Глава II-VI. Какими были, какими станем. Преломление (1/1)

После разговор никак не клеился. Опустошенные и потерянные, они покинули шатер. Сама Миднайт вышла одной из первых, пропустив вперед Марию и Джеймса. Каждый из них спешил уединиться, чтобы осмыслить, переосмыслить, понять, принять.В голове крутилась лишь одна мысль: судьба, Арда или сам Эру не делали им подарка?— наоборот?— они отнимали последнее, что у них было.—?В конце концов, мы никогда не станем эльфами. Некачественная подделка?— вот наш предел. Или?— в конечном счете?— нелепая пародия на самих себя. Ты понимаешь, о чем я? —?Мария остановилась. Бредущая позади Эльза остановилась, осознав, что Гранц обращается не к ней. Она поспешила юркнуть за дерево с разветвленным столбом и оттененное высоким кустарником: они почти приблизились к самой кромке воды одного из малых прудов Эйтель Ивринь, скрытой в роще.С другой стороны вышла Миднайт. Даже не стоило ожидать кого-то другого. Эльза затаилась, понимая, что этот разговор был по умолчанию ?тет-а-тет?. Они, раньяр, становились слишком похожими на правящую верхушку человеческого мира. Впрочем, они и есть люди, и это навеки осело в их генах. Мария упомянула, что они станут лишь пародией?— как на эльдар, так и на людей. О чем это она?Миднайт, казалось, задумалась над тем же. Их мысли нередко совпадали, быть может, тому виной неожиданное осанвэ сестры?— как, почему и откуда, Эльза так и не решилась спросить. Миднайт неопределенно качнула головой, и дала очень странный ответ:—?Бессмертные души в смертных телах.Смертные души?— в телах бессмертных.Суждено одному рассыпаться в прах,Троим?— в агонии путь в бессмертье.Двоим не найти спасения?— ни на том берегу, ни на этомПоследний остается смотреть и молить о смерти.Эльза вся обратилась в слух, слегка подавшись вперед и разводя пальцами в стороны колючие ветви. Могло ли это быть сказано невпопад? Но Мария, кажется, не удивилась совсем.—?Это та самая Нарайвэ? —?тихо спросила она. Эльза напрягла слух. Что за Нарайвэ? Эльфийка из Врат?Миднайт утвердительно промычала в ответ, не отрывая взгляда от своих ног. Мария сложила руки на груди и смотрела туда же. Они будто бы боялись смотреть в глаза. Друг друга? Некой ли истины, которую они делили пока только между собой?—?Тебе не кажется, что каждое её слово идеально ложится на нашу историю? И всё то, что должно, по её словам сбыться…—?Идеально подходит под наши возможности? Я знаю. И это меня пугает.—?Ты хочешь уничтожить наше оружие? Все наши знания? —?Мария по-прежнему говорила тихо, но её тон нарастал. Она возмущалась. —?Это то, что защищает нас! Единственное, что может спасти нас!Миднайт молчала.—?Впрочем, ты права, Найт,?— прошептала та, закусив большой палец. —?Лучше уж так, чем то…что описано там. Ты поэтому запретила говорить?—?Да. Иначе всё именно так и случится. Ты видела, каким стал Рига?Миднайт присела на миг и подняла небольшой камень. Это была округлая галька, поэтому и ?лягушка?, которую она попыталась пустить по поверхности воды, утонула сразу. Сестра неожиданно гневно ударила голой стопой по воде, сбросив туфлю. Мария будто бы и не заметила этой вспышки, лишь задумчиво согласилась:—?Хорошо, что он был всего лишь диспетчером. Он не тот человек, кому можно отдать всю власть.—?Верно,?— Миднайт, не отрываясь, смотрела на воду так, будто она была повинна во всех смертных грехах. Её платье из тяжелого темно-серого бархата намокло по подолу. Мария кивнула на него.—?Красивое, кстати. Решила все-таки угодить Макалаурэ?Миднайт вскинула голову. Её волосы, заплетенные на затылке на эльфийский манер и убранные под сетку с теряющимися серебристыми цепями в смоляных волосах, разметались по оголенной шее и ключицам. Жаль, отсюда Эльза не видела её взгляда. Должно быть, он горел. Она редко видела старшую сестру в гневе или ярости, но по всей стати, в особенности?— по гордому развороту плеч?— было видно всё.Мария понимающе усмехнулась.—?Ты прекрасно выглядишь, и не надо так смотреть на меня. Ему хоть понравилось?—?Это не то…—?Как раз то, что я думаю. Я не виню тебя?— прекрасно вижу, чем он понравился тебе.—?Это не то, о чем я хочу говорить,?— настойчиво закончила Миднайт. Мария пожала плечами.—?Как скажешь.Очередная пауза продлилась недолго. Мария зябко повела плечами и, немного потоптавшись, просто плюхнулась в траву. И Эльза, и Миднайт посмотрели на неё с изрядным удивлением: в их компании Мария была известна своей брезгливостью, а здесь, во влажной траве и у воды, чего только не водилось.—?Так он знает?—?Совсем немного. Он сам не захотел читать дальше.—?Объяснил почему?—?Нет, но я догадываюсь,?— Миднайт, аккуратно подобрав подол, тоже села, но на некотором расстоянии?— как и стояла. —?Если можно так сказать… Мне кажется, что он видит свою Клятву как некий… гарант свободы, или что-то в этом роде…Но это же далеко не так! Вряд ли Майтимо, каждое утро, отчитывая или же просто выслушивая постовых, думал о Клятве, как о свободе… Вряд ли Макалаурэ думал так?