Часть 20 (1/1)

Чен чувствовал себя не в своей тарелке. Не плохо, не виноватым, а именно?— не в своей тарелке. С одной стороны, он понимал, что поступил неправильно, что сам виноват в том, что семейная жизнь, которая могла быть идеальной на самом деле, а не напоказ, не заладилась. Аманда старалась, как могла: вила их совместное уютное гнёздышко, заботливо обустраивала квартиру, создавая такой необходимый уют, старалась изо всех сил, чтобы угодить любимому мужу, а он… Наплевал на неё, на её чувства и желания, поставив выше всего свою нелепую, глупую, не имеющую никакого смысла месть. Да и кому он, по сути, мстил? Меган, которой было всё равно на своего бывшего мужа, или ни в чём не повинной Аманде? Первое время Ченни ощущал себя свободным. Никто не встречал его с работы, никто не нарушал тишину квартиры радостными воплями, получив очередное письмо, никто не мешался, когда он, весь такой занятой и уставший, садился в гостиной смотреть телевизор, никто не нарушал его покоя, когда он сидел в своём кабинете, миллионный раз просматривая фотографии из альбома, что был подарен ему на свадьбу бывшей женой. А потом на смену внутреннему спокойствию пришла тоска. Уныние и тоска?— беспросветная, страшная, чёрная, не выпускающая его душу из своих удушающих объятий ни на секунду. И теперь уже мужчина не видел никакой радости в том, что никто не встречал его с работы, никто не кричал на всю квартиру, получив очередное письмо, никто не мешал смотреть телевизор и листать этот злосчастный альбом с фотографиями, бесконечно напоминающими о прошлой счастливой (?) жизни. Аманда словно забрала с собой жизнь, дыхание этой квартиры, и теперь его гнёздышко, всегда казавшееся таким желанным и любимым, лишь отталкивало своей тишиной, в которой словно сквозил немой укор о совершённом поступке. И он сдался. Понял, что не сможет так?— в пустой квартире, без неё. Понял это, когда в очередной раз вернулся после тяжёлого дня. Понял, когда никто не встретил его в прихожей, не накрыл на стол, не постучал в дверь кабинета, не пришёл ночью спать на полу возле его постели, подобно преданной собачонке…Но отнюдь не чувство вины и сожаления испытывал мужчина. Отнюдь. Как она могла, как посмела уйти, бросить, оставить его одного? Что же это за жена такая, что убегает из дома? Разве ей плохо жилось с ним? Чен ведь итак не трогал её, позволил заняться этими никчёмными танцульками, разрешил общаться с этой глупой Сэнди… Что опять он сделал не так? Джастин говорил, что рано или поздно такой семейной жизни придёт конец, но что он сам в этом понимал? Сопляк, не видевший взрослой жизни, не состоявший в нормальных отношениях ни разу! Да, он был в хороших отношениях с Амандой, они как-то сразу подружились и много времени проводили вместе, но это вовсе не означало, что Джастин знал Аманду лучше, чем он сам. Ченни не был плохим человеком. Он попросту запутался в себе, своей жизни, желаниях, эмоциях… Где-то в глубине души жили давно зародившиеся чувства к новой супруге, которых мужчина так старательно и упорно пытался избегать, считая их неправильными. Он был уверен: таких, как Аманда, не любят. Просто потому что не за что их любить. Вот и всё.*** Дверь долго не открывали, и мужчина уже решил, что дома никого нет, и собрался было уходить, как тут послышался звук возни за закрытой дверью, и сонный женский голос поинтересовался, кто пришёл.—?Сэнди, я знаю, что Аманда у тебя. Открывай,?