Часть 5 (1/1)

?Для Мегатрона это был странный орн, орн встреч и спонтанных решений – пришлось полагаться только на свое чутье; посоветоваться он не смог даже с Тарном, не говоря уже об остальных гладиаторах.И первым его посетил в первый грун орна, когда сменялась стража, тот самый телепат, что так долго их мучил, пытаясь переплавить в послушные игрушки. Алый визор смотрел без выражения, но это Мегатрона не смущало; настораживало другое – он не чувствовал полей, будто перед ним безыскровый дрон или восставший дезактив.– Я живой, – голос был таким же безэмоциональным; телепат приблизился, и гладиатор уловил фальшь облика: пустота была маской, такой же обезличивающей и отпугивающей, как намордник по самый визор. Было интересно, что же было за этой пустотой – Мегатрон чувствовал лишь отголоски Искры телепата. – Имя мое – Саундвейв.– И в чем же твоя цель, Саундвейв? – Мегатрон не поднялся с низкой платформы, как и не отвел взгляда от алого визора.Саундвейв стоял по ту сторону решетки, но ощущал себя в плену этого взгляда. Пойти ва-банк и солгать? Но если этот дес узнает правду, то он просто уничтожит его – о, он не сомневался, что у гладиатора хватит сил преодолеть любое телепатическое нападение и свернуть Саундвейву шлем! Все рассказать? Тогда он вверит свою жизнь разрушителю – нет, не простому гладиатору, но пока лишь простому рубаке; что ж – если суждено стать одной из ступеней подъема Мегатрона к объединению десов, то он готов к этому. Однако хотелось сохранить и жизнь, и независимость – он достаточно был рабом.– Цель – освобождение, всеобщее освобождение, – просто и четко: сейчас ни к чему подробности, если удастся, свои тайны он оставит при себе.– И ты возложил на меня эту великую миссию? – Мегатрон расхохотался, и телепат аж шагнул назад, таким спектром эмоций его обдало. – Запомни, телепат, я все, что нужно, сам возьму на себя, а любого, кто попытается лепить из меня мученический облик, чтобы потом уничтожить, я аннигилирую лично! – гладиатор в клик оказался вплотную к решетке.Саундвейв зарычал, он ненавидел ощущать себя незначительным рядом с другими.– Что ты дашь восстанию? – голос Мегатрона был неожиданно ровен и деловит, лишь линзы пылали. О нет, этот гладиатор – отнюдь не варвар, силой проложивший дорогу; он умен, а, значит, у Саундвейва есть шанс выйти из этого всего целым.– Информацию, от инфраструктуры до личных дел.Стальные прутья захрустели под пальцами Мегатрона: теперь он имел козырь. Шлак! Он не имел права теперь проиграть! Он еще не знал, что вторая встреча изменит все кардинально.***На заседании Совета, куда был отослан Орион с сенатором Роллером для составления отчета об обстановке в сенате, было очень шумно. Роллер, хоть и считался опальным, смог втереться в доверие к жрецу – кто-то считал, что сенатор взял красотой, а кто-то – что соблазнил Триона подарками; на самом деле всего было поровну: очаровать Роллер, наверное, мог и Юникрона.Орион держался рядом с ним, его смущали развернутые поля сенаторов, их речь и облизывающие, оценивающие взгляды, но ладонь Роллера на плече не давала сорваться и потерять лицо. Нужно держаться.Сенатор Роллер, по прозвищу Шоквейв – в него, казалось, были влюблены все за красоту и манеры, но при этом и презирали за взгляды и жизненную позицию. Орион устроился рядом с ним в кресле с планшетом; огромный зал в бело-золотом цвете и весь в богатых украшениях наводил тоску, молодому меха был милее простор дороги, чем все это.Дорогая мягкая обивка кресла расслабляла; пока не явился Прайм и не началось заседание, Орион наблюдал за Роллером – впервые он мог рассмотреть его спокойно. Гармоничность черт завораживала: это была не холодная красота Мегатрона, не излишняя утонченность Ариэль. Ни одной лишней черты, а главное – мягкое сияние оптики и улыбка, не сходившая с губ. Молодой мех не стряхнул манипулятор, приобнявший его за плечи – было так спокойно даже среди гвалта и чужих взглядов.– Не бойся быть собой, посмотрят и успокоятся; пока ты для них диковинка, вот начнется заседание, и о тебе забудут. – Роллер наклонился к нему. – Я рядом.Орион в ответ улыбнулся: он не знал, что сенатор заплатил немало, лишь бы Трион позволил подступиться к своему ученику. Альфа Трион все больше в нем разочаровывался как в ставленнике и поэтому почти спокойно передал его сенатору, впрочем, не оставшись без своей выгоды.