06 ? 13.09.1998 ? a dead flower shall never bloom (2/2)

Вот что смущало Джунпея все это время.

Он резко распахнул глаза и вперился взглядом в свою главную проблему на сегодня, что с самым незаинтересованным видом рассматривала ногти. Впрочем, это не осталось незамеченным, и Ичиджо почти мгновенно повернулся к Джунпею. Он крепко сжал кулак и едва слышно цыкнул, словно осуждая.— Невыносимая макака. Я спас тебя потому, что ты мой единственный способ вырваться наружу. Я не дам тебе так просто сдохнуть.Ой-ой, ну конечно. Сколько бы этот ублюдок не строил из себя важную шишку, уж Джунпей-то прекрасно знал, что все это было умелой маской. Хотя, быть может, доля истины в этом высказывании и была, но уж слишком хорошо сам Джунпей помнил предательство Оцуки — если бы Ичиджо захотел, нашел бы себе нового дурачка, с помощью которого выбрался бы на поверхность. Так что кто-то либо чего-то не договаривал, либо пытался строить из себя невесть кого.— Хотя бы обманывай не так фальшиво, — почти разочарованно фыркнул Джунпей.В ответ ему Ичиджо солнечно улыбнулся.

— Ну, мне же надо продолжать строить из себя злодея, — тяжко вздохнув, он продемонстрировал забинтованные пальцы и противненько улыбнулся. — Смотри, макака. Пока я тащил тебя, все руки искалечил. Ты хотя бы представляешь, сколько шрамов у меня останется? Считай, пожертвовал своей красотой ради такого глупого животного, как ты.Если выбирать между двумя настроениями, одно из которых пусть и было молчаливым, но слишком неприятно тоскливым, и вторым, мерзкими ехидным, Джунпей бы с удовольствием выбрал второе. Оно сейчас, впрочем, и царило, а потому в ответ на очередное нарекание его мартышкой возмущенно поджал губы и резко схватил Ичиджо за руку, и, когда тот издал звук, близкий к удивленному писку, поднялся и потянул его на себя,чтобы сделать только одно. То, что этот придурок ненавидел всей душой, то, что он провернул к день первого их знакомства.Это был не самый приятный жест, но самый действенный — от которого лицо этой наглый крысы начало стремительно менять цвета, начиная от ослепительного белого и заканчивая более экзотичными оттенками, присущими задницам тех очаровательных зверей, с которыми сравнивал его Ичиджо. Проще говоря, Джуней от души лизнул его прямо в щеку.Исказившись в дикой смеси раздражения и возмущения, Ичиджо рявкнул:— Сраная макака!И, не жалея сил, заехал Джунпею прямо в зубы, так, что у того аж в глазах потемнело — и неизвестно было, виновата ли была в этом травма головы, сила удара, или же все сложилось воедино. Лежа на матрасе с абсолютно идиотским выражением счастья на лице, он мог лишь ехидно посмеиваться, краем глаза наблюдая за тем, с каким отвращением Ичиджо оттирал мокрой тряпкой следы недавнего преступления на лице. Заметив чужой взгляд на себе, он мгновенно замер, после чего стремительным движением схватил тазик с водой с пола и швырнул его прямо на голову Джунпея.

Матрас и подушка промокли насквозь, на его лице лежал грязный таз, но все, что мог делать Джупей — это неприлично громко смеяться. Как же он скучал по такой абсолютно невинному, но в то же время эффективному способы действовать кому-то на нервы. Впрочем, он еще отмутузит этого уебка, надо было только дождаться выздоровления.Перед тем, как Ичиджо дал деру с места преступления, Джунпей успел схватить его за лодыжку. Когда таз с лица был убран, он столкнулся с серьезным взглядом — неприлично близким, таким, что Джунпей ощущал чужое дыхание у себя на лице.

— Чего тебе, макака?— У тебя такие замечательные красивые глаза...

Стоило ему только вякнуть это не самое умное начало на деле весьма серьезной фразы, как Ичиджо раздраженно закатил глаза и поспешил вернуть таз на место, но, впрочем, замер, когда Джунпей в спешке замахал руками.— Погоди-погоди! Я шучу! Только не уходи! — таз приподнялся, и на него выжидающе уставились. — Ладно. Ну, благодарность я тебе понятия не имею, как высказать, могу пива купить или шоколадку, сам уж выберешь. Но я немого не понимаю, почему меня так обвал этот потрепал, а ты почти невредимый, ну, кроме рук. Ты же вытащил меня оттуда, значит...— Я просто откопал тебя. Руками.Ичиджо с до возмутительного довольной улыбкой продемонстрировал ему ободранные пальцы в кошачьей манере, словно выпуская коготки.— Тебе повезло, потому что там была дырка, через которую я пролез и вытащил тебя. Скажем, больше всего не повезло тем, кто был в середине, а ты был достаточно глубоко. Тебя просто присыпало землей да по голове камнем ударило.

— И тебе не досталось?

