07. История с кровью (1/1)

А в субботу Кошка повезла меня к писательнице-сэнсэю.В Токио мы, значит, едем вместе, - она, типа, при мне как такой менеджер при девушке-идоле. Ну, разве что без усыпляющего пистолета.Вернее, как сказать, - я выезжаю из Тибы, из дому, значит, - а она, значит, присоединяется ко мне на полдороге, в Мацудо. У нее там до середины дня подработка в косплей-кафе ?Некромими?, где все официантки - девочки-готы, но в то же время как бы и кошки. Короче, готы с ушами и хвостом.Она же раньше в Мацудо жила, - ну вот, эта подработка у нее там и осталась, как бы по инерции. Теперь, правда, только по выходным, а сегодня вообще она из-за меня с до обеда отпросилась. Уж не знаю, платят за такую работу ваще что-нибудь, или еще она им приплачивает за возможность на законных основаниях хвостом перед людьми покрутить.В принципе, она должна была ко мне на станции подсесть, - но я, конечно, не утерпела, приехала пораньше и сама пришла ее из кафе забирать. Очень посмотреть хотелось самой, лично.Выходит, она, значит, ко мне такая… Тени сиреневые, платье, - типа как в Трансильвании по праздникам в гроб надевают. Уши прижаты настороженно, хвост нервно так, - вправо, влево, - злится, значит, что я пришла.Охренеть, говорю, ну ты даешь, подруга. От кого угодно ожидала, но только не от тебя. Я-то думала, у тебя подработка... ну там, не знаю, - помогаешь фонд древнечучмекской литературы Национальной библиотеки с узелкового письма-кипу на цифровой носитель перегонять. Или, может, листовки какие умственные раздаешь, конец света рекламируешь. Из каких-нибудь идейных побуждений. А ты, оказывается...Понимаешь, отвечает, у пошлости свои законы. И уживаться с пошлостью - целое искусство. Иногда необходимо поднырнуть под волну накатывающего цунами, чтобы вовремя оказаться на спокойной стороне. Понимаешь?Не-а, говорю. Не понимаю.Что ж, говорит, Ноги. Я сама виновата. Мне следовало с самого начала подумать, с кем я разговариваю, и сделать скидку на интеллектуальный уровень собеседника. Тут у нее голос стал такой замоги-и-ильный-замогильный.Приходилось тебе, спрашивает, топиться зимой в Токийском заливе?Не, говорю, не приходилось. Я, говорю, вообще топлюсь крайне редко. Не кульно это как-то, - топиться. Есть в этом что-то лузерское. Я когда с собой кончаю, обычно себе из пистолета в лоб палю. Раз – и готово. И не надо пляжный абонемент на зиму покупать.Нет, блин, что за вопрос, а?Впрочем, она меня ни фига не слушает, дует свое.Так вот, - это она говорит, - когда зимой в воду заходишь, в первый миг вода кажется жутко холодной, - сначала холодно по щиколотку, потом - по колено. Но по-настоящему холодна лишь жалящая кромка воды, граница, которую надо преодолеть, разом ухнув в холод целиком, - и вот там, внутри, где не с чем сравнивать, становится уже тепло. Примерно так же дело обстоит и с наступлением пошлости. Пошлость мучительна лишь на своих границах, там, где она наступает. Внутри пошлости, где пошлость вместо воздуха и не видно ничего иного, - пошлость неощутима. Можно ли ощутить пошлость, сидя в мейд-кафе Акихабары? Когда то, что прежде наступало извне, баюкающей стоячей неподвижностью окружило тебя со всех сторон? И в какую сторону ни пойди, на мили и мили вокруг нет ничего другого? Вспомним Мопассана, и кафе на Эйфелевой башне, - единственное место в Париже, из которого не было видно башни, душившей писателя своей пошлостью. Остановить бездуховность, наступающую на нас, мы не способны. Но ведь мы не обязаны испытывать непрерывные страдания, верно? Мы имеем право позаботиться о себе, - хотя бы в интересах дальнейшей борьбы. На наш утлый ?Титаник? движется айсберг вульгарности и безобразия. Одни перепуганы, другие спят. Наши действия: побросав пожитки в чемоданчик, перепрыгиваем на айсберг первыми. И вот, - мы уже там, и глыба ледяной пошлости не кажется уже страшной, ибо ее было видно лишь со стороны. Мы в тылу победителя, и вольны продолжить нашу борьбу, - уже как партизанскую, уже как герилью.^ ^(= -..- =)Смотрю, разговорилась так. Громкость под потолок... Для меня, это, правда, никакая не громкость - у Рино-рин вокальный диапазон единственный в мире... Но для Кошки - прям обалдеть. Это, типа, как я в Токио в метро видела: сидит в вагоне чел реально в виртуальном шлеме и таких же перчатках и то ли кому-то невидимую морду бьет, то ли лабиринт проходит. Наш или гайдзин – фиг поймешь, башки не видно.Ну, то есть видно, что человеку самому с собой хорошо, и... оно... может и неплохо, что хорошо, - только вообще-то - люди ведь! Люди кругом! Ну, Рино-рин ладно. Мне-то такое как раз всегда в кассу. Ну... типа, на меня оборачиваются, я говорю - приветики, - и все лишний раз видят, какая Рино-рин Первая и Единственная. И мне хорошо и народу, который таким образом к прекрасному приобщается.Но ей, Кошке... Которая хоть и вторая первая красавица, - но все ж таки не Первая-Единственная (извиняйте, место занято)... Короче, не понимаю как она ваще жила до меня! Как здорово, что у нее теперь я е-е-е-есть...Пускай лучше на нас двоих оглядываются, чем на нее одну! (^_^)/Потом мы, такие, едем на электричке в Токио, туда, где писательница-сэнсэй живет.Кошка уже без хвоста, а в таких черных джинсиках и в водолазочке. Человеком, короче, нарядилась.Джинсики мейд ин чайна, брэндик ?Сяо-Lee?. Ох, догадываюсь, где она их купила. Хи-хи-и.