Глава 8. Отдаление (1/1)

Саундтрек к главе: http://pleer.com/tracks/5154707j5CfИ в качестве картинки - татуировка того самого незнакомца в баре: http://hostingkartinok.com/show-image.php?id=09f5a29e9c012484597993257e8a6e7dМарт завертел меня экзаменами, проверками курсовых и дипломных работ, и я с головой окунулся в эту атмосферу, даже про свой День рождения забыл напрочь. Впрочем, собраться с друзьями всё равно не получилось: Дайске не было в городе, а Шинья сослался на какие-то дела. Ниикуре я даже звонить не стал – понятия не имел, о чём нам с ним говорить вдвоём в этом баре. Да и боялся сорваться без свидетелей, если честно. Я настолько привык к выстроенной вокруг себя стене, что категорически не желал ничего менять. Да ты трус, Тошия.Жалкий, никчемный трус. Так и сдохнешь в одиночестве, попомни моё слово.Да пошёл ты, пророк драный...Но книгу Ниикуры я оформил, как и договаривались. Нам, разумеется, пришлось встретиться, но это была исключительно деловая встреча, и потому никаких неуместных проявлений чувств и быть не могло. Меня это устраивало. Ниикуру, кажется, тоже. Мы много спорили, доказывая каждый свою точку зрения, и в итоге победил, разумеется, Шинья, который сумел выбрать главное в видении каждого и удачно это совместить. На том и порешили. Я видел потом макет и должен признать, что издание получилось шикарным. Про содержание говорить не имело смысла: Каору оказался мастером слова, а его рассказы ещё долго не отпускали из своего мира. Презентация книги была назначена на август, и я с нетерпением ждал этого дня.В июле мы с Аямэ уехали в Нагано – приболела моя бабушка, и свой отпуск я решил провести с близкими мне людьми. Это оказалось правильным решением, потому что бабушка резко пошла на поправку, едва получила возможность понянчиться с правнучкой. Аямэ уже пыталась самостоятельно ходить, и её первые неумелые шаги я запечатлел на камеру. Тогда для меня так много происходило впервые: и неуверенное "папа", и колыбельные, которые я, ужасно стесняясь, пытался петь – наверное, мои музыкальные данные оставляли желать лучшего, но Аямэ всё устраивало. А на мнение остальных мне было наплевать. Ближе к середине августа я вернулся в Токио, оставив Аямэ с бабушками – во-первых, на днях должна была состояться презентация книги, а во-вторых, нужно было готовиться к новому семестру. За месяц, проведённый в Нагано, мне никто не звонил – ни Дайске, ни Шинья, ни, разумеется, Каору. Впрочем, от него я звонка и не ждал. Я понимал, что сейчас у них дел невпроворот, но всё равно надеялся.Но на презентацию меня никто не пригласил.Сначала я подумал, что они просто перенесли дату – мало ли, по каким причинам. Но когда, не выдержав, полез в Интернет и наткнулся на фото и даже видео, понял, что меня просто не хотели видеть. Я отстранённо смотрел на улыбающегося Ниикуру, на серьёзного и делового Шинью, на Дайске, что-то активно рассказывающего Ниимуре, и ощущал обиду и пустоту. Как будто мною попользовались и выкинули. Я больше был им не нужен. И мнение моё насчёт оформления книги спрашивали, скорее, из приличия, чем по необходимости. И иллюстрации взяли, наверное, потому, что заплатили мне за них – не пропадать же деньгам, верно?А ты прям на лету всё схватываешь, Тошия.Но это не мешает тебе быть жалким.Точно.Дом встречал меня непривычной тишиной, и я, наскоро поужинав, садился за работу. Мне было жизненно необходимо выплеснуть свою обиду, чтобы не сойти с ума. Я много рисовал тогда, делал безумные коллажи, придумывал новые идеи для фотошопа, но избавиться от боли не получалось. Я, как никогда прежде, ждал начала семестра, чтобы уж наверняка уйти с головой в работу и, возвращаясь вечером домой, падать с ног от усталости, а не пялиться ночами в окно, мучаясь бессонницей. Двадцать восьмого, в День рождения Аямэ, я приехал в Нагано, чтобы отметить это событие в узком семейном кругу, среди людей, которые действительно всегда готовы помочь. А тридцатого мы с дочерью и мамой уже вернулись в Камакуру. Напрасно я ждал, что кто-нибудь из друзей позвонит, чтобы поздравить с годовщиной дочери – телефон мертво молчал. Я старался не лелеять свою обиду, отвлекаясь на подготовку к новому семестру, и даже преуспел в этом. И жизнь потекла по привычному руслу: работа-дом-работа. Все вечера я посвящал Аямэ и был в эти моменты счастлив. Я не успевал отвечать на её "почему", но меня это, скорее, забавляло. В выходные мы много гуляли, хотя я старался не слишком нагружать дочь, памятуя о её слабом здоровье. Мы начали посещать бассейн, потому