Финал + Эпилог (1/1)

Лео в оцепенении сидел на кушетке Тсубасы, не в силах повернуть голову в сторону двери, где стоял Каин, вальяжно облокотившийся о дверную раму. Голос человека, разбившего жизнь Камигавы на тысячи осколков с заостренными краями. До этих пор они просто пронзали сердце, но разбуженные голосом Каина, словно кобра, пробудившаяся от дудочки факира, осколки стали извиваться на привычном месте, нанося новые раны. Однако чем больнее было Лео, тем больше закипала в нем ярость, разгорался гнев, полыхала злость… Он, совершенно потерявший самоконтроль, резким движением подскочил с койки и, в мановение ока оказавшись рядом с Каином, ударил его в нос. Бывший натурщик ожидал подобного и не думал сопротивляться, но он недооценил силу, с которой Лео наброситься на него. Его затылок ударился об острый выступ дверной рамы, голова словно превратилась в огромный колокол, тяжелый язык которого яростно бился о стенки, перед глазами стали проплывать темные пятна. Бордовая кровь, хлынувшая из носа, ручьем стекала по губам и подбородку, окропляя алым белоснежную рубашку. Каин не смог устоять на ногах и медленно сполз по стене на пол.- Ублюдок! – прошипел Лео. Его глаза, полыхавшие ненавистью, смотрели на бывшего натурщика, сидевшего на холодном полу и истекавшего кровью. Камигава подумал было ударить Каина еще раз, а потом и еще раз… Но знал, что стоит поддаться искушению, и остановиться будет невозможно. Тогда некому будет заботиться о Тсубасе, а этого Лео допустить не мог. - Проваливай, - сказал Камигава и, плюнув Каину на макушку, медленными шагами подошел к кушетке и взял Тсубасу за руку. - Я просто хотел извиниться, - прошептал Каин, все еще сидевший на полу. – Глупо, но мне нужно было это сказать. - Ты хоть представляешь, как искалечил нам жизнь?! – вскипел Лео, когда его слуха вновь коснулся сладкий голос бывшего натурщика. - Могу только догадываться, - усмехнулся Каин, подумав о матери. О ней же подумал и Лео. - Допустим, - пробурчал он себе под нос. – Но все равно не в полной мере, - добавил, повысив голос. – Убирайся отсюда! - Я не могу встать. Позови доктора Миуру, пожалуйста.Лео перевел раздраженный взгляд на Каина. Тот и вправду выглядел очень плохо. Оказалось, что разбитым был не только нос, но еще и затылок. Доказательством тому был кровавый развод на дверной раме. Камигаве совершенно не хотелось попасть в тюрьму, потому он вскочил с кушетки и помчался в кабинет Кохару. Дверь была закрыта, но Лео забыл обо всех правилах приличия: он просто распахнул ее и устремил на доктора Миуру, сидевшую за своим столом, полный паники и мольбы взгляд. Женщина привстала, чувствуя, что произошло что-то нехорошее. - Каин…, - выдавил Лео, задыхавшийся от быстрого бега по больничным коридорам. - Госпожа Нишикава, подождите меня здесь, пожалуйста, - Кохару не стала дожидаться дальнейших объяснений, она уже живо представила, что могло случиться, и побежала к палате Тсубасы.Только когда доктор Миура пробежала мимо него, Лео облегченны вздохнул, а его взгляд все же упал на женщину в инвалидном кресле. Это она подслушивала разговор Кохару и главного врача под дверью кабинета. - Господин Камигава, - Момоко согнулась в пояснице настолько низко, насколько позволял возраст и парализованное тело. – Прошу простить меня за то, как я воспитала сына. Моя вина во всем, что произошло, потому злитесь на меня. Не нужно ненавидеть Каина.