Глава 14 (1/1)

С громким и пронзительным визжанием бронированные створки раздвинулись, открывая холодному ветру, несущему с собой ледяную крошку и хлопья снега, доступ в глубины комплекса. Сплошная белая пелена в наступающих сумерках казалась скорее серой, а низкая и клубящаяся облачность добавляла капельку сюрреализма в открывшуюся взорам людей картину. Рокритовые плиты площади были покрыты толстым слоем идеально чистого считанные часы назад снега, но сейчас здесь словно промчалось стадо древних терранских диплодоков, преследуемое тиранозавром. Многочисленные следы волочения чего-то, подозрительно напоминающего человеческие тела, темно-алые разводы то тут, то там, побуревший и пропитавшийся кровью наст, изрезанный следами от гусениц и колес. Чуть в стороне валялись несколько уже частично занесенных снегом трупов. Тела, обряженные в лохмотья, казались инородными темными грудами, и лишь ветер трепал рванину, тревожа покой тех, чьи души отправились к основанию Золотого Трона. Воздух был наполнен только лишь звуками стихии и завываниями танковых моторов небольшой колонны. Тяжелые градины, принесенные очередным порывом ветра, хлестнули по броне, выбивая отрывистое и сбивчивое стаккато, спустя считанные мгновения унесенные дальше, лишенные цели и смысла. Среди этой ледяной и совершенно мертвой пустоши невозможно было выделить хоть что-то, что смогло бы разрушить ужасающее очарование буйства первородной стихии… Фрейзер сморгнул с ресниц нанесенные ветром крупицы снега, стремительно тающие, но мешающие разглядеть происходящее. Видимость не превышала десятка метров, а все то, что простиралось далее, было скрыто за серой пеленой. Операторы курсовых болтеров до рези в глазах всматривались вперед, туда, откуда все новые порывы ветра приносили частички льда, режущие незащищенную кожу лица.— Начать движение, — короткий и отрывистый приказ Ланге разорвал обманчивую тишину и словно вывел людей из какого-то подобия сказочного транса. Колонна взревела многочисленными двигателями, где-то за броневыми плитами пришли в движение механизмы, с лязгом и усилием провернулись направляющие катки, скрытые под дополнительными броневыми экранами, и техника тронулась вперед. Первое движение слегка качнуло, заставив Фрейзера откинуться чуть назад, приложившись спиной о неудобную и холодную вокс-станцию. Подобные системы устанавливались на любую командно-штабную ?Саламандру?, но данный образчик технологий Империума перед консервацией был частично демонтирован, а потому связаться с пилотами шаттлов напрямую не было никакой возможности. Что ж, это было бы слишком просто, а трудности… Трудности были вполне преодолимы. В открытое десантное отделение КШМ (здесь и далее командно-штабная машина) забивались крупные хлопья снега. Снег оседал на киверах и папахах, на тулупах и шинелях, покрывал белыми крупицами рифленый пол десантного отделения, засыпал потемневшую, кое-где лишенную краски скамью, попадал в лица, заставляя морщиться и отворачиваться. Напротив замер, в задумчивости обхватив дробовик руками, Иоганн. Исповедник выглядел достаточно уверенно и спокойно, одетый в тулуп поверх рясы и подпоясавшийся гвардейским ремнем. На груди его замерла золоченая пластина в виде раскинувшей крылья Аквилы, которая была заляпана чьей-то кровью. Сам Иоганн выглядел устало, но в то же время демонстрировал силу духа и уверенность. Священник перехватил направленный на него изучающий взгляд, и вскинул брови в немом вопросе, на что Фрейзер лишь качнул головой да перевел взгляд правее. Там, рядом со стрелком у турели с тяжелым болтером, замер, словно изваяние, Ланге, всем своим видом показывая непоколебимость и стойкость перед всякой угрозой. Колонна тем временем продолжала движение. Под траками ?Химер? и ?