— когда его земли так незащищены? Тем временем, сестра продолжала:—?…В Амане, под властью Валар, у них не было даже своих собственных законов, придуманных их умом: они подчинялись тому, что законом оглашали Валар. Тебе рассказывали про прародителя Финвэ и его жен? У людей даже бы не задумывались о таком… —?она покачала головой. —?Даже когда у власти стояла Вера. Все понимали, что человек имеет право быть не один, тем более, что супруг ушел добровольно. Тем более, когда нужны потомки. Тем более,?— она снова сделала акцент,?— что он единственный был лишен счастья, когда счастливы были все вокруг. Это ли справедливый закон?—?Это прецедент,?— тихо ответила Мария,?— эльфы любят лишь раз за всю жизнь. Так случилось… А ты вспомни о Феанаро. Кажется, Индис принесла ему еще больше боли.—?Это детский эгоизм. В конце концов, он тоже был счастлив. Не тогда, но потом.—?Тебе ли говорить о детском эгоизме? —?усмехнулась Мария. Впрочем, что Мария, что напрягшаяся Эльза, понимали, что он останется без ответа.Эльза выпрямилась, зашуршав сатиновым платьем, и уже была готова покинуть свое убежище, как тут Мария озвучила вопрос, который все это время крутился у Эльзы в голове:—?А что сейчас подразумевает свобода нолдор?Миднайт пожала плечами.—?Они сами ответственны за свою судьбу? Раньше они могли обвинить во всем Валар, включая Моргота, за преступления последнего, теперь они могут обвинить лишь себя и распоряжаться собой сами. Наверное, так. Я не эльф, Мария?— откуда мне знать, что в них и в их жизнях изменилось?—?Секретничаете? —?Эльза вздрогнула, отпрянув от потеплевшего ствола и повалившись в оплетенной паутиной кустарник. В волосах тут же оказалось с десяток прутиков и листочков. Может быть, даже и умелец-паучок, оккупировавший этот кустик еще до неё. Сдавленно зашипев, она сползла на землю и подгребла под себя колени. В таком виде ей все равно уже не появиться перед честным народом?— так чего терять? Особенно, когда есть шанс услышать нечто, что Миднайт никогда и ни при каких обстоятельствах не расскажет своим сестрам.На сцене появилось новое действующее лицо. Благодаря хорошо поставленному голосу и нарочито-громкой манере Ирмы, никто не услышал возню Эльзы, и сосредоточили всё внимание на ярко-голубой шевелюре, которая виднелась прямо над примятым Эльзой кустом.Ирма, понимающе и слегка ехидно усмехаясь и предусмотрительно подобрав полы своего выходного лилового платья, привезенного из Дориата, приблизилась к сидящим у озера.—?Не хотите прогуляться до во-он того берега? Эльфы уже начали разбредаться, а это место весьма популярное, как я погляжу,?— сказав это, Ирма едва уловимо дернула головой в сторону, где хоронилась Эльза.Эрушки! Она зажала себе рот рукой. Ирма обнажала зубы в привычном оскале. Эльза вдруг вспомнила то чувство страха, которое её охватывало, когда она встречалась с Ирмой в первые годы её редитации*?— они встречались очень редко, но аура вокруг последней ван Лейден всегда была пугающей. Мария, которая когда-то занималась карвонской пленницей и Миднайт, под чьим началом это всё и происходило (к тому же, именно она и приволокла Ирму с Карвонских казематов, не имея на то приказа или разрешения) этого будто и не замечали.—?Много слышала? —?меланхолично поинтересовалась Миднайт.—?Не так много, как хотелось бы. Но смею надеяться на краткий синопсис. У меня тоже есть, чем поделиться. Обещаю, вам понравится,?— Ирма наклонилась и, ухватив обеих за локти, рывком поставила их на ноги. Сила в её руках всегда была завидной. Она и ростом превосходила многих?— так, она тому же Маэдросу доставала не до пупка, а до солнечного сплетения, а Туркафинвэ доставала до основания шеи. —?Ну же, идём-идём. Время не терпит, а у нас много тем для разговора, не так ли?…они ушли.Эльза, кряхтя, выбралась из-под куста и сама приблизилась к воде, вглядываясь в свое отражение. И без того немудреная прическа была испорчена?— легче только на тех самых прутиках доплести венок из растущих поблизости мелких соцветий. Платье было испачкано землей и травой. К тому же сатин… Оставалось только надеяться, что эльфийские чудо-средства для стирки смогут всё это оттереть, плюс, что эльфы все еще веселятся на той поляне с песнями и плясками, и никого по дороге до своего шатра она не встретит.Она подобралась, но спереди вновь раздались шорохи и приглушенные голоса. Эльза застонала от бессилия: она даже не догадалась взять с собой плащ. Может, стоило дождаться сумерек или понадеяться на то, что востроглазые эльфы не разглядят пары-тройки неприглядных пятнышек? Тем более, что землю она уже оттерла.Эльза отступила в сторону, под сень ивы, и пошла по обочине, стараясь проскочить мимо незнакомцев как можно быстрее и незаметнее. Голоса тем временем усиливались: либо кто-то переходил на повышенный тон.—?