Привет, малыш (1/1)

Оли с шипением втянул воздух сквозь сжатые зубы: одна ее ладонь скользнула вниз по его животу, за пояс джинсов, пальчики второй?— в кольца волос на затылке, запрокидывая голову. Бубенчики на запястье залились звоном. Губы прижались к шее в грубоватом поцелуе. Потом он почувствовал укус?— ощущения балансировали на грани наслаждения и боли. Но она остановилась вовремя, не дав боли перебить вибрирующее в каждой клеточке возбуждение, и Оли застонал.Полвечера они играли в забавную игру?— старательно делали вид, что незнакомы. Оли восторженно таращился на сцену, Китти типа его не замечала. Их маневры с переглядываниями, с бессловесными танцами вокруг друг друга неизбежно привели их в какой-то темный закуток за сценой, огороженный ящиками от прохода. Все вместе?— темнота, игра, аромат ее духов, нежный напор ее пальчиков заставляли Оли дрожать. Как же она нравилась ему такой… похожей, наконец, на саму себя. На себя прежнюю.Ее ладошка прогуливается до самого низа живота… потом вверх, к груди, поднимая футболку. Кончики ноготков касаются соска, мгновенно затвердевшего, легонько щиплют. Электрический разряд пронзает тело до самого паха. Сколько раз она делала так? И по-прежнему это сводит его с ума.Потом ее губы ведут цепочку нежных поцелуев вниз по татуированному животу, к расстегнутой уже ширинке узких джинсов. Оли задыхается, закусывая губу. О-о-х… она богиня в сексе, но в этом?— особенно. Закрывает глаза, растворяясь в ее нежных настойчивых прикосновениях, во влажном теплом скольжении, в легком касании зубов. Мурашки удовольствия волнами разбредаются по шкуре, до самых кончиков пальцев, путающихся в прядях ее светлых волос, пульсируя там теплыми толчками.Как мало общего с тем сексом из мести, с девочкой-группи… Он так и не рассказал Китти о нем. А ведь хотел когда-то. Может, потому что хвастать особо было нечем? А может, потому, что боялся услышать что-нибудь похожее в ответ? Одна мысль, что в эту игру она могла играть с кем-то, помимо него (ну, и ладно уж, Тома) была слишком неприятной.Музыка гремела… стоны можно было не сдерживать. Оли не сдерживал. Он знал, что оргазм будет потрясающим, и все равно едва устоял на ногах?— сладкие спазмы разметали все внутри на тысячу цветных осколков, колени стали просто ватными. Спиной он остро ощутил неровности кирпичной кладки, едва не сползая по стене, к которой прислонился. Чертов лофт…Справившись со сбитым дыханием и дрожью, Оли притягивает Кит к себе и целует солоноватые губы, рывком приподняв и посадив девушку на ящик из-под аппаратуры. Она поправилась, наконец-то, приятно это ощущать… Теперь его очередь доводить ее до исступления.Тепло, на ней только тонкий сарафанчик. Оли ведет ладонью по бедру вверх и обнаруживает, что это вся ее одежда. Черт, когда уже успела снять белье? Или не надевала вовсе? Целуя шелковую кожу бедер, он вдыхает аромат ее возбуждения, и его обдает новой волной жара.К тому моменту, когда Китти стонет, запрокинув голову, а ее бубенчики заливаются нежным звоном, пока она ласкает его волосы, Оли чувствует, что снова хочет ее. Кит кончает почти сразу, как только он в нее входит. Собирая губами ее страстные выдохи, чувствуя нежные спазмы обожаемого тела, Оли тонет в этом волшебном ощущении обладания любимой женщиной.А потом все заканчивается. Она выскальзывает из его ладоней, оправляет платье, целует в губы и исчезает. Остается только легкий запах ванили и цитруса, вкус поцелуя, истома в теле. Оливер переводит дух, приводит в порядок одежду и бредет в зал, где гремит музыка. Куда-нибудь поближе к бару.Поздоровались и обнялись они только дома.