Яблоко (1/1)

Разлепив отяжелевшие веки, Дезмонд увидел низкий деревянный потолок. Первым делом он, разумеется, подумал, что они все-таки конченные неудачники. До их столкновения с Николь всё шло гладко, но стоило им найти ее, и та в очередной раз оказалась быстрее. Он нахмурился: Эцио она заставила пережить, пожалуй, худший момент в его жизни. Теперь под влияние Яблока попали они втроем. На что она заставит смотреть Альтаира и Коннора? Как это потом отразится на них? Черт…А что она покажет ему? Какой самый худший момент в его жизни? Привстав, Дезмонд огляделся. И не смог справиться с удивлением, так как был уверен, что никогда прежде не был в подобном помещении. Деревянные кровать, стены, огромный стол, пол, полки с какими-то флягами, мешками, древним фонарем, горшки, ружье, сундуки, пергамент, перья, карты… Несмотря на полумрак комнаты, ему удалось усмотреть много мелочей и сделать шокирующий для себя вывод – это, мать его, каюта корабля. А единственный корабль, на котором он был в своей (или не совсем своей) жизни, это…- "Аквила"?! – раздался позади него хриплый от изумления голос Коннора. Дезмонд обернулся и увидел своего предка, выбирающегося из-под стола. Помнится, такое же лицо у него было, когда он оказался в храме Предтеч в двадцать первом веке, – абсолютно потрясенное. В этот раз разница лишь в том, что и сам Дезмонд не мог справиться с удивлением: какого черта они тут забыли? Внезапно откуда-то снаружи прогремел гром, и оба ассасина встрепенулись. За стеклами прямоугольных окон, обычно пропускающих свет в каюту, была чуть ли не кромешная тьма. Ветра почти не было слышно, а корабль покачивался с борта на борт. И, насколько помнил Дезмонд из воспоминаний капитана этого самого корабля, все это было дурными предзнаменованиями. - Должно быть, будет шторм, - подтвердил его опасения Коннор. – Что мы здесь делаем, Дезмонд? - Не знаю. Твое худшее воспоминание может быть связано с "Аквилой"? - Мое худшее воспоминание связано с моей деревней.Так он и думал. Тогда почему они здесь? И где Альтаир? Долго переживать по этому поводу ему не пришлось – неожиданно из-под кровати послышалась брань на арабском, а затем показалась голова в черном капюшоне. - Где мы? – хмуро вопросил ибн Ла-Ахад, настороженно осматриваясь. - На моем корабле, - кратко ответил ему Коннор, а затем нахмурился. – Нужно выйти на палубу. - На корабле? – похоже, от одного упоминания морского судна Альтаиру стало нехорошо. Дезмонд бы обязательно посочувствовал ему, если бы на это было время. Коннор прав. Нужно оценить размер задницы, в которой они оказались.Собрав волю в кулак и морально подготовившись к любому развитию событий, трое ассасинов выбрались наружу. Там, казалось, только их и ждали. - Капитан! – закричал какой-то пожилой мужик у штурвала, в котором мгновением позже Дезмонд узнал Роберта Фолкнера. – Я уже было хотел послать за вами! Надвигается буря, причем сильная! Дезмонд посмотрел наверх – небо хмурилось, словно Шон, у которого закончился чай. Корабль тяжело переваливался с волны на волну. Ни одна чайка не пролетала над ними. Воздух становился все душнее и жарче. Определенно, это будет долгая ночь. Моряки вокруг откровенно беспокоились, а Фолкнер раздавал приказы, пока его бравый капитан пытался прийти в себя. Шторма невозможно было избежать. Можно лишь выбрать маршрут, где его воздействие на корабль будет минимальным. - Отставить, - вдруг отменил Коннор последнюю команду Роберта, и все резко обернулись на него. – Не сбавлять скорости до первого шквала. За мной, - бросил он Дезмонду и Альтаиру и поднялся к штурвалу. Никто не поспел возразить. - На вашем месте я бы привязался к мачте, - буркнул Кенуэй, обращаясь к предку и потомку и отбирая управление у Фолкнера. – Или спустился бы вниз. - Кто это, капитан? Что-то я не припомню, чтобы видел их раньше, - подозрительно стрельнул глазами на незнакомцев Роберт, почесывая бороду. - Это члены Братства, - не меняясь в лице, ответил Коннор. – Они были в моей каюте. - А когда?..- Отставить! Мистер Фолкнер, прогуляйтесь немного, будьте добры. - Есть, капитан, - проворчал тот, прекрасно поняв намек. Как только старый моряк оказался вне зоны слышимости, Дезмонд прыснул:- Бедняга.- Я помню этот шторм, - глухо произнес Коннор, крутанув штурвал и обеспокоенно следя за надвигающимися тучами. - Правда? – вскинул на него глаза Дезмонд. Выходит, это все-таки хоть как-то связано с их воспоминаниями. – И что нас ждет? Внятного ответа он так и не дождался, но тот и не требовался: на лице индейца была столь мрачная готовность, что Майлс-младший автоматически вцепился в перила у штурвала крепче. Альтаир тоже молчал, причем уже довольно долго. Его лицо оставалось все таким же непроницаемым, но столь бледным, со столь сильно сжатыми губами, столь очевидным отчаянием во взгляде, что Дезмонду даже захотелось хоть как-то приободрить его. Но подходящих для этого слов у него не нашлось.Его бы кто подбодрил. - И все-таки… Почему мы здесь? – вслух пробормотал он, надеясь, что его предки тоже задумаются над этим вопросом.Шторм настиг их яростно и быстро. После первого же шквала ?