…ты прекрасно можешь справиться с этим сам, Нельо! Разве пример твоего отца тебя ничему не научил?Нельо. Эльза замерла, но отступать уже было некуда. Тем временем, нолдор приближались. Майтимо что-то фыркал, и тряс головой: отсюда уже были видны отблески рыжих кос.К ним присоединился третий голос, более мирный, но властный:—?Посуди сам, наш народ еще не готов. Потребуется время, чтобы отковать нужное количество доспехов, после?— обеспечить армию всем необходимым, для этого нужно время! К тому же, мы пока не можем доверять наугрим. Они присматриваются к нам?— даже я это заметил, пусть увидел только сегодня. Сохраняй холодную голову, Нельяфинвэ.Аран! Трое появились из-за поворота, но они были слишком увлечены беседой. Голос, который она расслышала первым, принадлежал Нолтармо. И сейчас он был куда серьезней, чем она привыкла его видеть. Он на пару с Нолофинвэ что-то рьяно втолковывал лорду Первого Дома: и, казалось, впервые на её памяти, разделял мнение с Араном.Оставалось только надеяться, что эти трое повторят путь предыдущих троих и уйдут куда-нибудь на другой берег, ни разу не оглянувшись.Но Майтимо её заметил. Виноват ли в том Итил, который, как назло, появился из-за редких облаков и упал на её новые золотые серьги, или природная эльфийская чуткость, но лорд вдруг резко повернулся и столкнулся с ней взглядом?— пронзительным, настороженным и властным. Из всех троих он более всех производил впечатление Верховного Правителя. В принципе, он бы им и был…—?Эльсэ,?— она в очередной раз скривилась: ну сколько можно? —?Ты чего там спряталась?—?Ты упала? —?голос Нолтармо вмиг стал выше на пару тонов. —?Ты не покалечилась?Эльза стыдливо повернулась, зажимая рукой наиболее яркое пятно. Нельяфинвэ сощурился, цепко выхватывая светлый силуэт из тени:—?Упала? Где ты так?Эльза замахала руками, отрицательно мотнув головой?— будто бы мельтешение могло скрыть её позорный вид.—?Аа, да неважно, все в порядке уже! —?Не говорить же им, тем более при Аране, что она просто ползала натирала животом местность под кустом? Тем более понятно, что она делала это неспроста:?— Я пойду, переоденусь…Её лорд поднял культю.—?Подожди,?— он отстегнул традиционную восьмилучевую фибулу и стянул с плеч легкий алый плащ с такой же звездой. —?Держи, прикройся.Он, казалось, вовсе не испытывал неловкости. Которую, кажется, сейчас ощущали все присутствующие. Аран отвернулся в сторону пруда и почесал нос.—?П-п-прикрыться? —?Эльза сглотнула. Но если она вдруг появится в его плаще… Нолтармо озвучил рвущийся наружу вопрос:—?Но, Нельо! Что подумают эльдар? Дева, в твоем плаще… Толков будет куда больше, чем просто от пары прутиков в волосах.—?Они подумают, что ничего странного в этом нет: Эльсэ присягнула мне, и как любой другой нолдо, имеет право носить алый плащ со звездой. К тому же, не мой же шатер она покинула в таком виде… —?спокойно парировал тот, все еще сжимая в руке ткань. —?Что ты стоишь? Держи.Эльза, красная, как спелый томат, выскочила из-под ивовых ветвей и выхватила ткань, спешно пробормотав слова благодарности. Майтимо понимающе усмехнулся и продолжил более галантным тоном:—?К тому же, красный прекрасно сочетается с кремовым цветом твоего платья. Что подумают? Наверное, что у меня хороший вкус. Доброй ночи, Эльсэ,?— он приложил культю к сердцу и отвесил неглубокий церемонный поклон. Может, то была игра света, или воображение воспаленного разума?— но она точно видела лукавую, почти ребяческую усмешку на обветренных и покусанных губах Майтимо.Нолтармо поспешил повторить за ним и даже Нолофинвэ, отвлекшийся от увлекательного исследования лент в своих волосах, чуть наклонил голову. Они удалились, вполголоса возобновив прерванный разговор. Никто из них более не оборачивался.…Должно быть, красное от стыда и смущения лицо тоже прекрасно сочетается с красным плащом, волочащимся за неё ногами, точно невестин шлейф. А ведь в какой-то книжке про средневековье жених на венчании укрывал плечи будущей жены плащом со своим гербом. Эльза со свистом запахнула плотнее плащ, завернувшись в него, как нетопырь в свои крылья. От подобных мыслей едва пар не валил из ушей. Она очень постаралась больше ни о чем не думать и поспешила окольными путями в лагерь, чтобы не пробежать сигнальным флагом по всем центральным ?улочкам?.Ирма пускала ?лягушек? так, будто делала это всю жизнь. Она, в свою очередь, называла эту игру ?блинчиком?, причем с такой уверенностью, что можно было подумать, что Карвон и впрямь когда-то изобиловал озерами, реками и прочими водами?— а не был безжизненной, марсианской пустыней с потрескавшимися красными руслами рек.Ирма перехватила задумчивый взгляд Миднайт и хохотнула:—?Я думаю, перед таким взглядом вода скорее опустится или расступится, но камень не понесет всё равно. У тебя тяжелая рука и тяжелые же мысли?— ты должна пускать его легко. На, попробуй.Камень мягко скользнул по воде и так же плавно вошел вглубь, стукнув какую-то рыбешку.