Лео замер в на месте, не зная, что сказать. Он чувствовал, что каждое слово госпожи Нишикавы шло от сердца. Она и вправду винила во всем произошедшем себя. - У Каина своя голова на плечах, - сказал Лео. Только после этих слов Момоко вновь села ровно. Ее спина была гордо выпрямлена, а мудрые карие глаза пристально смотрели на молодого человека, которого полюбил ее сын. Госпожа Нишикава чувствовала в нем сильный характер и упорство. Эти качества были ей симпатичны. - Я уступлю вам операцию, - сказала она и грустно улыбнулась. – У меня уже есть сын, когда-то была семья… Думаю, что большего мне от судьбы ждать не стоит, а вы только начали жить. Не хочу думать, что отняла шанс у молодости, эгоистично желая продлить время своей старости. Прошу вас простить моего мужа за слова о вашей неполноценности, - в этот раз госпожа Нишикава поклонилась лишь головой, но все так же искренно. – Кохару права: не ему решать, у кого есть шанс, а у кого нет. Эта девочка всегда была мудра.Яркий фейерверк эмоций ослепил Камигаву. Он не знал что сказать, не имел представления, как выразить благодарность этой женщине, только одно простое слово вертелось в его голове.- Спасибо, - произнес Лео после недолгой паузы, а затем низко поклонился госпоже Нишикаве. Он, как мог, старался скрыть свои эмоции, но искрящие искры счастья, полыхавшие в глазах, отказывались подчинять его воле. Момоко улыбнулась.- Беги к нему, обрадуй, - рассмеялась она, видя, что Лео порывается сорваться с места, чтобы поскорее оказаться радом с Тсубасой, но не знает будет ли приличным умчаться просто так, не сказав ничего кроме банального ?спасибо?. Второй раз повторять не пришлось. Лео сорвался с места, едва ли не изящнее, чем профессиональный бегун, услышавший сигнальный выстрел. Камигава уже через минуту очутился в палате Тсубасы, нечаянно толкнув медсестру Такизаву, старательно отмывавшую запачканную кровью дверную раму. - Они сделают тебе операцию! – возликовал Лео, склонившись над неподвижным телом Амано. – Тсубаса, они поставят тебя на ноги! – прошептал Камигава.Слезы сами собой покатились из его глаз. Не в силах остановить их, Лео уткнулся лицом в грудь Амано, укрытую мягким одеялом, призванным согревать тело, неспособное почувствовать тепло. ?Все будет хорошо, - шептал одними губами Камигава, - ты будешь чувствовать мои прикосновения, Тсубаса?. - Он плачет..., - пролепетала медсестра Такизава, подошедшая к койке, чтобы утешить Лео. – Тсубаса плачет! Девушка выбежала из палаты, а Камигава резко оторвался от груди Амано и посмотрел на лицо возлюбленного: из его глаз вытекли две одинокие слезинки, которые скатились по вискам и вскоре утонули в волосах. Веки Тсубасы зашевелились, пытаясь побороть режущую боль в глазах. Кохару медленно подошла и, заглянув внутрь, закрыла дверь прямо перед носом медсестры Такизавы, собиравшей было войти внутрь. - Не стоит мешать господину Камигаве радоваться, - улыбнувшись, пояснили Кохару.- Но ведь он пошевелился, - непонимающе пролепетала девушка.- Его глаза давно восстановили чувствительность. Возможно, после травмы господин Амано ничего не видел, но, отойдя от посттравматического шока и сотрясения мозг, зрение стало к нему возвращаться. - Но почему вы никому не сказали об этом? – возмутилась Такизава, но тут же прикусила губу и опасливо посмотрела на доктора Миуру. - Понимаю причины твоего непонимания, но таково было желание господина Амано. Если бы он хотел, чтобы об этом знали, то не стал скрывать, так? - Верно, - протянула девушка и, привстала на мысочки, чтобы посмотреть сквозь дверное окошко на то, что твориться внутри.Кохару разгадала маневр медсестры и заслонила своей головой отверстие, прикрытое полупрозрачным стеклом. Она была уверена в том, что губы Лео лежат на сомкнутых веках Тсубасы, сердце которого готово выскочить из груди. - Вам следует вернуться к работе, - лукаво улыбнувшись, сказала Кохару, а девушке ничего не осталось, кроме как послушаться приказа начальства и уйти по своим делам.