Аквилу? ощутимо накренило, и Коннор отдал приказ убрать все паруса, оставив только штормовые. Ветер значительно усилился и взвыл в снастях, море катило многометровые седые волны, исчезавшие за стеной жуткого ливня, горизонт из-за морских брызг совсем не было видно. Моряки метались, исполняя команды капитана и обвязывая себя страховочными линями. Дезмонд и Альтаир стучали зубами от холода, прижавшись к перилам, и тоже закрепились, не доверяя своим онемевшим и одеревеневшим конечностям. Гром и молнии обрушились на море, делая положение корабля в сумме совсем уж плачевным, а зрелище – еще более устрашающим. Коннор возвышался над всем этим, словно каменная статуя, твердо стоял на ногах и орал команде указания, орудуя штурвалом. Дезмонд не знал, о чем думал в тот момент Альтаир, но сам он, глядя на Кенуэя, на его решительное лицо, слыша его громкий голос и совсем не чувствуя с его стороны той паники, которая пропитала всю ?Аквилу?, думал, что такому капитану он бы, не задумываясь, доверил свою жизнь. Впрочем, Дезмонд и так это сделал. Волны, чудовищные по своему размеру и силе, перекатывались через всю палубу, сбивая людей с ног и окутывая целиком. Некоторые, в том числе и Дезмонд, с трудом сохраняли себя в вертикальном положении. Десятки тонн морской воды гуляли по кораблю, который зарывался в морскую пучину носом; судно дико тряслось, резонируя с самим собой. К счастью, Дезмонда и Альтаира пока не тянуло выблевать свои внутренности. Майлс-младший подумал, что, возможно, устойчивость к морской болезни передалась всем четверым через тот же эффект просачивания, но не стал развивать эту мысль. Они с Альтаиром всё равно выглядели куда хуже Коннора: бледно-зеленые, их пробивала дрожь, мокрая насквозь одежда непривычно и неприятно липла к телу, и всё, о чем они могли думать в тот момент, - как вернуться обратно в реальность.Альтаир внезапно сделал рывок, отцепившись от уже облюбованных им перил и схватившись за перила Дезмонда, тем самым оказываясь с ним почти нос к носу. - Надо поговорить! – то ли закричал, то ли захрипел он ему в ухо. За шумом разбушевавшейся морской стихии маловероятно, что их могли услышать. Коннор был занят тем, что спасал их всех от смерти и продирался сквозь налетевшую бурю. Они могли, наконец, толком обсудить то, что их больше всего волновало. - Надо! – согласился Дезмонд. Шторм мог длиться днями, и не думая прекращаться, но они не могли здесь так задержаться. Он, кстати, предпочел бы не знать такой пугающий в данный момент факт, но, раз знает, попытается утаить его хотя бы от Альтаира. Тому, как выходцу из мест, где по большей части всегда тепло и сухо, было, пожалуй, хуже всех на корабле. – Что мы, черт побери, здесь делаем?! Почему шторм?! Почему мы с тобой оказались в воспоминаниях Коннора?! Оно у него даже не самое худшее! Как нам, сука… - очередная волна мощно ударила о корпус, и Дезмонд ненадолго прервался, чуть было не прикусив себе язык. – Как нам вернуться обратно?! - Откуда я могу знать?! – рассвирепел Альтаир, очевидно, радуясь предоставленной возможности хоть на ком-то спустить пар. – Если мы в ближайшее время не выберемся отсюда, это станет моим худшим воспоминанием! - У тебя есть предложения?! Они ненадолго замолчали – во-первых, корабль накренило так, что они приложили максимум усилий для того, чтобы пол не выскользнул у них из-под ног, а во-вторых, предложений не было у обоих. - Я помню, - снова подал голос Альтаир, когда они приняли более-менее устойчивое положение, - Николь говорила нам с Эцио об иллюзиях, которые она может создавать! Она упомянула, что они могут даже убить! Дезмонд нахмурился, пытаясь сосредоточиться в царящем вокруг гвалте. В этом не было смысла. Если бы Николь хотела их убить, то просто обездвижила бы и застрелила. Не к чему так извращаться. Она играет? Тянет время? Для чего? - В прошлый раз она воздействовала на Эцио Частицей Эдема беспрерывно, чтобы тот видел то, что ей нужно! - продолжил Альтаир, сверкнув на потомка глазами из-под капюшона. – Она может сделать с нами все что угодно, пока мы здесь! Возможно, их уже связали, обезоружили и отдали тамплиерам. Альтаир не произнес это вслух, но Дезмонд понял, что тот имел в виду. Однако, раз иллюзия не прекращается, Николь все еще рядом с ними. Возможно, у нее и не стояло цели извести или убить их своими иллюзиями. Она просто нейтрализовала их, запихнула в любое из воспоминаний. Не исключено, что оно даже не должно было быть плохим или опасным – любым. Но им повезло угодить именно сюда. Хотя в таком случае могло бы быть и хуже. Хорошо, допустим, всё это так. Но как им все-таки рассеять иллюзию?Очередной поток яростного ветра сдул с его головы капюшон, который непонятно как держался до этого момента. Дезмонд поежился, но не стал поправлять его, боясь хоть на секунду разжать побелевшие от натуги пальцы. В книгах и фильмах герои, которые сомневались в реалистичности происходящего, причиняли себе физическую боль – щипали или отвешивали пощечину – считая, что это поможет им прийти в себя. Дезмонд сомневался, что это сработает и в их ситуации. Волны врезались в них с поистине беспощадной силой. Ему казалось, они не то что синяки оставят – могут все кости переломать. Он уже толком не чувствовал собственных конечностей – только холод, боль и тошноту. Так что этот вариант отметается. Но есть и другой, более радикальный. - А что, если… убить себя?! – неуверенно прокричал он в ухо Альтаиру, занятому испепелением взглядом бесконечно раскинувшегося вокруг них моря. – Может это сработать?! Это ведь не будет реальной смертью, верно?! - Ты не можешь быть в этом уверен! – возразил ему предок в ответ, проверяя, крепко ли обхватывают его лини. – Может оказаться и так, что, умерев здесь, ты умрешь и в реальности! Он был прав. Проверять свою теорию не было никакого желания. - И что тогда нам остается? Просто ждать?! – качка становилась совсем невыносимой. У Дезмонда периодически темнело в глазах, а живот скручивало узлом. Он уже был готов вцепиться в дерево зубами, если бы это хоть как-то помогло ему держаться на своих двоих. – Я долго не продержусь! – честно признался он.