29. Ответ знают птицы (1/1)

Запах горелого мяса - вот то, чего никогда не забыть.Пепел разлетался по округе, превращая снег в тёмно-серое месиво. Можно было порадоваться оттепели, тому, что февраль подошёл к концу, а весна уже вовсю стучалась в окна и двери. Но вокруг царило уныние. Трупы сжигали на костре по нескольким причинам: никто не желал хоронить людей поблизости от скважин, из которых шло снабжение лагеря питьевой водой, и на подсознательном уровне почти все желали избавиться от тела несущего в себе вирус, а не закапывать его в землю, оставляя условно живым.Это было дико. Видеть этот погребальный костёр, чуять дым и гарь, следить за тем как солнце медленно выползая на небосклон, пытается пробиться сквозь серые тучи. Всё стало серым: небо, воздух вокруг, люди и лица.На прощание пришли немногие. В основном самое близкое окружение. Шокированные очередным убийством люди окончательно отказались выходить из своих домов, так что любая работа в лагере остановилась, а люди перешли на припрятанные в домиках припасы еды и воды. Клементина стояла чуть поодаль, укачивая ЭйДжея на руках. Малыш, ничего не понимая, совал пальцы в рот и глядел по сторонам, а по щекам девочки текли горячие слёзы. Шейн был рядом, замер, положив руку на плечо Клементины и склонив голову. Джин, Джоди, Дейв и Айви – пришли. Было больно. Словно внутри, где-то в районе солнечного сплетения, вдруг образовалась чёрная дыра, которая и днём и ночью втягивала в себя Клементину, совершая невероятный обряд самоуничтожения.Почему это произошло? Почему именно он? Почему после всего, что они пережили вместе, Кенни ожидал такой конец?Или это была награда? Шейн сказал, что на теле Кенни не было следов побоев и борьбы. Лишь точный удар чем-то острым в затылок – разом прервал его тяжёлую, полную испытаний и лишений, жизнь. Это сделал человек, которому Кенни доверял, к которому мог безбоязненно повернуться спиной, не ожидая ножа в спину. Птицы кружили над головами и чирикали. Март приравнивался к грязи. Снег таял, а возле погребального костра вообще стояли лужи. Под ногами пришедших - хлюпающая жижа мокрой земли. Дома нужно оставить обувь на пороге. Птицы взмахивали крыльями. Клементина следила за ними, так как больше не могла смотреть на пляшущие языки пламени. Они забирали Кенни прочь: и птицы, и огонь.***В доме стало пусто. Тишина была глухой и плотной. Кровать Кенни пустовала, а ЭйДжея забрала себе Джин. Ночью Клементина видела, как женщина свесила вниз руку, а Шейн, лежащий на нижней койке, приподнял свою и сжал её пальцы в коротеньком жесте понимания. Они лежали так довольно долго, держась за руки и дыша в унисон. Девочка заснула глядя на них, завернувшись в одеяло, и больше не чувствуя того неуловимого тепла, что исходило снизу – от койки, где раньше спал Кенни. Шейн просыпался раньше всех. Едва небо на улице вновь серело. Он подолгу сидел на кровати, сцепив руки в замок и глядя в стену напротив. Они брели на ощупь в кромешной темноте. Вновь и вновь прокручивая в голове события того вечера. Повторяя в памяти слова Клементины. Убийца предупреждал. Он подавал знаки своим жертвам, незадолго до того, как совершал своё деяние. Клементина заметила маленькую чёрную птичку нарисованную маркером на зеркале в их ванной комнате и в её голове мигом выстроилась цепочка ассоциаций. Оригами в виде птицы, неизвестного происхождения, в доме Флойда Макнаба. ?Крылья? за спинами того же Флойда и поварихи Дианы. Девочка была на сто процентов уверена, что если осмотреть дом Дианы, там можно будет найти ещё одну птицу-предупреждение. Вместе с Дейвом и Айви, Шейн с боем ворвался в коттедж, где жили Хэлен и Кейти, а ранее и покойная Диана. Они обследовали каждый закуток и… не обнаружили ничего. Зато предложение Айви, осмотреть рабочее место Дианы – кухню столовой, принесло плоды. В самом углу одной из полок, где хранились крупы, одиноко стояла маленькая фигурка вороны. Скорее всего, это была птичка из детского набора коллекционных игрушечных животных. Это послужило доказательством догадок Клементины. Но ситуация от этого не прояснилась.