.—?Он поплатится за это,?— проговаривает она. —?Возможно, не прямо сейчас, но он ответит за то, что сотворил с тобой и Ниной, сполна. Я обещаю.