Саламандры? хрустел снег, лед и кости трупов, а сами машины слегка переваливались на отдельных участках. Скорость колонны, на взгляд Николаса, колебалась где-то в районе тридцати километров в час, не более. Вперед выдвинулись две БМП. Еще две замыкали движение, и таким образом КШМ-ка оказалась ровно посредине колонны, прикрытая со всех сторон, как могло бы показаться почти любому. Слева и справа вырастали громадины зданий и корпусов, высились темно-коричневые и черные стены, да уходили куда-то в небеса гигантские трубы неизвестного назначения. Сама же колонна выехала на широкий, примерно восьмиполосный проспект, совершенно пустой к тому же. До зданий по левой стороне было около сорока метров, в то время как справа дистанция сократилась примерно вдвое. Противники, до того момента совершенно невидимые и никоим образом не проявлявшие своего присутствия, решили, что время пришло. Стремительные черные тени, размывающиеся за бесконечной пеленой сыплющегося с небес снега, устремились к бронетехнике совершенно неожиданно и почти бесшумно. Казалось, что тварями управляет некто, способный охватить всю картину целиком, и это чувство быстро крепло у всякого, оказавшегося там в тот момент. Взметая перед собой настоящие облака снега и разбрасывая в стороны куски льда, твари, считанные часы назад бывшие людьми, неслись к колонне, мечтая добраться до горячей человеческой плоти или погибнуть. О, сидящие за броней могли обеспечить их и тем, и другим… Первыми по нападающим открыли огонь тяжелые болтеры и автопушки, установленные в башнях ?Химер?. Тяжелые активно-реактивные снаряды, выбрасываемые наружу с огромной скоростью, в считанные мгновения настигли своих жертв и во все стороны на девственную белизну снежного покрова брызнула черная кровь мутировавших отродий. Грохот залпов своих старших собратьев поддержали дружным шипением лазганы, которыми были вооружены востроянцы в десантных отделениях. Шквал лазерных импульсов, несоизмеримо более многочисленный, пусть и не столь разрушительный, уничтожил тех монстров, которые прорвались через плотный заградительный огонь башенного вооружения. Не в силах добраться до скрытых за броней людей, твари взывыли столь противно и пронзительно, что Фрейзер зябко повел плечами, отгоняя противный холодок, охвативший тело. Мутанты отступали, на ходу пожирая тела своих менее удачных собратьев и устраивая драки за наиболее сочные куски плоти. Казалось, что неизвестный кукловод в один миг потерял какой-либо интерес к своим пешкам и бросил их на произвол судьбы. Монстры визжали, хрипели и грызли один другого в чудовищной вакханалии, стремясь уничтожить таких же, как и они сами. Но вот чудовищная бойня скрылась за поворотом, отрезая от взглядов десятков людей бессмысленную резню. Колонна свернула с основного проспекта на боковое ответвление, и Николас склонился над тактическим планшетом, просматривая вероятный маршрут.— Впереди эстакада! — пробился сквозь рев моторов и вой пожирающих самих себя тварей голос Ланге, — Поедем через неё!— Почему не напрямую к посадочным площадкам?! — в ответ попытался перекричать гул двигателей Фрейзер, и его услышали.— Я сомневаюсь в том, что шаттлы целы! — проорал комиссар, придерживая так и норовящую слететь фуражку, — Связи нет! Помехи! Доберемся до бывшей крепости Арбитров и попробуем оттуда!— На эстакаде нас могут зажать! — возразил Николас, пытаясь окоченевшими даже в черных кожаных перчатках пальцами приблизить изображение на планшете. Очередной порыв ветра заглушил слова Ланге, а еще через несколько мгновений в воздухе вновь зазвучали звуки стрельбы. Колонна снова вела бой, шквалом огня уничтожая атакующих ради разнообразия с левой стороны тварей. Толпа мутантов, голов примерно с полсотни, ломанулась вперед, не разбирая дороги и ставя себе целью любой ценой достичь превратившихся в настоящие бастионы ?Химер?. Впрочем, это вновь не удалось уродливым порождениям воли бессмысленного и беспощадного Хаоса Неделимого. Тела падали на брусчатку и рокрит, покрывали снег и устилали собой землю. Шквал лазерных импульсов буквально испепелял нападавших, в то время как залпы автопушек разрывали врагов на части или отбрасывали изломанные фигуры в стороны. И сквозь этот шум и грохот Фрейзер скорее не услышал, а чем-то в глубине своей объединенной души ощутил ответ Ланге.