Водолазка такая… На мысли наводит. Ну, то есть… оно… это… кто имел дело с парнями, те знают, что одним парням нравятся груди одного размера, а другим другого. И кто-то понимает, что размер ?A? – это самое то… и значит, Рино-рин – лучшая на свете! А некоторым дебилам, наверное, подавай как у Кошки… В общем – в обтяжку водолазочка. Есть о чем подумать и поразмыслить! А Кошка, блин, делает свое дело. Накачивает меня знаниями: чтоб я к писательнице приехала умная как западное крыло Токийского университета. Прям вот так вот, в вагоне и накачивает.Ну, этого я, конечно ждала: дорвался человек до слушателя, - конечно, тут уж не до всяких там вагонных приличий. Очень ее понимаю!Я тоже в транспорте разговариваю! И в автобусе и в таун-лайне и в лифте! Никто из наших девчонок не разговаривает, а я разговариваю, потому что ведь удобно же – кругом все такие молчат, и, значит, всем Рино-рин замечательно слышно. Госпожа писательница-сэнсэй, - это Кошка говорит, - не сотрудничает на постоянной основе ни с одним издательством. Это позволяет ей сохранять неслыханную творческую свободу. По материалам Ежегодного Дайджеста Современной Японской Литературы, госпожа сэнсэй единственный писатель в Японии, кто ни разу в течение года не вставил в свои произведения рекламу одежды, бижутерии, закусочных быстрого питания, лав-отелей, а также слабительных и противозачаточных средств. Ни один редактор не может позвонить ей в начале третьего ночи с требованием, чтобы она в интересах рейтинга внесла изменения в сюжет, - и к утру представила вариант книги, где вместо норвежского леса будет горничная-самурай, вместо пионового фонаря - нашествие кровососущих роботов, а вместо храма на рассвете – звездный крейсер ?Момотаро-2?. В этом смысле положение писательницы-сэнсэя является уникальным в литературном мире современной Японии. Мало того! Ни один редактор не имеет права ни держать ее под замком, ни стимулировать голодом, ни пристегивать кандалами к ножке стола! Даже если она по какой-то причине не сдаст рукопись в срок! Столь беспрецедентная независимость от издательств - уникальное достижение, к которому госпожа сэнсэй шла долгие годы! Разумеется, кое-чем ей пришлось поступиться. Но творческая свобода - это одна из немногих вещей, что сохранили самоценность в нашу эпоху постмодерна!У всей читающей общественности на слуху чудовищная история одного литератора, который хотел создать сентиментальную, немного грустную историю о зарождении поэтического таланта у девочки-подростка. Так вот! Под давлением издателя автор вынужден был вычеркнуть из повести все стихи, а взамен включить в текст фансервис, элементы молодежной субкультуры и двадцать рекламных брендов! А еще школьниц с кошачьими ушами, бандитов из якудзы, пиратов из гонконгской Триады, сцены погони, а под конец изнасилование и убийство! Ты представляешь?Угу, говорю. Здорово! В смысле жуть.И так, знаете, на зевоту пробивает.А она не унимается.Ты, говорит, Ноги, лучше подумай о судьбе писателя или поэта в современном обществе потребления! И о своей ответственности! Представь себе хоть на минутку, что ты с детства бредила литературой.Ну, представила, - говорю. Ладно. Хотя вообще-то – бредить это вроде как не мое дело. Это ты у нас бредить специалистка. Ну, ладно… Если надо… А можно я бредить молча буду? А то если буйно бредить, можно вместо Токио в желтый дом приехать, а мне в желтый дом нельзя, у меня завтра в десять фотосъемка для журнала.Так вот, - это она мне. Так вот! Предположим, ты якобы с детства бредила литературой, хотя по твоему внешнему виду и выражению лица этого и не скажешь. Так вот! Вдруг, в один прекрасный день ты обнаруживаешь, что жила в каком-то вымышленном мире, а мир вокруг – совсем не такой, каким тебе казался. Все то, чем ты привыкла жить и дышать, полностью вовлечено в процесс и в культурный контекст потребления. Вовлечено в качестве товара, и считается одним из видов развлечений, - правда, не самым интересным, на любителя. То есть любители существуют, - в одном ряду с собирателями анимешных фигурок и игрушечной железной дороги, но менее многочисленные. Есть и люди, целиком посвятившие себя тому же, что и ты, живущие и дышащие этим. Делающие на этом деньги (аспект с точки зрения этого мира самый важный). Однако такие люди не считаются ни солью земли, ни совестью нации, а считаются узкими специалистами по одному из видов развлечений. По малопопулярному виду развлечений - это, если говорить совсем уж точно. Вот такой вот расклад. Итак, готова ли ты, с детства примерявшая на себя трагическую участь совести поколения... участь Акутагавы Рюноскэ… ну ладно, пускай, Нацумэ Сосэки, ты его хоть на деньгах видела… Готова ли ты принять взамен этой участи жизнь высоко- или среднеоплачиваемого специалиста по малопопулярному виду развлечений?О-о-ох-х… Чтоб ее…Интересно: в лифте она тоже разговаривает?Смотрю, такая, в окошко. Мчимся над крышами, мосты промахиваем, - красивые и не очень. Вот, думаю, так же и жизнь… несется, несется… То четырнадцать тебе, а то вдруг бац, - и будет двадцать четыре… А потом, - конец… Потом, я, такая, сама не знаю зачем, принимаюсь воображать, как там все устроено дома у писательницы-сэнсэя. Ну, думаю, раз стихи, то наверное у нее там такая японская Япония. Ну, типа, всякие там бумажные перегородки, умные иероглифы по стенам, ученики сидят в рядочек на татами и где-то в углу сверчок трындит свою печальную песню.Потом мне совсем скучно стало, и мысли кончились.