Бог из книжной лавки (1/1)

DaizyStripper - Rude Boy (Re:birth)DaizyStripper – Brilliant DaysВесна теряла своё яркое очарование и нежность, тускнея, переходя из вдохновляющего порыва в обычное время года; до переезда оставалось не так много времени, и можно было начинать считать дни. Вот только тянулись они слишком медленно, чтобы я не успел заскучать. Поспешное увольнение с работы и упакованные вещи, уже подготовленные к перевозке, нагоняли ощущение тоски и безысходности. Прежний восторг по поводу открывающихся передо мной возможностей угас вместе с предвкушением чего-то необычного. Так или иначе, но приходило понимание: куда бы я ни поехал, ничего не изменится, пока не изменюсь я сам. И даже так, постигая причину собственной скуки, я совершенно не имел понятия, что делать. Но положить начало этим изменениям хотелось прямо здесь, в конце пройденного отрезка бессмысленного жизненного пути. Из множества одинаково скучных вариантов был выбран один – я решил разнообразить свой прежний маршрут от работы к магазину и домой. Я начал совершать продолжительные прогулки по городу, который оказался для меня удивительно незнакомым и большим. Этот день ничем не отличался от прочих. Он не был особенно светел или же дождлив. Облака не превращали небо в замысловатую картину с неповторимой палитрой, да и окружающий мир ничем примечательным выделяться не спешил. Обычный день, в котором прохожие обходили меня с предельной осторожностью, впрочем, как и я их – взаимное нежелание мешать друг другу приятно и в то же время скучно до умопомрачения. Скользящие по глади дороги машины, всё чаще замечаемые лишь боковым зрением, сливались в одну монотонную реку чужой жизни, яркой, наверняка имеющей смысл. И только моя – никчемная – выделялась во всей этой каждодневной суете. Бездельное передвижение по улицам с целью развлечь себя, так уставшего от постоянного нахождения дома. И если в первые дни это был восторг и безграничное восхищение новыми открытыми местами, то теперь блуждание переросло в негласное стремление сбежать, отдалиться от единственного знакомого дома на много кварталов вперёд. Поворот. Ещё один. Казалось, я могу запомнить бесчисленное количество развилок и перекрёстков, и вновь вернуться обратно. Так было всегда.Но, верно, любая память порой даёт сбои. Поворот. Ещё один. И я понятия не имею, где нахожусь, и с каждым новым шагом ощущение тревоги усиливается, будто бы ровный асфальт с медленно, но необратимо превращается в ненадёжную кромку льда, ступать по которой – самоубийство. Но и остановиться – значит, пропасть.Количество прохожих, как назло, сократилось до минимума, а те, что остались, не спешили помогать мне. Они шарахались в стороны, будто бы зная, что под моими ногами хрупкий лёд и не желая оказаться в холодной воде вместе со мной. Краткий взгляд вниз – ровная кладка тротуара. Всё в порядке. Так почему же тогда они так боязливо бегут прочь? Возвожу глаза к небу, но вместо пышных облаков натыкаюсь взглядом на вывеску в форме книги прямо над собой. Обычная вывеска – простенькая деревянная. Такие, казалось, много лет назад вышли из моды, но, по непонятным причинам, эта всё ещё здесь, висит надо мной и чуть колышется под слабым дыханием ветра.- А почему бы и нет? – спрашиваю сам у себя немного удивлённо и делаю шаг к двери. В конце концов, в книжных магазинах должны работать люди спокойные, приветливые и знающие куда больше простых незнакомцев.- Доброго вечера, - тут же доносится до меня приятный голос откуда-то из-за стеллажей, а после и сам хозяин неприметной лавки оказывается передо мной. В его руках стопка толстенных книг, должно быть, очень тяжелых, но мужчина продолжает улыбаться мне и не торопится уйти прочь. – Вы хотели бы что-то приобрести? У меня большой ассортимент, прошу…Щедрым жестом указав на полки по правую сторону от себя, он едва не выронил всю стопку книг, но моё сердце вместо них устремилось куда-то к полу, подаваясь неведомому порыву. Я даже невольно дёрнулся вперёд, силясь предотвратить их падение, но продавец справился и без моей помощи. Прижимая их к себе, он был похож на ребёнка с охапкой подарков. Наверное, из-за этого меня посетила странная мысль: должно быть, ему грустно расставаться с каждой книгой из его крохотной сокровищницы, где вместо самоцветов разнообразием радовали названия бумажных драгоценностей и имена авторов, приветливо напоминающие о себе с толстых переплётов.