Несколько минут постояв перед палатой Амано, прикрывая смотровое окошко, Кохару все же оторвалась от двери и вернулась в свой кабинет, где на диванчике сидел Каин с перебинтованной головой, а его мать пристально смотрела на сына суровым взглядом, полным неодобрения. - Не нужно причинять боль этому человеку своим видом, - строго сказала женщина. - Мне нужно было извиниться, - сухо ответил Каин и закрыл глаза, перед которыми плавали разноцветные пятна. - Не стоит ругать его сейчас, - сказала Кохару и, сев на диванчик рядом с Каином, взяла его за руку. – Ему нужно отдохнуть. - Я понимаю, - печально вздохнула женщина. – Что ж, мое такси уже приехало. Мы с тобой обо всем договорились. Прошу, позаботься о моем сыне, - с этими словами Момоко покинула кабинет.Каин почувствовал облегчение, когда его любимая, но все же такая строгая мать, вышла из комнаты. Он положил голову на плечо Кохару и сонно улыбнулся. - Поехали к тебе домой? – предложил он.- Больница моя обитель, - усмехнулась Кохару. – У меня сейчас живет Лео, так что не получиться. А тебе нужно остаться тут, - она заботливо коснулась губами макушки Каина и, прикрыв глаза, облегченно вздохнула. Миура была рада, что все завершилось так хорошо, прекрасно понимая, что если бы Лео не смог сдержаться, то все могло бы иметь печальный конец. - Хорошо, я пойду в палату, - вздохнул Каин. – Только обещай, что придешь ко мне, как закончишь с работой. - Обещаю.Кохару встала с диванчика и подала Каину руку, чтобы помочь ему подняться, а потом проводила до VIP палаты, придерживая бывшего натурщика за талию. Она уложила парня на удобную кровать, и он тут же уснул.Кохару шла по коридору, потирая уставшую шею. До проведения плановой операции оставалась всего неделя, а нужно было так много сделать, чтобы помешать главному врачу снять финансирование с Тсубасы и перекинуть его на другого больного. Так же пора было переводить Амано на новую диету, чтобы подготовить к операции, еще раз проверить все показатели, чтобы не произошло никаких эксцессов…- Вы всегда проходите мимо своего кабинета? – крикнул Лео, когда Кохару прошла мимо, сосредоточенно глядя на занавешенное жалюзьми окно в конце коридора. Женщина резко остановилась и испуганно обернулась, но быстро пришла в себя и улыбнулась.- Наверное, - Кохару подошла к двери и, открыв ее, пустила Лео внутрь. – Прости, что не рассказала о том, что Тсубаса видит. Он не хотел, чтобы люди знали об этом, а я должна уважать желания больного. - Он дурак, - обиженно пробормотал Лео, прекрасно понимавший мотивы, двигавшие любимым человеком. – Когда вы проведете операцию? - Через неделю в день благотворительного праздника. Он будет называться ?Под крылом ангела?. Вы ведь возьметесь за его оформление? - Если за это заплатят, - усмехнулся Лео. – Скоро нужно платить по больничным счетам.- Вот и прекрасно. Я договорилась с ректором университета: ты можешь пользоваться своей старой студией, если будет нужно. Так же, - Кохару открыла верхний ящик своего стола и достала пластиковую карточку, которую протянула Лео, - на эти деньги вы можете купить все необходимое. Здесь около 10 миллионов ен. Не нужно делать ничего грандиозного, просто оформить холл для концерта и сделать подарки для больных детишек. Справишься? - Разумеется, - кивнул Лео, приняв карточку и убрав ее в карман джинсов. – Я могу еще пожить в вашем доме?- Да, - кивнула Кохару. – ты можешь провести там еще неделю, когда же я оплачу работу, ты сможешь снять квартиру. - Здорово. Тогда я пойду. - Удачи.