Глава 20. Борьба за жизнь (1/1)

Человек, когда он болен, нередко выставляет раны напоказ и рисуется своею немощью, чтобы другие видели и посочувствовали ему. С животным, живущим в природных условиях, бывает как раз наоборот. Не ища сочувствия, скорей подозревая, что всякого рода слабостей нужно стыдиться, оно уползает куда-нибудь в укромный уголок и в одиночестве ждет исхода — выздоровления или смерти.Эрик Мобрей Найт ?Лесси?Огонь окружал её. Казалось, он повсюду. Море огня, мир огня, царство огня. Она пыталась побиться сквозь него, применяя магию, но дым забивал ей легкие, заставляя кашлять и задыхаться. Выхода из этого смертельного лабиринта не было.Все тело нестерпимо болело, покрытое рытвинами ожогов. Руки, ноги, спина. Она не могла двигаться, но должна была, ибо не желала умереть вот так.Голову она подняла слишком поздно, чтобы понять, что огромное дерево, насквозь прогоревшее снизу, падает прямо на неё. Она вскрикнула и попыталась отпрыгнуть, но вокруг полыхало пламя пожара, а её нога застряла в какой то яме. Она судорожно дернулась, вскрикнула, но пылающий ствол было уже слишком близко...***Йоль вздрогнула и открыла глаза, судорожно вдыхая воздух. Легкие разрывалось на куски, буквально сгорая изнутри – создавалось ощущение, что пламя все еще тлеет там, внутри неё. Воздух выходил с жутким хрипом, однако при попытке дышать как-нибудь по-другому грудь буквально вспыхивала. Тело ужасно жгло, не было ни одного участка, который не давал о себе знать тупой пульсирующей болью. Йоль застонала и прокляла все на свете. Она ничего не помнила. Совсем. Все воспоминания как будто сгорели. Последнее, что осталось – как она бежит на стену огня, сжимая в руке полусгнивший ремешок с синим камешком, а за спиной звучат крики сбежавших преступников. Крики, полные ужаса.Где она? Как она сюда попала? Что произошло? Что это за место? А вдруг… а вдруг никакого побега вообще не было? Что если ей это все приснилось, и она сейчас в темнице? Хотя, нет, в темнице нет таких мягких постелей. Под ней что-то проминалось, и это точно не жалкий тюфяк, набитый гнилой соломой. Да и той отвратительной сырости не наблюдается.Итак, отложив вертевшиеся в голове вопросы на потом, она занялась более насущными проблемами и попыталась понять, где она, собственно, находится. Вокруг была темнота, так что на зрение она полагаться не стала. Глубоко вдохнула, пытаясь почувствовать хоть какой-то запах, но тут же бросила эту затею – лёгкие чуть не лопнули, заставляя девушку тихонько застонать. Этот способ тоже отметался.Тела своего она совсем не чувствовала, только ощущала что-то холодное, прикасавшееся к её коже. Но все же она явно лежала на чем-то мягком. Хмм... кровать? Она снова закрыла глаза, все равно проку от них никакого, и попыталась прислушаться к тому, что происходит снаружи. Голоса. Лай собаки. Опять какие-то крики. Детский плач. Петух прокукарекал.Она в крестьянском доме. Вот только… как она тут оказалась? Йоль напрягает память, пытается вызвать хоть какие-то картинки, но все тщетно. Все пропало. И это ведь не тайны Серых, чтобы исчезнуть без следа, тогда почему? Однако одна мысль все же давала ей сил.?Я все-таки пробежала! – думала она, сильнее сжимая веки то ли от радости, то ли от невыносимой боли. – Я выжила! Меня не будут искать в пожаре, подумают, что я мертва. Так и надо. Я сделала это, барзул, сделала!?