И когда мысли кончились, я сама собой начала стишок сочинять. Типа, если твой освещенный оконный проем над моей головой разгорится костром, - я уеду в далекий-далекий район в самом-самом последнем вагоне метро. Там, на месте, увижу… увижу… Бр-р-р, фу-у-у, спать охота.(-_-)Потом мы на ветку Хибия перелезли, под землей поехали. Но это в моей судьбе ничего не изменило. Болтаемся, такие, без поручня, - а Кошке хоть бы хны. Она еще не договорила. Слышимость близко к нулю, - но она так знаете: то качнется, то откачнется. Охотится губами за моим ухом как с сачком за рыбкой на ярмарке. Как всем известно, говорит, (известно ей, Кошке), - как всем известно, искусство в современной цивилизации существует в качестве необязательного довеска к некоторым экономическим механизмам, и находится на иждивении у некоей силы, которую мы кратко назовем рекламодателем. Успех продукта массовой культуры отражается в его зрительском (читательском) рейтинге. По-существу, человеческий разум становится в этом производственном процессе все менее нужным. Несложно вообразить, скажем, компьютерную программу, которая, отслеживая рейтинг, отсекает продукты-победители отбора от продуктов-побежденных, формируя перечень высокорейтинговых штампов (словечки и их сочетания, музыкальные аккорды, шаблонные сюжетные ситуации), предположительно обеспечивших продуктам-победителям выживание в борьбе с внешне малоотличными от них аналогами. Собственно говоря, конкурентная борьба ведется именно между этими штампами-мемами, а отдельные единицы художественного продукта суть лишь вместилища штампов, их более или менее жизнеспособные комбинации, в составе которых штампы обретают способность в очередной раз выйти на рынок… Но это же ужасно!..О-о-о-ох-х-х… Что ужасно, то ужасно…Никогда не бывало таких разговоров в жизни у Рино-рин!Едем все на север и на север, - и все никак не приедем. Я, конечно, Кошку спрашиваю: ой, а мы вообще правильно экипировались, или нет? Ты б предупредила заранее, - я бы куртку-анорак взяла, варежки, снегоступы… или там, не знаю… Сколько вообще сейчас на Хоккайдо градусов по Цельсию?Говорю это ей не потому, что я такая капризная, терпеть ничего не умею и никогда на метро по полтора часа не ездила. Нет… Просто, понимаете… Я, получается, вроде как одна еду, в одиночестве! Мне же ведь тоже сказать что-нибудь хочется! А поговорить, выходит, не о чем, и вроде даже не с кем.А она такая: погоди, я еще про судьбу творческой личности не закончила! Помимо творцов, таких, как писательница-сэнсэй, бывают еще такие люди, которые преданы культуре и не могут без нее существовать, - но которые в один прекрасный день обнаруживают, что сами ничего создать не могут. Им это не дано. Они способны лишь распознать чужой талант, это единственный их дар. Все собственные их идеи - похлебка-набэ, сваренная из чужих умных и прекрасных мыслей, но сказать что-нибудь своим голосом у них не получается. Написанные ими книги, если они есть, переполнены чужими голосами, аукающимися между собой сквозь блеклый туман повествования. Судьба такого человека, удушье и бессилие, которое он чувствует… Как бы мне тебе объяснить, чтоб ты поняла… Ты пробовала когда-нибудь вешаться на собачьем поводке?Ага, говорю. Любимое мое занятие долгими осенними вечерами. Самое то, чтоб время скоротать.Она, такая: ну так вот. Когда вешаешься на собачьем поводке, первое ощущение…У-у-у-у!!! Хоть бы мы уже, наконец, приехали!(-_-)Потом, вылазим мы из метро, чтоб, значит, на автобус пересесть. А там, люди, такие стеклянные бутички в ряд, - для тех, кто торопится. И так мне окончательно тоскливо стало…Понимаете, я такой человек… Я просто так гулять не очень люблю. Я люблю гулять так, чтоб с пустыми руками домой не возвращаться. Чтоб мне был обязательно какой-нибудь самой от себя подарочек, - шмотка там, или косметика… Пускай даже полная фигня. И лучше этот подарочек с самого начала себе купить, чтоб, типа, гулять с настроением. Если, конечно, пакет не очень огромный. А если подарка нет, то прогулка получается какая-то не очень интересная и не содержательная совсем.Вроде, знаете, как дельфины в океанариуме всегда за подкормкой плавают, а просто так ничего не делают, даже не уговаривайте. Потому что, как точно установлено наукой, дельфины, - они намного умнее и разумнее человека!Вот и я такая. Не как человек, а как дельфины. Почти такая же умная! Скучно мне выписывать круги по Токио, ни разу кошелька не откнопив. Деньги нужны, чтобы их тратить!Какая хорошая мысль… записать, что ли?Смотрю я, такая, печально на бутички… Мне б сейчас на минутку на свободе очутиться…И тут судьба мне улыбнулась! Кошка небоскреб увидела.Вообще-то больших домов и в Тибе навалом, и отовсюду их видно. Но Кошке, похоже, нужен был токийский небоскреб, чтобы высказаться.Встает, такая, в позу, и заявляет.У нас, говорит, в Японии, очень мало земли. Но даже у нас есть леса, и пустыри и поля до горизонта. Даже у нас в Японии земли не так мало, чтобы практически необходимо было строить небоскребы. Что уж говорить о просторах Америки, где они впервые появились! В тексте города небоскреб читается как своего рода вопль протеста, привлекающий внимание к безумию социального устройства. Смотрите, смотрите: не из-за природной малости земли, не из-за какой-либо нужды быть ближе к небу, а по чьему-то ребяческому произволу земля наделена не физическим, а выдуманным свойством: дорого стоит; и вот, громоздим неимоверное, мучительно сложное здание, авианосец, поставленный на попа, словно строим и ждем, что нас схватят за руку, скажут: да что вы, право, бросайте шутку, недоразумение разрешилось, вот вам земля, ее же так много…Ну, я дослушивать подробности не стала… Витрины блестят, лю-у-уди-и! \(*o*)/Вы только про меня не подумайте, а? Ну, типа, ой, Рино-рин, такая нестоли-и-ичная, в небрендовых лавочках покупает... Неправда! Рино-рин ужасно столичная, и в мелких магазинах ничего не покупает ваще!