В больнице начались жаркие дни: весь персонал был занят подготовкой к предстоящему празднику. Кохару, воспользовавшись тем, что главный врач отвлекся на благотворительный вечер и привлечение к участию в нем знаменитостей, утвердила операцию Тсубасы в министерстве здравоохранения. Доктор Нишикава не мог ослушаться приказа сверху, потому, скрепя сердце, поставил подпись под планом операций. Лео полностью погрузился в работу. Долгая разлука с любимым делом заставила понять, сколь сильно он любит гончарный круг и его мерное шуршание, глину, принимающую в руках форму, существовавшую до этого момента лишь в его голове. Лео сделал двести маленьких керамических ангелочков в подарок детям, а одного подарил Кохару. В день операции больница преобразилась: холл превратился в райскую полянку: мягкие белоснежные пуфики, кресла и стулья были расставлены на полу, под самым потолком висели облака и ангелы из фанеры. Лео вырезал их сам, но раскрашивал Каин, который из-за сотрясения мозга вынужден был задержаться в больнице на неделю. Чтобы не сидеть без дела, он решил помочь, хоть Лео высказывал радости по этому поводу, однако, к удивлению Кохару, и противиться не стал. В ночь перед операцией доктор Миура все же приехала в свой дом. Лео еще не съехал, но уже подыскал себе небольшую квартирку недалеко от больницы и начинал паковать немногочисленные вещи. - Я думал, что вы никогда тут не появляетесь, - пробормотал Камигава, когда Кохару, скинув с себя туфли, вошла в гостиную и села на диван. - Мне нужно выспаться перед операцией, - голос женщины был очень уставшим. – Последние дни стали для меня очень тяжелыми, - она встала с дивана и двинула на кухню, но остановилась в дверном проеме и посмотрела на Лео. – В качестве оплаты за работу тебе полагается все, что осталось на той карточке. - Но ведь… - Кохару прислонила к губам указательный палец.- Просто бери все, что осталось, - ее губы тронула лукавая улыбка. Она прекрасно знала, что на карточке осталась очень большая сумма. - Спасибо, - поблагодарил Лео и пошел на кухню, следом за женщиной. – Мне предложили вернуться в университет, сказали, что будут платить повышенную стипендию. Это не ваших рук дело?- У меня связи только в области медицины, - усмехнулась Кохару, насыпавшая рис в рисоварку. – Просто ты действительно талантливый человек. С их стороны было глупостью не предложить тебе подобные условия раньше. Они вместе поужинали, а затем Кохару отправилась спать. Будильник разбудил ее только в полдень, когда Лео уже давно покинул дом вместе со всеми вещами. Женщина сладко потянулась, чувствуя себя обновленной после продолжительного сна. Теперь у нее было достаточно сил, чтобы провести сложнейшую многочасовую операцию. В кабинете Кохару переоделась в хирургический костюм и, впервые за долго время, собрала волосы в тугой пучок, который скрыла под шапочкой, плотно прилегавшей к голове. Перед тем, как уйти, Миура взяла со стола фигурку ангела, подаренную Лео. Она улыбнулась, посмотрев на белоснежное личико с тонко прорисованными губами и глазами. Сегодня утром, когда она вошла в холл больницы, его наполняли детский смех и звуки музыки. Под потолком висели шикарные декорации, у дальней стены возвышалась небольшая сцена, на которой выступали знаменитости, согласившиеся посетить больницу. Все пациенты, вне зависимости от тяжести заболевания, наблюдали за представлением и улыбались, а их искреннее счастье наполняли сердце Кохару уверенностью в собственных силах. Перед тем как подняться на второй этаж, она заметила довольно большую толпу людей, сгруппировавшихся у чего-то, стоявшего почти у самого лифта. Ей стало интересно и, не сумев перебороть любопытство, Кохару все же протиснулась сквозь пациентов и персонал. В самом центре толпы, убранное под стеклянный колпак, стояло то самое крыло, которое так нравилось Тсубасе, а под ним табличка, на которой витиеватым почерком Лео было написано: ?