Все будет хорошо (1/1)
Ее дыхание и сердцебиение останавливались дважды. Один раз, пока ждали ?скорую?. Второй?— по дороге в больницу святого Фомы. В первый раз ее неутомимое, непостижимое и бездонное сердце завел инспектор Донован. Во второй?— дефибриллятор.Конечно, она позвонила ему. Конечно, она не стала ждать… потому что не могла. Маньяка они взяли. Чудо или божий промысел, но одним ударом своего почти игрушечного ножа она умудрилась его ослепить. Незрячий, далеко он не ушел. Паренек, которого псих использовал как приманку, физически не пострадал. Освобожденный от веревок, он, рыдая как ребенок, растолкал полисменов и держал ее голову на коленях, пока не приехала ?скорая?.В больнице ей сделали экстренную операцию и перелили полведра крови. Врач сказал, что состояние стабильно тяжелое, но жизни в целом ничто не угрожает.Том летел по ночной трассе с такой скоростью, что не справился с управлением и вылетел за ограждение. Машина в хлам. Он отделался переломом лодыжки. Дело было перед лондонскими пригородами, и он требовал только одного?— чтобы его везли к святому Фоме. Едва дождавшись, пока наложат гипс, на костылях поскакал к реанимации. Ему, скейтеру, к таким пустякам, как вывихи, растяжения и переломы, было не привыкать. Вцепившись в лечащего врача, Том вытряс из бедняги все обещания, что она будет жить, какие тот только смог придумать.К ней в палату, конечно, никого не пускали. Растрепа, из-за которого Китти попала в новый переплет, сидел тут же, в казенном пластиковом кресле, ссутулившись, потупив взгляд. Тому очень захотелось уебать его костылем.—?Проваливай. Ты здесь не нужен,?— процедил он, остановившись перед ним. Парень поднял на него совершенно потерянные глаза, красные от слез и бессонницы, виновато хлопнул ресницами, смутился и снова уставился на носки своих кед. Покачал головой.?— Вдруг переливание понадобится… —?произнес тихо. Только тут Том заметил клочок окровавленной ваты, прилипший к локтевому сгибу. Похоже, Фрэнк сдавал кровь для Китти?— у нее была редкая группа и отрицательный резус.Плюнув, Том допрыгал до противоположного конца ряда кресел и упал в крайнее, вытянув легонько ноющую загипсованную ногу. Обезболивающее пока действовало, жаль только, на боль и тревогу душевную оно никак не влияло. Родители обрывали телефон. Медсестричка принеслась и стала требовать, чтобы он немедленно шкандыбал в палату и отдыхал, как предписано. Том вежливо, но твердо послал ее выпить чаю.Она очнулась, когда прилетел Оли. Он недавно сменил вымотанного, наглотавшегося обезболивающего, братишку, у ее постели. Держал за руку, гладил холодные пальцы, шептал всякие ласковости. Она лежала, такая спокойная, бледная, в этих рваных черных прядях, обрамлявших личико, не похожая на себя. Аппараты исправно работали, пищали, мигали. Из капельницы ей в вену вливалась какая-то жидкость. И тут у нее ресницы дрогнули. Глаза распахнулись, и она сначала оглядела потолок, потом перевела мутный еще взгляд на Оливера.—?Солнышко… —?пробормотал он, погладил ее по щеке. Она разлепила спекшиеся губы и прошептала:—?Где я?—?В больнице святого Фомы, в Лондоне. Тебе операцию сделали. Ты поправишься, милая… Все будет хорошо.—?Фомы? —?переспросила она, и вдруг хихикнула:?— И святого Ерёмы… Ой… —?и сморщила нос.—?Больно?! Не разговаривай! Я врача позову!—?Ерунда… не надо.—?Хочешь чего-нибудь? Пить?—?Метаксы…—?Это вряд ли можно, зайка. Тебе печень зашивали.Гора с плеч Оли сваливалась лавиной, камнепадом, делая его все легче, счастливее, невесомнее. Ему показалось, что он сейчас взлетит.—?Томкэт? —?спросила она.—?Он здесь, конечно. Отдыхает. Ты только не переживай. Он немного ногу повредил. К тебе спешил очень.—?А… Фрэнк? С ним все хорошо? Я ничего не помню… только, как вошла в здание.—?Его сбил экспресс на Хогвартс… —?мрачно отшутился Оливер. Кит юмора не оценила, и ему пришлось спешно добавить:?— Да жив он, жив! Вон, под дверями караулит, не выпиздишь его…—?Не отрывайтесь на нем, ладно? Он не виноват ни в чем…—?Знаю,?— отрезал Оли:?— Поэтому когда ты поправишься, совсем-совсем, будешь ходить, бегать и прыгать, я положу тебя животом на коленку и так отшлепаю, что ты неделю есть будешь стоя, а спать только на животе. Поняла? Чем ты думала, Кит?! Он едва не убил тебя!