В конце концов, лежать ей надоело, поэтому она решила, что пора бы встать. Конечности, которыми она с усилием принялась дрыгать, протестующе отозвались пульсирующей болью, но Йоль своей затеи не бросила. Ей даже удалось чуть-чуть приподняться на локтях, когда измученное тело совсем взбунтовалось, и девушка, тихонько ойкнув, провалилась в небытие. …это было что-то вроде полубреда. Она видела огонь, обжигающий её тело. Он оставлял на коже уродливые следы и причинял ужасную боль. Ее плоть текла и расплавлялась, медленно сползая вниз, в бушующий огненный ад, а кровь кипела и поднималась ввысь красными облаками. Но её поддерживала лишь одна мысль – о свободе. Она шептала заклинания, черпая остатки магии из синего камешка, но это мало помогало – огонь уходил, но воздуха все равно не хватало, она кашляла, хваталась за шею, моля неизвестно кого о смерти, но только быстрой и безболезненной, чтобы сразу и навсегда, и ей казалось, что вот она, Горящая Бездна, где Тенус вскоре сожрет её душу. Но она не позволит. Придется вставать снова и снова, поднимать ноги и идти вперед, задыхаться, но раз так надо, она сделает это.Она рвалась, металась и кричала. Наверное, это было глупостью, но тогда подобное казалось единственно возможным выходом – в пожар за ней никто не побежит. А сейчас она зажимала рот и нос тряпкой, стараясь не вдыхать раскаленный воздух и дым, бежала что есть сил, приказывая огню на Древнем языке исчезнуть, и старалась не кричать, когда пламя в очередной раз лизало её кожу.Споткнувшись, она полетела вниз, выставляя руки вперед. Угодила прямо в угли и взвыла от боли. Но и это было еще не все – впереди оказался овражек, так что Йоль покатилась вниз, опаляя остатки одежды. Сапоги её совсем развалились, болтаясь теперь на ногах какими-то ошметками, рубаха и штаны превратились в обгорелые лохмотья, и только черный плащ стражника все еще был в довольно приличном состоянии, чтобы защитить её от огня…Слезы одна за другой покатились из её глаз. Йоль, морщась от боли, поднесла руку к лицу. Полубред кончился. Она была в пожаре. Дышала она по-прежнему с трудом, да и еще страшно мутило. Мерзкий мир, он как будто решил её уничтожить. Но перед этим помучить как следует. Он не хочет, чтобы она видела его воспоминания, он не желает отдавать то, что принадлежит только ему. Это нормально. У всех так. Никто не желает что-то делать просто так.Только она будет бороться. Сражаться до последней капли крови, пока дыхание её не прервется, сердце не остановит свою вечную песнь, а глаза не остекленеют. Пока тело не охладеет и не превратится в безжизненный кусок мяса. Она будет идти вперед, не смотря ни на что, и не важно, что с ней случится, она никогда не сдастся до тех пор, пока она жива. Сегодня она поняла это. Или тогда, в огне. Не важно, главное, что поняла.Внезапно темнота рассеялась. Откуда-то слева шел мутный неяркий свет. Йоль услышала протяжный скрип и тихие шаги, дернулась и собралась, но тут же плюнула на все, потому что с таким изувеченным телом она вряд ли даже двинуться сможет. Человек остановился прямо у головы девушки и что-то поставил на небольшой столик.- Эй, - прохрипела Йоль, и вошедший дёрнулся.- Очнулась, - проскрипел тяжелый старушечий голос. – Ну и хорошо. Мы уж думали, помрешь. А сейчас не двигайся, я тебе примочки поменяю.Йоль хотела было возразить и еще что-нибудь повыяснять, но тут старуха дотронулась до её ноги, и девушка почувствовала такую ужасную боль, словно там когтями прошлись. Она замычала и задергалась, но женщина на неё никакого внимания не обратила, а только начала снимать что-то, покрывающее обожженную кожу. Стряхнув это куда-то вниз, она зачерпнула из принесенного таза пахнущую дубом кашицу и принялась обмазывать пораженные участки тела. Подобную процедуру она провела и с другими конечностями.