Глава 10 (1/2)
Кай открыл глаза и осознал, что лежит на кушетке. Дышал с трудом, но теперь воздуха хватало. А ещё он был противно липким от пота с головы до ног.
Зрение постепенно прояснилось достаточно, чтобы различить склонившегося над ним Криса.— Как себя чувствуешь? — осторожно спросил Крис, разглядывая его с настороженным вниманием и хрупкой заботой.Кай чувствовал себя паршиво. Не только физически. Потому что случилось то, чего он не хотел. А Крис не такой человек, от которого удалось бы легко отделаться красивой ложью. И списать обморок на последствия после падения не получилось бы. Чен наверняка уже доложил Крису о результатах осмотра, значит, ни одного удобного объяснения для обморока у Кая не осталось. Кроме правды.Он приподнялся, неловко сел на кушетке и провёл ладонью по лицу, смахивая холодные капли липкого пота. Потом резко выдохнул, потому что Крис толкнул его обратно на кушетку и как следует прижал, спровоцировав вновь удушье и заставив сердце бешено заколотиться в груди.
Перед глазами всё поплыло, а после Крис отпрянул и убрал руки.Кай непроизвольно вцепился в воротник форменной рубашки, смял ткань, рванул и с хрипом сделал жадный вдох.— Прости, хотел убедиться наверняка, — глухо произнёс Крис, не сводя с него глаз. Потом решительно ухватил за руку, заставил подняться с кушетки и отвёл к душевой кабинке.
Кай ещё не пришёл в себя достаточно, чтобы сопротивляться, когда с него стягивали одежду. После его бесцеремонно засунули под тёплые струи.
Он молча стоял под потоками воды, прислонившись лбом к гладким плиткам на стене, а Крис привалился плечом к выступу у распахнутой прозрачной створки, скрестил руки на груди и открыто пялился. Через долгие десять минут тихо спросил:— Отпустило?Кай медленно повернул голову, смерил его усталым взглядом и подставил лицо под льющуюся сверху воду. Правда, вода скоро литься перестала. И Кай обречённо вздохнул, едва его завернули в белое полотенце и поволокли обратно в комнату, где свалили на кушетку и укрыли одеялом.— Ты можешь и дальше молчать как упрямый баран, — подытожил Крис, — но тогда у меня будут основания для твоего отстранения — никаких боевых вылетов. Откуда мне знать, что ты не отключишься в разгар боя?— Не отключусь, — глухо прорычал взбешённый ультиматумом Кай.— А я тебе не верю. Ты в последнем бою отключался несколько раз. Только обойдись без вранья. Мы оба знаем, что это так. И ты не смог поладить ни с одним из фюреров, которых я тебе назначал.— Неправда. — Кай закрыл глаза, повертелся и уткнулся носом в подушку. — С одним поладил.— С которым это?— С тобой, — ещё тише договорил Кай. Признавать это не хотелось, но лучше так, чем потерять небо вовсе. А без фюрера пилоту летать не позволят.— Правда, что ли? Ты дважды отключал связь, упрямый засранец! Дважды! Ты дважды ослушался приказа! И тебе хватает наглости заявлять, что мы с тобой отлично поладили? Да ты...— Заткнись, — тихо попросил Кай, натянув на голову одеяло. Меньше всего ему сейчас хотелось выслушивать упрёки и нелепые обвинения чёрт знает в чём. Особенно от Криса. — У тебя есть распоряжение Штаба — вот и выполняй. Меня не отстранили от службы, так что по личной инициативе ты этого сделать не можешь.Крис сделал шумный вдох. Видимо, успокаивался по собственной методике.— Ладно. Тогда попробуй мне объяснить, что это было. Я тебя не душил, но ты задыхался, весь взмок и просто вырубился. Без причины — очевидной. И едва не сделал то же самое, хотя я просто держал тебя. У людей в большинстве своём так не бывает. В твоём досье есть пометка о фиксации, но я пока слабо понимаю, в чём суть. И почему ты тогда нормально себя чувствуешь при фиксации в кабине корабля?Кай плотнее прижался лицом к подушке и с силой зажмурился. Воспоминания накатывали неумолимо, и бороться с ними не получалось.