что Исоно-сенсей порекомендовал Аямэ заняться плаванием, но без олимпийских рекордов. И мы занялись. Инструктор по плаванию явно положила на меня глаз, но ответить ей мне было нечем – женщины меня по-прежнему не привлекали. Обнадёживать хорошего человека не хотелось, и я, пригласив её в кафе, чётко и понятно выложил ей суть своей натуры. К счастью, девушка оказалась вполне адекватной, и мы пришли к взаимопониманию. И в качестве извинений за такой непреднамеренный облом я, с одобрения директора бассейна, оформил детский зал для плавания – ну, проснулся во мне дизайнер, что ж поделать. Результат устроил абсолютно всех, а Аямэ получила возможность бесплатно заниматься плаванием. А ты, Тошия, оказывается, хитрый лис.Знаешь, подлец, как с женщинами обращаться.Может, всё-таки пересмотришь своё мировоззрение, а?Угу, в следующей жизни. Может быть.Осень почти довела меня до депрессии непрекращающимися мыслями о Каору. Я хотел увидеть его – просто увидеть, наяву, а не на многочисленных фотографиях и собственных рисунках. Да, я рисовал его. Я вообще тогда много рисовал, но его – особенно часто. Рисовал таким, каким он был для меня – пусть идеализированным, плевать. Главное, что моим. Если бы только это было правдой...Ты такой мечтатель, Тошия.Разве можно так жить?Осень рвала меня на куски, швыряла в лицо сухие листья обвинений и топила дождями насмешек. Я безумно уставал и мечтал о зиме – мне казалось, что с её приходом моё душевное равновесие придёт, наконец, в норму.Я жестоко просчитался.В середине декабря мне позвонил Дайске – ему срочно понадобились мои услуги. Спрашивать, согласен ли я что-то для него делать, он, разумеется, не посчитал нужным. Назначил встречу в баре, который когда-то был нашим любимым, и там уже изложил суть проблемы. Его агентство получило неслабый такой заказ на оформление обложки альбома и буклета для очень известного музыканта. Имя Дайске мне называть отказался, мотивируя это "коммерческой тайной", на что я только устало закатил глаза, но спорить не стал. Какая мне разница, в конце концов? Идею мне рассказали, а как я её буду воплощать – это уже моё профессиональное дело. Сроки поджимали, а в ответ на моё праведное возмущение Дайске объяснил, что все прежние варианты заказчика категорически не устроили. Терять клиента Андо не хотел, поэтому обратился ко мне за помощью. Уверял, что в деньгах не обидит, а мне отчего-то стало так противно и горько, словно он покупал меня, как сделал бы с любым другим человеком, и не было между нами ничего и никогда. Видимо, дружба нынче совсем обесценилась.Впрочем, вдаваться в философию я не стал. Ни к чему это, если честно. У моих друзей своя жизнь, и я не вписываюсь теперь в их компанию.А я тебе говорил, Тошия, что ты рылом не вышел.Они ж теперь птицы высокого полёта, неужели не видишь?О да, согласен.Я заметил между большим и указательным пальцами Дая татуировку, что-то мне напоминающую, но расспрашивать не стал – не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять, чьих рук это дело. Что ж, я рад, что Ниимура так органично вписался в их компанию. В ту, куда теперь совершенно не вписывался скучный преподаватель искусствоведения. Наверное, я становлюсь занудой и брюзгой.Да, Тошия, это уже профессиональное.Спасибо, кэп.Заказ я выполнил в рекордно сжатые сроки – идея мне показалась просто изумительной, и меня понесло. Несколько различных вариантов, среди которых даже я не сумел выбрать лучший, были готовы к двадцатому декабря. Оставалось только надеяться, что заказчику хотя бы один придётся по душе, иначе я буду виноват. В первую очередь, перед собой. Это был самый, пожалуй, крупный заказ Дайске – прежде он доверял мне какие-то мелочи, но тут, видимо, вся его хвалёная команда во главе с ним выдохлась, раз уж он вспомнил обо мне.Дайске напомнил о себе двадцатого – позвонил вечером и буквально потребовал результат. К счастью, я ещё не успел выехать за пределы Токио, поэтому просто развернул машину и поехал в бар, где, как я понял, Андо праздновал свой День рождения. Что ж, пусть считает мой приезд подарком. Но я понимал, что, не будь у меня на руках такого важного заказа, в этот день Дайске даже не вспомнил бы о своём когда-то друге. Да кому ты вообще нужен, зануда?Читай лекции, учи студентов уму-разуму, возись с дочерью – вот твой уровень.Куда тебе до звёзд.Да я и не рвусь.