— Не успеют!..* * * Над головой что-то пронзительно просвистело, а затем громыхнуло, обдав сжавшихся в боевом отделении КШМ-ки людей снежной взвесью и кусками льда. Корпус машины качнуло от сильного удара, кто-то яростно матерился справа, а Фрейзер слетел с неудобного сиденья на пол, едва не выронив до судорог стиснутый в правой руке лаз-пистолет. Тяжелый и неудобный тулуп мешал перевернуться и оценить ситуацию, на спину рухнуло что-то тяжелое и Николас беспомощно забарахтался в одеяниях, пытаясь освободить хотя бы руку. Получалось не очень. Наконец, коммодор избавился от предмета своего, стоит отметить, не слишком большого гардероба и обернулся. Одновременно с этим тяжелый болтер вновь заревел, словно разъяренный зверь, осыпая оказавшихся на дне десантного отделения людей потоком тяжелых гильз. Кто-то спихнул вбок тело уже мертвого востроянца, которому вражеская пуля разнесла лицо. Николас успел запомнить остекленевшие, замершие в вечном недоумении глаза мужчины, а также сведенные предсмертной судорогой пальцы. Погибший продолжал стрелять до конца… Колонна вляпалась в дерьмо еще тогда, когда бронетехника начала въезжать на эстакаду, используемую грузовым транспортом. Именно в тот момент стало понятно, что дорога просто-напросто забита брошенными грузовиками, а диких тварей тут как бы ни сотни. С одной стороны, это не могло остановить многотонные ?Химеры? на гусеничном шасси повышенной проходимости, но вот снизить скорость движения — вполне. Собственно, это и произошло. Верным Императору людям не хватило буквально пяти минут для того, чтобы покинуть неудобный съезд и скрыться в переплетении улиц и проездов административного поселения, где среди одинаковых фабричных корпусов и приземистых жилых модулей даже столь приметную колонну можно было искать крайне долго. К несчастью, реальность внесла свои коррективы в надежды и планы Фрейзера, Ланге и Радуловича, ибо навстречу колонне выскочил свежеперекрашенный в дикую смесь черно-багрового ?Рино? и, не сбавляя скорости, попытался протаранить передовую ?Химеру? господина майора, откуда востроянец и командовал движением. Наводчик там подобрался толковый, а потому БМП встретила противника шквалом снарядов из автопушки, изрешетив вражеский, в этом сомнений теперь не было, броневик до состояния дуршлага. Затем многотонная махина имперского танкостроения врезалась напрямую в БТР неприятеля и, завывая на высоких оборотах, спихнула несущийся на встречу разваливающийся и горящий полицейский бронеавтомобиль с дороги, только для того, чтобы врезаться в едущий следом грузовик, из которого, хрипя, завывая и славя Хаос Неделимый, полезли местные бойцы войск лагерной охраны, хорошо опознаваемые по серым шинелям и автоганам в качестве основного вооружения. Под градом пуль и аккомпанемент ругательств сразу на нескольких языках колонна лоялистов проносилась мимо техники отступников, осыпая еретиков шквалом огня из всех стволов. Впрочем, нечего было и надеяться, что у предавших Императора и Империум отсутствует тяжелое вооружение, а потому когда с флангов полетели многочисленные противотанковые ракеты, выпущенные из различных гранатометов и пусковых установок, колонне резко поплохело. Вопреки распространенному заблуждению о том, что всякая реактивная граната или ракета гарантированно выводит из строя танк или БМП, только если те не защищены динамической защитой, в реальности дело обстояло несколько иначе. Сказывалась далеко не идеальная подготовка бывших охранников, из-за чего большая часть различных смертоносных ?