Очередным утром Шейн услышал характерный скрип на верхней полке и через секунду увидел босые ноги Джин, что аккуратно и тихо спускалась вниз по деревянной лестничке.- Опять не спишь, - шёпотом сказала она и села рядом. Дрова в печке перегорели и, как всегда, под утро домик стал остывать. Джин поёжилась и накинула одеяло Шейна на ноги.- А ты знаешь что ?опять??- Конечно. Ты каждое утро просыпаешься в одно и то же время, а потом сидишь и думаешь, - ответила женщина, обхватив руками колени.- Не знаю, почему так выходит…- Виноваты биологические часы.Шейн усмехнулся и посмотрел на неё. Чёрные глаза Джин уже давно перестали его пугать, он привык и полюбил их. Но сейчас, когда она глядела на него в этом густом сумраке, по телу неожиданно пробежала волна мурашек. Улыбайся Джин, ты же всегда улыбаешься! Улыбка меняет твоё лицо, делает нежнее.И она улыбнулась в ответ. Немного печально, что логично, ведь эти дни были для всех них несказанно тяжёлыми. Шейн закинул руку ей на плечо и притянул ближе. Женщина, всё ещё немного дрожавшая от холода, наконец согрелась.- Я не знаю. Я не такой великий детектив, что бы распутывать это дело. Я просто коп, - выдохнул Шейн. – Я человек действия, а не размышления. Это больше задачка для Джоди, Дейва и Айви – они же как-никак из ФБР, поведенческая психология, все дела... Но и они топчутся на месте.Они немного помолчали, а затем Шейн продолжил. Ему почему-то стало жизненно необходимо выговориться.- Никогда не думал, что это может быть так тяжело: всего семьдесят три жителя. А мы не можем напасть на след. Была зима, снег – идеальные условия для обнаружения – кровь и следы от ботинок офигенно видны на снегу. Но всё чисто. Он делает всё чисто – на нейтральных территориях, а потом возвращается в свой дом обычными тропами, по которым ходят десятки людей. - Ты ищешь убийцу, а надо искать мотив, - осторожно сказала Джин.Шейн хотел было рассердиться, прервать её и сказать, что они то и делают, что ищут мотив, но она продолжила, не усел он и рот открыть.- Все жертвы связаны общей ?темой?. Он всех превращает в птиц, а это говорит о том, что это явно серия. Серийный убийца, да? Но сами жертвы были никак между собой не связаны. Так что либо же он выбирает наугад – и это усложняет ситуацию, либо же существует какой-то принцип выбора.- Мы думали об этом, Джин. И не нашли ничерта общего между Кенни, Дианой и ребёнком Макнабов. Абсолютно ничего. Они даже не пересекались почти.- Ну, а что до Кенни. Он - тот ещё параноик… Вспомни: в тот день он почти всё время был дома. Только утром выходил с нами на завтрак. Но и в это время дом не пустовал – тут были Клем с ЭйДжеем. Она никого не впускала, а значит, это сделал Кенни когда остался один. Впустил в дом человека, который оставил послание на зеркале в ванной.- А что если послание было оставлено раньше? За день, за неделю – просто мы не видели, - возразил Шейн.- Погоди, - подняла руку Джин, останавливая словесный поток. – Это рассмотрим позже. Сейчас давай подумаем над тем, кого мог впустить Кенни. Наш, вечно-всех-подозревающий, Кенни. Шейн задумался. Кенни действительно не стал бы впускать под крышу своего дома, где в это же время был ЭйДжей, человека которого мало знает. Он бы впустил кого-то, с кем дружил или был в более-менее доверительных отношениях. Кто это? Его вечные партнёры по картам: бывший полицейский Трой (который не переставал подбивать клинья к Джин, даже когда всем и каждому стало понятно, что она с Шейном), местный библиотекарь Тед Гир и, естественно, вечно пьяный Бад. Последнего, к слову, Клементина видела в ночь убийства Кенни неподалёку от комнаты отдыха, где это убийство собственно и было совершено. Однако, Бад был с ней и тогда когда из-за деревьев предстал неизвестный человек в капюшоне. Кто это был? Случайный прохожий, которого мог напугать пистолет в руке девочки и её недетская агрессия? Убийца, скрывающий своё лицо? Или же убийц было несколько, и неизвестный человек появился специально, что бы увести подозрения от Бада. - Мы разберёмся, - тихо заверила Шейна Джин и легонько коснулась губами его виска. – Вечно прятаться он не сможет, однажды да проколется. Или же вы выйдете на след раньше, чем он успеет задумать ещё что-то. ***Шейн ожидал, что Клементина закроется. Станет угрюмой и замкнутой, ведь ситуация казалось так и требовала от неё этого. Действительно, за последующие две недели она ни на минуту не переставала хмуриться, лицо её потеряло детские краски и вновь стало жёстким. Он видел такое лишь раз – тогда когда они, убегая из лагеря Крейвена, оставили Кенни. Тогда она была зла на него, Шейна. Теперь же злость была припасена для другого человека, имени которого никто из них пока ещё не знал.