Есть вероятность, что его задумка с самоубийством все же будет иметь место в ближайшем будущем.- Я тоже! – внезапно поддержал его Альтаир, до крови прикусывая губу и дрожа всем телом. – Неужели в его воспоминаниях море и впрямь бушевало так сильно?! Дезмонд оглянулся на Коннора, пытаясь разглядеть его лицо сквозь ливень. Тот, сцепив зубы и пытаясь справиться с штурвалом, выглядел одиноким и отчаянным. Мистер Фолкнер находился в нескольких метрах от него, и они изредка перекрикивались. Неужели ему и впрямь удалось выйти живым из такой передряги? Сможет ли он повторить это? Сколько времени вообще прошло с тех пор, как они оказались на ?Аквиле??- Капитан! - вдруг взревел один из матросов, привлекая всеобщее внимание. – С права по борту корабль! Похоже на фрегат! Вместе с Коннором обернулся и весь остальной экипаж корабля. Действительно, там было еще одно судно. И как только тот матрос его разглядеть сумел? Трудно сказать, как у них продвигались дела – из-за ливня ни черта не было видно. Определить, чей это корабль не представлялось возможным. Все флаги превратились в мокрые, почти однотонные тряпки, как и мундиры офицеров. Даже если бы они и сохранили свои цвета, то сквозь такой шторм их различить просто не получилось бы. Впрочем, это касалось только команды – Альтаир и Дезмонд воспользовались своим орлиным чутьем, чтобы понять, враг это или друг. Использовав свой дар, они и не предполагали, что это поможет им найти хотя бы надежду на возвращение в действительность. Корабль оказался вражеским - английским, наверное, - а каюта капитана светилась золотым. Дезмонд непроизвольно выругался. Это, должно быть, шутка…- Коннор! – окликнул он второго своего предка, пока первый боролся с подступающей тошнотой и приглушенно матерился. – Коннор! - Что?! - Нам нужно в каюту того корабля! - Чего?! С какой это стати?! - Проверь сам! – закричал Дезмонд, надеясь, что он поймет намек. Тот, недолго хмурясь, воспользовался своим орлиным зрением и переменился в лице, видимо, осознав, что его потомок имел в виду.- Это чистое самоубийство! Мы пойдем ко дну, Дезмонд! - Но это наш единственный шанс выбраться! Другого не будет! - Я не собираюсь губить корабль ради!..- Коннор, это ведь всё не по-настоящему! Твой корабль и команда остались в восемнадцатом веке, а это – иллюзия! – должно быть, Кенуэй слишком увлекся их приключением в море: на мгновение его лицо приобрело выражение растерянности, будто он и правда забыл, где они сейчас должны находиться. - Это корыто умеет стрелять?! – вмешался в их перекрикивание Альтаир, продолжая держать свой бунтующий желудок в узде. – Я вижу пушки, но сумеем ли мы взять корабль на абордаж?! - Сумеем! – резче, чем нужно, ответил Коннор, видимо, оскорбившись из-за ?корыта?. – Но, скорее всего, это будет последнее, что мы сделаем! Сражаться с кем-то в такой шторм – абсолютное безумие! Даже для меня! - У нас нет другого выбора! Вперед! – вяло крикнул Дезмонд, который в данный момент был согласен на что угодно, лишь бы всё это поскорее кончилось. Нужно было видеть лица матросов, когда Коннор приказал им готовиться к бою. Не было, наверное, ни одного, кто не подумал бы, что их капитан окончательно свихнулся. Мистер Фолкнер и вовсе не постеснялся в открытую это сказать, но пытаться переубедить Коннора и его странных попутчиков было без толку – они стояли на своем и пытались убедить их (и самих себя), что корабль выдержит и бурю, и столкновение с вражеским судном. Приказ есть приказ, и команде ничего не оставалось, как подчиниться ему – в конце концов, их бравый капитан всегда выходил сухим из воды. Они готовы довериться ему и в этот раз.- Дезмонд! – обратился Коннор к потомку, пока шла ускоренная подготовка к грядущему сражению. – Если мы ошиблись, и то, что находится на фрегате, не вернет нас обратно, мы все утонем! - Мне уже почти все равно, - честно ответил тот, принимая от какого-то мужика сабли для себя и Альтаира. Это походило на сюрреалистичный ночной кошмар. Все было как в тумане – вот они нагоняют бедное судно, потом все вокруг орут, размахивают абордажными крюками, и откуда-то слева раздаются ругательства матросов и команды Коннора. Англичане, должно быть, охренели от такого развития событий – какому идиоту придет в голову идти на абордаж, когда стихия вот-вот погребет их под собой? Лишь этим можно было объяснить то, что экипаж был практически не готов к бою, – им и в голову не пришло, что на свете есть такие психи. Каким-то невероятным образом "Аквила" всё же закрепила свою позицию – послышался громкий, перекрывающий ветер и волны, хруст дерева, треск борта и таран – знаки того, что Дезмонду и Альтаиру, наконец, можно отцепиться от перил и действовать. Майлс-младший боялся, что Коннора придется силой отдирать от штурвала, настолько тоскливо тот выглядел, глядя на свое покореженное морем судно. Альтаир первым попал на вражеский фрегат и сразу закружился в смертельном вихре, выплескивая на несчастных накопившуюся агрессию. Раздались крики раненных и умирающих. Внезапно налетевший шквал накренил оба корабля, и Дезмонда чуть было не расплющило о левый борт плохо закрепленным грузом. Коннор успел дернуть его на себя за шкирку и прикончить наскочившего на него англичанина ударом томагавка в грудь. Покрепче перехватив эфес сабли, Дезмонд увернулся от штыка противника и с разворота перерезал ему шею. Ему не нужно было сражаться с остальными. Лучше было сразу проверить каюту и, если что, отступить, пока еще есть шанс. Оставив Коннору и Альтаиру разбираться с остальными, Дезмонд рванул к их цели, но вскоре дорогу ему преградил, как он понял, сам капитан фрегата. Сверкнув кривыми зубами, он сделал выпад, целясь в ноги, и Дезмонд отпрыгнул назад. Беготня лишь немного распалила его, но в мокром насквозь пуховике драться было неудобно, и он поспешно стянул его. Его оппонент тем временем достал метательный нож, но не успел им воспользоваться – Дезмонд в стремительном прыжке атаковал сверху, и тому пришлось защищаться. Крученым ударом выбив нож, Майлс-младший совершил серию точных ударов. В результате англичанин оступился и покачнулся, открывшись для скрытого клинка, коим Дезмонд не повременил воспользоваться. Оглянувшись и проверив взглядом предков – живы, не ранены, все еще на ногах, – он подбежал к дверям каюты. Золотой свет ослепил его прежде, чем он успел хотя бы коснуться их. ***Он пришел в сознание слишком резко, словно вынырнул с морского дна. Дезмонд закашлялся, смаргивая выступившие слезы. Рядом кто-то кричал, и, кажется, перед этим он слышал выстрелы. Заставив себя собраться, Дезмонд огляделся, все еще плохо соображая. Что только что произошло? Почему они вернулись обратно, если никто из них не успел добраться до золотого света? - Убейте мальчишку! – взревел незнакомый мужской голос рядом, затем послышался еще один выстрел и чья-то кровь брызнула Дезмонду на штанину, а в дверном проеме кабинета на мгновенье мелькнула белобрысая макушка. ?Крис?, - внезапно понял Дезмонд, наконец, окончательно приходя в себя. Он лежал на полу, его скрытый клинок все еще был при нем. Альтаир и Коннор лежали рядом, но безоружными и связанными. Сколько времени они здесь провалялись? До Николь ему было не дотянуться, но до последнего живого тамплиера в комнате, стрелявшего в Стивенса, - вполне. Резко ударив мужчину под колени, Дезмонд опрокинул его на пол, перехватил его руку с пистолетом и воткнул скрытый клинок в грудь. Эти телодвижения дорого ему стоили – у него сильно закружилась голова, и Дезмонд почувствовал сильный приступ тошноты. Как будто мало ему было качки на корабле. Не слезая со свежего трупа, он глубоко задышал, пережидая мимолетную слабость. Но у него не было и минуты. Николь, у которой закончились дротики, но не закончилась энергия Частицы Эдема, воспользовалась его заминкой и рванула к выходу. Крис выскочил из-за угла ей на перехват, но та швырнула его через комнату, использовав одно из простейших свойств Яблока. Юноша с вскриком врезался в стену и плашмя упал на пол, и Дезмонд понял, что, если он сейчас не встанет, Николь снова оставит их с носом. Если у него, как у потомка Предтеч, действительно есть некая устойчивость перед Частицами Эдема, ей лучше проявиться сейчас. - Развяжи их! – крикнул он Крису, надеясь, что тот в сознании, а сам, собрав все свои силы в кулак, рванул за писательницей. Николь сбежала вниз по лестнице, намереваясь покинуть особняк. Дезмонд наугад выстрелил из пистолета убитого им тамплиера и, разумеется, промахнулся. Тем не менее, пуля чуть было не задела плечо женщины, и та молниеносно свернула в какую-то комнату. Дезмонд свернул следом, памятуя, что теперь она сможет добраться до выхода только пройдя через него. Едва он вбежал в гостиную, как дверь за ним с шумом захлопнулась, а кисть неестественно вывернулась, и пистолет отлетел куда-то за диван. Дезмонд зашипел от боли, прижав к груди поврежденную конечность. Николь усмехнулась и подняла Яблоко выше, но в этот раз ассасин успел зажмуриться и даже заслонить лицо здоровой рукой. Николь звонко засмеялась. - И как этим идиотам могло прийти в голову застрелить такое чудо? – прощебетала она. – Тебе повезло, что я встала на твою защиту – представляешь, вы так их напугали, они были готовы пустить в расход даже бесценный объект семнадцать! И после таких решений они удивляются, почему их дела так плохи в последнее время…Из ее трепа Дезмонд понял, почему он единственный оказался не связан – очевидно, они спорили, стоит ли вообще оставлять его в живых. Крис появился как нельзя вовремя – в конце концов, неизвестно, помогло бы им то, что находилось в каюте того корабля. - Как же ты собираешься убить меня? Будешь махать клинком вслепую? Это действительно смешно. У него нет против нее никаких шансов. - Проверим, насколько талантливый ты