аромат потерянных цветных дней ? ичикава, акаги (2/2)

— Надеюсь, только рассказами все и заканчивалось, — с усмешкой пробормотал он.Акаги зевнул и перевернулся на спину.— Он слишком добрый, чтобы даже думать о таком.

Ах, вот оно как.Даже не смутился.Усмехнувшись, Ичикава провел пальцами по глазам и покачал головой. Он и так позволил крысенышу остаться тут во время дождя, а он еще и историй требует. Вот она, его истинная цель. Скучно ему. В такие моменты надо было рявкнуть от души, чтоб спать ложился и не умничал, но сон почему-то не шел — а если не шел, то почему бы и не махнуть рукой на собственную гордость и подыграть мальчишке? Может, так и уснет.

После драк хорошо спалось.Уж он-то знал.

— И что же тебе рассказать, маленький негодник?Дождь барабанил по крыше. Лежавшая рядом с мальчишкой Айко отчаянно зевала и продолжала жаться к мальчишке, пока тот поглаживал ее по спине. В ответ на закономерный вопрос раздалось задумчивое мычание, пока наглый ехидный голосок не выдал то, от чего Ичикава неожиданно громко рассмеялся.

— Как ты потерял зрение.Ого! Вот это темы! Глупый крысеныш начал интересоваться абсолютно не тем, чем следовало бы в его возрасте... вероятно. В самом деле, Ичикава уже и не помнил, как сам был таким же. Может, в его годы такое и нормально.Хотя все, что делал Акаги — ненормально.— С чего ты решил, что я его терял. Может, от рождения слепым был.Хитро хмыкнув, Акаги опустил голову на подушку — это выдал шум. Он медленно покачал головой.— Нет. Ты не слепой от рождения. Говоришь как тот, кто видел.

Слишком наблюдательный для ребенка.Слишком умный для человека.Слишком невозможный для крысеныша, что день за днем залезал к нему в дом.

Почти невероятно. Даже люди в подчинении оябуна не знали о таком, не догадываясь даже — это было известно лишь самому боссу, Ичикаве и посреднику между кланами. А какой-то мальчишка, появившийся непонятно откуда, раскусил это куда быстрее, чем толпа взрослых мужиков.

Тема потери зрения была нелюбима Ичикавой по многим причинам — в основном из-за собственной глупости в то время, когда это случилось, уж слишком самоуверенным он был в то далекое еще светлое время — и он не особо вспоминал ее даже тогда, когда была возможность. Но мальчишка, ударивший по самому больному, даже не разозлил его. В этом было нечто забавное — в его вопросе.Его интересовала причина просто из любопытства, а не желания сделать неприятно.

Но меньшего гаденыша из него это не делало.— Проиграл в азартные игры.

В ответ раздалось почти искренне удивленное ?о-о-о?. Наверняка же подозревал, слишком умный больно. По-хорошему, опять же, стоило дать ему по шее, но Ичикава лишь вяло отмахнулся от крысеныша рукой и весело фыркнул, когда тот подскочил на футоне и подполз к нему, не обращая внимания на протесты Айко, уже успевшей прикорнуть под чужим боком.

— И как же? Что это была за игра?Голодные до острых ощущений люди — самые опасные.На войне таких не любили, но почитали — ведь это были не соплежуи-камикадзе, отправленные на верную смерть и запивающие горе в сакэ. Настоящие монстры, которых было невозможно убить, сколько бы ты пуль в них не выпустил. На своем веку Ичикава пережил слишком много войн, он родился в одну из таких, и на его памяти мир содрогнулся от двух, и всякий раз на пути его встречались таковые. Можно было радоваться тому, что сейчас в мире было спокойно — иначе он бы уже знал, куда направится крысеныш. Направится и не вернется.Такие долго не жили.Хотя у Акаги были феноменальная удача.

— Проиграл и разозлил нанимателя.Воспоминания о том дне утомляли. Ичикава не хотел вдаваться в подробности и знал, что Акаги они и не нужны — сам додумает что нужно. После случившегося ему было бы впору называть себя неудачником, но удача все же сжалилась и дала второй шанс. Оябун ценил хороших игроков, даже тех, кто оплошал. Ему дали шанс сыграть вновь и он победил. И опять, и опять.То, что Акаги был ребенком — тоже большая удача. Иначе бы повторное наказание не заставило себя ждать.— Будешь так же безрассудно играть — закончишь как я.

Это не предупреждение.Угроза.

Глупый ребенок полез туда, куда не стоит. И полицейский этот тоже хорош — завлек крысеныша на самое дно, почуяв нужную жилку. Некоторые таланты требовали раскрытия, но не такие. Не дети. Не в то время, когда охота за деньгами превращалась в гонку на жизнь. Несколько раз ему повезло, а что дальше? Впрочем, Ичикаве было все равно. Крысеныш все равно не потерпит чужого вмешательства в свою жизнь, он сам ее напишет, и что-то подсказывало ему, что сделает это он виртуозно.Если легендой не станет, то на уровне страшных рассказов останется так уж точно.— Не закончу. Потому что не проиграю.Сколько уверенности в этих словах.

Может, так оно и будет.

И опять рассмеялся, вот же глупый ребенок. Ичикава громко цыкнул в ответ и прикрыл глаза, хотя нужды в этом не было — и лишь потом отметил, что, наверное, по таким жестам Акаги и вычислил, что зрение у него когда-то было, пока шальная пуля не забрала глаза в мир вечной темноты. Внимательность была главным оружием хорошего игрока, и если еще мальчишкой он был способен на такое...Ичикава не верил в предсказания будущего, но то, что ждало Акаги впереди, его почти пугало.Настоящее чудовище.

Было почти завидно, что судьба возлюбила такого глупого мальчишку.

— Сколько дураков так говорило, и все уже в земле. Смотри, переживу тебя еще.— Еще чего.Тогда Акаги лишь рассмеялся в ответ, слишком громко — после чего рывком перевернулся на бок и накрылся одеялом с головой, забирая Айко вместе с собой. В комнате повисла тишина, прерываемая лишь далеким стуком дождя по черепице, и, вслушиваясь в этот шум, Ичикава размышлял о многом. Глаза его были раскрыты — и сейчас это было необходимо, слишком сильна была привычка с далеких времен цвета и движения. Мысли текли одна за другой. О том, на что потратил свою жизнь, об утраченных возможностях, и, главное, о наглом мальчишке рядом.

Настоящий демон.Как же хорошо, что больше они никогда не сыграют. С этими мыслями Ичикава усмехнулся и закрыл глаза.На утро футон был сложен в углу, а в комнате никого не было.

То, как писал Акаги свое будущее, Ичикава не видел, но хорошо знал. И о Вашизу тоже. Тогда он подумал, что, наверное, мальчишка продал дьяволу свою душу, но почему-то это развеселило его еще сильнее. Разве в Аду кому-то понадобится его душа? Он же отыграет ее обратно. С Акаги, должно быть, не захотели связываться бы даже демоны.

Он слышал о двух его поражениях, но слишком хорошо знал, что они были лишь фикцией. Игра против жулика, который поставил слишком много, что был оценен этим дьяволом. И личный уход из игры по собственному желанию. Что бы не думал сам Акаги, люди вокруг знали — он все еще был непобедимым монстром.

А в девяносто девятом году, холодной мрачной осенью, телохранитель зачитал ему письмо.?Акаги Шигеру мертв?, — говорилось в нем.

Но тогда Ичикава лишь усмехнулся.

Ушел непобежденным.