подарочков? прошла мимо. Прибавлялись к этому также погодные и климатические условия, особенности хранения вражеского вооружения и квалификация добровольных механиков-водителей, активно маневрирующих и меняющих позиции, а также яростное противодействие скрытых за броней востроянцев, открывающих шквальный огонь по любой вспышке. В сгущающихся сумерках точки пусков ракет были хорошо видны по белесым дымовым следам, прорезающим воздух. Однако спастись от всех ракет было невозможно. В стороны летели куски внешних бронеплит, навесное оборудование и прикрывающие снаружи ходовую полимерные экраны. Вспыхивали отметины попаданий, уходящих в рикошеты или же просто не срабатывавших ракет. Что-то удавалось чудесным образом сбить огнем из стрелкового оружия через амбразуры, а еще часть противотанковых поражающих элементов просто уходила мимо, ибо в дыму и неразберихе боя было просто невозможно внятно различать силуэты бронемашин. Третья ?Химера? потеряла гусеницу из-за прямого попадания в ленивец, пробившего броню, и, закрутившись на месте, выбыла из строя колонны. Четвертая БМП попыталась было притормозить, чтобы подобрать десант и экипаж из подбитой бронемашины, но точно под башню ударили сразу две или три ракеты, вызывая мгновенную детонацию боекомплекта и окончательно уничтожая обреченную боевую машину пехоты. Из распахнутого люка механика-водителя вывалилась на рокритовое покрытие вопящая и завывающая фигурка человека, объятого пламенем. Горящий заживо востроянец мучился недолго, ибо кто-то из экипажа четвертой ?Химеры? подарил своему товарищу быструю смерть очередью из болтера. Фрейзер хорошо видел это в мутной зеленой сетке наблюдательного визора, когда ?Саламандра? преодолевала очередной поворот…— Заряжайте! — проорал в перерыве между сменой патронных коробов Ланге, возвращая Николаса из прострации в суровую и жестокую реальность. Фрейзер заполошенно озирнулся и, увидев распахнутый ящик с поблескивающими в неровном свете болтерными лентами, бросился туда, отчаянно стараясь ни за что не зацепиться, пока КШМ преодолевала очередной крутой поворот. Наконец, добравшись до ящиков с боеприпасами и притянув к себе пустой короб, Николас оттолкнул в сторону тело еще одного мертвого бойца, которого убило прямым попаданием кумулятивной струи. Парень умер почти моментально, собственной грудью закрыв единственную возможность для высокотемпературного потока ворваться внутрь корпуса бронемашины, но легче от этого никому не было. Внутрь полетела первая лента, а где-то рядом вдруг дико завыли и заскреблись. Действуя только на свеженаработанных рефлексах, коммодор вскинул лазерный пистолет, который так и не выпустил из правой руки, и всадил импульс прямо в запрыгнувшего на борт ?Саламандры? упыря. Мутанта отбросило назад, а затем откуда-то со стороны места механика-водителя выглянул господин исповедник с дробовиком, парой выстрелов прикончив тварь. Коротко кивнув Фрейзеру, Иоганн полез обратно, а Николас, глухо выматерившись, вырвал из поясных креплений мертвого востроянца пару крак-гранат. Один за другим щелкнули предохранители и, пока запал не прогорел окончательно, мужчина с силой зашвырнул их по разные стороны от корпуса командно-штабной машины. Ланге, как раз в этот момент пригнувшийся, чтобы принять из рук исповедника еще один короб с боеприпасами, идею оценил, после чего наружу одна за другой полетели еще шесть гранат, отсекая быстрых, проворных, но совершено тупых мутантов от бронемашины. ?Саламандра? вновь вздрогнула на очередном внезапном препятствии, и Николас был вынужден прекратить разглядывание окружающих, чтобы не лишиться собственных зубов от удара о бронированную створку кормового десантного люка. Бой продолжался…* * * Когда-то это помещение использовалось в качестве гигантской столовой, где тысячи заключенных в разделенных блоках принимали пищу после тяжелого трудового дня, получая в качестве еды не нынешние стандартные трупные батончики, а полноценную похлебку из кореньев или безвкусную питательную кашицу. Вега ощутил некоторый прилив чувства голода, стоило ему подумать об этом, но почти сразу неожиданное ощущение сменилось кисловато-рвотным привкусом на языке и стойким отвращением. Дробильщик едва сдержался, чтобы не выплюнуть наружу свой скудный вчерашний ужин, ну или обед, кому как угодно. Было от чего. Все помещение столовой было