- Знаете, я, кажется, заблудился, - пробормотал я, неловко переминаясь с ноги на ногу. Осматривая ничем не примечательное помещение, не превышающее размеров моей спальни, я ощущал себя… странно. Робко, боясь показаться наглым, разглядывал и самого продавца, который, вопреки моим мыслям о работниках подобных мест, оказался молод, ухожен и до такой степени жив, что я начинал себя ощущать как-то иначе - бездушной тенью, тонущей в живости его карего плена.Он некоторое время молчал, просто смотрел на меня, а я чувствовал, как под этим любопытным взглядом распадаюсь на части. Создавалось ощущение, будто меня читают как потрёпанную книгу, листы которой осыпаются при единственном к ним прикосновении. Казалось, я весь пропитываюсь книжной пылью и таинственным уютом магазина, врастаю в него всем собой… но потом мужчина моргнул, и видение исчезло, позволяя сделать глубокий вдох и тут же громко чихнуть, нарушив спокойствие чужого приюта.- Все мы так или иначе заблудились в этом мире, важнее не заблудиться в самих себе, не так ли? – он моргнул ещё раз – почему-то казалось, что он делает это очень редко и его густые ресниц взмывают и опускаются как-то нереально медленно, будто бы неподвластные времени – улыбка его стала чуть лукавой и он, опережая все мои вопросы, добавил уже иначе, с долей напускной серьёзности: - Вы из какого района? Ставя книги у кассы, он уделил им внимания ровно столько, чтобы я смог ещё раз вдохнуть полной грудью и забыть выдохнуть вовремя, заставляя сердце в груди зайтись неровным стуком на грани истерики.- Я приехал сюда лишь на время. Мало знаком с этим городом, поэтому и заблудился, понимаете, так глупо вышло… - желал того или нет, но я думал о первой части сказанного им. Местонахождение было уже не так важно, но я всё же собрался с мыслями. С ненужными мыслями, и сказал название станции, возле которой был расположен мой дом.- О, это не так далеко, как вам кажется, должно быть, даже не сон охватил вас, а лишь слабая дрёма, - поспешил заверить меня он с такой теплотой и уверенностью в голосе, что любые невзгоды хоть на миг, но готовы были показаться пустяками.- Но… я ведь не говорил, что уснул, - оповестил я странного продавца после недолгого молчания, вспоминая, как я вообще оказался здесь. Нет, сегодня я не рискнул тратиться на автобус, предпочитая дорогостоящему транспорту пешую прогулку, так с чего же он…- Если желаете, я провожу вас, мне не сложно. Но сначала не желаете ли приобрести что-нибудь? – прерванный поток мыслей оказался развеян подобно той пыли, что он сдул с вытащенных из недр сокровищницы книг.- А что вы посоветуете? – растерянно спросил я, в какой-то момент понимая, что он куда лучше меня знает и мои вкусы, и всего меня. Я сделал шаг вперёд и услышал тихий хруст, будто бы от опавшей листвы. Туда ведь осыпались листы моей собственной книги, верно? Опускаю глаза – под ногами лишь ровный деревянный пол, дощечка к дощечке, сложены с такой аккуратностью, что завораживает не меньше прочих мелочей странного места, не замеченных поначалу и открывающихся теперь подобно крохотным существам, поборовшим собственный страх.- Наверняка вас заинтересует эта история, непринужденная и уютная, но при этом преисполненная глубокого смысла, - он протянул мне ту самую книгу, что лежала на самом верху немалого запаса принесённых им книг, теперь я был уверен, что книги он первоначально выбирал для себя. А теперь делился одной из них так легко, будто бы ему и не жаль вовсе было расставаться с выбранной историей. – Я уже прочёл, - мягко ответил он на так и незаданный вопрос. – Будет интересно узнать ваше мнение, когда прочтёте.Всё это было давно – безумно, безмерно давно, – должен был бы сказать я. Должен был непременно солгать самому себе, что знаком с ним, по ощущениям, целую вечность, но во лжи не было и капли смысла. Мы были знакомы всего лишь неделю. Этого времени хватило лишь на то, чтобы прочесть три книги, и трижды увидеться с ним. Почему-то приходить, не дочитав, казалось высшей формой невежества. Три книги, три прогулки, и три совершенно разных разговора, итог которых можно было определить одним словом – очарование.