Последний шанс (Кельнмиир) (1/1)
Касания Алисии были легкими. Нежными и мимолетными, такими приятными, что Кельнмиир порой невольно забывался в них. Когда ее удивительно мягкие для вампира ладони касались его лица, он всегда закрывал глаза, чувствуя, что действительно счастлив.У вампиров память просто отличная, им не следует вести записей о своей жизни, чтобы хранить воспоминания или, например, писать портреты, чтобы не забывать лиц. Он, определенно, помнит Алисию до доли каждой секунды, которую провел рядом с ней. Помнит и ее голос, звонкий, как у певчей птицы, и глаза, и те самые касания, от которых он чувствовал себя как никогда живым.Он помнит ее любой, до малейшей детали.Но Кельнмиир порой жалел о своей прекрасной памяти, поскольку его Алисию, его прекрасную несостоявшуюся жену, лежащую мертвой, он предпочел бы навсегда забыть.Потому что понимать, что эта бледная леди перед тобой?— та самая девушка, которую ты так любил и которую ты так хорошо помнишь и хранишь?— просто непередаваемые мучения.В тот день Кель потерял все. Вместе с любимой он потерял и лучшего друга, посчитав его убийцей. Он тогда совершил ошибку, и чуть ли не самую крупную в своей жизни?— конечно, были вещи и хуже, но такое было слишком большой потерей для него самого. Он был опьянен слепой яростью и объявил врагом Вельхеора?— того, кто пробыл с ним рядом чуть ли не всю его жизнь,?— и даже не подумал, что и для Веля смерть Алисии была крайне тяжела.Сестра была всем, что у него оставалось, и когда ее убили, лучший друг обвинил в этом его самого. Кто знает, кому из них тогда было хуже.Но те времена прошли, и спустя годы все снова стало нормальным. У него не было Царства, дяди и, само собой, любимой невесты, но рядом снова появился Вельхеор и выяснилось много нового, плохого и хорошего.Вампир может повзрослеть?— Кельнмиир был уверен в этом раньше, а теперь знает это не понаслышке. Он понял это даже не после смерти любимой и проявлений предательств, которые преследовали его на протяжении всей жизни.Все годы, считая, что потерял все, он и не думал, что ?все? находилось так близко. Не думал и лишь мучил себя образом Алисии, безжизненной, с глазами стекленными, точно у фарфоровой куклы. Кельнмиир был слеп к вещам, которые просто кричали ему о себе, и из-за этой слепоты он слишком поздно узнал о том, что у него был сын. Сын, названный Алисией в его честь, и внук, которого… Он убил своими руками.Но не все было еще потеряно, утешал он себя.Была Алиса, правнучка, и, видя каждый раз молодую девчушку, он вспоминает о нежных касаниях пальцев Алисии к его лицу. Алисе не досталось такой нежной кожи и, беря ее за руку, Кельнмиир каждый раз убеждался в этом и невольно поникал. Ее улыбка, несомненно, нежна, но он видит в ней долю кровожадности, которая характерна для Вельхеора, а не для Алисии, и расстраивался, что вся красота его невесты не смогла продолжить жизнь в его дорогой правнучке. Первое время он пытался огородить себя от девочки, боясь, что ему просто не будет места в ее жизни. Однако, лишь увидев ее в самый первый раз, Кельнмиир и не заметил, как привязался.—?Невероятно… —?Кельнмииру казалось, что его взор только что выдал злейшую свою шутку. Он пытался не вспоминать. Перед ним словно стояла его невеста?— такая, какой она была, когда она была живой. Ее лицо меняли лишь мелочи, еле заметные мелочи, пустые рядом со всем остальным. —?Как же ты похожа на нее…Алиса тогда не обратила внимания на эти слова?— просто отвернулась, приняв так и не понятную ей похвалу с аристократическим высокомерием…—?Я могу помочь тебе.—?Вы не шутите?!… которое тут же бесследно исчезло, когда действительно по-детски засветились ее глаза от искренней радости.Да, он не видел, как среди друидов взрослел его сын, не видел, как внук создал клан Дневных вампиров. Не был рядом с ними вместе с Алисией, чтобы направлять, вести, растить и обучать.Но, каждый раз, смотря на Алису?— такую необычную, умную и способную, Кельнмиир понимает, что у него еще есть один шанс исправиться.И, возможно, Зак тоже будет забываться в необычно-нежных касаниях ладоней, которые она, несомненно, научится ему дарить.