1 часть (1/1)

… и по этому ковру, покрытому шипами, идут босыми ногами.*** Невидимые нити ***Мы встретились спустя много лет. Невидимые нити, которые связывали нас с момента нашего самого первого знакомства, стали путеводными.Сэнтаро, Рицуко и я - лучшие друзья. Такие близкие и такие далекие. Мы любили друг друга той чистой и невинной любовью, которая присуща только детям. Во время сегодняшнего стихийного воссоединения, это чувство душило нас своим переизбытком. И мы могли с ними справиться лишь в объятиях, уткнувшись друг в дружку.*** Чувства ***Узнав, где скрывается Сэн, я даже не думал сомневаться: ехать к нему или нет. Желание увидеть его снова вырастило за моей спиной крылья. И о том, что я сбежал с работы (правда, предварительно отпросившись), понял лишь в поезде. Как же мне хотелось снова видеть перед собой этого неунывающего балбеса! Обнять его. Услышать его теплый, такой бархатистый голос, несмотря на всю грубость манер. На протяжении всех этих восьми лет я задавался вопросом, что, ЧТО должно было произойти, чтобы он так резко пропал из нашей с Ри-тян жизни? Я не находил ответа. Бывало, я замечал за ним странное поведение, будто его что-то мучает. Будто его гложет раскаяние. Будто на него давит что-то из прошлого. Я не понимал этого. Я не понимал, что ему мешало поделиться с нами своими переживаниями. С нами, с его друзьями! А для чего еще нужны друзья? Неужели мы бы его не поняли? Он промолчал и ушел…*** Признание ***На столе стояли пустые, опустошенные нами бутылки, и остатки закуски. Кампай в честь такой встречи – святое дело. Рицуко не выдержала – уснула. Она так и заснула, уложив свою голову на сложенные на столе руки. ?Ей хорошо – она улыбается. Румянец так идет тебе, моя первая любовь. Но сейчас в моем сердце совсем другой человек. Об этом я понял лишь в Токио, погрузившись в свое одиночество. Почему-то после исчезновения Сэна, мое сердце будто разбилось на тысячи кусочков. Пустота. Я чувствовал пустоту. А между мной и Ри-тян выросла призрачная стена. Я понял это только в Токио, когда учился на врача. Я люблю тебя Кавабучи… но никогда не скажу об этом. Я восхищался тобой. Тобой, таким настоящим, чуждому природному притворству людей. Твоя жизнерадостность научила меня общаться с людьми. Я не заметил, когда чувства стали другими… Не заметил и не понял… А когда понял, то понял и еще кое-что: это невозможно.Сейчас я смотрел на спелые яблочные щечки школьной подруги, которая уснула за столом напротив меня, в то время как твоя тяжелая рука лежала на моих плечах. Ты часто обнимал меня так раньше. Локоть согнут на моей шее, остальная часть руки свисает спереди моей груди. Ты пьян. Меня же алкоголь сегодня не брал. Я трезв. Может быть, тело не так послушно, но я трезв…? Кавабучи привалился на меня еще сильней, уткнувшись лбом в мое плечо и совсем на мне повиснув.- Сэн, мне тяжело.- Еще немного хочу так посидеть, - мы разговаривали тихо, чтобы не разбудить Рико.- Сэн, ты тяжелый. У меня даже шея занемела, - спокойно проговорил я, ожидая, что он уберет руку. Сэнтаро действительно убрал руку…Очки не дали вывалиться глазам.Он приподнялся, сел на колени, плотно придвинувшись к моему бедру, так что я оказался между его согнутых ног. Не понятно, с чего он вдруг стал, еле дотрагиваясь до кожи, водить по моей шее пальцами.?Очки, спасибо вам?.- Э-э-э…- Какая удивительная шея. Ты стал таким красивым.