На живот она намазала чистотел, потому что там ожоги были поменьше. Оставалось самое страшное – спина. Йоль уже чувствовала, что под ней что-то лежит, но не понимала, что. Когда старуха закончила истязать её руки-ноги, девушка поняла, что вот оно. Надо двигаться. Её целительница осторожно коснулась левого бока девушки и попыталась её приподнять. В кожу будто иголки вонзили. Десятки, сотни, тысячи иголок. Йоль вскрикнула, но все же погасила рвущийся наружу вопль, напряглась и выгнула спину. Что-то быстро достав, старая женщина пропихнула туда какие-то листы, похожие на капустные. Йоль предпочла в таком состоянии не вдаваться в подробности. - Где… я? – прохрипела она, поняв, что старуха собирается уходить. Но ей не ответили, а только приподняли голову и влили что-то мерзкое и ужасно кислое, но только совсем чуть-чуть, потому что рот сразу онемел, а в глазах замутилось.Теперь женщина точно закончила, собрала все вещи в таз и решительно направилась к двери.- Стой…те… - пробубнила девушка, приподнимаясь на локтях и пытаясь привлечь внимание уходящей, но веки вдруг потяжелели, а голова так и потянулась к пусть и не очень мягкой, но все же подушке. Не справившись с элементарным желанием, Йоль откинулась назад. Последнее, что она слышала – хлопок закрывающейся двери. А дальше – снова тьма…… Лес был черным. Все, что осталось от деревьев – только торчащие обгорелые стволы. И везде пепел. Он забивается в нос и в рот, попадает в глаза, и Йоль плачет, плачет горькими слезами непонятно от чего – то ли от этого самого пепла и пыли, то ли от трупов сгоревших растений.Каждый шаг дается с неимоверным трудом. Каждый шаг – сотня лиг. Ей не пройти этот путь, как бы она не старалась. Вот только она шагает снова и снова. Зачем? Кто знает. Возможно, просто по привычке. Возможно, еще страшнее для неё – умереть совсем одной среди разлагающегося тела леса, мучаясь от боли и жажды.О, она ужасно хочет пить! До крика, до дорожи, до одурения. Ей даже кажется, что она могла бы выпить свою собственную кровь, если бы это помогло. Боги, как же она хочет пить! Но воды нет. Ни капли. Да и где её взять среди этого мертвого царства?Внезапно тело её трясется в судорогах. Она падает на колени, которые тут же вспыхивают и ноют, и выплевывает кровь с частичками копоти. Боги, откуда же кровь? Что же ей делать? Никто ей не поможет, она совсем одна.Кто-нибудь!Помогите!Нужно подниматься и идти. Вперёд. Какая дурацкая была идея – бежать в пожар. Какой идиоткой она была! Она умерла бы в любом случае, даже если бы осталась с ними. Так какая разница, как помирать? А может, она даже смогла бы увести их от погони… Может… Сейчас это уже не важно.Ничего не важно.Она опирается на руку и встает. С трудом, стоная и хныкая. Слез уже нет. Вода и так в её организме кончается. Воду надо экономить.…Когда она очнулась снова, ей показалось, что кто-то вскрыл её грудную клетку и основательно поковырялся там раскаленной кочергой. Дышать было неимоверно трудно, из горла вырывались дикие хрипы, а кости ужасно ломило. Такое ощущение, что она и не спала вовсе – сильная усталость тянула её тело куда то вниз, не позволяя двигаться, руки и ноги отказывались работать. Мысли были тягучими и вязкими, и сколько она ни пыталась собраться и поискать выход из сложившегося положения, так и не смогла заставить себя подумать. В голове крутилась одна единственная идея, оказавшаяся такой прилипчивой, что избавиться от неё не представлялось никакой возможности: ?Оставь. Пусть все идет как идет. Ты так устала. Ты так долго шла. Тебе уже нечего терять. Оставь. Оставь...?