Но только вы пойми-и-ите... Сейчас же совершенно особый приключенческий случай!Если я этот случай упущу, - я же сегодня вообще не куплю ни фига, ни нужного, ни ненужного! Заныриваю, такая, в галерейку.Кругом вещи, вещи……Ну, это я так говорю – вещи. Там вообще-то не только вещевые бутички, но и всякие другие, со штуковинами.И из всех витрин сразу, - каждая вещь и каждая штуковина мне так и орет: купи меня!- Я всего три тысячи иен стою! А в торговом центре Тибы - три двести!- Мы двое к джинсикам от ?Гульфио Скабрезе? подходим как родные! Возьми-и-и на-а-ас...- Точно такую же как я, только зелененькую, Горики Аяме в последнем клипе надевала! - На меня до конца сентября двадцать процентов скидки! Уникальное предложение, чего раззявилась, балда? - Я из сверпрочного титанового сплава! Год здесь лежу... Никто меня не любит, никто меня не приголубит... Пожалей меня, а?- А мы из латекса с пупырышками... Мы сейчас тебе на фиг не нужны, но, честное слово, когда-нибудь обязательно пригодимся!- А я... А я... Я вообще ничего хорошего про себя сказать не могу! Но меня в этом осеннем сезоне все-все покупают! Не купишь меня, из мейн-стрима выпадешь!Да. Вот она – жизнь.(*_*)…Нет, сначала я вообще-то спальные 3D-очочки увидела… Автомат тут ими торгует. Ну, знаете, новинка сезона… сны в 3D смотреть. Зачем они нужны, я, правда, не очень знаю... Я, если честно, жду, чтоб очки кто-нибудь из знакомых купил. Я тогда попробую, и определюсь, надо мне или нет.Вот и в этот раз, - задумалась я, такая, перед автоматом с очочками, - и тут Кошка такая, догоняет меня и хватает. И опять я их не купила.Но я все равно!Все равно, пока она меня тащила и пинала, я успела за прилавок ухватиться, и прежде, чем она мне пальцы по одному от прилавка отодрала, успела купить такую косметичку в синие горошки от ?Кусада Яёи стайл?! Очень стильненькая косметичечка, натуральная кожа, и не такая, знаете, маленькая, в которую мой мобильный с фенечками не полезет, а как раз как надо!И сразу настроение появилось, - и гулять уже можно! Чего бы там дальше ни было, - а у Рино-рин поход уже удался!Вот оно как бывает.Радуется Рино-рин и не знает, что судьба ей сегодня - угодить в кровавую историю.(-_-)Кошка, смотрю, не особо злится. Довольна чем-то. Мышку, что ли поймала?Вот ты, говорит, на брендовые цацки пялилась, а я пока ты тут облизывалась, успела для госпожи сэнсэя тибский сувенир приобрести! В смысле, сувенир из города Тиба!И сумку на руке крутит.Ага, говорю. И правда. Где еще тибские сувениры покупать, как не в Токио. А если, скажем, токийский сувенир понадобится, - ты за ним куда поедешь? В Фукуоку?Лезу, такая, к ней в сумку, - интересно же. А в сумке пачка риса ?Нагакоме?. С таким лысым карапузом, знаете? Не может быть, чтобы не видели! Его ж во всех магазинах продают, по всей Японии. И везде он один и тот же. Это, спрашиваю, твой тибский сувенир?Да, говорит, именно. Вот такой вот сувенир. Жалко только у них подарочной упаковки не нашлось. Надо было заранее какую-нибудь ленточку припасти.(?_?)Наконец, на автобусе добрались до места, - где писательница-сэнсей живет.Дома вокруг такие... Удобные. Ну, то есть видно, что строить их кому-то было удобно: ни времени не пришлось тратить, ни денег.Кошка дорогу знает и ведет. Не знаю, то ли приметы какие-нибудь различает, то ли, может, у нее нюх. А может, в номерах домов по улице какая формула зашифрована: пятый, сто девятый, четырнадцатый...Собачек штук шесть повстречали. И судя по виду этих собачек, люди, вот что я вам скажу: даже в Токио есть место дикой природе!Ну, думаю, если в таком месте потеряешься, выход один, - забраться на высокое место и что-нибудь вонючее поджечь. Глядишь, с лайнера, который из Нариты в Сеул летит, дым заметят и куда надо сообщат.Нет, в принципе, можно достать мобильный, определить свою широту с долготой по навигатору, и прямо спасателям звонить... Но только здесь еще есть местное население. Такое население... Короче, если при них мобильник достать, они сильно завидовать начнут, а зависть - опасное чувство.В общем, от Кошки лучше не отрываться. Себе дороже. Я поэтому ей так прямо и говорю.Держись, говорю, меня! Рино-рин еще ни разу в жизни нигде не погибала, и ты со мной тоже не пропадешь!(^_-)Прошли пару ри вдоль бетонного заборчика и выходим к дому, где живет госпожа писательница. Домик… как бы сказать…Два этажа, и вдоль окон с дверьми такие уютные железные балкончики-галерейки, типа как в американской тюрьме, - только в американской тюрьме они внутри, а здесь снаружи. Лестница ржавая, а под лестницей такое с метлой... как бы объяснить... Ну, как если бы сова из Гарри Поттера оделась во все старушечье и попыталась самостоятельно полеты на метле освоить.Кошка, такая, ей кланяется.Здравствуйте, говорит, госпожа домовладелица-сан. Извините за вторжение. Как ваше уважаемое здоровье?Та нам тоже: здрасьте. Вы, говорит, в четвертый номер, да?И лезет в карман передника.Вот, говорит, передайте ей, будьте так любезны.