Глава 12. Бессонные ночи (2) (1/1)
Вокруг искусственные лица,Всё подделка,И даже если хочешь утопиться -Всюду мелко...FleurPov Моцарт.Человек, глядящий на меня из зеркала, просто не мог быть мной.Обтянутые посеревшей кожей впалые щёки были так схожи с иссушенным временем и зноем Преисподней черепом мертвеца, что казалось, словно на месте глаз вот-вот появятся тёмные провалы пустых глазниц, из которых, шипя и истекая ядом, выползут чёрные змеи…
Видение было настолько осязаемым, что я, не выдержав, отвёл взгляд от хищно скалившегося отражения, крепко зажмурив глаза. Горло вновь оцарапало жгучими иглами, и я зажал рот ладонью, пытаясь успокоить очередной приступ кашля. В соседней комнате спит Констанц, не хотелось бы её разбудить. Спазм сдавил горло, отчего я начал задыхаться, так, что заслезились глаза. Глотку будто забило пылью и сухим песком, я постарался дышать носом, но лишь судорожно всхлипнул, не в силах вздохнуть. Жмурясь, я лёг на кровать и лежал так до тех пор, пока стальное кольцо вокруг горла не ослабило хватку, дав сделать желанный вдох. Веки начали смыкаться, разум заволокло мягкими волнами дрёмы… Я резко распахнул глаза, отчаянно борясь с сонливостью.
В голове раздаётся истеричная дробь тысячи, миллионов барабанов, пронзительными раскатами растекаясь по вискам. Сживаю их пальцами, лицом утыкаясь в простыни. Каждое мгновение сейчас – капля свинца, запечатывающая глаза, забивающая уши.
Мерный тягучий звон раздаётся всё громче и отчётливее. Звон утекающих безвозвратно секунд, он звучит всё настойчивее, всё ближе. Его не заглушить ни одному оркестру. От него не сбежать и не спрятаться. Слушай, слушай…Нет, я не буду засыпать, только не снова. Ночь за ночью один и тот же кошмар возвращается с новыми силами. Я очень долго смотрю в одну точку, отвлечённо размышляя о том, что цвет стен подобран не слишком удачно. Стараюсь думать о чём угодно, лишь бы не вспоминать о неустанно преследующих снах, вязкой слизью опутывающих сознание. Глупое тиканье секундной стрелки походит на звон опускающейся гильотины, клацающей своей хищной пастью прямо перед глазами. Веки опускаются сами собой, мысли, замедляясь, путаются в лохматый клубок, стремясь к желанному покою.Посмотри, посмотри себе под ноги. Туда, сквозь сырую землю, где лежат изломанные бурями кости предков, где схоронены тела охваченных последним ужасом людей. Туда, где в колыбели остывшей земли уснули прекрасные дети, похожие на милых ангелов, разве ты не чувствуешь прикосновения их распухших рук, на которых неровными цветами распустились синеющие пятна?...Сознание покидает меня, когда я уже готов вскрикнуть, и затаившиеся в тени комнаты сны, ухмыляясь, раскрыли свои объятия.
***Тёмные коридоры встречают меня промозглым холодом и сыростью обшарпанных стен. Поблизости нет ни одного окна, и приходится ориентироваться лишь наощупь. Постоянно спотыкаясь и налетая на острые углы и тупики. Я иду, оглядываясь по сторонам, и, кажется, уже долго ничего вокруг не меняется. Я чувствую, как в темноте происходят стремительные движения, прерывистое шевеление, но не могу разглядеть ничего. Вновь оступившись, я падаю вперёд и, не найдя опоры, с размаху падаю на колени. Подняв голову, я вижу протянутые ко мне руки, возникшие из ниоткуда или же из самих стен. Хочу ухватиться за одну из них, но тут же в ужасе отдёргиваю ладонь. Холодом сдавило грудь, змеёй пробежав по спине дрожью. Со скользких рук, лопаясь и облезая, свисали клочья сизой кожи, синеющие ногти потрескались и обломались, беспорядочно скребя по воздуху.
Вскрикнув, отшатываюсь в сторону, но там меня уже поджидают ещё десятки рук, с растопыренными паучьими пальцами, со вздутыми венами. Пытаюсь подняться на ноги, но те не слушаются меня, словно онемев. Изо всех сил ползу вперёд, не разбирая дороги, но неожиданно на мои плечи ложатся чьи-то руки. Скорее инстинктивно, чем осознанно дёргаюсь, желая стряхнуть их с себя, но наконец понимаю, что в них изменилось.Они тёплые.
И тепло успокаивает, баюкает клокочущий в груди страх. Повернув голову вбок, вижу, что крепко держащие меня ладони не гниют и не разлагаются, они живые, они помогут. Они прижимают меня спиной к чьей-то груди, греют в объятиях, и тогда становится легче.
Но рук на стенах становится больше, уже не видно ничего, кроме расплывшихся по коже пятен, и я кричу, видя, как они, хватая меня за одежду, жадно тянут к себе, вырывая из желанных объятий. Но мой спаситель не намерен отпускать меня в их плен, и ладони крепче смыкаются на моих плечах, стремясь укрыть, защитить. Последнее, что я успеваю ощутить, как ледяные оковы сцепляются на моём горле всё сильнее…***Просыпаюсь я всегда в холодном поту, сжимая край одеяла дрожащими руками. И самое страшное, что я никогда не вижу, чем же заканчивается сон.