Единственное лекарство от любви - любить еще больше?. Тщательно намывая руки перед операцией, Кохару вспоминала это крыло. В каждой прожилке этой скульптуры она ощутила непреодолимую любовь Лео к Тсубасе и сейчас, стоя перед входом в мрачные просторы операционной комнаты, она во что бы то ни стало, хотела помочь этому чувству принести Камигаве не только боль, но еще и улыбку. Тсубасе только ввели анестезию, потому он еще не спал. Доктор Миура присела на корточки и прошептала на ухо: ?Как бы тебе ни было трудно найти дорогу обратно, прошу, вернись. Лео будет ждать тебя?. Следующие восемь часов по операционной разносились лишь шум аппарата искусственной вентиляции легких, мерный писк прибора, подключенного к сердцу Тсубасы и короткие указания Кохару. Она покинула операционную первой. Стянув с себя окровавленные перчатки и халат, она растерла уставшую шею и вышла в коридор. Лео тут же соскочил с железного стула, ставшего для него пристанищем на все это время. - Операция прошла успешно, - сказала Кохару. – Сейчас Тсубасу перевезут в реанимацию, где он будет отходить от наркоза. Тебя туда не пустят. Сейчас ты сможешь видеть его только издалека. Сказав это, женщина положила руку на плечо Лео и ободряюще улыбнулась. Больше ничем помочь она не могла. Кохару добралась до крыши и достала из кармана пачку сигарет, она уже собиралась закурить, когда из-за ее спины раздался голос Каина.- Бросай это дело, от него одни беды. Кохару спрятала сигарету обратно в пачку и повернулась лицом к парню. Он лениво оторвался от перил и подошел к Миуре. Положив руки ей на плечи, Каин пристально всматривался в глаза женщины. Они наполнились слезами за несколько секунд. Юноша прижал любимую к себе и стал нежно поглаживать ее по голове. Он понимал, что Кохару устала, осознавал, насколько сильно она боится, что Тсубаса не очнется от наркоза, а он был единственным человеком, в чьих объятиях она позволяла себе быть слабой. - Не плачь, ты ведь умница, а значит, все сделала правильно, - словно маленького ребенка, Каин утешал Кохару. Успокоившись, она отказалась возвращаться домой, чтобы отдохнуть. Ей было нужно проследить за Тсубасой, быть рядом, когда он откроет глаза. Вернувшись в здание больницы, Кохару налила себе кофе из автомата и тут же пошла в реанимацию, где устроилась на подоконнике и принялась терпеливо ждать, когда очнется Амано.Она задремала ближе к рассвету и уже начала проваливаться в глубокий сон, когда пульс Тсубасы стал учащаться. Кохару соскочила с подоконника и, в миг оказавшись у койки, взяла Амано за руку и закрыла глаза. В его теле все начало меняться, нервные волокна, прежде зажатые, стали вновь пропускать электрические импульсы, посылаемые мозгом. Сейчас шла стадия ?диагностики?, на которой мозг должен был проверить все ли в порядке, для этого он посылал по всему телу короткие электрические разряды, усиливающиеся с каждой секундой. - Терпи, Тсубаса, - сказала Кохару, зная, что сейчас парень испытывает далеко не самые приятные ощущения. – Это пройдет в течение часа.- Лео…, - прошептал Амано непослушными губами, так, что Кохару еле разобрала о чем он говорит. – Позовите…- Хорошо, - кивнула Миура и выскочила из палаты. Лео все еще сидел перед реанимацией, устало потирая глаза, требовавшие немедленного сна. - Он зовет тебя! – воскликнула Кохару. - Что?! – не сразу понял Лео.