Мое сердце застучало так громко, что мне заложило уши.- Шутишь тоже, - решил отшутиться я, сглатывая, чтобы прочистить барабанные перепонки.- Нет, не шучу.В следующую секунду, его горячее дыхание оказалось на моей многострадальной шее. От волнения у меня запульсировала на ней венка. Его губы, целуя, нежно коснулись её.- Сэн? – я весь дрожал. – Сэн! – я отпихнул его в грудь, и он завалился на бок рядом со мной. – Сэнтаро! Он смеялся. Тихо так смеялся... смех был наполнен счастьем и... обреченностью?- Я люблю тебя, Бон.Я чувствовал, как мои щеки стремительно догоняли в цвете шею. Там, где он дотрагивался, она просто пылала.- Это невозможно, - печально ответил ему я. Он придвинулся, подползая ко мне боком, обхватил мою талию своими ручищами и поцеловал меня в выпирающий позвонок поясницы. Тело непроизвольно дернулось, словно по мне шарахнула молния. Кожа покрылась мурашками. Но не потому, что мне было неприятно, а оттого, что меня так сильно тряхнуло. - Почему?- Ты сам все разрушил. Ты бросил нас с Рицуко. Ты выстроил стену. Ты посвятился Богу. Сэн, ты даже представить себе не можешь насколько ты мне дорог. Насколько я тобой восхищался. Ты всегда был верующим человеком… Я видел тебя молящимся в церкви. Я знаю, что это не показуха. И сейчас ты говоришь мне, что хочешь нарушить заповедь Божию? Если это так, то ты не тот Сэн, которого я люблю…?Я проговорился! Что я наделал! Нет! Что же делать? Может, он не заметил этих слов?? Нет, заметил. Его объятия стали крепче.- Ты любишь меня?- Сэн, ты пьян. Завтра ты будешь раскаиваться в содеянном. Снова будешь винить себя и в конечном итоге – сбежишь. Я не хочу этого. То, что могло быть – быть не может. Я повторюсь: ты сам все разрушил. Сейчас ты служитель Божий и не имеешь права предавать свою веру. Хотя, что я говорю! Кем бы не был человек, он не должен предавать свою веру. Отпусти меня, - мой голос дрожал. Мои руки дрожали. Все внутри сжалось. Сжалось до боли, до ломки костей. Былые эмоции нахлынули, и эта близость стала адовым пеклом. - Ты прав… я не достоин тебя, - он освободил меня от своих цепких оков и сел, обняв свои колени. По его щеке скатилась слеза.- Вторую часть сказанного тобой я спишу на алкоголь. Он повернулся ко мне, опершись одной рукой о пол.- Каору, сделай мне прощальный подарок. И я больше никогда тебя ни о чем таком не попрошу.Я не могу смотреть, как он плачет. Это точно алкоголь.- И что же это?- Поцелуй. Один единственный. Прощальный. Я люблю тебя. И помимо других моих тараканов я не смог признать это вовремя. Этот поцелуй я буду помнить всю свою жизнь. Пожалуйста.?Он слишком много выпил. Сэн не похож сам на себя. И что мне теперь делать? Я не могу его оттолкнуть. Это выше моих сил?.Я придвинулся к нему и поцеловал в щеку. На губах почувствовался вкус соли. Горьковатые на вкус слезы текут из глаз лишь в минуты сильного волнения, потрясения и скорби. Химия не даст соврать.?Сэн, не надо, это лишнее…? - подумал я, смотря на эти слезы и вспоминая крышу больницы, на которой я видел его в последний раз перед его побегом. Его руки обнимали меня, так бережно, что это вводило меня в изумление. Наши губы соединились в мягкую нежность, в наполненный любовью поцелуй. ?Ведь я тоже люблю его. Ведь я тоже мечтал об этом. Пускай этот поцелуй станет и моим сокровищем?. Сэнтаро еще долго не хотел выпускать из своего плена мои губы. Но ему пришлось. Это был прощальный поцелуй нашей любви.