Внезапно девушка почувствовала, что кто то вошел. Хлопнула дверь, и в комнату влетел холодный ночной ветер, принося с собой запахи свежего хлеба, яблочного варенья и парного молока. Темнота, так надежно защищающая её одиночество от других, неизвестных, незнакомых, внезапно исчезла, опалив её измученные глаза вспыхнувшим светом.Она прокляла весь мир и подняла опаленные веки. В комнате горела одинокая свеча из жира, которая страшно чадила и издавала отвратительный запах. Её маленький огонек был таким притягательным, милым, добрым, теплым.... Внутри все похолодело, воздух вмиг исчез, и сделать следующий вдох можно было только путем нечеловеческих усилий, а взгляд так и остался прикован к свечке — нужно держать её в поле зрения, не отводить взгляд, смотреть, не двинется ли. Пламя дернулось, и раненная захрипела и задрожала, причиняя своим легким еще большую боль. Вдруг она услышала какой-то шорох со стороны своих ног, с трудом оторвала от горящей свечи полный ужаса взгляд и посмотрела туда, откуда шел звук. Во мраке, окутавшем ту часть комнаты, почти ничего не было видно, но громкие звуки выдавали молодость и резвость случайного посетителя, который сейчас с увлечением копался, по видимости, в каком-то старом сундуке с посудой - Йоль слышала стук глиняных горшков друг о друга. Она громко застонала, подавая признаки жизни и тихонько произнесла:- Эй. Человек вздрогнул и, кажется, даже что то уронил. Будь Йоль в порядке, она бы непременно отметила пугливость и неуклюжесть жителей равнин, с презрением прищуривая глаза, но сейчас ей было до отвращения плохо, а еще она не знала, где находится, так что ей, грубо говоря, было абсолютно наплевать, какие они на самом деле, эти жители равнин. Куда больше её волновала она сама.- Где... я? - спросила она, еле выговаривая эти проклятые слова. Посетитель, осторожно ступая по скрипучему полу, приблизился к кровати, и тогда Йоль сумела его разглядеть - это был парнишка лет четырнадцати с темными волосами. Тощий и с сильно выделявшимися при тусклом свете скулами, он глядел на неё широко распахнутыми глазами, пугливо теребя в руках глинянную чашку. Больше увидеть при таком освещении она ничего не могла и просто предпочла молча ждать ответа на свой вопрос.- Ну, ты у нас дома. На ферме дяди Джека.О, да, крайне информативно, тут уж ничего не скажешь. Это она и так знала. Что ж, по крайней мере, раз парнишка заговорил с ней, то она не пленница. Йоль поморщилась, но отвечать не стала. Внезапно живот скрутило, и она поняла, что несколько дней уже ничего не ела. А ей нужно набраться сил, потому что лечить себя с помощью магии не так то и просто. Хотя... постойте-ка!- Где мой ... камень? - выдохнула она, морщась от ноющего чувства в груди. – Синий. - С верёвочкой такой? - Да...Он улыбнулся, пообещал принести и тут же исчез за хлопающей дверью, через которую все еще просачивался холодный ночной воздух, наполненный манящими ароматами чьего то ужина. Живот у девушки громко заурчал, напоминая, что она над ним издевается пес знает сколько времени. Внезапно в комнату ворвался мальчишка, подскочил к её кровати и что-то сунул ей в руку, задев своими грубыми пальцами обожженную кожу. Йоль вскрикнула, но остановилась. Сжала кулак, ощупывая вещицу. Это не может быть её ремешок на голову! Где перья, где кожаные веревочки? Тут только один камень!Но прислушавшись к своим ощущениям, она поняла, что обманывается - это всё еще подарок охотника, просто все остальные сгорело. Он был почти пуст. Маааленькая капелька энергии все еще оставалась на самом дне, но этого не хватит на лечение. Только на что то самое важное, поэтому нужно срочно решать, что исцелять.