—?Все-таки хорошо, что ты не пошла в целители.От их булькающего смеха уже гудела земля под ногами.Миднайт щелкнула языком и разогнулась.—?Я думала, мы собрались здесь не для того.Миднайт оглянулась назад?— Мария подавилась рвущимся наружу смехом и поспешно отвернулась, прикрыв ладонью рот.Ирма распустила шнуровку платья на груди. Миднайт и как-то притихшая Мария следили за каждым движением с неприкрытым изумлением.—?Вряд ли ты что-то важное прячешь в лифе. Эльфы, конечно же, до такого пока не додумались, но всё же…Ирма отрицательно качнула головой, оставив комментарий Миднайт без ответа. Она ухватилась за подол и одним рывком стянула с себя тяжелое лиловое платье, оставшись в белом исподнем. Миднайт выпучила на это глаза и шикнула:—?Ты совсем с ума сошла? Здесь тоже могут следить! —?Мария, как в подтверждение её слов, отступила на шаг и заглянула за ближайшее дерево. Но ван Лейден не смутилась совсем:—?Если это приличные нэри, то они сразу же уйдут. Давайте, вы тоже,?— она указала подбородком на такие же дорогие наряды Миднайт и Марии. —?А то совсем испачкаете. И ложитесь рядом, со мной.…Мария осторожно задрала белую сорочку до колен и опустилась на сухую траву, где Ирма растянулась уже во весь рост. Миднайт лежала рядом, положив голову на её руку и поджав под себя ноги. Мария умостилась меж их локтей?— было немного неудобно, и она совсем не видела их лиц, находящихся выше. Зато она видела небо. Черное-черное небо с редкими звездами?— вокруг леса эльдар жгли костры и факелы, и свет из лагеря растекался над лесом и тянулся выше, к самой мезосфере, где плыл Тилион?— но здесь эта сфера называлась Ильменом.—?Чувствую себя очень странно,?— пробормотала Миднайт, сильнее натягивая подол на коленки. По ногам, давно не знавшим бритвы, гулял холодный ветер.—?Всё потому, что надо выбирать нормальную длину.Мария ущипнула Ирму за бедро.—?Мы тут полураздетые лежим втроем?— что подумают, если увидят?—?Подумают, что у нас свобода любви. Тройничок.Миднайт недовольно покосилась на невозмутимую Ирму и вновь напомнила:—?Я думала, мы ушли сюда, чтобы поговорить о вещах более важных.—??Это?,?— Ирма скривилась,?— тоже важная вещь. Тебе уже за пятьдесят перевалило, а всё девственницей ходишь… Это не есть нормально.—?Правда, что ли?! —?Мария моментально забыла о сферах и повернулась к Миднайт. Та залилась краской.—?Это не ваше дело.Мария ахнула.—?Обалдеть…—?И на могилах растут цветы,?— буднично сказала Ирма. —?Это я к тому, что не вечно же страдать и разговоры посвящать страданиям. Хотя, тебя послушать и посмотреть?— твоя жизнь и есть сплошное страдание. Давай тебе кого-нибудь найдем?—?Ригу попросим,?— Миднайт отчетливо скрипнула зубами. Мария ухмыльнулась:?— Он тебе нравился, я помню.Та только глубоко вздохнула и перекатилась на спину. Но на влажной траве становилось все холоднее.—?Я где-то читала о таком?— что у раздетых не остается тайн. Как будто человек снимает ложь вместе с одеждой.—?Это всё психология,?— поправила Мария. —?Умные книжки.—?И умная я,?— добавила Ирма.—?Всё верно. Вряд ли эльдар практикуют такое, когда у них есть осанвэ.—?Хотя им полезно бы,?— едва слышно прошелестела Миднайт. —?…Ирма?Мария вывернула шею под немыслимым углом и уставилась на Ирму немигающим голубым взглядом. Та задумчиво перетирала в пальцах одну из неровно остриженных черных прядей Миднайт.—?По правде говоря, сначала я должна была рассказать это одной тебе… —?Мария фыркнула. —?Но теперь я понимаю, что это бессмысленно.—?Так значит, ты слышала всё.—?Не суть важно,?— Ирма поморщилась. —?Будь сильной. Вы?— дети Вечного Мира, и лишь Эру стоит над вами, так сказала она. Скажи ей. Скажи ей не бояться. Над вами только Эру. И лишь Эру судить вас.Ирма отпустила волосы Миднайт и встретилась с ней взглядом. Та спросила:—?Почему ты решила, что речь идет обо мне?—?Она показала мне твои глаза. Золотые глаза.—?У одной из её сестер они тоже золотые,?— напомнила Мария. —?Почему тебе не подумалось об Эльзе?—?Потому что… Миднайт, ты же что-то решила, ведь так? Эльза просто бы не решилась… Эта айну чувствует мысли и помыслы?— она не читает их, но чувствует, как они меняют мир,?— Ирма закусила губу. —?И мне от этого не по себе. …Нет… это точно не она. Это ты.—?Ты сейчас говорила про ваше с Джеймсом надругательство над здешней ноосферой?—?Мария, это эксперимент, сколько раз тебе говорить? Но больше мы этого делать не будем.—?Что не будем? Я не понимаю,?— Миднайт оторвалась от созерцания звёзд и переводила взгляд то на светлую макушку Марии, то на Ирму.—?Быть ?онлайн?. Слишком опасно. Я и подумать не могла, что айнур могут почувствовать столько всего. Но хорошо, что она не смогла понять самих посылов. Но это не значит, что не сможет кто-то другой…—?А что еще она говорила?—?Много всего… о цветах. Вроде того, что они могут появиться вместе с кем-то, и исчезнуть вместе с этим ?кем-то?.—?Например?