—?А когда мне можно его увидеть? —?поинтересовался Оли. Он сидел на табуретке, вытянув длинные ноги на полкухни, и смотрел как Китти, одетая только в свои бубенчики, заваривала чай. Струя кипятка ударила в дно фарфорового заварочника, и аромат свежего черного чая наполнил маленькую комнатку. Ветерок из открытого окна тут же подхватил его и разнес по квартире. Отличное утро. Солнце еще не разошлось во всю, но к обеду возьмется за дело и принесет настоящую жару.Кит сдула с носа розовую прядь и ответила:—?Хоть сегодня. Никому он, кроме нас, не нужен. Ты, правда, этого хочешь?—?Конечно,?— уверенно отозвался Оли. Эта уверенность далась ему непросто, но он не хотел, чтобы Кит заподозрила хотя бы тень сомнения. Он согласился, и обратной дороги нет.Но ее фиг проведешь… Она накрыла чайник полотенцем и легонько хлопнула Оли по ноге. Он с готовностью сдвинул колени, подставляя их под приятную тяжесть ее тела.—?Волнуешься? —?спросила она, обвивая его шею руками. Упругая грудь покачивалась перед самым его носом, и Оли понял, что волнения и сомнения?— это совсем не то, что он в эту секунду чувствует.—?Люблю тебя… —?невпопад пробормотал он, уткнувшись носом в ложбинку, нежно пахнущую ее новыми духами. На него вдруг накатила паника?— дикий, щемящий ужас от сознания того, что Кит едва не погибла, и всего этого могло просто не быть. Никакого чая, ветра и занавесок. Никаких бубенчиков и теплой тяжести тела на коленях. Аж дыхание перехватило, а сердце начало колотиться в груди, как заячий хвост.Наверное, из-за новой татуировки. На ее щиколотке, той самой, за которую она была прикована, теперь имя ?Гарри?, перечеркнутое тюремной решеткой. Честно, ему эта тату не по нраву. Он предпочел бы забыть быстрее этот кошмар, и чтоб Кит забыла. Но она смотрит на это по-другому.Оли поцеловал теплую ложбинку несколько раз и прижал девушку к себе крепче.—?А у нас хлебушек кончился… Сходишь? —?спросила она, накручивая на палец прядь его темных волос.—?Ах-ха… Если ты оденешься…Он провел пальцем по гладкому бедру:—?Иначе мне не уйти…Хлебушка Китти видимо действительно хотелось, потому что она вздохнула и оделась?— повязала фартук.Разумеется, Росво решил, что отпускать этого чувака одного в такое чудесное утро за хлебушком?— просто преступление. Не успел Оливер кеды зашнуровать, а он уже приволок поводок и замотылял стриженым хвостом, выстукивая по стенке тесной прихожей веселый предпрогулочный марш.—?Ты уже гулял! —?строго заметил Оли:?— На беготню даже не рассчитывай. В магазин и обратно. Я есть хочу. Так и знай.Росво не возражал.Китти благословила их, вручила Оли кошелек с местными денежками и обычное ЦУ?— на свист, если что, не реагировать, гопникам не грубить и факи не показывать. Тут не Британия, тут могут и в реанимацию уложить. Если что… Впрочем, во дворе и в районе Кит хорошо знали, любили, и к парню ее давно привыкли. Залетные же ?гастролеры? тут попадались редко.Времена, когда Оливер опасался ездить с Росво в лифте, давно миновали. Рыжий разбойник смирился с его присутствием в своей жизни, и даже слушался. Вежливо поздоровавшись с дворником, Оли позволил псу обнюхать и пометить самый раскидистый куст во дворе, а потом непреклонно направился в сторону магазина.Соблазнительные округлости Кит исчезли из поля зрения, и он снова задумался о том, что сегодня, совсем скоро, он увидит малыша, который будет называть его папой. От этой мысли кожа на руках у него пошла мурашками, невзирая на теплую погоду.—?Она еще спрашивает, волнуюсь ли я, представляешь? —?решил поделиться он с Росво:?