убийца, а, Дезмонд? – ехидно спросила Николь. Позади Майлса-младшего раздался жуткий грохот – судя по всему нечто массивное с концами перекрыло ему выход отсюда. Насколько Дезмонд помнил, рядом стоял шкаф. Он все еще не рисковал отнимать руку от лица, поэтому не мог посмотреть. Слова Николь заставили его сердце забиться быстрее. Она хочет убить его или поиграться? Он не ассасин из прошлого, его смерть не разрушит мир. И хотя Николь и была против его убийства, тогда он был без сознания и не представлял для нее опасности. Может, она рассчитывает измотать его? Ранить, как Эцио, а затем снова уйти? Решившись открыть себе обзор так, чтобы было видно хотя бы ноги писательницы, Дезмонд замер – прямо перед ним виднелось не меньше пяти пар женских ног. Он все понял и сумел увернуться, когда одна из копий Николь рванулась вперед. На мгновенье ему удалось увидеть мелькнувшее снизу лезвие – в руке подделки был кинжал, а это значило, что дела его совсем плохи. Бой вслепую с несколькими противниками. Дезмонд в жизни не думал, что когда-нибудь угодит в такую передрягу. Совсем некстати Дезмонд вспомнил один эпизод из своего детства. Он действительно жалеет о том, что его отец всегда оказывается прав. ***- Что ты делаешь? – черноволосый смуглый мальчик резко отшатнулся от отца, протягивающего к нему руки с черной лентой. Сегодня солнце пекло особенно сильно. Уильям разбудил сына как всегда рано, позволил ему позавтракать и причесаться и забрал на тренировку. Беги, прыгай, подтягивайся, защищайся, уворачивайся – делай все, что он скажет, Дезмонд, и, может, сегодня он отпустит тебя пораньше. Так мальчишка утешал и подбадривал себя день за днем. Он скорее пытался перетерпеть уроки отца, чем действительно чему-то у него научиться. Дезмонд не желал становиться тем, кем ему пророчили, все, чего он хотел – чтобы отец, наконец, оставил его в покое. Потому, когда Уильям заявил, что им пора разнообразить их занятия, Дезмонд сначала растерялся, потом разозлился, а потом запаниковал. По его скромному мнению, в голову отца уже давно не приходило ничего хорошего. - Дезмонд, - терпеливо начал Уильям, привыкший к строптивости своего ребенка и изо всех сил борющийся с ней, - ты уже неплохо обращаешься с мечом…Дезмонд фыркнул. Неплохо. И так каждый раз. Что он должен сделать, чтобы отец хоть раз нормально похвалил его? Под холодным взглядом Уильяма он быстро затих, и тот продолжил:- Скажи, на какое чувство ты полагаешься более всего, когда дерешься? Мальчик нахмурился. Он посчитал такой вопрос очень глупым. - На зрение, - долго не думая, ответил он. - А на какое станешь полагаться, если не сможешь воспользоваться зрением? - Ну… на слух, наверное, - неуверенно сказал Дезмонд, предчувствуя подвох.- Что ж, давай проверим, как у тебя получится, - Уильям подошел к уже не сопротивлявшемуся сыну ближе, развернул к себе спиной и повязал ленту на глаза. Затем он поднял с земли тренировочное оружие. Дезмонд за это время пощупал узел на своем затылке и убедился, что сам не сможет его развязать. Уильям вложил ему в руку эфес деревянного меча и отошел на несколько шагов. - Сосредоточься и прислушайся, - посоветовал он, и мальчик честно попытался следовать его совету. Но не поддаваться панике у него не получалось – он знал, что Уильям не пожалеет его и действительно нанесет удар, если он не будет достаточно хорош, чтобы отразить его. На его теле хватало синяков. А ведь он так радовался недавно, что, наконец, научился достойно держаться против отца…Руки немного подрагивали, когда Дезмонд выставил вперед себя меч, пытаясь услышать шаги Уильяма. Вокруг было катастрофически много звуков, которых он раньше не замечал – пение птиц, шелест листьев, дуновение ветра, его дыхание, даже биение собственного сердца и шум подминаемой под его ногами травы – как же ему удастся отбросить все лишнее и услышать одно единственное – шаги отца? Где-то справа хрустнула ветка, Дезмонд стремительно развернулся, и его меч столкнулся с мечом отца. Тот одобрительно хмыкнул.- Ты специально на нее наступил! – обвинил его сын, прекрасно осознавая, что так глупо подставиться Уильям мог лишь нарочно. - Да, - не стал отрицать тот. – Но до этого я подходил к тебе достаточно близко сзади, и ты не услышал меня. - Это… это слишком сложно! Я не смогу! – мальчик опустил меч, радуясь, что отец не сможет сейчас заглянуть ему в глаза. - Сможешь. Не сейчас, но когда-нибудь сможешь, Дезмонд. Тебе дан удивительный дар, и ты обязан научиться пользоваться им. Полагайся на все свои чувства, не только на зрение и слух. Твое чутье может помочь тебе вычислить меня. Уильям редко говорил таким мягким тоном – это значило, что урок действительно сложный и у него и не должно было получиться с первого раза хоть какого-нибудь результата, поэтому мальчик даже прислушался. Но в следующее мгновение момент был упущен. - Давай еще раз.