Воспоминания юности. (1/1)
Он так сладко спит. Слегка приоткрытые, влажно поблескивающие губы, длинные ресницы. Мягкие пружинки светлых волос. Я редко просыпаюсь до него. Но вчера Томас так устал, что не удивительно, что все еще пребывает на "свидании" с Морфеем. Провожу пальцем по его губе, на что он отворачивается, причмокивая губами. - Ги… - блаженно бормочет он. Я улыбаюсь. Иногда я стесняюсь показывать свои чувства к нему. Из за моего стеснения, я так и не смог раскрыть наших отношений, за что все решили, что я гомофоб. Гомофоб. А мое счастье, посапывающее рядом никогда на женщину и не тянул. Хотя, пару раз, еще в колледже мы переодевались. Я прикрыл глаза и вспомнил. Томас сидел на стуле, а я плясал вокруг него с кистями. По счастью, я умел рисовать, а уж в макияже ничего сложного не видел. Пару взмахов кистью, правильно подобранный наряд и парик. Томас ошарашенно глядит в зеркало, и не верит, что это он. Пальцы касаются глади стекла и он не может отвести взгляд. Моя очередь. Тон, маскирую брови, подчеркиваю глаза, ресницы, губы. Элегантное платье с пышным подолом. Мне парик не нужен, достаточно расчесать волосы.- Тома', можешь уже повернуться! Он разворачивается, переводя на меня взгляд, и на секунду замирает.Он пожирает меня глазами, и теряет контроль. Меня усаживают на фортепьяно, и задирают юбку, пробираясь сквозь слои подъюбника. Бессовестная похоть и неудержимая страсть Бангальтера зажигается, и мне приходится лишь зажимать свой рот рукой, что бы кто не услышал. Заниматься любовью на фортепьяно не удобно, поэтому меня ставят на пол, прижимая лицом к инструменту, и входят достаточно резко, придерживая за бедра. Я не сдерживаю протяжный стон. Вместо смазки слюна, вместо кровати прохладное лакированное дерево. Он бережно движется, прилегая ближе, лаская своей рукой мой возбужденный член. В глазах пляшут яркие искры. Его пальцы крепко сжимают мое бедро, не удивлюсь, обнаружив синяки.От возбуждения рот наполняется слюной, которая стекает по уголкам губ. - Томас, глубже! - хриплю я, и надсаживаюсь на него, закусывая губу.Череда наших движений в унисон, и мы с протяжным стоном извергаем семя любви. Липкая сперма течет изнутри, но мне даже приятно ощущать ее на бедрах. Я поворачиваюсь к Томасу и отталкиваю его, когда он приближается поцеловать меня. - Сначала ртом, а потом уж и поцелуи. Не идти же мне так?!Он улыбается, собирает рукой мое семя и слизывает.- Все же ты горький, Ги.- Я не брошу курить. Он усмехается и встает на колени, заглатывая головку, надрачивая себе рукой. Умелые движения языком тревожат уретру, и довольно скоро я кончаю ему в рот, и он ухмыляясь и не глотая, целует меня, в сжатые губы. Мне немного противно, но я поддаюсь, ведь это акт доверия. - И правда горький, - усмехаюсь я, и открываю глаза, смотря на Томаса, нависающего надо мной. - А я говорил тебе. - Но минет же сделал, - улыбаюсь и целую его в губы.