— Это Том у нас всем затеям Китти рад безоговорочно… А я очкую. А ты что думаешь, а? Будешь любить эту маленькую писклю, или как со мной по началу?Кстати, это серьезный вопрос?— как собака отреагирует на появление малыша в доме? Нужно поговорить об этом с любимой…Росво покосился янтарным глазом, чихнул и привычно уселся у крыльца магазина?— внутрь, таким как он, вход был заказан.—?Жди,?— скомандовал парень, обвязав поводок вокруг перил, и бегом поднялся по ступенькам. Надолго оставлять пса без присмотра он не хотел. Народ всякий попадается, полезут еще обниматься с собачкой… А собачка таких порывов не ценит.Быстренько купив хлеба и всяких мелочей к завтраку, перекинувшись с продавщицей парой фраз на русском, Оли вернулся и с облегчением обнаружил Росво там, где оставил. Оторванных рук и ног рядом не наблюдалось. Уже хорошо.Когда они вернулись, Китти уже разложила завтрак по тарелкам и даже оделась во что-то посерьезнее фартука.—?Это приют? —?спросил Оли, придирчиво оглядев неказистое одноэтажное здание, окруженное чахлым сквериком. Они сюда ехали, хрен знает сколько, даже привыкший к разъездам Оли устал. Детский рев, доносившийся из открытых по случаю летней жары окон, заставил его поежиться.—?Вроде того. Дом малютки. Тут детки от рождения лет до трех живут,?— пояснила Кит. Малыш в целом был здоров, и, устранив последствия переохлаждения и гипоксии, из больницы его выписали.Внутри здание выглядело получше, чем снаружи. Недавно ремонт делали, похоже. Навстречу посетителям, держась за руку воспитательницы, ковылял симпатичный мальчик, засунув второй кулачок себе в рот. Глазенки у него были умные, и на новые лица они глядели с искренним любопытством.—?Почти у всех есть так сказать родители… —?грустно сказала Кит:?— Социальные сироты. Настоящих мало.Быстро переговорив с дежурной нянькой, уже знакомой с Китти, любимая взяла Оли за руку и повела по длинному коридору к спальне с ИХ ребенком. Он так волновался, что не заметил, какими глазами проводила его нянька. Наверное, подумала, зек… Чахлый и все пальцы в наколках.В небольшой светлой комнатке стояло 6 кроваток с ребятишками совсем маленького возраста. Все, что они пока делали?— ели, спали, пачкали пеленки и плакали в промежутках между этими страшно интересными занятиями. Наверное, их недавно покормили и переодели, потому что они дружно сопели крошечными носишками и, похоже, спали.Кит приложила палец к губам, на цыпочках подошла к одной из кроваток и поманила Оли к себе. Задержав дыхание, он заглянул за деревянные прутья?— круглые щечки, длинные стрелки ресниц, цветастая распашонка?— он выглядел, как миллионы младенцев во всем мире. Они совсем не шумели, но малыш все равно проснулся. Ресницы вздрогнули, распахнулись, и темно-голубые глаза на удивление внимательно уставились на Кит. А потом он, к огромному удивлению Оли… улыбнулся.—?Он тебя узнал! —?шепотом восхитился Сайкс.—?Ну еще бы… Хочешь подержать его?—?Не уверен… —?попытался возразить Оливер, ужаснувшись, что может взять его как-нибудь неправильно и чего-нибудь повредить такой крохе.—?Не бойся… Просто держи вот так и головку придерживай… —?развеяла сомнения Кит, выудив мальчонку из кровати и передавая его любимому.Смесь любопытства, удивления и страха нахлынула на Оли, когда маленькая головенка легла в его крупную ладонь. Ребенок весил едва ли больше Оскара, и пах чем-то трогательно?— детским?— молочком и присыпками. Он сконцентрировал взгляд на новом существе, появившемся в его крошечной вселенной, и сделал это так старательно, что даже нахмурил светлые брови.?Только не реви?,?— подумал Оли, а вслух произнес:?— Привет, малыш.