Однако вопреки этому, ожидания Шейна не оправдались. Она не стала молчаливой. Вынеся очередной удар судьбы - не расклеилась, но и не превратилась в бесчувственный камень. Он слышал, как плачет девочка, по вечерам заперевшись в ванной. Пару раз утешал её, сжимая в крепких молчаливых отцовских объятиях. Между ними не было стены – они всё так же оставались близки, и это грело душу Шейна.Ныне вечера были не такими шумными. ЭйДжеем занималась Джин, купала, умывала и кормила. Малыш с каждым днём выдавал всё больше и больше новых слов, половина из которых была понятна, половина – на его выдуманном языке.По утрам и вечерам Шейн гонял Клементину по лагерю – бег на выносливость, плечом к плечу. Статические упражнения на игровой площадке в северо-западной части лагеря (она даже умудрилась самостоятельно подтянуться на перекладине, не много не мало, а девять раз). Там же они тренировали удары. Она била с каждым разом всё сильнее. Шейн удерживал самодельную макивару и подстёгивал девчонку атаковать не жалея сил. В такие минуты глаза Клементины горели, а движения становились всё резче и жёстче. Она сбрасывала всю свою злость на тренажёр для отработки ударов и чувствовала себя на какой-то грамм лучше.Однажды, вернувшись домой после изнурительной пробежки, потные и уставшие, Клементина и Шейн застали Джин с гитарой в руках. Она играла ЭйДжею какую-то песенку, умело перебирая струны, и пела своим тягучим, низким, но мелодичным голосом. Малыш смотрел на женщину, периодически хлопал в ладоши и смеялся. - Ого! Ты умеешь играть? – удивилась Клементина, сев рядом. Стэйси Хаш (ровесница Клементины - самая младшая из семейства Хаш, не считая её карапузов-братьев) пыталась научить Клементину, правильно держать гитару и брать аккорды, во время их прошлой поездки на Границу. - Ага, - несколько смущённо улыбнулась Джин.- Где ты её раздобыла? - Шейн водрузил полное ведро воды на печь и с интересом посмотрел на инструмент в руках женщины.- Дейв и Айви принесли, вчера мы с ними говорили о музыке и всяком таком, и оказалось, что у Дейва есть гитара.- Дейв вообще музыкант. И проигрыватель у него, и гитара, - усмехнулся Шейн. – Сыграй что-то, - добавил он, с неким подобием вызова в глазах.Джин слишком давно не играла, поэтому это было несколько непривычно, но руки помнили все былые уроки, а удовольствие от игры оказалось ни с чем несравнимым. Музыка, которой не было в их доме так давно, вернулась. Это было тяжело. Она играла что-то совершенно новое, грустное и светлое одновременно. Голос ровный и чистый, замечательно поставленный. Слова, говорящие про место, где никогда не шли дожди. Она пела про любовь, которую люди забирали с собой, даже отправлялись туда, дальше. Струны, потревоженные её легкой рукой, дарили волшебный звук, который вплетался в её голос, творя неразделимую композицию.Печаль обрела лицо в этой песни, но почему-то не была угнетающей. Она сжимала сердце в тисках, но была нужной – от первого до последнего аккорда. Беда объединила их когда-то раньше. И теперь, когда Кенни не стало, им нужно было подтверждение того, что они всё ещё вместе. Они всё ещё одна пёстрая и разномастная, но цельная семья.Когда она закончила петь, они все молчали с минуту, прежде чем заговорить, словно не решаясь разрушить тишину.- Красиво, - Клементина печально улыбалась, а Шейн задорно закивал и принялся поддакивать.- Не отдавай пока гитару, пой ещё! – скомандовал он. Вода в ведре начала закипать, но Шейну было всё равно. Он смотрел на Джин как-то совсем по-другому, с ещё большим интересом, чем раньше.