Ответы (1/1)
– Рюноске-сан, а что вы почувствовали, когда оказались здесь впервые? – писатели уже не вытягивали бумажки с вопросами, а задавали то, что им так хотелось узнать. Танизаки, так пока и не услышав ответ на похожий вопрос от Харуо, решил сам обратиться к Акутагаве, с которым был близко знаком при жизни.– Я... всё было как в бреду. Словно ты ложишься спать с ужасной головной болью, и не знаешь, будет ли она мучить тебя утром. Я боялся, что снова увижу их... – хоть Акутагава говорил размеренно, почти монотонно, было слышно, что это давалось ему тяжело. Но он продолжил: – Первым, кого я увидел, был Хироши. Он был рад, но эта радость была омрачена чувством вины. Он улыбнулся так, как и делал это раньше – стараясь забрать боль других. Столько же добра в его душе... Неужели я был достоин иметь такого друга при жизни? И сейчас? Но он поддерживает меня, а значит, я чего-то стою. Я благодарен ему. Он помог мне освоиться, так как попал сюда раньше меня.
Некоторое время после его ответа никто не осмелился что-либо сказать. Кого-то тронули воспоминания только что присоединившегося собеседника, кто-то вспоминал себя. Каждого, какой счастливой ни была его жизнь, что-то терзало. Алхимик решила прервать молчание и обратилась к Акутагаве, чтобы узнать, не хочет ли он задать кому-то вопрос.– Хмм, а часто у вас проходят такие вечера?– Почти каждый день, – алхимик не ожидала, что писатель обратится к ней, но была рада побеседовать с ним. – На прошлой неделе, например, Мушанокоджи Санеацу проболтал весь вечер с Львом Толстым. Насколько я помню, он даже выучил несколько русских слов. Наоя-сан тоже тогда был очень рад. Я стараюсь сделать всё, чтобы такое общение происходило чаще, ведь оно так помогает нам всем.– Пожалуй, я буду навещать вас почаще, – уголки губ приподнялись в едва заметной улыбке.– Конечно, Акутагава-сан, – алхимик улыбнулась, то ли чтобы поддержать собеседника, то ли потому что была рада, что кто-то оценил её старания.* * *После полуночи все разошлись по своим комнатам, всё-таки потребность в сне у писателей осталась, да и на сражениях с искаженцами нужно быть максимально сконцентрированным. И сон – это то, что нужно, чтобы восполнить силы. Алхимик быстро привела в порядок зал, где ещё несколько минут назад проходил оживлённый разговор, пожелала всем спокойной ночи и ушла к себе.* * *– Дазай-кун, я не могу дать вам премию, названную по непонятным причинам в честь меня, но могу предложить вам прогуляться завтра. Вы не будете против того, чтобы составить мне компанию?Акутагаву пока не часто отправляли очищать книги, потому он решил не скучать у себя в комнате или просиживать вечер в одиночестве в баре (Хироши частенько был занят и, как бы ему ни хотелось, не всегда мог составить компанию другу). Он почему-то подумал, что парень, глаз с него не сводящий, но, как ни парадоксально, боявшийся взглянуть в его сторону, обязательно согласится. И не прогадал.– Конечно, сенсей! Я буду очень рад! Спокойной ночи, сенсей!Стоит ли говорить, что Дазай не смог уснуть в эту ночь?* * *Их комнаты располагались в одном коридоре, почти друг напротив друга, потому они шли вместе, однако не проронили ни слова.
– Вам было интересно, что я чувствовал, когда увидел вас здесь впервые? – голос Сато неожиданно нарушил тишину. – Сначала я боялся, что увижу вас. А потом осознал, что ещё больше боялся вас не увидеть. – Харуо немного смущался, но продолжил. – Спокойной ночи, Танизаки.– Спокойной ночи, Харуо-сан. – Танизаки старался не выдавать своих чувств и потому произнёс это нарочито вежливо.Он не знал, заметил ли Харуо-сан эту наигранность в его голосе. Но раздумья об этом, как и о многом другом, что связано с ними и их взаимоотношениями в ?первой? жизни, не давали Джуничиро уснуть почти до самого рассвета.