—?Например, цветы нифредил расцвели в Нельдорете в час рождения Лютиэн, принцессы Дориата.—?Ты видела её?—?Нет. Мелиан убеждена, что над ней довлеет что-то едва ли не серьезнее, чем-то, с чем пришли нолдор. И мы.—?А над нами что-то довлеет?—?Чья-то Воля, что привела нас сюда.Ирма поднялась и подтянула колени к груди.—?Она сказала, что этот кто-то слишком силен. Проложил нам путь сюда, подготовил его… Но здесь над нами его власти нет.Миднайт прикрыла глаза.—?Эру?—?Не знаю. Но кто-то явно сильнее Моргота. Или сродни ему. Мелиан сказала, что это Искажение. Может, это воля Мелькора, но действующая сама по себе. Как будто необратимый процесс, программа, или еще что… —?Ирма снова крутила в пальцах кольца волос. —?Она говорила слишком убедительно.—?И она всё равно не пытается нас остановить, убить,?— Мария выгнула бровь и оглянулась на разлегшуюся Миднайт с выражением бесконечного скепсиса на лице:?— А наоборот?— толкает нас жить дальше и ни в чем не сомневаться? Это не кажется ловушкой?—?Да у нас просто другого выбора нет. Нас и так мариновали двадцать лет. Что-то да будет. Мы просто должны быть готовы.—?А что-то дельное она сказала? —?сонно промычала Миднайт. —?Заклятие там, проклятие или предсказание…—?Нет. Но я, думаю, могла бы спросить у неё толкование твоего.—?Ни в коем случае,?— отрезала Мария. —?Мелиан-то ладно, она никогда не вмешается, но Тингол может сотворить какую-нибудь… проблему. К тому же там говорится о семерых. Нас?— семь, но семь и феанорингов. Под описание подходят и они.—?А ведь и правда… Нолфингов с самим Ноло?— четверо, арфингов?— пятеро…—?А я думаю, речь всё же о нас.Миднайт улыбнулась. Но уголки её губ тянулись вниз. Она глубоко вздохнула и поднялась на ноги, подхватив свое смятое красное платье.Мария обернулась.—?Ты куда?Миднайт поджала губы, продолжая давить из себя какую-то невнятную, виноватую улыбку. Ирма смотрела на неё с пониманием.—?Есть еще кое-кто, кому я задолжала разговор. Мне пора идти.—?Ты пойдешь так? —?Мария ткнула пальцем на белое тонкое платье, свободно струящееся по ничем не скованному телу.Миднайт посмотрела на свои босые ноги и слегка выступающую грудь.—?Умные психологические книжки, ведь так?..Мария непонимающе смотрела ей вслед, пока белое, всё уменьшающееся пятно окончательно не смазалось и не растаяло в лесной мгле. Она повернулась к Ирме:—?Но я ведь не совсем это имела в виду.—?Знаешь, я иногда тоже её не понимаю. Как ты любишь говорить? Небеса всё равно не обрушатся,?— Ирма крутила в пальцах гальку. —?…от такого. Но что наделала я?—?А что наделала ты?—?Ты помнишь наш разговор? Ну… с которого всё началось, на Ниле еще… После отмены моей аннуляции*,?— Ирма отшвырнула гальку в озеро. Камень сразу ушел на дно. —?Ты тогда пришла в мою камеру.—?Должно быть, я была не в себе, раз приходила к кому-то в камеру с разговорами.—?Ты была пьяна, или под воздействием,?— Ирма ухмыльнулась. —?Но тот разговор с одной из вернейших последователей Великой Валенсиано я запомнила на всю жизнь.Мария беззвучно распахнула рот.—?Тогда!—?Да-да. Странно, почему это вспомнилось мне только сейчас? Когда разговоры о гипнозах уже не так актуальны, как, скажем, на Митриме. Когда для нас всё только начиналось.—?Уж не про эксперимент Виль и Жерара ты говоришь?—?Я не знаю, кто такой Жерар, но про Виль я слышала многое. От тебя,?— Ирма продолжала всматриваться в её лицо. —?Всё еще не вспомнила? Да, в том неадекватном полубреду ты рассказывала, что N314 скончался, не вынеся нагрузки, и Виль требовала новый материал. Ты была раздосадована, что меня признали подлежащей восстановлению,?— Лейден криво усмехнулась, обращаясь к воспоминаниям. —?А мне тогда было уже все равно. Но я слушала весь тот бред…—?Что я тебе рассказала тогда? И почему ты говоришь это только сейчас, со мной? Как это связано с тем, что ты натворила?— уже здесь?—?Не знаю… Может, потому, что это касается только нас двоих? Ты в соавторстве с Валенсиано Даниэль и Одершванк Виль родила на свет ту идею, а я частично воплотила её в жизнь? Все те особи скончались, когда вы отключили все их чувства, а Валенсиано отрезала их чистое восприятие самих себя.—?Она не отрезала его. Оно…вымылось,?— прошептала Мария. —?Боже, что мы творили…—?Зверства вы творили. Ради чего всё это?—?Но что я рассказала тебе в камере?Ирма поджала губы. Хотелось бы ей, как и тому несчастному Немо?— отказаться от ?я?, отказаться от памяти, забрать из этого мира всё то, что привнесла в него. Она подтянула ногой свое платье и достала из небольшого мешочка, пристегнутого к поясу, тонкую пластину?— перепаянные остатки личного планшета, с обрывками данных. Обрывками?— потому что….Остается только надеяться, что её авантюра с магнитным полем Арды и ноосферой останется незамеченной для Владык Арды… Может, те мелкие изменения в силовых и информационных потоках Эндорэ смог заметить только ?