Дает для писательницы-сэнсэя такую бумажечку... Очень много всего напечатано, - типа, вывоз сжигаемого мусора, вывоз несжигаемого мусора, заделка скотчем дырки в крыше, травля крыс. А все вместе называется Задолженность За Май-Сентябрь. Суммочка в конце такая... Ничего себе. Как в приличном салоне четыре ногтя покрасить, - а может даже и все пять. Каким образом в таком месте можно было так много задолжать - ваще не представляю.Вы уж, говорит, занесите ей, сделайте такую милость. А то, говорит, я когда к ее двери приближаюсь, меня в окно хорошо видно, и поэтому ее никогда дома не оказывается.(^.^)Жилища магглов, хоббичьи норы и тому подобные помещения, вроде, положено описывать спереди и далее вглубь?Типа, сначала дверь, или там ставни-сёдзи, потом порожек, перед которым шузы оставляют, потом все прочее, и наконец, - главное место - кухня.Лю-у-уди... Которые из-за бугра. Не издева-а-а-айтесь... Ну какая я обжора? Сами посмотрите на Рино-рин. Это просто по-нихонски так: кухня, она же ?главное место?. Да. Так вот.Здесь не дом, а многоквартирное доходное домовладение, то есть никаких сёдзей, порожков и даже кухни ни фига нету. Есть:a) облупленная коричневая дверь (мы в нее аккуратненько постучали, потому что та штука справа, - с голыми проводами, отдаленно похожая на звонок без кнопки, - была такая... короче, пальцем тыкать не станешь, если ты, конечно, не андроид, и не нуждаешься в срочной подзарядке от сети); b) потом за дверью сразу хозяйка (иначе как бы она нам открыла?); c) а за хозяйкой коридор и комната. Так... Ща, последовательность выстрою...Коридор такой... Или это ?прихожая? надо называть? Длиной сантиметров тридцать, а шириной в дверь. Сбоку на крючке висит непонятный коричневый плащик, трудно представимый на ком-либо в надетом виде. А под ним - эти... кеды.Как раз этого коридора нам и хватило, чтоб туфли свои рядом с хозяйкиными кедами оставить, - и то хватило исключительно потому, что и у меня и у Кошки размер обуви маленький. Не, цифр называть не буду, а то это дело тонкое: разоткровенничаешься с людьми, какая ты изящная, а тебе скажут, что-нибудь типа того, что ты еще не взрослая и даже, типа, растешь.Комната...Комната величиной с грузовой лифт.Стен нету ваще. Вместо стен книжки. Книжки, значит, стопками, связками и просто горами - и все это дело от пола до потолка. Вот врала бы – никогда бы такого не придумала: книги до потолка. Но, что факт, то факт. Кругом книжки. В самом низу проявлена забота о быте - под книжки газеты подстелены.В центре комнаты голая лампочка на проводе висит, - примерно на уровне моей шеи.В углу на особо прочно и надежно связанной стопке книг стоит телевизор с трубкой, - поздний период Сёва, я бы примерно так определила. На археологическом раскопе она его, что ли, нашла, не знаю. На телевизоре лежит электроплитка на одну конфорку, собственным проводом обмотанная.Из прочей мебели столик на низких ножках, типа, на полу сидеть, а на столике ноутбук, - по-моему, телевизору ровесник. В последний раз я такой лэптоп с откляченным задом в аниме девяносто пятого года ?Шепот сердца? видела. Очень точно он там изображен, и тоже за ним на полу сидят. В углу свернутый футон, то бишь спальный матрац. Это значит, на ночь столик к стене на попа приставляется, а футон расстилается.Короче... Если в этом доме все, что к стенкам не привинчено, собрать в кучу и снести на блошиный рынок, - денег будет как раз как за мою новую косметичку. Да, кстати! Я же ее толком еще и не посмотрела, и из коробочки даже не доставала! Потому что эта Кошка, блин, она блин... Стоп, я о чем-то другом говорила.Так… ну, окно еще есть, дверь в туалет. Что там именно туалет, а еще раковина с краном, но без ванны, - это я потом увижу, через несколько минут, когда с себя буду кровищу смывать.У окна уголок трещинкой отбит, но трещинка аккуратненько изолентой прихвачена.А посреди всего этого - явно и неприкрыто хиккующая тетка в такой кофте и трениках, что на улицу ее из квартиры вынимать однозначно нельзя, народ такого зрелища не поймет и не примет.На груди ожерелье, - по-моему, из сушеных грибов сиитаке. Если не из грибов, - то объясните мне люди, поделитесь своими соображениями, потому что сама я что-то не в теме.Она как счет увидела, так прям пожелтела.(V_v)…Люди, да не хиппующая тетка, а хиккующая!От слова ?хикки?. А слово ?хикки? - от слова ?хиккикомори?. Такой наш японский человек-затворник, который из дому не выходит, типа из принципа, или, может, у него болезнь такая - социопатия... Мы японцы - люди широкие. Нам хиккикомори не мешают. Тем более что их не видно и не слышно. Мы вместо того, чтоб задуматься: а вдруг, у нас там, снаружи, с жизнью что-то не так? - мы, значит, вместо этого, привыкли к нашим хиккикомори, будто это так и надо, называем их ласково ?хикки?, и любим о них всякие смешные истории снимать и рассказывать. Это сейчас было для тех, кто за бугром. А кто наш, те не бейте меня, пожалуйста. Постараюсь больше не отвлекаться. (^_^)...Ну, вот… Если честно, то тетка не отчетливо хиккует. Может, и не совсем. Может, она под покровом ночи в круглосуточный минимаркет-комбини ходит, шарахаясь по улицам призрачной тенью. Ест же она что-нибудь?У Кошки, видимо, тоже мысли пошли в каком-то похожем направлении, - потому, что она прямо от порога принялась хозяйке тибский сувенир впихивать. Тот, который на самом деле вполне себе токийский мешок с рисом из продуктовой лавки. Госпожа сэнсэй, такая, смотрит на сувенир как Горлум на Кольцо Всевластия, но сама при этом головой отрицательно мотает и пакет от себя отталкивает.Пришлось Рино-рин свое слово сказать. Кто, говорю, отказывается от тибского сувенира, тот всем жителям города Тиба наносит кровавое… тьфу, кровное оскорбление!