— сходу начал Чен, не желая церемониться. Девушка открыла сразу, как будто ждала, что он придёт. Это даже позабавило: наверняка даже Кассандре надоело общество этой унылой идиотки. Блондинки, как презрительно отзывался о супруге Чен, и из его уст это звучало даже хуже, чем просто оскорбление. Не говоря ни слова, девушка пропустила его внутрь своей небольшой квартирки. Как и полагал Ченнинг, Аманда уже спала. Конечно, отчего бы и не поспать, ведь это именно он пашет на работе как проклятый, а она только и делает, что руками машет на своих танцульках… Девушка проснулась сразу, как только зажёгся в комнате свет. Сонно потерев глаза, Аманда села в постели и с некоторым страхом посмотрела на мужа, прижав к телу колени.—?Я приехал за тобой.—?Я никуда не поеду, Чен.—?Я. Приехал. За тобой,?— категоричным тоном проговорил мужчина?— спокойно, не повышая голоса даже, но Аманде стало страшно. Для того, чтобы напугать её, Чену не нужно было прилагать никаких усилий.—?А знаешь, Ченни, я тут подумала и решила, что мне неплохо и так,?— Аманде было нечего терять. —?Мне надоело так жить. Просто надоело, понимаешь? Твои беспричинные издёвки, придирки, оскорбления?— надоело. Я не хочу так больше. Я устала, Ченни. Лучше просто отпусти меня. Ты меня не любишь, и мы оба это прекрасно понимаем. Да, я была дурой и думала, что ты меня тоже любишь. А все это… так, несерьёзно. Думала, что ты одумаешься. Но нет. Знаешь, люди меняются со временем. Вот и я изменилась. Теперь-то я точно знаю, что ждать чуда бесполезно. А от этого уже тошнит. Завтра я подам на развод, скоро ты сможешь с чистой совестью жить так, как захочешь, и никто не будет тебе мешать,?— голос девушки дрожал от боли и отчаяния, но Аманда твёрдо намеревалась разорвать этот порочный круг, вырваться из плена домашней тирании, убежать, уехать, умереть?— только бы не возвращаться назад. Не потому, что боялась его, нет. Потому, что любила. Смотрела на него, и понимала, что соскучилась. Понимала, что хочет назад, к нему. Он ведь пришёл, зовёт назад. Наверняка ему тяжело без неё. Но… кто пожалеет её саму? Нельзя быть до такой степени идиоткой, чтобы добровольно приносить себя в жертву. Жертву во имя неизвестности. Во имя чужих прихотей и глупых, бессмысленных желаний. Это её жизнь, и жизнь у неё только одна. Не для того человек рождается на свет, чтобы провести её вот так?— глупо, непонятно. Не для того, чтобы стать жертвой чьих-то амбиций. Ченни угрюмо молчал, слушая её. А Аманде было что сказать. Слова лились нескончаемым потоком, словно прорвало ту плотину, что сдерживала её всё это время.—?На улице такой свежий и чистый воздух. Даже удивительно. Может, это из-за того, что прошёл дождь? Или из-за того, что я смогла найти в себе силы и ушла от тебя? Пусть я разрушила остатки нашей семьи, но я не жалею. Хотя… можно ли это было назвать семьёй? Всё, что можно было рушить, ты уже сломал. А я лишь поставила точку. Всё, вот теперь точно всё, понимаешь? Я не знаю, чтобы было, если бы я не ушла от тебя сейчас. Но одно я знаю точно. Теперь меня ждёт прекрасное и счастливое будущее. Без тебя и твоих вечных издевательств. Аманда замолчала, переводя дух и ожидая реакции от мужа. Гнетущая тишина была настолько невыносимой, что хотелось кричать, крушить всё вокруг, чтобы только не чувствовать на себе всей этой тяжести, давившей на неё. И она услышала ответ. Ответ, который поверг в шок, вызвал недоумение, породил кучу новых вопросов. Сказать, что Аманда была удивлена?— не сказать ничего. Словно это происходило не с ней, не здесь и не сейчас, и говорил это вовсе не Чен, а кто-то другой, чужой, посторонний находился тут вместо него. Всегда такой уверенный в себе, непоколебимый, твёрдый и хладнокровный, Ченни сказал то, чего меньше всего от него можно было ожидать.—?Прости.

Домой они возвращались вместе.