локальный? ангел? Мелиан, для которой даже такая мелочь казалась существенной. Или же всё наоборот? Если уж заметила она, то заметили и далекие Валар? А Бауглир?— и подавно?Но в последнее время они ограничивались короткими сообщениями, которые несли в себе мало важного?— самое-самое они отложили до Мерет Адертад, если не успели нанести визит друг другу раньше. Но кто знает, может и этот эффект бабочки вскоре обрушит лавину на их головы?И если из-за этой их ошибки погибнут не только они семеро…Лишь с подачи Марии и Джеймса она смогла понять, куда приложить результаты старых опытов над человеческим сознанием. По словам первой, каждый мозг (не душа, в которую Мария никогда не верила) обладает потенцией выйти за пределы самого себя и мысленно?— импульсом?— дотянуться до другого, как тело с помощью порой неуловимых для обоняния феромонов передает определенную информацию другому телу. Пусть и совсем иного вида.Но как заставить бесчувственный, безмозглый предмет из стекла и стали думать, передавать, хранить, выливать в поле и выкачивать из него мысль? Настроиться на волну живого тела? Оставалось лишь признать многолетний и запасливый гений Гранцев и Одершванков, сумевших отыскать зачатки разума в самом начале эволюционной цепочки… Именно её, эту плазму, обезличенную и отученную от побочных реакций, на которые только способен новорожденный, еще обучающийся и познающий бессознательный организм, они использовали в своих множественных целях?— от созидательных вплоть до разрушительных.Белые стены. Белый пол. Черная решетка посередине комнаты?— это не совсем камера, здесь нет ни кровати, ни туалета, ни умывальника?— ничего. Может быть, это комната для ?передержки?, может быть?— для особого рода пыток. Но нет. Она только что узнала, что в этой комнате, покрытой девственной белизной, три дня назад скончался Немо Триста четырнадцатый. Ей суждено было стать следующим Немо?— и погибнуть так же, как и он?— лишенным зрения, затем слуха, обоняния, после?— атрофируют все нервные окончания. И сознание, загнанное и запуганное, останется наедине с собой.По ту сторону решетки, на полу и разведя в стороны согнутые в коленях ноги, сидит Мария де Гранц. Ирма помнит её: Мария была первой, кого она увидела после многих месяцев одиночества в Яме?— на нижнем уровне Третьего Каземата, где они копошились внизу, как могильные черви. Оттого и Яма, откуда выгребли уже более десяти тысяч ?постояльцев? для Гостевой, куда за десять лет до того утащили её собрата из клана Лервенов. Как поживает ныне тот, чей желудок употребил его?..—?Думаешь о тех, кто был здесь до тебя? —?Мария выглядела чем-то расстроенной.—?Мое восстановление порушило твои великие ученые планы? —?в тон отозвалась Лейден. —?Ты могла быть повежливее со мной. Сам ваш Великий Консул признала меня полезной и лично спасла от аннуляции.Мария де Гранц фыркнула.—?Я бы на твоем месте так не радовалась.—?Так плохо живется? —?Ирма притворно посочувствовала. —?Ничего-ничего, когда-нибудь и на твоем веку случатся казематы. Там с пленными обращаются все же получше, чем здесь, в этих красивых стенах.—?Да уж, получше… —?светловолосая девушка вновь зажевала губу и уставилась на свои начищенные ботинки. —?Можно ли отыскать разум в неживом?—?Ты можешь вскрыть любой труп, если ты об этом,?— Лейден насмешливо выгнула брови. Она вдруг засмеялась какой-то своей мысли. —?Сколько уж столетий прошло, а люди все мечтают об упырях.Мария пожала плечами и откинулась назад, к стене.—?Нет, в изначально неживом. Не флора и не фауна. Камень? Пластик? Металл?Ирма не ответила.—?Ты просто не хочешь говорить со мной об этом.Пленница продолжала молчать. На этот раз она даже притворилась спящей?— или чрезмерно уставшей. Мария полностью скопировала её позу, скрестив руки и ноги. Сон в этой камере накатывал удушливыми диоксидовыми волнами.—?Понимаю… Ты все еще пленная?— полуофициально, пусть тебя скоро и освободят, после ряда процедур, конечно. Но сейчас нас с тобой разделяет решетка.—?Ты думаешь, решетка?— единственное, что нас разделяет?Мария подалась вперед.—?Тебе могут подчистить память, ты в курсе? Лишить тех воспоминаний, где эмоции скачут выше допустимой для солдата нормы… Память о любви, о потере, память о ненависти,?— Ирма подняла на неё стеклянный взгляд. —?О том, как твоего близнеца утащили на убой, о том, как ты не смогла перекинуть мальчика через высокие стены…—?Ты видела их. Ты видела мои воспоминания.—?Ты хочешь спросить?— как?—?Я хочу спросить?— что тебе с них? Если мне подчистят память, ты лишишься этих рычагов управления мной.—?Я буду руководить этой операцией. Я могу тебе их оставить.Ирма усмехнулась, качнув головой. Зачем это?—?И какова ваша цена, доктор?—?Поговори со мной,?— взгляд Марии?— неожиданно?— стал почти умоляющим. —?Поговори со мной. Мой брат тоже стал постояльцем.Она закрыла глаза, точно поддавшись сну. Некоторое время они молчали.—?Ты можешь начать с растений,?— тихо произнесла Ирма. —?