И тут она закашлялась. Грудная клетка вспыхнула ужасной болью, которая разъедала мозг и самообладание Йоль. Девушка прикрыла рот рукой, а когда убрала её, то увидела кровь вперемешку с копотью. Легкие. У неё ожог легких. Еще чуть-чуть, и она умрет. Ей ворон про такое рассказывал.И тогда она решилась.- Принеси еду, - велела девушка. Мальчик замялся. - Нно... но бабушка сказала, что тебе сейчас нельзя ничего есть, а только пить...- Делай, что говорят, - выплюнула Йоль, забирая энергию из камня. Если её расчеты верны, то этого не хватит. А где еще брать энергию? Правильно, в пище! Она злобно зыркнула на парня, и тот убежал на кухню за провизией. По крайней мере, Йоль на это очень надеялась. А пока его не было, она начала плести заклинание. Подобрать слова был очень сложно, мозг категорически отказывался думать, но Йоль была упряма, а потому, когда мальчик вернулся с кашицей из тертой тыквы, она была уже полностью готова. С трудом приподнявшись на локтях, она заглотила кислящую жижу, ловя губами деревянную ложку, которую протягивал ей смущающийся мальчик (по крайней мере, он постоянно опускал глаза и пытался отвернуться, что еще можно было подумать?) и приказала пацану валить отсюда. Он оказался послушным дитятком, и поспешно слинял от греха подальше, хотя Йоль была уверена, что он помчался докладывать своей бабуле о свершившемся недавно самоуправстве. Ничего, времени ей хватит. Живот неприятно наполнился даже от такого маленького количества, немедленно возникла противная тошнота. Ей сразу же захотелось спать. Просто плюнуть на все, расслабиться и уйти хоть ненадолго из этого мира, наполненного болью. Но есть вещи, которые не могут ждать.Закрыв глаза, Йоль принялась тихонько напевать слова Древнего языка, которые должны были излечить один из наиболее опасных ожогов. Она чувствовала, как внутри все шевелилось и изменялось, буквально ощущала, как рассасываются отмершие участки. Было щекотно, неприятно, но не больно. Это уж она постаралась обеспечить. Мук на сегодня и так достаточно.Энергия утекала как сквозь решето. С каждой секундой её становилось все меньше и меньше. Хватит этого или не хватит, но она свои легкие вылечит. Теперь понятно, почему её было так фигово. Она должна была лучше о себе заботиться. Хотя там, в огне ей было вовсе не до деталей – лишь бы убежать.На середине заклинания дыхание у неё сбилось, по лицу градом катился пот, внешние ожоги нестерпимо щипали, а внутри возникло желание все бросить. Но она просто так что ли потратила всю энергию и до смерти перепугала мальчишку? Она сжимала пустой камешек и молилась. Неважно кому, просто умоляла, чтобы ей удалось все выдержать, чтобы она не потеряла сознание, чтобы хватило сил. Может, своим Серым предкам?К концу лечения ног она уже не чувствовала, да и руки как-то подозрительно покалывали. Горло пересохло, и каждое новое слово Йоль приходилось буквально выталкивать из глотки. И когда она произнесла последнее предложение, перед глазами все поплыло, неяркий свет полусгоревшей свечи вдруг потускнел, а самой Йоль показалось, что она падает в пропасть. Зато грудь больше не колола, и это было огромным облегчением - вдыхать и выдыхать без боли.На этот раз обошлось без видений и снов, она просто плавала в темноте. Абсолютной и беспросветной. Впрочем, ей было все равно, ибо видела она уже так много, что ничему бы уже не удивилась. Война эльфов и драконов, битвы Всадников, смерть Роксаны… Что еще ей предстоит узнать? Наверное, больше, чем она сможет в себя вместить, ибо жизнь – длинная штука… Если её, конечно, не прервать.