Началось заседание, Прайм занял трибуну; рядом стоял новый советник, странного вида мех с непонятной альтформой. Тут же все обсуждение перекинулось на него – молчали лишь занимающие галерею Рыцари. Дай Атлас почти никого не слушал: он был измотан перелетами, на броне была заметна свежая копоть; он собирал своих рыцарей и тех, кто придерживался их стороны. Их родной мир агонизировал, пришла пора искать новое пристанище, забрав с собой культурное наследие их расы. Решиться было так тяжело – он надеялся, что ситуация исправится и они смогу удержать Оплот и защитить тех, кто в них верит. Молодого меха он и не приметил.А зря – однажды он будет стоять перед залом, заваленным дезактивом и редкими активными меха, и произносить свою первую речь. Заседание шло своим чередом; Орион перестал нервничать, но все равно чувствовал себя как в масле среди чужих полей. Напряжение отступило лишь тогда, когда его накрыло поле сенатора, отгораживая от прочих.– Придется научить тебя уплотнять поля, иначе так и будут проблемы, – в перерыве Роллер увел Ориона на открытую галерею. Здание совета было самым высоким, и под ними расстилался Иакон – город острых граней, но гармоничный, стройный, яркий. В нем кипела жизнь, и Орион восхищенно взирал на эту красоту, подставляя лицевую сумеречным лучам. Он чувствовал себя почти свободным, способным, как сикер, оторваться от поверхности и взлететь. Роллер, наблюдавший за ним не переставал улыбаться: вот она – юность, сколько в ней восторженности, желаний и стремлений! Роллер погрустнел – но многое из этого исчезает, когда доверчивость ломается о цинизм и чужие пороки. Многие стремились принести в это мир лучшее, но мало кто сохранял себя, и сейчас Роллер задавался вопросом – а хватит ли воли у Ориона остаться собой? Что ж, время покажет.Сенатор положил ладонь на талию молодого меха – тот вздрогнул, выходя из задумчивости.– Нам пора? – Орион повернулся, но дистанцию не разорвал: Роллер не вызывал отторжения, красивый, обходительный и, самое главное, лишенный фальши. Поцелуй с гладиатором он тщательно заархивировал, но где Мегатрон, а где он...– Еще нет. У меня к тебе предложение – перебраться со мной в Каон для работы в тамошнем Совете: город голодает, и нужно разобраться, что к чему. Мне кажется, Трион не помешает тебе сделать выбор.Орион хотел было ответить, но губы накрыли изящные пальцы.– Потом, обдумай все хорошо. Каон не Иакон, и поверь, ты все так же будешь под наблюдением. Свобода сейчас не плюс.Молодой мех сник: что ж, Роллер никогда ему не врал – и все-таки это будет эфемерная свобода и возможность действительно помочь, а не существовать без определенного статуса. Да, придется покинуть Мегатрона, но нужно ли лелеять мечты о гладиаторе?А ведь они еще встретятся в городе стен, и встреча будет роковой!***Хромия спускалась в крыло особо опасных – ее никто не останавливал, она не таилась. Мало ли зачем послали туда одного из охранников. Тем более с небольшим, но крайне агрессивным трансформером-машиной никто не связывался: Хромия была умелой в бою даже в самых узких переходах. Ею двигало чувство сродни боевому азарту, она чуяла, что прольется энергон, и была готова сражаться за свою госпожу.Взгляд гладиатора заставил Искру сжаться, но она подошла, чувствуя ореол полей вокруг Мегатрона – если она его выпустит, о Праймас, что же будет; но страсть к Ариэли, бушующая в Искре, подстегнула решительность, и носитель был передан из манипулятора в манипулятор. Молча – ибо им нечего было еще сказать друг другу.А оптика Мегатрона загорелась бешеным огнем – в сообщении было предложение взаимопомощи; о глупая фемка, мало ли, что Жрица – от нее Мегатрону нужно было лишь одно: открыть ворота с Арены и двери казарм.– Ты готова исполнить все? – Мегатрон взирал на охранника, тот стиснул алебарду и прорычал.– Все! Но ее ты не тронешь, или я убью тебя, – воин не отрываясь смотрел на Мегатрона. В нем кипели эмоции, и гладиатор знал, на чем сыграть. Жизнь жрицы не нужна была ему, так что он вполне мог сдержать эту часть сделки, но вот оставлять в живых охрану... это как получится.– Открой ворота и разблокируй решетки казарм, – Мегатрон почти шептал слова жадно приникшему к решетке охраннику, – и все, и ты, и твоя госпожа получите свободу.– Свободу, – оскал Хромии стал иным, ее чуть ли не выворачивало наизнанку от чувств: желанная свобода и та, что дороже жизни, так близки! И все это мог дать один лишь шаг, такой важный для этого меха.– Вечером, когда будет бой, – Хромия исчезла из поля зрения, темнота поглотила растатуированный корпус. Ее так не трясло, когда они штурмовали квинтессонский спутник; казалось, она делает шаг в пропасть. На деле во тьму шли все, весь Храм – тьма просачивалась шепотом приказов, передаваемых Саундвейвом, звоном оружия и запахом свернувшегося энергона, запахом смерти.