Их поведение и существование примитивно. Оно всего лишь бездумно чувствует и избегает того, чего?— на своем же уровне?— не понимает. Почему растение с растением может сплестись и срастись, а с камнем?— нет? Или почему так не может камень?—?Они совершенно разные? Противоположности.Лейден качнула головой. Мария спросила снова.—?У них есть что-то общее? Набор атомов и молекул? Всё состоит ведь из электронов и ядер… Одинакова суть их первичного набора?— что? Суть, изначальное предназначение? Что-то, что на том уровне объединяет их.Ирма усмехнулась.—?Читала я как-то… Растительная душа развивается и становится животной. Животная?— человеческой. Человек становится просвещенным,?— Ирма подняла глаза к потолку. —?Другой человек присвоил всем этапам числа. Так ноль стал единицей, единица?— двойкой, и так до девяти. Десятка обнуляет прогресс.Мария засмеялась.—?Это бред. Как бы ноль ни старался, ему не стать единицей.—?Может, и так. Ноль у него обозначал пустоту. Как знать, мир же возник из пустоты? Или пустота?— это всё, в своей предельной концентрации? Потом?— бац! —?и взрыв. Атомы, молекулы, газы и планеты. Как знать?—?Я хочу, чтобы предмет служил передатчиком и хранителем мыслей, а не присваивать ноликам значение полной единицы,?— Мария зевнула. —?Но это бред, прости. Разум или есть, или его нет. Из нуля единицы не сделаешь, но единица вполне может стать двойкой.—?А если ноля больше не существует?Мария искривила линию губ.—?Это невозможно.—?Я вспомнила.Ирма посмотрела на неё через плечо. Её глаз сузился и превратился в щелочку.—?А ты вспомнила, как спустя годы сказала совсем другое? Ты признала эту теорию. Когда Виль и Жерар синтезировали образец c Пелагика. Именно пелагику мы использовали как первооснову для этой…Plasma Arma. И помнишь, как вы объясняли идею плазмического бластера еще тогда?—?Ты знаешь, как действует плазма на простейшем, первичном уровне? —?спросила Мария. Она, как Виль и Жерар, стояла по ту сторону толстого стекла, полностью облаченная в белый защитный костюм-скафандр. Её голубые глаза, сквозь толщу желтых очков, стали совсем оранжевыми. Виль и Жерар еще над чем-то копошились на заднем плане.В толстой перчатке Мария сжимала небольшую пробирку с синтезированным веществом, первоосновой которому служила пелагика, привезенная с одноименной незаселенной планеты. Эта вещь грозилась стать прорывом в милитаристской сфере?— ныне все средства бросали на ведение бесчисленных войн. И новые открытия и изобретения приспособляли для них же. Ирма уставилась на пробирку с интересом. Все-таки хорошо, что Виль отвлеклась от своих зверств над людьми с их беззащитным сознанием и восприятием, и переключилась на что-то такое…умертвляющее несчастных сразу.—?Нет, я мало с ней сталкивалась.—?Она сводит организм с ума. На уровне клеток. Клетки ведь живые, не так ли? Именно их искали все наши предки на чужих планетах, ведь именно они?— первое и неоспоримое доказательство жизни… Мы целиком состоим из биллионов и триллионов этих крохотных клеточек, они живехонькие, пусть и чувствуют всё на примитивном уровне, но коллективно,?— Мария ликующе сощурилась и потрясла пробиркой. Вещество покачивалось, как жидкость, но оно наслаивалось само на себя, как вязкий прозрачный пластилин, смешиваясь в причудливые формы.Жерар за её спиной хмыкнул, бросив быстрый взгляд в спину Марии. Виль что-то коротко шикнула из-за своей маски, и де Гранц вернула ей образец, после вновь повернувшись к ?стеклу переговоров?.—?Это коллективное бессознательное?—?Так раньше рак появлялся. Помнишь такую болячку? Клетки коллективно сходили с ума, пока их не научились уничтожать абсолютно нейтральными… Запрограммированными на одно действие.—?Я слышала от Миднайт, что тогда кровь переливали,?— возразила Ирма. —?Те лейкоциты, кажется… те клетки, что были способны бороться, искусственно размножали и снова закачивали в кровь.Мария кивнула.—?Но это было слишком затратно и долго. Впрочем, способ с бесчувственной и малоразумной плазмой был экспериментальным, и так и не вышел в широкие массы… Впрочем, он и не сильно помог. То есть, помог кое-что понять, но отнюдь не вылечить. Да и болезнь тоже немного продержалась. Всего-то еще лет двести…Нынешняя Мария, уже натянувшая на себя верхнее эльфийское одеяние, все еще стояла босая и пробовала пальцами ног коснуться еще по-весеннему холодной воды. Воспоминания висли над ней грозовыми тучами, надутыми от кислотных испарений. Взорвутся вот-вот?— и сотрут её без следа. В наказание и назидание.По крайней мере, именно так она и восприняла повисшую с уходом Миднайт здесь атмосферу. Молчание Ирмы было совсем гнетущим. Она кинула на неё осторожный взгляд и шепнула:—?Я, кажется, поняла, к чему ты ведешь. Но не совсем. При чем тут наша плазма к разговору о нолях и прочем?—?Пелагика и синтезированная из неё плазма были безликими. У них был изначально один постоянный набор?