просто разгромлено. Создавалось ощущение, будто здесь схлестнулись две рабочие смены из пятидесяти бригад каждая, причем перед этим у заключенных по какой-то причине забыли отобрать шанцевый инструмент и рабочий инвентарь. Пол был покрыт темными разводами, в которых с трудом можно было угадать кровь, еду и следы дерьма. Столы в большинстве своем были сломаны или перевернуты, а те, что сохранили свою целостность, валялись в совершенно невообразимых положениях. То там, то тут между лавок попадались трупы в тряпье и лохмотьях, а иногда встречались перевернутые или опрокинутые чаны с едой. В воздухе витал совершенно отвратительный смрад, дышать которым с каждой минутой, проведенной здесь, становилось все тяжелее. Вега осторожно двинулся в сторону тамбура проходной в соседний блок, решетка которой была открыта и поскрипывала, покачиваясь на давно не смазываемых петлях. Заключенный периодически косился наверх, там, где во тьме потолка, отделенные от зоны принятия пищи находились специальные подмостки. Обычно на этих конструкциях дежурили охранники с автоганами, но сейчас привычный к темноте глаз дробильщика не замечал ни малейшего движения.— Сдохли они там все, что ли? — скорее, чтобы просто сказать хоть что-нибудь, тихо вымолвил Вега. Наконец, помещение было преодолено, и заключенный аккуратно, стараясь не шуметь, толкнул от себя решетку, проходя в длинный коридор с серыми стенами и литерными обозначениями белой краской на стенах. Сейчас, однако, поверх белых букв были видны кровавые потеки и следы, а на полу в конце прохода замер без движения труп в арестантской робе, свесив голову вниз и привалившись к стене. Вега быстро прошел мимо, уловив звуки активного общения на повышенных тонах, и ввалился прямо в гигантское помещение склада, освещенное отблесками нескольких костров, разведенных прямо в бочках. Впереди и с боков стояли люди. Сотни, а то и тысячи человек в лохмотьях заключенных заполняли гигантский ангар и шумели, топтались и переругивались друг с другом, в то время как с импровизированной трибуны в торце помещения вещал какую-то дичь непонятный мужик в темно-фиолетовом одеянии, экспрессивно размахивая руками и мастерски играя интонациями. Перед постаментом образовывали некое подобие оцепления одетые в какую-то рванину неизвестного происхождения люди, отпихивая особо назойливых и поводя из стороны в сторону стволами автоганов и пистолет-пулеметов. Кто-то, однако, обходился ножами или дубинками, но Вега опытным взглядом определил, что умеющих держать оружие среди шавок этого фиолетового относительно немного. Это сквозило в жестах, движениях и легкой суетливости, уж в этом-то выходец из подулья, которому не раз приходилось убивать, мог не сомневаться. Он протолкался вперед, пробираясь через многочисленные тела и вдыхая воздух, наполненный вонью, запахами немытых тел, пота, курительных смесей, мочи и варп знает чего еще. Внимательно слушая скупые реплики и задавая вопросы, Вега устремился все дальше и дальше, чувствуя всей своей чуйкой, что тот, кто является одним из виновников гибели почти всей бригады, сейчас стоит там, впереди, и изливает на головы слушателей поток сладкой патоки о величии и истинном месте в обществе.— Давно он так? — поинтересовался заключенный у какого-то амбала правее.— Да уже с полчаса бакланит. Тьфу! — мужик громко сплюнул и высморкался.— И про что же? — продолжал любопытствовать Вега.— Да все одно… Заливает про возможность стать выше и обрести ?единственно-верную суть и предназначение?, — передразнил говоруна уже другой зэк.— На перо бы его насадить! — однозначно высказался третий. — Посмотрел бы я, как этот урод кишки по полу собирал! Братанами он нас зовет… Вертухай ему братан!