И сопротивление Дезмонда, как и всегда, не заставило его передумать. Этот урок навсегда впечатался в его память. В последующие разы Уильям уже не был столь щадящим, и удары, которые, если бы в его руках был настоящий меч, обрубили бы жизнь мальчика, посыпались на Дезмонда как из рога изобилия. Его ждало еще пять заходов, под конец которых он обессиленно опустился на траву, с ног до головы измазавшись в грязи. Он был весь потным, грязным, дурно пахнущим, каждая мышца болела, на ногах, руках и спине уже наливались гематомы, дыхание было прерывистым, словно у загнанного зверя. Отец склонился над ним и развязал ленту, закрывавшую мальчику глаза. Тот даже не шевельнулся. Убедившись, что с мальчиком в целом все в порядке, Уильям оставил его приходить в себя, объявив перед уходом, что тренировка окончена. С тех пор Дезмонд знал, каких уроков ему следует бояться больше всего. ***Сейчас он бы многое отдал за то, чтобы вновь послушать наставления отца.Он попытался сосредоточиться, прислушаться, но, как и в детстве, слышал лишь себя – сердце загнанно стучало в груди, дыхание сбилось. Столько лет прошло с тех тренировок в лесу, а он так ничему и не научился.Следующая атака пришлась справа, и Дезмонд смог увернуться лишь благодаря тому, что вовремя увидел стремительно приближающийся к его боку нож. Он отклонился влево, наткнулся на другую копию, и та слегка задела его бедро. Целилась она явно не туда, но промахнулась из-за того, что ассасин толкнул ее. Он попытался достать ее скрытым клинком, но та быстро исчезла из его зоны видимости и досягаемости, напоследок сверкнув идеально чистыми туфлями. Кстати об этом.Они ведь все на каблуках. Небольших, но каблуках. Как им удается ходить при этом совершенно бесшумно? Внезапно в голову Дезмонда пришла отчаянная идея, и он активировал орлиное зрение. Все вокруг заволокла темнота, и лишь ярко-золотые всполохи света - Николь и ее копии - выделялись из нее. Он приподнял руку так, что теперь ему были видны не только ступни и лодыжки, но также бедра и коленки размножившейся женщины. Он понимал, что при этом высока вероятность, что он будет натыкаться на окружающие его предметы интерьера в комнате, которые слились со тьмой и казались совершенно неотличимыми от нее, но зато теперь копии не смогут окружить его и ранить, если он только не будет стоять на месте. Дезмонд вдруг подумал, что если бы Николь достала пистолет, который она отбила у него, то могла бы просто застрелить его, но, видимо, для этого ей придется двигать диван, а это создаст много шума. Черт.Почему же все-таки он не слышит их шагов? Одна из копий все же подошла к нему сзади, но Дезмонд увернулся от удара, и тогда она запрыгнула ему на спину. Не стоило этого делать - он ударил скрытым клинком примерно туда, где должна была находиться голова ненастоящей писательницы, и тяжесть с его спины исчезла. В это время к нему подошли спереди еще две, и одной удалось полоснуть его по животу. Дезмонд приглушенно выдохнул от боли, но смог отомстить за себя - нанеся удар, та открылась слева, и он снова пустил в ход скрытый клинок. Еще одна фальшивка исчезла, а от атаки той, что подошла с другой стороны, он сумел увернуться, вовремя увидев ее.Наверное, со стороны его трепыхания выглядели более чем смешно. Внезапно Дезмонд осознал главное: все нападавшие на него были копиями, поэтому они бесшумны. Шаги настоящей Николь он смог бы услышать. Значит, нужно заставить ее двигаться. Но он ведь кружит по всей комнате. Где она стала так, чтобы Дезмонд ни разу не наткнулся на нее? Он надеялся, что его предположение верно. Продолжая уворачиваться от атак копий, он двигался к перекрытому входу. Посторонние звуки теперь еще заглушал скрежет его зубов - он едва сдерживал порыв накрыть рану на животе рукой, которой закрывал себе глаза. Подойдя достаточно близко, он выдохнул, решив поставить все на этот момент и элемент неожиданности. Круто развернувшись и отняв руку от лица, он рванул к настоящей Николь, которая, как он и предполагал, встала на заваленный набок шкаф. Этим она исключила возможность того, что Дезмонд увидит ее с того угла обзора, что был доступен ему снизу. Рука с Яблоком была опущена - она не ожидала, что он рискнет снова прямо взглянуть на нее - ее глаза распахнулись от удивления, и она успела направить на него Частицу Эдема, но ассасин был уже слишком близко. Дезмонд успел ощутить, как неведомая сила подхватывает его и отрывает от земли - видимо, Николь решила сначала просто оттолкнуть его подальше - но ему удалось схватить женщину за руку, и в итоге они оба отлетели от двери и врезались в стоявший напротив нее комод.Яблоко выпало из рук Николь.Все ее копии растворились в воздухе.Дезмонд победил в её игре и прежде, чем женщина успела по-настоящему это осознать, воткнул лезвие скрытого клинка ей в бок. Все было кончено.Николь приглушенно вскрикнула, но Дезмонд не обратил на это никакого внимания. Облегчение навалилось на него с немыслимой силой. Еще никогда он не испытывал такой легкости при мысли о совершенном им преступлении. Его слегка потряхивало от пережитых за последний час событий. Недавно полученное ранение дало о себе знать острой болью, и он поморщился, сжав ткань футболки перепачканными в крови пальцами. У него еще будет время подлатать себя. Дело осталось за малым. Дезмонд посмотрел на Яблоко, заметно поблекшее без прикосновений Николь. Мгновение спустя он понял, что умирающая под ним писательница смотрит туда же. Ее внешность заметно изменилась, но Майлс-младший почти не обратил на это внимания. Он всегда видел ее истинное лицо. - П-поздравляю, - кажется, она не привыкла к боли, но держалась хорошо - по крайней мере, была способна членораздельно говорить, а не стонать и корчиться, как можно было ожидать. Дезмонд ничего не ответил, мрачно наблюдая за ней. Та вымученно улыбнулась.