Тут госпожа писательница сдалась, наконец. Взяла рис, и в уголке на книжках пристроила.И правильно сделала! А то, прям, за Тибу обидно! Представила меня ей Кошка, раскланялись. Хозяйка за столик нас на пол посадила.Кошка меня шлеп ладонью по ноге, - чтоб я, типа, села как надо, на колени. А то я по привычке плюхнулась, скрестив ноги, а в приличных японских домах леди так не сидят. Ну и чего она? Я ж в шортиках!Да-а-а, думаю, давно я в приличном доме не бывала. Повезло Рино-рин, - ща меня научат, как себя в высшем обществе держать. Мне это потом очень в жизни пригодится.Хозяйка печально так куда-то в сторону электроплитки смотрит.Есть, говорит, в нас частица умерших, развеянных в небе и в море. В ком-нибудь – от Махатмы Ганди. Ветер дует сквозь сны. Быстро пустеют сосуды. Призрак счастливой чаинки пляшет в прозрачном стекле.А Кошка ей, такая: что вы, что вы, сэнсэй, не беспокойтесь, даже не думайте! Нет чаю – и не надо. Мы совсем ненадолго забежали.Ну… я еще немножко оглядываюсь.На полу - ненормальное татами. То есть, я сказала бы так: циновка неяпонского происхожнения и нестандартного размера, - и еще плетение у нее такое дурацкое - в кирпичик.В одном месте книги не до потолка, а так, до середины, - и на них стоит такая ужасно красивая прозрачная штука, - типа, памятник стеклянному мужику без лица на лошади с крылышками. И внизу на подставке написано здоровыми иероглифами: ?САМАЯ БОЛЬШАЯ ЛИТЕРАТУРНАЯ НАДЕЖДА ГОДА?.И еще ниже – мелкими: ?Ассоциация независимых литераторов Токио и региона Канто. 1999. Одиннадцатый год эры Хэйсэй?.Рядом еще в одном месте стена видна - и на стене что-то вроде диплома или почетной грамоты. Только я ее не прочла.А... Еще под потолком из стенки такой железный рыжий крюк торчит. Очень удобная штука. Я даже немножко пожалела, что у меня в комнате такого нету, - а то мало ли какая надобность. Это, значит, архитектор-сэнсэй не только такой замечательный дом и такую замечательную комнату спроектировал, - но еще и всем, кто в этой комнате живет, на случай, если кто от такой жизни чего надумает, такое вот дополнительное удобство - ржавый крюк под потолком. Бонус, так сказать.У Кошки тем временем с хозяйкой беседа завязалась. Всего пересказывать не буду. Кошку я еще туда-сюда понимаю, а писательницу-сэнсэя…Ну, то есть трое сидят за столиком, а беседуют двое. Одна, такая в джинсиках и в водолазочке, челочку себе со лба сдувает и спрашивает: ?А вы, сэнсэй, как относитесь молодежному искусству? Должна сознаться, на мой вкус оно слишком консервативно. Вот лично я, например, глубоко убеждена, что всякая культура есть непрестанное накопление форм и смыслов, прежде не бывших. Для искусства новизна произнесенного слова важна в особенности. В этом плане молодежное искусство... как бы сказать... Если оно существует, и если оно действительно молодежное… Странно было бы ожидать новых откровений и прозрений от чего-то, порожденного гормональным взрывом! Учитывая то обстоятельство, что гормональный взрыв у человека протекает одинаково со времен кроманьонцев. Если же мы имеем дело с искусством, которое создано не организмом с его гормонами и прочими причиндалами, а все-таки душой, - то это уже не молодежное искусство, а просто искусство. И должно рассматриваться в качестве такового без каких-либо скидок на возраст автора и возраст потребителя, ибо душа возраста не имеет?.А другая, с сушеными грибами на шее ей отвечает… Нет, простите, народ. Я даже в записи не могу понять, что она отвечает!А маленькая с челочкой опять заводится. С детства, говорит, силюсь понять, как из человека получается посредственность. Во многом можно быть как все, почти во всем можно быть как все. Но в чем-то, - быть может, в чем-то одном, быть может, и не в одном, - в чем-то главном оказаться таким как все нельзя! Вот, на чем нужно сосредоточиться! Не позволить себе! Найти в себе эту корневую, принципиальную посредственность, - и задушить ее, заменить ее чем-то своим, сказками детства, чем угодно…Та, что с грибами, поднимает в воздух бестелесный вяленый палец, - и отвеча-а-ает…Диалог, короче, у них.Я, естественно, понимаю, что кто-то из троих здесь лишний. И что этот кто-то очень сильно попал. Или попался, - как будет литературнее?Принимаюсь книжки разглядывать. Этого вообще-то было не избежать, от этих книжек тут просто деваться некуда. Тяну к себе ближайшую стопочку. На книжках на всех фотографии писательницы-сэнсэя и рядом мелко-мелко написано, про что книжка.Фотки ничего. На черно-белых она молодая и веселая, а на цветных – такая, как есть.Правда, чего-то я не догоняю… Почему фотки спереди, должны же быть сзади?Спереди не фотки, а название должно быть!Блин, да это же гайдзинские книжки! А у гайдзинских книжек, все, как известно шиворот-навыворот. Вот почему у них задняя сторона спереди!А если еще точнее, - то все это книжки писательницы-сэнсея на иностранных языках!Уау, люди!Куча книжек и куча языков!Жалко инглиша нету, а то я бы, может, чего-нибудь даже поняла.Зато какие бу-у-уковки!И китайские иероглифы-кандзи, и европейские значочки-ромадзи, и еще что-то… не знаю даже, что.Один язык мне ну просто ужасно понравился!Там такие буквы, такие буквы!Ща, погодите, я их специально в сети погуглила…?ФЩШЯЛЬЖЫД? - вот какие буквы!Сколько раз я это ?Д? в прикольные мордочки вставляла, - когда, типа, смайлики делала, - и даже не подозревала, что есть целый язык, где это ?Д? что-то значит.