— Нечисто тут что-то, парни. — загудели из толпы. Вега продолжал приближаться к трибуне, прикидывая, что ситуация и в самом деле крайне странная. Вот впереди показался ряд весьма плотного оцепления, а из толпы, разозленной словами этого трындуна, уже слышался мат, оскорбления и свист. Заключенный протолкался еще дальше и едва не рухнул на пол, лишившись сдерживающего чувства окружающей тебя со всех сторон толпы. Прямо напротив дробильщика оказался оскалившийся парень из числа тех, которые стояли в оцеплении. Он слегка покачивался и дергал головой, словно припадочный, а затем вдруг вскинул голову и уставился прямо в лицо Веге. Заключенный всмотрелся в словно затянутые сероватой поволокой глаза, обратил внимание на легкий тремор мимических мышц, из-за чего казалось, что человек напротив готов засмеяться и заплакать одновременно, а затем перевел взгляд на губы нового вертухая. И замер… Синюшные, покрытые суховатой коркой, они разом напомнили заключенному о случае двухмесячной давности. Тогда на бригаду попытался напасть совершенно обезумевший и съехавший с катушек дикарь из числа каннибалов, и именно такая примета запомнилась Веге в облике хрипящего существа, пытающегося дотянуться до человеческой плоти. Вертухай часто и быстро сглатывал, дергая головой в резком и корявом ритме, а затем вдруг подался чуть вперед, навстречу бывшему заключенному. В лицо Веге пахнуло убийственной смесью запахов, но главное он смог ощутить почти сразу же. Специфическая вонь накатила волной, принеся с собой весьма однозначный привкус на языке, заставляющий кулаки сжиматься, а глаза наливаться кровью. Вега понял, на кого больше всего похожи эти уроды, возомнившие себя новой властью, и прислуживать этим мразям был не намерен.— Шухер, братва!!! — заорал он, перекрикивая гул толпы. — Это трупожор! Возможно, его голос потонул бы в шуме и гуле взбудораженной, словно стая ос, толпы, но как раз в этот момент оратор на трибуне прервался, чтобы глотнуть воздуха, и клич услышали. В зале вдруг установилась звенящая, напряженная тишина. Воздух сгустился и едва не звенел от эмоций, а толпа словно чуть качнулась вперед. Возможно, если бы торчок-каннибал был более адекватен, он бы не позволил Веге сделать то, что тот сделал, но… Судьба распорядилась иначе. Подскочив к с запозданием начавшему реагировать вертухаю, заключенный сорвал с головы уродца капюшон и в ужасе отшатнулся назад. Совершенно лысый череп был покрыт сияющими тускло-багровым татуировками, а шея и щеки были испещрены весьма характерными бубонами желтовато-синего цвета.— Это че, бля, такое? — охренело поинтересовался кто-то из толпы. — Гля, и впрямь трупожор! Братва… В натуре… Чем дальше, тем больше менялась интонация говорившего, потому как вертухай-каннибал вдруг неестественно дернул головой, хрустнул чем-то, протяжно захрипел и рванул к толпе, которая на подобное отреагировала соответствующе.— Мочи трупожоров!!! Кто первый проорал это было, в общем-то, неважно. Важно было другое: толпа обозленных и заведенных зэков увидела перед собой тех, кого привыкла считать абсолютными и бесповоротными врагами. Вега выхватил из-за пазухи заточку и приготовился к броску. В руках окружающих взметнулись обрезки труб, куски породы и бруски жесткого, почти каменного мыла, обвязанные тканью. Толпа с все более нарастающим гулом, переходящим в совершенно звериный рев, рванула вперед. Убивать.* * * Завершение планетарной эпопеи на Слейде Фрейзер помнил крайне смутно. Возможно, виной тому была жесткая контузия, немилосердно настигшая Николаса как раз тогда, когда колонна, наконец, вырвалась за пределы городка, оставив на ледяных улицах две БМП и, как выяснится значительно позже, семнадцать отличных солдат, шестерых спасенных писарей Администратума, а также один из двух шаттлов ?Аквила?, которые пытались обеспечить воздушную поддержку прорывающемуся отряду на финальном участке пути. Казалось, что колонна все же вырвалась, а самое худшее позади, когда одна из полуавтоматизированных зенитных турелей внешнего периметра вдруг развернулась и всадила в челнок с полсотни тяжелых стамиллиметровых снарядов, в считанные мгновения продырявивших транспортное средство, являющееся заодно и возможностью покинуть планету. Пилот второй ?