В уютном освещении бара я даже застыл на минуту – так захотелось отчего-то вернуться в прошлое, где у меня ещё были друзья, где я жил мечтами и надеждами, где всё было по-другому. Но наваждение быстро рассеялось, едва меня заметил Шинья, который, как мы помним, всегда всё портит. Я подошёл к их столику. Дайске пьяно улыбнулся и махнул рукой, но я решил не искушать судьбу расшифровками пьяных жестов Андо, и сдержанно поздравил его с праздником. Присоединиться мне никто не предлагал, и я прямо-таки кожей ощущал повисшую в воздухе неловкость.- Давненько мы с Вами не виделись, Хара-сан, – неожиданно подал голос Ниимура. Я усмехнулся на эту попытку разрядить обстановку, но Тоору продолжил, салютуя мне стаканом: – Отлично выглядите, кстати.- Спасибо, Ниимура-сан, – я поклонился и не удержался от подкола: – Вы тоже очень даже ничего в этом освещении и с определённого ракурса.Тоору закашлялся от неожиданности, а я испытал мстительное удовлетворение от собственной язвительности. - Да ладно тебе, Кё, – лениво отозвался молчавший до этого Ниикура, похлопав приятеля по спине, – Хара-сан у нас вообще большой шутник."Хара-сан" резануло слух, но я только вежливо улыбнулся в ответ на реплику Каору. Что ж, такое обращение было вполне предсказуемо.- Ты работу принёс? – вспомнил причину моего появления виновник торжества. Я достал из кармана куртки флэшку и положил перед ним.- Здесь несколько вариантов. Надеюсь, твоему клиенту хотя бы один придётся по вкусу.- Ага, иначе вознаграждения тебе не видать, – хохотнул Андо, а меня аж покоробило от его шуточки. - А может, я работал над этой идеей просто потому, что она мне понравилась, – ответил я, едва сдерживаясь, чтобы не высказать имениннику всё, что думал о нём в тот момент. Уверен, это бы разнообразило их праздничную программу.Точно, Тошия, а давай, а?Чуть-чуть – и по домам. И я едва не поддался.- Ты извини, что так получилось с презентацией, – неожиданно заговорил Шинья. – Мы замотались просто, а потом, когда ты не пришёл, вспомнили, что не пригласили тебя.- Ничего страшного, меня всё равно не было в Токио, – соврал я, из последних сил удерживая себя на грани приличия. Всё казалось сном, до того гротескно и нелепо выглядела эта встреча. Хотелось проснуться. Тошия, смотри, какая красивая бутылка – давай расколотим её о чью-нибудь голову, а?И сразу проснёмся, обещаю.Но я понимал, что это не поможет.Наверное, я бы всё-таки не сдержался, но меня остановило присутствие ещё одного человека. Я не разглядел его: он сидел в самом углу, и мне были видны только тёмные волосы и ухоженные руки с длинными, явно музыкальными пальцами. В глаза бросилась татуировка, практически в точности повторяющая ту, что была у Дайске – змеиная кожа. Больше я не позволил себе рассматривать незнакомца и, откланявшись, покинул бар. Холодный воздух улицы немного остудил мой пыл – я ещё немного постоял у машины, запихивая обиду и злость поглубже, прежде чем сесть за руль. Не хватало ещё натворить глупостей, поддавшись эмоциям. Пылким юношей я уже давно не был. Но обида и боль, подчиняясь моим усилиям, прятались, оставляя на поверхности горечь разочарования. Я никак не мог взять в толк, что и когда сделал не так, где просчитался, ошибся, не разглядел начавшееся отчуждение. Разве бывает всё просто так, на пустом месте? Нет, Тошия, не бывает.Просто твои друзья ушли вперёд, а ты не меняешься.Да, я никогда не был публичным человеком, не стремился к славе, не желал общественного признания. Меня устраивала выбранная профессия, мне нравилась университетская атмосфера, я любил искусство – по-настоящему любил, а не делал на нём деньги. Может, это и стало точкой разрыва? Кто мне теперь ответит? И неужели можно так легко вычеркнуть из жизни годы дружбы?Прошлое принадлежит прошлому, Тошия.Шинья тебе не раз говорил об этом.О да, они смогли это сделать, а я со своими взглядами на жизнь давно уже морально устарел. Я понимаю, да.Ночью я не спал. Мысль о том, что мне тоже нужно меняться и менять свою жизнь, не давала покоя. И если я хочу вернуть уважение своих друзей, то должен что-то придумать, что позволило бы мне заговорить с ними на одном языке.Да ты идиот, Тошия.Зачем тебе это нужно? Кто для тебя эти люди, чтобы ломать себя в угоду им?Главное в жизни – гармония с самим собой. А остальное приложится. А ради Каору?Не начинай, Тошия. Ты ему не нужен. Смирись и успокойся.Я не могу. Каждая встреча с ним бьёт по незажившему. Наверное, я однолюб. Ни забыть, ни вычеркнуть его из жизни, ни разлюбить у меня не получается. Но я чувствую, как это истончает меня, словно болезнь. Он даже снится мне, но сны эти не приносят покоя или облегчения, а только усиливают боль. Как мне жить с этим? Кто подскажет?