Вместо ответа она оттопырила губу и задрожала ресницами. Актриса погорелого театра… Ох, Кит… Кит. Он прижался лбом к ее пальцам. Мира без нее даже представлять не хотелось.—?Я люблю тебя… —?прошептала она.Когда Кит спокойно уснула, Оли вышел из палаты. Том, задремавший, откинув голову на спинку кресла, тут же проснулся, глянул вопросительно. Фрэнк, свернувшийся клубком на пластиковом сиденье, крепко спал. Бледный, осунувшийся. Вся детская припухлость сошла со щек за последние двое суток.—?Очнулась,?— коротко ответил Оли братишке. Тот потянулся за костылями.—?Она заснула, не надо тревожить пока… Ты как? Болит?Том отмахнулся.—?Пойдем, съедим чего-нибудь… Кажется, теперь я смогу это ?что-нибудь? проглотить.Поколебавшись немного, он вдруг шагнул к Фрэнку, тронул его за плечо. Тот вздрогнул, проснувшись, посмотрел удивленно. Решил, наверное, что его в очередной раз попытаются отсюда выставить. Как уже выставили ее музыкантов и его родителей, уговаривавших сына поехать домой.—?Китти пришла в себя. Спит просто. Пошли с нами в кафе.Он помотал головой.—?Ты когда в последний раз ел?—?Не помню…—?И я не помню. Так что пошли. Да не ссы ты… Считай, у нас водяное перемирие. Как в Книге джунглей.—?Лисянное,?— хмыкнул Том, застучав резиновыми нашлепками костылей по полу:?— Или лисичное? Как правильно-то?—?Кицунявое… —?выдвинул контр-версию Оли.—?Курить хочу до издоху,?— признался Фрэнк. Они неторопливо побрели по больничному коридору, как альпинисты, покорившие самый тяжелый пик в своей жизни, и только каким-то чудом оставшиеся в живых.Кит выписали через несколько недель, прямо перед первым днем рождения Тапи. Это был обычный детский праздник, с шариками, малышней и тортом, в который, в конце концов, вляпался вездесущий Райво. Только клоунов не было. Никакие жизненные потрясения не могли выбить из Кит архаичного ужаса перед этой категорией артистов.Довольно скоро она совершенно поправилась. Печень уникальный орган, способный к потрясающему самовосстановлению. Как и обещал, Оли отшлепал ее в тот же день, когда доктор объявил им, что она совершенно здорова. Кит хохотала, рычала, отбивалась, но он был непреклонен. В конце экзекуции она расплакалась, надулась и поклялась уйти от него на все четыре стороны. Потом два дня с ним не разговаривала. Оли улыбался. Ему стало совсем легко. Конечно, никуда она не ушла. Конечно, после этого она смогла спокойнехонько сидеть, не мистер Грей же он какой-нибудь?— лупцевать ее всерьез. Конечно, ему все равно пришлось потом просить прощения. Но моральное удовлетворение того стоило.На белом как снег песке лежит женщина. Ее тело уже успело покрыться равномерным золотистым загаром. Маленькое бикини не может скрыть ни аппетитных форм, ни свежей татуировки на правом боку, прикрывающей длинный шрам. Сдвинув солнцезащитные очки на кончик носа, она наблюдает за тем, как рыжий малыш в панамке и долговязый щенок-подросток роют у кромки прибоя туннель в Китай.—?Тапи! Зайка, иди к маме. Я намажу тебя кремом… Обгоришь же.Слишком увлеченный игрой, он не обращает на ее слова внимания. Том и Оли возятся у моторной лодки. Они обещали ей прогулку вокруг острова.—?Понырять не хочешь? —?лукаво интересуется Том, показывая ей маску:?— Тонго говорил, на рифах, за мысом, очень красиво. Рыбки разноцветные.—?Ага. И полно акул,?— фыркает она и тянется за тюбиком с кремом. Акула в костюме клоуна с рожей Дорогуши Чарли… Кошмар кошмарный. Она едва успевает выдернуть телефон из-под несуразно крупной лапищи пса, который принесся на ее зов и лезет теперь обниматься.Синий огонек.Прочитав смску, она прикусывает губу, пытаясь скрыть улыбку. Потом устремляет взгляд зеленых, как лесное озеро, глаз, на бухту, и дальше, где синева воды сливается с синевой неба в одно необъятное пространство. Как там сказано, в пошловато?— сентиментальной, но довольно точной фразочке из ?Титаника?? Сердце женщины?— океан, полный тайн. Представьте, сколько там всего, если она сама вся, целиком?— океан?Р.S. Имитатора конечно посадили. Хотя какой теперь от него вред, от слепого? А Дорогушу Чарли лишили не только Интернета, но и сладкого. Потому что он толстый, и у него диабет. Допекся, гадина, свои кексики.А, да! За обезвреживание двух особо опасных ублюдков Кит наградили каким-то там орденом. Вручала его королева Великобритании лично. Вот.Снова Конец :)