Аквилы? совершил почти невозможное, умудрившись не только уклониться от потока предназначавшихся ему болванок, но и, совершив умопомрачительный вираж, отстрелялся в турель неуправляемыми ракетами ?Инферно?, по одной шестизарядной кассете которых можно было установить на шаттлы. Как итог, позицию разнесло на куски, но с северо-востока уже накатывал буран и становилось понятно, что пытаться сажать челнок в ледяном поле, а затем эвакуировать личный состав с неподготовленной площадки будет чистой воды самоубийством. К тому же у уцелевших ?Химер? и ?Саламандры? подходило к концу топливо, а связи с орбитой до сих пор не было. Выжившим оставалось только продолжать движение в неизвестность, стараясь не съезжать с уходящей куда-то сквозь снега трассы. Фрейзер помнил, как Ланге, матеря всех и вся, обсуждал с Радуловичем дальнейший маршрут, в то время как сам Николас вместе с Иоганном занимались тем, что выкидывали наружу, в снег, трупы упырей, которым все же удавалось проникнуть внутрь КШМ-ки через открытый верх. Впрочем, таких оказалось всего трое, так что с задачей справились довольно быстро. Затем… Затем был марш-бросок на две сотни километров на последних крохах прометиума, когда механики-водители были вынуждены держать наиболее ?экономичные? пятьдесят километров в час, пытаясь при этом не потерять курс и моля Императора и Омниссию о том, чтобы случайно не съехать с заметаемого снегом шоссе. Все понимали, что вытаскивать никто никого уже не будет, а заплутать и отбиться в буране было легче простого, при том, что большинство габаритных огней и опознавательных знаков на бронетехнике было уничтожено за время прорыва. Сам Фрейзер то засыпал, то просыпался, замерзая и балансируя на грани странного состояния апатии и отрешенности, параллельно с иногда возникающей жаждой кипучей деятельности. Однако пронизывающий до костей ледяной ветер наравне с упавшей до минус двадцати семи градусов по стандартной шкале температурой в один миг убивали всякие намеки на трудовой энтузиазм. Потом… Дальнейшее Николас помнил смутно. Кажется, им удалось добраться до какого-то лагеря, где содержались местные заключенные. Вроде бы потом был бой с какими-то уродами и переметнувшейся на сторону Хаоса охраной. Фрейзер не помнил, да и не хотел помнить, честно говоря. На тот момент его бил озноб, а голова раскалывалась от дикой боли, свидетельствуя о том, что господин коммодор явно умудрился подхватить какое-то вирусное заболевание. Впрочем, это не помешало Николасу сначала заряжать болтерные ленты вручную, а затем, когда заряжать стало нечем, отстреливаться от толп набегающих со стороны громадного черного здания мутантов. Кажется, затем из темноты в тыл тварям ударили местные зэки из числа переживших Выброс, как выжившие между собой обозвали случившееся. Потом они вместе строили баррикады, едва ли не в рукопашную отбивались от лезущих со всех сторон уродов, а потом Николас, скрючившись в три погибели, хрипел в ледяную решетку вокс-кастера свои позывные, требуя экстренную эвакуацию и запрашивая любую помощь, потому что заряженные батареи к лазерному пистолету закончились. Их услышали. Помощь пришла. На орбите тоже не все было гладко, но на этот раз сигнал, пусть и искаженный, все же смог достигнуть сенсоров крейсера, а этого мигом развившему бурную деятельность Тектрию было достаточно. Уже через полчаса в вероятный район местонахождения капитана корабля на шести резервных ?Аквилах? была десантирована рота востроянцев из Гвардейского экипажа, которая и удерживала внешний периметр, пока шаттлы вывозили выживших. Вроде бы молодой лейтенантик пытался было оставить зэков тут, на планете, равно как и бросить бронетехнику, вывезя только начальство и сослуживцев, и тогда Николас, который на тот момент, судя по ощущениям, имел температуру под сорок градусов, схватился за клинок и прохрипел, срываясь на крик:— Вывозить всех… Это приказ! Он вырубился уже окончательно только тогда, когда оказался в теплой и надежной ?Аквиле?, полностью вымотанный морально и физически…