А своей знакомой Накаяме-сан со второй парты я чисто поржать буквы ?ФШ? мылом сбросила. Потому что – ведь чистейшие иероглифы ?нака? и ?яма?, только абсолютно гайдзинские. Вроде и подпись, - а вроде и хрень непонятная.Вот на каких языках книги у писательницы-сэнсея!Какая же она крутая!!!Я, такая, вся преисполнилась. Эх, думаю, - хоть бы что-нибудь по-японски, чтобы понять, о чем она вообще пишет, и сразу стать умная!И тут смотрю: есть, есть по-японски! Целая стенка из книжек! Правда, это не то, чтобы разные книжки, а одна и та же книжка, с одним и тем же бежевеньким названием ?Певчее облако?, - зато ее оч-чень много! Штук двести одинаковых, или, может, тысяча, - до потолка. Правда, о чем там внутри не очень-то поймешь, потому что они все в целлофан запаянные. Как знаете, когда книги в магазине продаются, - только эти почему-то не продаются, а здесь лежат.Тут меня Кошка дергает за рукав. Ты что, говорит, не слышишь? Тебя сэнсэй просит прочитать что-нибудь из твоих стихов.Ну во-о-от…Меня выступить пригласили, а я даже не поняла! Еще чуть-чуть, и могла вообще не выступить! Кя!(*^o^*)Ща-а… чего бы им такое прочесть?..Ну, люди, я не зна-а-аю. Я решила прочесть про ?уеду в далекий-далекий район?. А вы как хотите.Ну, это… вы понимаете... Тот самый умеренно гениальный стишок, который у меня сочинился пока мы сюда ехали, пока я понарошку про Хоккайдо думала, и пока здесь вдоль бетонного забора шли. Депрессивненький немножко такой стих. Я еще не решила, записывать его, или плюнуть. Записывать лень вообще-то, так что я обычно такие умеренно гениальные творения сначала придумываю, а потом через пару дней корзину в мозгу очищу - и нет проблемы.Короче, оглядываюсь, вижу, что аудитория повернута на меня…Кхе, говорю. Кхе.Но тут, блин… Ы-Ы-Ы-Ы-Ы-Ы-Ы-Ы-Ы-Ы-Ы-Ы-Ы…Раздается такая, типа, песня без слов. Такая страшная и жуткая песня! Ну... оно... Может, она бы кому-нибудь очень даже понравилась и показалась бы вполне прекрасной песней. Но только тому, кто поклонник горлового пения.Ну… я не знаю… рассказывать мне стишок или нет?Писательница-сэнсэй, такая, себе под нос вздыхает. Где зеленел бамбук, говорит, ныне - ржавые стоны. Сумрак души веселит голос осенней воды.Кошка мне переводит.Не обращай, говорит, внимания. Это трубы в туалете.Ладно. Трубы так трубы.Читаю стишок.Про ?я уеду в далекий-далекий район?… про свободу углы без оглядки срезать… оставляя прямой лунатический след, на ходу забывая дорогу назад… ну, и там про темноту, где деревья сгустились как сны… и про ?кромешное небо взойдет надо мной?…Прочитала, в общем. Сэнсэй меня слушает так, знаете… профессионально. То есть по лицу ничего не поймешь. Сначала видно было: в угол на мешок с рисом чуть-чуть косится и сглатывает. Потом перестала, на меня стала глядеть.Потом говорит. Видишь ли, говорит…(v_v)Но тут у меня мобильный в сумочке зажужжал. Сумочку я в коридоре повесила, на ручку двери. Не подумала, что мобильный из рук выпускать нельзя. Мне ведь обычно звонят либо Тё, либо девчата, - и я это их жужжание, если чем-нибудь серьезным занята, спокойненько игнорирую, - жестокая такая Рино-рин.Но ведь это так раньше было! А сейчас я в совсем-совсем другом положении! У меня же теперь Дзигоро!Вскакиваю, такая, - и сразу лбом в лампочку, которая на потолке. Лампочка закачалась, а я немного потеряла ориентацию. А столик-то, как сказано, низкий, - для половой жизни предназначен. В смысле, на полу и сидеть и жить. Ну и тут я ногой в ноутбук наступила, что было вполне естественно, и даже немножко неизбежно, учитывая размеры помещения.Столик гладкий. Ноутбук под ногой как скейтборд в сторону: ж-жух-х-х, и со стола. Шарах! Экран – хлясь! Иностранное татами в другую сторону – шух-х-х-х… Рино-рин частично взлетает в воздух, как будто, типа, она чемпионка не по бегу с препятствиями, а скажем, по фигурному катанию, - и сейчас, значит, после особо сложного вращения не совсем удачно приземляется. И носом в пол. Кровянка-а-а-а…Лежу, а кругом книги падают. Типа, Великое Землетрясение Тохоку.Потом у меня рядом с ухом – хлоп! И всю меня - мелкими пластиковыми осколками.Это, значит, ?САМАЯ БОЛЬШАЯ ЛИТЕРАТУРНАЯ НАДЕЖДА ГОДА? ахнулась.А потом еще лампочка.Короче… не успела я к телефону. Пожужжал он, и заткнулся. Дзигоро это был, или нет?Писательница-сэнсэй по полу ползает, бессмысленно книги в руки берет и роняет.Девочка-Жизнь, - бормочет, - Мгновенье одно, и вот уж прошлого нет, и в грядущем тоже пустыня.Очень мягкий и сдержанный человек эта писательница-сэнсэй! Я бы меня на ее месте… У ноутбука стекло белое-белое, будто от ужаса. И трещина вот так поперек.Дыма нету, но запах… как от горелой Барби. (^_^;;;)Ну… Промокнула я нос салфеткой… нашарила в сумке мобильник… И чего там? С подработки, блин! Из модельного агентства! И мыло уже успели прислать: мне, оказывается, завтра на фотосъемку не к десяти, а к одиннадцати. Тьфу-у-у-у-у…Ну во-о-от… И вот надо было из-за этой фигни…Писательница-сэнсэй от меня глаза изо всех сил отводит. Подымает с пола ноутбук (из него сразу буквы посыпались, как креветки с подноса), - и, такая, к Кошке обращается.Что же, спрашивает, теперь? Жизнь переходит в тлен. Холоден мертвый пластик. Можно ль из тлена извлечь три года моих стихов?Кошка, такая, ей говорит.Н-не знаю, говорит, сэнсэй. Вы даже не представляете, как мы ужасно сожалеем. Но в ремонт, наверное, все-таки стоит сносить. Вдруг от винчестера что-нибудь осталось?