- Поговоришь со мной?- О чем мне с тобой говорить? – холодно поинтересовался Дезмонд. - Хочешь излить мне душу? - Что, если так? - съязвила она, видимо, решив держать лицо до самого конца. По правде говоря, у Дезмонда накопилось много вопросов и, раз уж у него есть возможность узнать ответы на них из первоисточника, раз уж с Николь действительно скоро будет покончено, - он не собирался покидать этой комнаты до тех пор, пока не будет уверен, что та мертва - глупо будет не воспользоваться выпавшим шансом. - Кейс, - требовательно произнес он, наклонившись к ней ближе. – Тот самый, в который ты убрала генетический материал Альтаира и Эцио. Зачем это тебе? Николь снова расплылась в улыбке, и у Дезмонда сложилось впечатление, будто она заранее знала, какой вопрос он задаст. От довольства, осветившего ее лицо, Дезмонду стало не по себе. Он боялся ее ответа. Кейс ведь остался наверху, верно? Хуже всего остального было то, что Дезмонд не помнил, был ли тот все еще там, когда он и его предки очнулись. Более того, мужчины, к которому пришла сюда Николь и который стрелял по ним из револьвера, Дезмонд тоже больше не видел. Паника охватила его еще до того, как Николь заговорила:- А как ты думаешь? – с какой-то ласковой снисходительностью посмотрела она на ассасина. Дезмонд тут же вспылил:- Твое время на исходе, у нас нет времени играть в игры. Либо отвечай по делу, либо уже молчи и не морочь мне голову, - не хочет отвечать – прекрасно. Он выяснит все сам, а с ней закончит прямо сейчас. Лезвие скрытого клинка находилось в опасной близости от шеи Николь, когда та снова подала голос:- Они были нужны мне для сделки.- Какой еще сделки? – требовательно спросил Дезмонд, плохо скрывая свое удивление. - Очень выгодной… Можно сказать, сделки всей моей жизни, – криво улыбнулась Николь. – Еще бы немного… и я бы дожала этого старика, и он отдал бы мне их.- Что он должен был отдать тебе? - Осколки Частицы Эдема, - Николь порывисто и часто задышала, пытаясь перетерпеть вспышку боли. - Но ведь они бесполезны. Вся их сила утрачена.- Это осколки Частицы Эдема, идиот… Они все равно уникальны…. И они все еще годятся быть проводниками энергии огромной силы… Если бы… мне удалось достать их и пропустить через них энергию своего Яблока… Я уверена, результат был бы восхитительным…- Тебе мало мощи одной Частицы Эдема? – Дезмонд мог поверить в нераскрытый потенциал осколков игрушек Предтеч. Николь несомненно известно многое об их тайных свойствах. Гораздо больше, чем ему или кому-либо другому. Как он помнил, тамплиеры, на которых работал Видик, искали именно неповрежденные Яблоки. Но вполне возможно, что до этого они могли находить остатки уничтоженных Частиц Эдема, но не знали, как их использовать. - Конечно, мало… Это ведь сила, влияние… Их не бывает достаточно… У меня было много планов на них. Целую Частицу мне у тамплиеров было не достать, что бы я им не предложила… Но вот с осколками я могла попытать счастья.- Допустим, это так, - Дезмонд глубоко вздохнул, морально готовясь к ее ответу. – Но почему предмет сделки ДНК Альтаира и Эцио? Ты… рассказала тамплиерам, кто они на самом деле? Очевидно, ужас напополам с надеждой слишком сильно отразились на его лице. Николь, смотря на него, казалась до ужаса удовлетворенной для умирающей. - Почти, - глядя ассасину прямо в глаза, тихо произнесла она. – Думаешь, они бы поверили… в эту небылицу без доказательств? Мне нужно было что-то, чтобы… подтвердить свои слова. ДНК твоих драгоценных предков не главное… Мне должны были отдать осколки за информацию. Информацию о том, что три члена братства… сделавших для ассасинов немыслимо много прямо здесь... И могут поплатиться за все. - Но…- Анимус… поможет им узнать правду. Они много работали… чтобы улучшить его. Сделать так, чтобы их агенты смогли… просматривать чужие воспоминания. Но для этого им всего-то и нужно…- Часть ДНК тех, чьих предков они собираются изучать, - отчаянным шепотом закончил за нее Дезмонд. Николь хрипло закашлялась – речь с каждой минутой давалась ей все труднее. Наблюдая за ее угасанием, Дезмонд уже не был уверен в том, что ее смерть принесет ему покой.- Как думаешь… поймут ли они, в чем дело, когда обнаружат… что воспоминания не заходят дальше пятнадцатого века? – усмехнулась Николь, что стоило ей еще одного приступа кашля. - Ты хоть представляешь, что наделала?! –Дезмонд схватил писательницу за лацканы ее пиджака, намереваясь как следует встряхнуть, но был вынужден остановиться, чтобы не усилить кровотечение. – Тамплиеры не успокоятся, пока не найдут их! Страшно представить, что случиться с миром, если мои предки умрут здесь! В Ордене полно безумцев, но ты то должна понимать! - О, я… понимаю, - заверила его Николь, морщась. – Но здесь… я бы поставила на ваше умение раствориться в толпе.- Что? – растерялся Дезмонд.- Ты прав… В Ордене полно чокнутых… И идиотов тоже хватает… У них полно средств и людей, но… Сам подумай – хоть твои предки и оказались… в новом для них времени с новыми порядками… они те же великие наставники... какими и были. Тамплиерам… придется сильно постараться, чтобы найти вас… - она едва заметно вскинула уголки губ, - без моей помощи.