Глава 1. (1/1)
Два дня небесной суеты. Два дня без отдыха и какого-либо веселья. Нет ни одной минутки просто постоять и отдышаться, а пятки уже все в мозолях и пылают, как от соприкосновения с лавой, а не с холодным стеклянным полом.-Еще один!
-И у меня еще один!-А у меня двойняшки!-Вот влип...!-Да когда же это прекратится?
-Быстрее! Быстрее! Я слышу посторонние разговоры!-Все... Больше не могу...-Хватит сопли на перья наматывать!Несколько Ангелов, похрамывая и крадясь на носочках, направились к Старшему Ангелу за дальнейшими поручениями, но стоило им только войти в зону нестабильных полетов, как на них тут же свалились два Ангела. В результате чего в центре зала появилась очередная живая кучка, которая сначала пыталась брыкаться и ругаться, как не подобает светлым созданиям. Но вспомнив, что они Ангелы, утихли и стали смиренно ждать пока к ним подбегут обозленные и вспотевшие Ангелы-лекари.Не прошло и нескольких минут, как особо уставшие были вынесены на носилках из зала, а оставшиеся Ангелы, не обращая ни на что внимания, кроме своих забот, продолжили свое дело.Внезапно все стихло. Некоторое время Ангелам пришлось привыкать к новым ощущениям, к тишине, которая давила и сжимала их плоть. Спустя пару минут послышались облегченные вздохи. Ангелы разошлись по своим местам: кто-то устало растянулся на рабочем столе, кто-то оперся спиной на стул, ну а кому не достались сидячие места, решили эту проблему по-простому, сев на прозрачный пол плечом друг к другу. Но эта конструкция настолько ненадежна, что если тыкнуть крайнего в плечо, то они поваляться, как карточный домик...-Еще один!- радостно воскликнул молодой парнишка, подскочив со своего места. Так получилось, что он разместился прямо перед главным экраном небесного царства, и он был единственным, кто смог заметить изменения в нем.
Чернота сменилась сначала белой пеленой, но потом постепенно стали вырисовываться очертания комнаты и находившихся в ней людей. Белые стены, белый пол, посередине кровать с не менее белой простыней. Лежащая на ней девушка со счастливой улыбкой на губах закрыла глаза, из которых тут же сверкающими струйками потекли слезы.
Улыбающаяся пожилая женщина взяла на руки крохотного чуть сморщенного ребенка. Выслушав речь лекаря, она проследовала в комнатку, где уже несколько десятков младенцев посапывают в своих кроватках. Аккуратно уложив плачущее чудо на белую простыню и, дождавшись, пока крик смениться тихим мерным сопением, женщина выбежала из комнаты.
-Какой милый ребенок!- восхищенно воскликнула девушка, обхватив ладонями свое лицо и фанатично сверкая серебристыми глазами. Если бы сейчас ей попался этот ребенок в руки, она явно бы затискала его до полусмерти. Об этом вполне может свидетельствовать ее темные, почти черные, прядки волос в серебристых волосах.-И кто будет за таким милашкой присматривать?-Анри,- пробасил пожилой мужчина с седоволосой головой.-Что?- парень непонимающе посмотрела на Старшего Ангела.-Это дитя твое, ты посмотри только, как он на тебя смотрит,- мужчина ухмыльнулся.-Но люди же нас не видят?Входные двери с грохотом раскрылись, впуская в зал высокого молодого парня, на вид лет двадцать пять. Край белой мантии волнами заметался из стороны в сторону, то обвиваясь вокруг его ног, то взметаясь вверх. Но стоило ему только остановиться, как мельтешение прекратилось. Золотые волосы спокойно, чуть касаясь его плеч, спустились прядками ему до пояса. Лицо, которое по обыкновению излучает любовь и добро, сейчас напряжено, тонкие губы чуть подрагивают, а янтарные глаза с болью и печалью глядят на младенца.
Все собравшиеся Ангелы притихли. Да и затихнешь тут, если даже Старший Ангел очень редко видит такое явление, как появление главы Небесного дворца за обыденном для них делом. Чаще всего его можно заметить в кабинете, с задумчивым лицом, смотрящим то на пролетающие облака, то разбирающим вновь прибывшие документы.Джетт еще несколько минут изучал крошечное чудо, под изумленные и восторженные взгляды собравшихся, а потом, отступив на пару шагов назад, огласил зал громким величественным голосом:
-Прошу всех разойтись! Ремус, а ты останься,- Ангелы, боязливо, но вместе с тем и уважительно, посмотрели в последний раз на золотоволосого и под его строгий взгляд поспешили покинуть зал.-Ты уже назначил Ангела?- Джетт обеспокоенно посмотрел на Старшего Ангела.-Нет, но ребенок сам выбрал себе его,- Ремус кивнул на парня, который, не отводя глаз, смотрел на зеленоглазого ребенка.-Плохо дело... Пожалуйста, скажи, что это случайность, что это не он!- золотоволосый умоляюще посмотрел на Ремуса, который непонимающе и растерянно смотрел на него.-Не могу сказать этого,- на выдохе сказал Старший Ангел.-Он не может стать его Ангелом... Не может...-Ты посмотри, они же будто созданы друг для друга. Разве это не является доказательством того, что именно он его Ангел?-Вот именно, они созданы друг для друга! Если они встретятся взглядом наяву, то одним Ангелом станет меньше,- Джетт рассерженно взмахнул рукой, но, взяв себя в руки, уже спокойно посмотрел на мужчину.-Почему?- робко спросил Анри.-Эрис. Глава первая, пункт первый. На досуге прочитай, если не помнишь,- резко сказал золотоволосый, и следом обратился к Ремусу,- Предоставь мне для подписи свои бумаги на этого ребенка.-Подождите... Я с ним связан необратимыми узами?- снова встрял в разговор парнишка, смотря на Джетта испуганными и бегающими глазами.-Да, поэтому я беру на себя опеку над ним.-Но вы же глава небесного Дворца! Вас не обучали тому, чему обучают обычных Ангелов!- воскликнул Анри.-Не обучали, но я сам обучался. Пойми, Анри, я должен защитить тебя от этого, я смогу хоть немного, но заглушить ваши узы...,- Джетт посмотрел на парнишку печальными глазами, чуть наклонившись к нему и взяв его за плечо.-Но меня же будет тянуть к нему, я буду чувствовать все его переживания и радости... я не смогу быть в стороне от него!- на глазах у Анри навернулись слезы.-Если захочешь остаться Ангелом, то сможешь.Парень поджал губы и с горечью посмотрел на маленькое чудо.Тем временем Джетт поставил свою роспись, и тут же документ вместе с пером растворился в воздухе.-Поздравляю, Джетт, теперь ты его Ангел,- без доли радости сказал Ремус.