- Быстрее, он может говорить!Камигава ворвался в реанимацию, оттолкнув доктора Миуру, и тут же склонился над Тсубасой. - Я люблю тебя, Лео, - прошептал Амано. – Было так страшно, что не успею этого сказать…- Дурак, - из глаз Лео хлынули слезы, он собрался было обнять Тсубасу, но Кохару, стоявшая за спиной, уловила характерное движение рук.- Не обнимай! – воскликнула она. – У него на спине шов, который может разойтись от резкого движения. Лео не стал оборачиваться, сейчас ему не было дела ни до кого, кроме Тсубасы. Он нежно поцеловал Амано и, когда губы Тсубасы слабо, но все же стали отвечать, словно ощутил, как крылья, казалось безнадежно сломанные, вновь раскинулись за его спиной.Эпилог. Успешная операция стала лишь первым шагом на пути к выздоровлению Тсубасы. Год ушел на то, чтобы его мышцы, ослабленные после длительного бездействия, вновь окрепли и стали работать нормально. Все это время Кохару, не жалея сил и времени, лично занималась реабилитацией Тсубасы: делала массажи, проводила гимнастику… Ей нравилось общаться с открытым, жизнерадостным Амано. Однажды он сказал ей, что хочет забрать документы из академии искусств и попробовать поступить в медицинский университет. Лео не долго упирался такому желанию любимого, чувствуя, что этот путь для него.Они медленно шли по залитой солнцем улице. Под их ногами нежным розовым ковром расстелились лепестки сакуры, опавшие с цветущих деревьев. Не стесняясь, Тсубаса держал Лео за руку. Его лицо светилось от счастья, губы тронуты мечтательной улыбкой: сегодня он узнал, что поступил в медицинский вуз. Кохару долго натаскивала его на экзамены, но все уверенности в том, что он сможет их сдать Тсубаса не набрался до самого последнего момента. - Помнишь, я обещал тебе показать одно особенное место? – спросил Лео, и Амано кивнул. – Поехали туда!Рассмеявшись, Камигава побежал вперед.Они взяли такси и приехали на самую окраину города к высокой водонапорной башне. Не говоря ни слова, Лео подошел к ней и стал забираться вверх по железным перекладинам, игравшим роль лестницы.- Что ты делаешь? – спросил Тсубаса.- Полезли наверх, - крикнул в ответ Камигава. Амано оставалось лишь тяжело вздохнуть. Он уже начинал привыкать к нахальной манере Лео вечно делать так, как ему хочется, потому почти не злился на любимого, так любившего влипать во всякие неприятности. Крыша водонапорной башни оказалась ровной, а так как ее весь день согревало солнце, то еще и теплой. Лео лег в самом ее центре, и Тсубаса, как только добрался до вершины, удобно устроился на руке любимого и посмотрел на небо. Закатные закатное солнце окрасило его в бледно-оранжевый цвет. Края облаков, подсвеченные последними яркими лучами, окрасились в розовый. Не было слышно городского шума, только призрачный шелест травы да свист ветра разгонял тишину. - Это прекрасно, - прошептал Тсубаса. - Угу, - промычал Лео. Парень перевернулся на бок и посмотрел на Амано. Его глаза неотрывно смотрели в бескрайние просторы неба. Они был полны счастья и беззаботности. - Самолет, - протянул Тсубаса. – Может, Каин и Кохару именно на нем улетают в Америку? Даже не сказали, когда у них рейс.Лео нежно коснулся губами шеи Тсубасы, а затем стал поднимать выше. Обдав горячим дыханием мочку уха Амано, он поцеловал его в щеку, а затем в губы. Камигава почувствовал нежные пальцы, залезшие под рубашку. Они нежно гладили, чуть щекоча, доставляя ни с чем не сравнимое удовольствие. Близость Тсубасы это все, что было нужно ему для полного и безграничного счастья, не покидавшее теперь его ни на миг.