В плену прозрачный цилиндр оставался его неизменным местом обитания, но всякий раз перед опытами пленников заставляли хранить неподвижность с помощью специальных держателей. И Кай не представлял, как можно вообще объяснить весь ужас того, что происходило с людьми в такие мгновения.
Он не знал, как выразить чувства человека с вскрытой грудной клеткой, который не просто кричать не мог от боли, но даже шевельнуться, и оставался при этом в сознании. Само чувство секундной беспомощности заставляло переживать всё, что уже было однажды. Разум не выдерживал такой нагрузки и закономерно отключался, чтобы спастись.Это было... как рефлекс. Возникновение ряда условий приводило к активации психологического защитного механизма. По крайней мере, у Кая. И именно благодаря этому защитному механизму Каю удалось вырваться и сбежать от фремдов. Тогда его это спасло, а сейчас — создавало лишние проблемы.Только рассказать всё это Крису он не мог.
Не мог рассказать об этом вообще никому — сейчас. Даже когда он пытался рассказать, его понимали совсем иначе. Кай не мог отдать свою боль другому человеку, да и не особенно хотел. Он бы и врагу не пожелал попасть в плен к фремдам. И его угнетала собственная беспомощность объяснить всё это. Он чувствовал стыд и унижение от любой попытки себя оправдать. Потому что чертовски глупо, наверное, испытывать ужас и терять сознание от простого захвата.Крис, быть может, считал его теперь богемным мальчиком, грохающимся в обморок по поводу и без. И Кай тут был бессилен что-либо изменить.— Я не могу, — едва слышно пробормотал наконец Кай. — Не могу ничего объяснить.— А ты попытайся.— Довольно! — Кай порывисто сел и с яростью стиснул пальцами край одеяла. — Тебе мало того, что есть в досье, и этого?Крис послушно перевёл взгляд на чёрную ленту на плече, на которую указал Кай.— Просто не надо меня хватать, и всё будет нормально.— Но в корабле система фиксирующих ремней, — напомнил Крис. — А ты сознание не терял ни разу. Как и в симуляторах.— Эта система намертво привязана к полётам. Полёт — это абсолютная свобода. Нет других ассоциаций. Только эти. И это... было раньше. Намного раньше, чем всё... остальное. Я, правда, не могу объяснить. И не хочу. Просто не нужно меня трогать.— Даже если хочется? — Крис смотрел тяжёлым взглядом в упор.
Протянутую руку Кай резко и грубо оттолкнул, но не помогло.
В ходе потасовки одеяло сползло на пол, а полотенце осталось на простыне. Сам Кай замер, прижав Криса к матрасу. Медленно сообразил, что сидит на Крисе, стиснув коленями его бёдра.