Когда она открыла глаза, то первым делом глубоко вдохнула. Кожа натянулась и тут же заныла, но там, внутри все было нормально. Йоль даже и представить себе не могла, какое это удовольствие – просто дышать. Вдох – выдох. Вдох – выдох. Раз за разом, вдох за вдохом. Без боли. Без мучений. Она даже не открывала глаза, но чувствовала, что в комнате светло. День. Все последнее время она проводила в темноте. Горящий лес был задымленным и покрытым пеплом, в комнате – непроглядная тьма, даже сны были какими-то до отвращения темными. А сейчас… дневной свет. Солнце.Сингвет.Нет, лучше не думать об этом.Они остались там…Хватит!И их уже, наверное, схватили…Это не твое дело! Прекрати немедленно!!!А ведь ты могла…- А, проснулась уже? Йоль вздрогнула и открыла глаза. Прямо перед ней стояла старуха в цветастом платке, обхватив морщинистыми руками деревянную кадушку.Оглядев комнату, девушка поняла, что окон тут нет, а свет проникает через настежь распахнутую дверь, откуда слышались крики взрослых, радостные визги детей и звуки от различной домашней животинки. Сама комната была совсем маленькой, даже чем-то смахивающей на чулан для всякого хлама в виде сундуков, забитых полочек, шкафчиков, коробочек, горшочков, куда наспех впихнули кровать только для того чтобы положить очумелую девицу подальше от всех остальных обитателей дома.- Где я? – уже в которой раз спросила Йоль. Похоже, этот вопрос она скоро станет задавать при каждой новой встрече.- На фер..- … ферме дяди Джека, знаю, - раздраженно прервала старуху девушка. – Где это находится?Ошарашенная женщина взглянула на неё рассерженными глазами, но все же ответила:- В деревне Руиндюн, что сразу за Руйнским лесом под Мелианом.- Это Империя?- Ну, да, Империя, а что такое?Йоль покачала головой, однако заметила, что её собеседница подозрительно прищурилась. Плевать. На все плевать. Старая ведьма.- Кто ты такая? – спросила она. – Как твое имя? Почему ты лежала в сожженном лесу?Девушка дернулась. Вот оно. Теперь она наконец-то узнает, как здесь оказалась.- Я… Энн. Я… заблудилась. В лесу. А потом увидела пожар и попыталась убежать. Но не смогла. А потом потеряла сознание. А ты кто? И как вы меня нашли?- Мое имя Ханна. Не я нашла тебя, а мой сын и внук. Тот мальчик, которого ты видела недавно. Ты лежала во рве с водой – сооружении против пожара. Мы не знаем, как ты там оказалась, но ты была в плачевном состоянии. Поэтому они подобрали тебя и принесли сюда. А я попыталась спасти.Йоль хмыкнула. Ага, попыталась. Старуха что-то скрывает. Впрочем, как и сама Йоль. Все врут. Все вокруг неё врут ей. И друг другу. Интересно, а зачем они вообще её в дом потащили? Оставили бы там умирать, на что им лишние проблемы?- Почему ты меня спасла? Не боишься, что ничего не получишь за это?Ханна покачала головой.- Не боюсь. Мы видели твое оружие. Богатое и красивое. Значит, и ты – богачка. И наградишь нас. Нам деньги очень нужны, особенно после того, как сгорела половина наших посевов. Мы же жизнь тебе спасли!Девушка чуть не прыснула. С трудом сдержав улыбку, она подумала: ?Ну у них и логика! Раз богатое оружие, значит и ты сам из толстосумов! Ума им не занимать. Впрочем, им о других вещах думать надо…?- Где оно? Мое оружие?Ханна удивленно приподняла брови, но встала и принесла лук из черного дерева, колчан со стрелами и гномий кинжал. Положив все это на кровать рядом с раненной девушкой, она удивленно спросила: - Тут. Зачем оно тебе?- Я продам его. Чтобы заплатить вам.