Он очаровывал меня своей простотой и вместе с тем не открывшейся и наполовину тайной. Завораживал своими историями, дарил мне бесчисленное множество тем для размышлений, и в то же время не давал совершенно ничего. Кроме возможности видеть жизнь иначе. Я знал лишь его имя и то, как выглядит его книжный магазин. Юугири… он мог бы дарить мне чувство крыльев за спиной, и дарил несомненно, да только пропадало оно, как только он сам исчезал в сумерках вечера. Я был не вправе просить большего у человека, который явно был выше, лучше меня во всём. И то недолгое время, что он предпочитал с такой удивительной охотой дарить мне, не принималось иначе, нежели подарок богов, а точнее, одного… книжного.Идти рядом с ним было несколько странно: может, дело было в его росте, чуть превышавшем мой, а может, и в его манере ходьбы - неспешной и вместе с тем летящей, будто бы шел только я, а он парил рядом.Я вновь брёл по улице, едва разбирая дорогу перед собой. Можно было запомнить адрес этой книжной ловушки, можно было идти с твёрдой уверенностью – знанием правильного пути, но я предпочитал доверять интуиции и редеющему потоку людей, что так или иначе оставлял меня у самого входа. Я знал всё до первого скрипа деревянной вывески, после я уже не мог быть уверен ни в чём, ведь я вновь растворялся в чужом очаровании. Там, где запах не единожды прочитанных книг и тайны смешивались воедино, представая мне даже во снах. Приходить перед самым закрытием уже стало частью особенного ритуала. Посети я чудную лавку минутами ранее, и пришлось бы, не имея веских причин задержаться, боясь быть лишним, минутами позднее – и он уйдёт сам, наверняка не дожидаясь меня. Немного постоять под раскачивающейся табличкой – это особая прихоть – маленький каприз, после которого и дышится легче, будто бы от того неощутимого ветра, под которым она всегда колышется так мерно.И он даже не удивляется моему приходу. Уже заранее знает, когда я появлюсь здесь, подаёт новую книгу с привычной улыбкой и вновь отказывается брать деньги, терпеливо объясняя, что это не товар, а лишь скромный подарок. Спорить с ним бесполезно да и куда интересней слушать его рассказы, они совершенно не похожи на те, книжные, они кажутся более живыми и яркими. А может, дело всего лишь в голосе.И в этот раз подходить к дому совершенно не тянет. А он молчит. Хочется идти вместе с ним бесконечно, бросать мимолётные взгляды в его сторону и робко прятать улыбку, когда он поворачивается ко мне. Во всех его историях есть столько недосказанности, что вопросов могло бы хватить на весь путь, но я молчу, как и он. Кто мы друг другу? Что стоит за этими прогулками? Могло ли это быть чем-то иным?- Мы могли бы даже эту тишину делить вместе, - как всегда опережая всё непроизнесённое, отвечает он на вопрос, который я, может, и не рискнул бы задать никогда.- Может быть… - смутившись такому точному попаданию в тревожные размышления, устремляю взгляд на гладь неспешно плывущего под ногами тротуара. Это всё ещё камни, никак не похожие на лёд, так почему же я проваливаюсь под него, ощущая, как вместе с холодной водой к горлу подступает страх?- Так что мешает… - начинает он, а я впервые за всё это знакомство прерываю его слова. Нагло. Обнимая его так крепко, что любое сопротивление было бы сломлено. Если бы было. Специально чуть повышаю голос, зная, что иначе и быть не может.- Знаешь, парень, для меня ты всегда будешь богом, и с этим ничего не поделать, – не хватает духу говорить в привычной тёплой манере, навсегда пропитавшейся запахом пыли и неожиданно мяты. Первое ?ты? в адрес Юугири звучит едва ли не раня меня самого, но я говорю так, как чувствую. И меня не покидает ощущение того, что я все делаю правильно. Я не имею права на большее, чем он уже дал мне. Уже этого достаточно, чтобы я навечно остался в долгу перед ним. Эти объятия, запах пыли и почему-то всё той же мяты – всё что останется в памяти. Всё что станет началом нового пути. Завтра будет уже иначе. Вещи увезли ещё сегодня утром, долг за квартиру был оплачен в обед, а вечер я отдаю Юугири.- Знаю, - всё с тем же спокойствием отвечает и продолжает улыбаться, выпуская меня из объятий, которые из моих неожиданно стали его, в то время как мои руки повисли безжизненными плетями. – На следующей неделе? Я буду ждать тебя, с новой книгой.- Спасибо тебе, - пробормотал я, отходя к невысокой оградке забора. Внутри всё кричало, просило признать правду, да только это было не нужно. В последней своей улыбке мой книжный бог дал понять, что уже наперёд знает. Больше мы не сможем увидеться.