— Ну что за глупые вопросы!Вот оно, искреннее удивление. Ичиджо смотрел на Джунпея словно на дикаря, вышедшего из леса после продолжительной жизни вне цивилизации.— Конечно же досталось! Я бы, может, и не дотащил тебя, потому что, во-первых, ты очень тяжелый, а во-вторых, мне тоже прилетело камнем по голове. На наше с тобой счастье рядом оказался Цуруми-сан, который и вытащил нас двоих из-под завала. Не знаю, что бы я без него делал. Ха, наверное ничего! Ну, знаешь, потому что мы оба были бы мертвы к тому времени.Это была не очень веселая шутка, но они оба заулыбались друг другу, словно идиоты.Впрочем, то, что их вытащил Цуруми-сан... Нет, это было очень опасно. Джунпей, конечно, был голодным до секса, что становилось огромной проблемой в подобном этому месте, где женщин не наблюдалось в принципе, но одно дело притвориться, что под тобой лежит красотка, хотя на деле это был кто-то из более слабых товарищей по бригаде, и другое — оказаться на этом самом месте под Цуруми-саном, который не принимал иных способов благодарности от тех, кого находил симпатичным.Вкусы у него были весьма специфические, и хотя Джунпей их даже одобрял — кому в принципе могут не нравится такие мужчины, каким он был сам? — он уже в тайне ненавидел Ичиджо, который мог отделаться без этого. Цуруми любил сильных мужчин, а Ичиджо походил на бабу, и это спасло его задницу от подобной оплаты за спасение. Крепко сжав одеяло в кулаке, Джунпей крепко зажмурился, стараясь отогнать из головы образ улыбающегося Цуруми, который надвигался на него...Боже, только не это.Кажется, эта крыса прекрасно знала, о чем думается Джунпею, потому как гнусно захихикала.— Ну-ну, не бойся, говорят это не так больно, — эта мерзкая ухмылочка вызывала у Джунпея боль в кулаках, которым срочно хотелось почесаться, — впрочем, не могу ничего обещать.

— Как это не можешь, ты же...Два остреньких пальчика, вонзившихся в глаза — это очень подлый поступок, и Джунпей резво заверещал, когда Ичиджо стремительно проделал это с уже знакомой миленькой улыбкой. Все же, эта крыса знала, как действовать правильно. То есть, мстить за всякие глупые подколы. И Джунпей находил в этом что-то весьма забавное, то, что лишний раз убеждало его в правильности выбора этого ублюдка в качестве сообщника.

— Нам с тобой вдвоем никогда не ощутить этого, и слава богу, — самым невинным тоном произносил это Ичиджо, делая ангельские глаза, — Не представляю себе, что сделал бы с собой, если бы на меня вновь накинулась такая дикая мартышка, как ты.

Иногда их шутки заходили слишком далеко.Но внезапно Ичиджо наклонился вниз и замер над Джунпеем так близко, что тот и слова не смог вымолвить от удивления. Он уже думал, что этот придурок продолжил свою глупую игру, но внезапно тон корпоративной крысы стал куда более серьезным, чем был до этого. Порой он так резко переключался с одного настроения на другое, что Джунпей не мог заметить где проходит та тонкая грань, что заставляет Ичиджо заговорить о том или о другом.

— Пока ты валяешься тут, нам придется отложить игры, — он шептал почти на самое ухо. — Если что-нибудь придумаешь, скажи мне. Утяжелители в костях, это, конечно, неплохой способ, но нам надо придумать что-то новое. Мне кажется, Оцуки начал подозревать, что ты работаешь со мной, а потому нам надо срочно сменить способ.

— Почему тебе просто не подставить меня, как и его? — так же шепотом спросил Джунпей.Ичиджо посмотрел на него как на идиота.

— Я спасал твою шкуру вовсе не для того, чтобы подставлять. Ума у тебя как у мартышки.Что ж, справедливое замечание. Не про мартышку.

— Ладно, теперь отдыхай. Напарник мне нужен в здравии, а не прикованный к постели. Как поправишься, может, сам придумаю и сделаю что-то. Жди вестей.

Неспешно поднявшись, Ичиджо бросил прощальный взгляд на Джунпея. Тот едва удержался от того, чтобы сказать что-то — не издевательское в этот раз, а задать вопрос куда более конкретный, настоящий. То, что было сейчас, не совсем походило на обычного Ичиджо. Кретин размяк? Или он, в общем-то, всегда проявлял слабость к тем, кому требовалась помощь, если у него была возможность для этого? Почему-то Джунпею вспоминалась игра с Кайдзи-саном, и чем дольше он думал об этом, тем больше не понимал мотивов этого ублюдка.Очень странный человек.— Сейя-тян!Голос, окликнувший Ичиджо, заставил Джунпея в ужасе сжаться, уже моля богов о защите области пониже спины. Это был Цуруми-сан, в вечно веселом, как и всегда, расположении духа. Он был одним из немногих, кто игнорировал нелюбовь к тэйайской крысе с самого начала, а потому их отношения с Ичиджо были куда более дружелюбными, чем у него с тем же Джунпеем. Стараясь смотреть лишь в потолок, он уже было приготовился к внезапному нападению с тыла, но, кажется, Цуруми был занят чем-то другим.— Подсоби мне!— А? Хорошо.Кивнув невидимому для Джунпея Цуруми, Ичиджо опустил на него взгляд, полный мерзкого мстительного удовольствия, после чего почти шепотом — но так, что Джунпей мгновенно понял все — произнес:— Советую тебе следить за тылом, Джуней-тян.О-о-ох, это будет длинная ночка.