- Научишь? – тут же поинтересовалась Клементина, когда женщина поудобней перехватила гитару и вновь притронулась к струнам. Опять этот азарт в голосе, и глаза девчонки заблестели жизнью впервые со дня смерти Кенни. - Конечно! – Джин явно была польщена. – Научу всему, что знаю! Будем потом на пару играть!Они принялись строить планы, в перерывах между песнями Джин, которые становились теплее и чуть менее грустными с каждой последующей. Пришла весна.***Птицы кружили над головой. Клементина проводила их задумчивым взглядом, а затем вновь подняла с земли бутыли с водой и понесла в сторону дома. Шейн развёл костёр на небольшой площадке у их коттеджа и водружал один на один кирпичи, по обе стороны от огня. Они собирались жарить мясо – кролика, который попался в расставленные накануне за пределами лагеря силки. Шейн учил Клементину ставить ловушки, и её первая же принесла удачу. Из соседних домов выглядывали заинтересованные лица, но это был сугубо их завтрак, которым они не планировали делиться. Остальные люди шли за едой в столовую и проедали продовольственные запаса лагеря, которые, в общем, тоже были не плохими, спасибо мясу, что поставляли ребята Крейвена и крупам, что выращивались на полях летом. Скоро должен был начаться сезон полевых работ. И Джин уже составила все планы, нарисовала схемы полей и того, что и куда нужно будет посадить и посеять в этом году. Что-то, на подобии ржи, они высеяли ещё прошлой осенью, а что-то ожидало своего часа со дня на день. Как будут проходить работы – никто не знал, так как люди всё ещё редко выходили из дому, чего уж там говорить о любых социальных контактах, таких как совместный труд в поле.Джин сидела на поваленном стволе дерева, ветки которого уже давным-давно спилили и отправили на растопку. ЭйДжей на её коленях неумело листал старую раскраску, не очень-то качественно размалёванную её былыми владельцами. - Кролик будет солёный! Соли нам не хватало раньше, да? – Шейн говорил чересчур жизнерадостно, пытаясь привить всем хорошее настроение. Джин, впрочем, и так улыбалась, ЭйДжей тоже. Поэтому, и Клементина с трудом выдавила из себя смешок. Они старались показать ей, что жизнь продолжается. Хотя она и сама всё прекрасно понимала. Жизни её друзей обрывались одна за другой, казалось бы - после этого вокруг будет царить вечный беспросветный мрак. Но, со временем, небо всегда прояснялось и иногда даже происходило что-то действительно хорошее. Как, например, всё то, что происходило с ними с тех пор, как они попали на первый обед к семейству Хаш и стали жить в ?Тэйлс Плэйс?. Хорошие времена наставали. Рано или поздно, но становилось немного легче.Быть может, сейчас было рано, однако Шейн подстёгивал её к жизни. Всеми тренировками, установлением силков и вот таким вот неожиданным пикником.Было вкусно. Запах костра такой знакомый и ничуть не забытый, всё это напоминало прошлое, но в тоже время было неповторимым настоящим. Они говорили долго и много, во время еды и после неё, запивая мясо горячим чаем.Джин время от времени легонько морщилась, но тут же делала беззаботный вид, если замечала что на неё в этот момент кто-то смотрит. Это началось пару дней назад. Странные боли внизу живота. Джин старалась не обращать на них внимания по двум причинам: первая – она надеялась, что происходящее - глупость и все, рано или поздно, само пройдет и успокоится, вторая - она боялась. Это могла быть проблема по женской части - точно сказать она не могла, а жаловаться кому-то на то, что у неё появились боли непонятного характера, особенно в это смутное время, когда головы всех были забиты происходящей в лагере чернотой, а Шейн и особенно Клем, только-только отошли от шока после потери Кенни, Джин казалось не к месту. Однако этим утром женщина почувствовала, что происходит действительно что-то плохое. К такому выводу её привела поднявшаяся температура. Глядя на себя в зеркало, Джин видела нездоровый румянец на щеках, который, озабоченная своими мыслями, Клементина и, не очень внимательный, Шейн, не заметили. И теперь, сидя у костра, она была вынуждена улыбаться, негласно поддерживая удачные и неудачные попытки Шейна растормошить Клементину, хотя внутри у женщины росла тревога.