- Тебе все равно на обе стороны, верно? – Дезмонд поджал губы, обдумывая ее слова. - Верно… Но с тамплиерами я могла сотрудничать… благодаря отцу. От них была польза. А от ассасинов я могла… добиться того, что мне нужно только войной. Вы должны были… принести мне посох, а тот прохвост… обязан был отдать мне осколки Яблока. - Почему ты не стала тамплиером, как твой отец? – Дезмонд искренне не понимал этого. С помощью отца она могла бы добиться большего, чем имела, возможно, ей бы даже не понадобилось идти на сделку, чтобы добыть осколки Частицы Эдема, с которыми тамплиеры все равно не знали, что делать. Члену Ордена не понадобилось бы стольких ухищрений. Почему же она не в нем? Не хочет делиться властью? Николь сощурилась, сканируя его внимательным взглядом. Дрожащие губы сжались в тонкую линию. Казалось, если бы она могла, она бы повысила на него голос. - Если бы я могла, то вовсе бы… никогда не связывалась с Орденом, - с непонятной ассасину яростью произнесла она. - Почему? Она какое-то время молчала, продолжая задумчиво изучать его лицо, и Дезмонд уже было решил, что она не ответит ему и унесет эту тайну с собой, как вдруг та спросила:- Ты что-нибудь слышал… об Элизабет Джоунс?- Нет, не слышал. Кто это? – Дезмонду пришлось наклониться поближе, чтобы расслышать ее слова, так как с каждой минутой она говорила все тише. - Еще бы… Даже у ассасинов ничего о ней не осталось…- Кто это, Николь?- Моя мать.- И причем здесь она? – Дезмонд четко помнил, как Елена говорила, что про мать писательницы ничего не известно. И как же она замешана во всем этом? - Она… пропала, когда мне было три года. От нее… ничего не осталось. Фотографий… записей, документов… свидетельства о рождении, страховки… украшений, портретов… Ничего. Она будто… растворилась в воздухе. Исчезла. Так… будто ее никогда и не было…Дезмонд нахмурился и зажал ладонью ее рану, видя, что силы покидают Николь все быстрее. Он начал осознавать, что в ее нежелании становиться частью Ордена кроется что-то гораздо более личное, чем он думал. - Я… не знаю, что она сделала. Я только знаю… что ее звали Элизабет Джоунс… И она была моей матерью… Имя я запомнила сама… Фамилию… выпытала у отца… А больше ничего нет… Совсем ничего… Тамплиеры буквально… стерли ее с лица земли… И мой отец тоже замешан… в этом деле… Думаешь, зная… что они могут сделать со мной… если я не буду достаточно послушной… я жаждала оказаться в Ордене? - Думаю, нет, - вздохнул Дезмонд, с сожалением понимая, что ничего полезного она ему больше не скажет.- Может… она даже не была тамплиером… Это не важно… Никто не заслуживает такого… Исчезнуть… Даже такие ничтожества… как мой секретарь Дейв… заслуживают того, чтобы после них… хоть что-то осталось…Дезмонд пожал плечами, отстраненно раздумывая, сказать ей, что, возможно, как раз благодаря этому ничтожеству она оказалась здесь, или все же не стоит. - Но со мной… такого не случится… - она растянула губы в какой-то наполовину безумной, наполовину блаженной улыбке. – Как бы они не старались… они не смогут уничтожить все мои книги… стереть меня с полос газет и журналов… Я многое сделала… И никто… никто не сможет заставить меня исчезнуть…- Ты действительно так этого боишься? – холодно поинтересовался Дезмонд. - Нет… Теперь уже нет… Меня запомнят… Особенно ассасины… Особенно ты, Дезмонд…- Возможно, - признал тот, хотя и очень хотелось убедить ее в обратном. - Кстати… у меня для тебя подарок, - она улыбнулась еще шире и рукой потянулась к своему карману. Дезмонд снова выпустил клинок, настороженно следя за ее действиями, но то, что она вытащила, было всего лишь ключом. - Не узнаешь? Присмотревшись поближе, Дезмонд почувствовал, как земля уходит у него из-под ног – Николь держала ключ от их с Эцио комнаты в отеле. Тот самый, который он не мог найти сегодня.- Я нашла его в кармане… у нашего итальянца, когда обыскивала… Очень умно со стороны ассасинов… прятаться в самом центре Лондона… Тамплиеры никогда бы… не подумали вас там искать…- Ты…- Вы не оставили Посох… в недостаточно защищенном месте… И вы сами бы… ни за что не оставили его без присмотра… Он там… в самом сердце главной базы Братства Лондона… И твои друзья с отцом тоже там… ведь так? - Чертова сука! - Может… тамплиеры и не поверили бы мне на слово… что в двадцать первом веке гуляют ассасины из прошлого… Но в то, что плененные мной люди ассасины… и что они нечаянно дали мне найти их пристанище… вполне… Про Частицу Эдема я ничего не сказала… Я бы вернулась и… нашла бы ее сама… Вы наверняка замаскировали ее… А я знаю, как искать то, что мне нужно…- Если бы я только мог уничтожить тебя так, чтобы от тебя не осталось и воспоминаний, я бы сделал это, не сомневайся, - таких страха и ненависти, что Дезмонд испытывал в данный момент, он не чувствовал уже очень давно. Несмотря на то, что ему удалось убить ее и забрать ее Яблоко, Николь одержала куда большее количество побед. Ее смерть мало что изменит. Он проиграл.- Ты не успеешь… - удовлетворенно заметила она, и это было последнее, что ей удалось сказать, прежде чем Дезмонд перерезал ей горло и бросился к двери. И она, гореть ей вечность в Аду, была права. Он понимал. Не успеет.