Ускользнуть и слететь с кушетки он не успел. Крис с силой рванулся, сбросив его с себя, навалился всем телом сверху, придавил своей тяжестью и выбил из лёгких остатки воздуха. А потом прижался к губам яростным поцелуем.Это было бы прекрасно, если бы в разгар поцелуя Кая не утянуло во тьму, но утянуло, и он почти ничего не ощутил и не запомнил. А полёт в небе оставался лучшим из всего, что он мог ощутить после.Когда в очередной раз вернулся в реальность, то снова лежал на кушетке. Теперь, правда, вместо подушки под головой оказались колени Криса. И Кай снова смежил веки, растворяясь в неторопливых движениях длинных пальцев, что перебирали волосы.— Как человек может сочетать в себе столько противоречий? — негромко поинтересовался Крис и продолжил доброжелательным тоном, словно говорил с ребёнком: — Боюсь, я из-за тебя скоро окончательно спячу. Давай остановимся на том, что ты пилот, который обязан выполнять приказы старших по званию, идёт? И если я тебе говорю, что ты должен выйти из боя, ты выходишь из боя без споров и демонстрации своего неуживчивого нрава. Насчёт этого мы договорились? Как видишь, я не требую от тебя большего, но в бою мои приказы не обсуждаются. Не потому, что я беру на себя обязанность вести тебя как фюрер, а потому, что я чёртов полковник и отвечаю за всю базу целиком. Это ясно?Крис слегка потянул за влажные от пота пряди, заставив Кая кивнуть. Эта основательность Криса и внимание к деталям успокаивали, как ни странно, хотя в прочее время Кай, скорее всего, испытал бы раздражение — он не выносил, когда с ним обращались как с ребёнком.— Отлично. Идём дальше. Ты можешь просто сказать, как долго пробыл в плену?Кай неохотно раскрыл рот, чтобы хрипло ответить:— Чуть больше месяца.— А остальное время?— Путь назад. Госпиталь. Восстановительный период и допросы.Крис плотно сжал губы, помедлил, затем коротко кивнул. Наверное, пытался себе это представить. И не зря. Восстановительный период и допросы были изматывающими и утомительными. Для Кая они немногим отличались от плена.— Понятно. Я связывался со Штабом. Они сказали, что после тебе предлагали вновь перейти в с-категорию, чтобы смягчить последствия, но ты опять отказался. Сейчас думаешь так же?— Я не хочу, — отрезал Кай и попытался приподняться, но Крис вернул его на место и снова запустил пальцы в волосы, мягко перебирая их.— Ладно. Сегодня ты отдыхаешь. Имей в виду — это приказ. Увижу тебя где-то помимо столовой, этой комнаты или медицинского корпуса, посажу в карцер, нагло пользуясь своей властью. В карцере предельно тесно, сразу говорю. Тебе там жутко не понравится.Крис помог ему удобнее устроиться на кушетке, погладил по голове и завернул в одеяло. Ещё и подождал, пока Кай уснёт, поэтому Кай не увидел уже, как Крис уходил и когда.
Думать же во сне, на кой чёрт Крис вообще с ним возился, у Кая не получалось. Он либо проваливался в сон без сновидений, либо подрывался от кошмаров.
Проснулся он только к ужину, но вполне оклемался, чтобы одеться и выползти из комнаты в пристойном виде.За ужином его поджидало разочарование. В столовой он не увидел ни Криса, ни Чунмёна, ни Чена. Остальные по-прежнему держались отчуждённо и к нему не лезли, лишь неизменно уступали ему очередь у стойки и смотрели с опаской.На следующий день тренировки в зале с симуляторами Кай опять проводил с Чунмёном. Тот старательно уклонялся от любых вопросов, касавшихся чего-либо, не связанного с полётами. Выяснить, почему Крис взял на себя функции фюрера Кая в последнем бою, не получилось. Потом стало не до этого, потому что сигнал тревоги уже привычно напомнил о себе.На сей раз фремды атаковали грузовую линию на крайнем западном участке. К счастью, поезд с поставками успел пройти, но фремдам удалось сразу же после этого повредить пути направленными взрывами. И они постарались не подпустить ремонтные бригады к полотну.Сообщение приостановили, задержав два состава на защищённых станциях. Истребителям оставалось уничтожить стрелковые расчёты вдоль полотна.Операция повышенной сложностью не отличалась, и Чунмён вроде бы вполне успешно справлялся. Он даже ни разу не повысил на Кая голос, и они почти не спорили на канале связи.— Луч справа, расстояние два метра. Отодвинься. Слева беспилотник. И ещё два тупака на прямой с тобой впереди, двадцать две единицы прямо по курсу. Пушка в тридцати единицах. Ловит на прицел. Смени позицию и высоту. Попробуй пройти выше... Ещё семнадцать градусов севернее.Кай машинально отвлёкся, чтобы дать очередь по беспилотнику, который собрался поджарить ему хвост.