Ну, я потом начинаю на четвереньках ей кланяться, - так, знаете, враскачку, как положено, когда приносишь экстремально дикие извинения - типа ?несть мне прощенья?. Но это мне толком сделать не дали. Смотрю: лицо у хозяйки белое как дисплей у ноутбука, - только разве что без трещины. А ко мне кидается на корточках Кошка, и начинает меня насильно ладонью затыкать. Сначала мне показалось, что все дело в извинениях, - типа, они какие-нибудь неправильные, и поэтому меня зажимают, как сорванный кран. А потом стало ясно, что извинения не причем, а просто Кошка мне нос перекрыла. Гляжу - кругом мелкие кровавые брызги - разлетелись, пока я тут раскачивалась. И все это теперь на книжках и все прочем.Стоп, стоп, стоп! Народ! Рада слышать и видеть крики ужаса... Спаси-и-и-бо вам. Спасибо, что забеспокоились за Рино-рин. За каждый крик ужаса и вопль сострадания - мой персональный лайк и чмок. Нет, ничего я в носу не сломала. И крови потеряла не особо много... Тут дело не в количестве, а в разлете. Слишком интенсивно трясла головой Рино-рин.Тут у меня вышла история как у японского водяного-каппы. Кто не в курсе, водится у нас на Нихоне такой водяной, на черепашку-ниндзя похож. Помимо прочих странностей и пугающих особенностей, у него на макушке имеется такая чашка, не чашка... Углубление, в котором вода. Или, не помню... Вроде, вода. Так вот. Если каппе поклониться, он непременно в ответ тоже поклонится. От этого у него вода из головы выльется, и каюк каппе. Такая вот жертва вежливости. Так что если когда-нибудь встретите каппу, - ни в коем случае ему не кланяйтесь, даже не смейте! Это же наша родная природа! Сколько их, тех капп, ваще осталось...Я, когда мне в детстве соответствующую сказку прочли, думала про каппу, - он что, дурак? На фига он кланяется, если из него течет? А выяснилось, что Рино-рин - сама примерно в том же роде. Вот так вот. Типа, никогда не осуждай других, пока сама не окажешься в похожих обстоятельствах.И на потолок даже попало, вот как кланялась Рино-рин! Ну почему, почему я такая... если что начну делать, то сразу на двести процентов, а на меньше не могу…Удаляюсь, я значит, в туалет, и последнее, что вижу, - сэнсэй сняла со стены диплом-грамоту (ну, где я так и не успела прочесть, что было написано) - а поперек грамотки такие мелкие красные капельки, как иероглифы поперек заставки фильма ужасов. Госпожа сэнсэй мазанула по капелькам ладонью - и все это слилось в такую широкую красно-бурую полосу, как бывает, когда название ужастика зрители уже посмотрели, и оно, типа, вниз стекает. Ну, стало ясно, что зря я эту грамотку с самого начала не прочла - теперь это вряд ли кому удастся. Такая вот кровавая история, кя.m(._.)mА я такая, - сты-ы-ы-ыдно мне…Простите, говорю, госпожа писательница-сэнсэй. А может, я вам чем-то помочь могу? Мне тут недавно из агентства деньги за одну фотосессию пришли……Правда-правда, народ! Я для журнала одну старшую школу рекламировала. Добро пожаловать в наш храм знаний и все такое.Школа богатая, но расположена в каком-то тупом месте, вроде Тоёхары, или, не знаю – острова Садо. Не в курсе я, нафига такая школа, но в рекламу они решили вложиться не по-детски, это факт. На снимке я в форме школы такая зелененькая с белым стою и улыбаюсь, - так что неподготовленный наблюдатель может сделать глубоко ошибочный вывод, будто стоит ему поступить в эту школу, и вокруг будут сплошные Рино-рин бегать с тетрадками под мышкой, и все белые с зелененьким. Ага, как же. Держи карман шире. Так вот, говорю, мне тут деньги за один снимок прислали. Мне эти деньги не особо нужны… Хотите, говорю, я вам с этих денег на год вперед комнату оплачу и еще новый ноутбук куплю? Или с нелегальной свалки бытовых отходов такой же как этот принесу. Или два.Она, такая, вздыхает, дергает щекой и принимается медленно-медленно ожерелье пальцами перебирать.Нет, говорит, увядших цветов не вернуть. Вспомнит ли осени лист о свежести почек весенних?(v_v)Выходим, - а из-под лестницы опять госпожа домовладелица зырит как сова из каморки Гарри Поттера.Эх, говорю. Завидую, говорю, я вам, домовладелица-сан. Живете рядом с такой всемирной знаменитостью. Мы в университете Тюдай сейчас как раз госпожу писательницу–сэнсэя в курсе ?Литературные памятники современности? проходим. Госпожа писательница-сэнсэй сейчас для блага всего человечества сама на себе ужаснейший эксперимент ставит. С риском для жизни! На тему, можно ли прожить год в Токио на четыре иены в день и в кедах тысяча девятьсот семьдесят второго года выпуска. Если госпожа сэнсэй до конца года продержится, то ей будет грант на шестьсот тысяч долларов от Фонда Алена Бомбара, а все комиссионки, в которых она отоваривалась, помойки, с которых она ела, и гнусные тараканьи халупы, в которых она жила, вставят в Туристическую Гуглопудию как самые выгодные места в Токио. Только пока что это тайна. В таком деле самое главное – секретность. Сами мы от группы международных добровольцев, - ходим к госпоже сэнсэю артериальное давление мерять, и смотреть, не припрятаны ли у нее деньги. Пока что все идет как надо, денег никаких не было и нету, вот только давление что-то пошаливает. Думаем – не от нервов ли. Писательнице-сэнсэю сейчас волноваться никак нельзя. Да, кстати, говорю. Вот вам покамест от нее в подарок.И протягиваю свою новую косметичку. Вот здорово, думаю, что я не успела упаковку разодрать и ценник отлепить.Берите, говорю. Но только никому ни слова. А то кто-нибудь чего-нибудь подумает, и секретность эксперимента окажется под угрозой.(^_~)