— постоянно меняющийся, волнующийся, как океанические волны. Но их битье об атмосферу не давало результата, пока в своей лаборатории вы не решили их облучить и посмотреть, что будет.—?Да, некоторые клетки стали стремительно делиться. Это было ново и удивительно.—?Точно вы запустили жизненный процесс,?— уточнила Ирма. Мария кивнула. —?Это сделала я. Понимаешь… Арда тоже имеет какое-то поле. Я бы назвала его псевдо-магнитным. Информационное тоже есть. Но оно по большому счету пусто. У эльфийского мозга, или сознания?— не знаю, откуда искать?— странная природа, вовсе не похожая на человеческую. Может, это связано с их бессмертием и тем уделом, что дал им их демиург? До прихода людей выборка слишком мала. Но Джеймс… Всё потому, что все наши радары и компасы сбивались из-за северного сигнала. Я тогда не придала этому значения, просто перенастроила их и все. Но мои колебания и импульсы не считать?— я проверяла это много раз. Думала у вас так же. И это верно… И твои, как и Риги, как и Миднайт. Джеймс?— почему вы не рассказали о его состоянии сразу?! —?воскликнула она. Словив такой же измученный взгляд напротив, она уже продолжила совсем тихо. —?Он?— вот кто оставляет след. Он слал много сообщений?— мне, в частности. Так-то просто их не понять, но всё же…Ирма зажмурилась, словно боль была наяву.—?Все еще не понимаю, что ты хочешь сказать…—?Это как сообщение, оставленное на песке или влажной земле. Его можно прочесть?— вовремя или правильно сняв верхний напыленный слой. Возможно, но сложно. И это сообщение на бескрайнем затерянном берегу еще нужно найти. Знать, где искать. Так вот, чтобы ты понимала?— айнур одни из тех немногих, кто могут и знают.—?Мелиан! —?воскликнула Мария. —?Но как много…?Ирма медленно качнула головой. Спутанные пряди спали ей на лоб и скрыли её измученный взгляд.—?Если бы Мелиан. Она всего лишь майа. Мелькор.Мария де Гранц почувствовала, как сжались стенки горла и задушили рвущийся наружу звук.—?Ты сделала…что?..Земля вокруг затухшего кострища была сухой и жесткой. Несгоревшие ветки валежника и мелкие угольки кололи кожу?— было слишком жарко, и кожаная подошва сафьяновых туфель липла к ступням, так что Миднайт вообще предпочла их снять.Рыжеволосый мужчина напротив с заострившимися чертами лица протянул ей бурдюк.—?Опять вино?—?Нет. Это цитрусовый сок, из Гаваней Фаласа. Я до сих пор помню, как он нравился тебе. Сто лет его не пили.Миднайт приняла бурдюк и сделала глоток.—?Он будто бы газированный. Много на солнце был?—?Они его так и пьют. Я его разбавил?— а то тебе совсем плохо станет.Рига смотрел на неё из темноты?— свет падал лишь на левую сторону лица, но она видела, как пристально он рассматривает её.—?Ты почему так…неодета?Миднайт вытянула ноги, погрузив их в еще теплую золу. Белый подол уже был изрядно испачкан. А изысканное платье из винного бархата покоилось, аккуратно сложенное, рядом. Она откинулась назад, опершись на ладони. Мужчина напротив оставался монолитно непоколебим.—?Это последний способ побыть полностью открытым.—?В последний раз? —?тихо переспросил Рига.—?Полагаю, что да. Я видела кольцо на руке Миры. Как давно?—?Когда я вернулся из Химринга,?— он сам сделал глоток и шумно выдохнул. —?Когда я понял, что ты не ответишь ни на одно моё письмо, что бы я там ни писал.Миднайт отвела взгляд.—?Я догадывалась об их содержании. И я не могла… да и сейчас не могу ответить тебе так, как тебе хотелось бы. У меня только один вопрос: вы оба… не пожалеете о своем решении?—?Нет,?— его карие глаза наполнились отсветом пламени, которого не было. —?Никогда. Я не могу оставить её, как и она не оставила меня. Она?— не ты, но она рядом со мной.Рига поджал тонкие губы и облизнул их, старательно отводя взгляд. Миднайт сидела перед ним?— прямая и открытая, как прежде, когда-то очень давно. Пусть и взгляд её не был таким же наивно-отстраненным и полным искренности, как в тот день, когда они встретились на одной из разрушенных улиц Бабилума. Ему было тринадцать, и он тогда только стянул теплые, но изорванные сапоги с мертвого Сида. Миднайт было десять, и все её ценности составляли недавно найденный серебряный змей с одним тускло-зеленым треснувшим глазом, и Мария, которая готовилась встретить свою одиннадцатую зиму. У Марии ценностей не было.Миднайт произнесла совсем тихо, на грани шепота, будто бы в ответ на его мысли:—?Я всегда думала, что тебе нравятся блондинки. Ты всегда смотрел на Марию, а после…а после была Мира.В воздухе до сих пор витали невысказанные слова. Скайрайс отвела взгляд?— теперь же, спустя годы и десятилетия, озвучивать их не было смысла. Рига жестко усмехнулся. Но он и в мыслях не мог назвать её глупой. Но всё же пояснил:—?Я ни на кого не смотрел. Какая была в том нужда? Мы были нищими, а когда я вступил в подходящий возраст и начал получать хоть какое-то довольствие, я не тратил свои деньги даже на шлюх. Ты помнишь, на что они уходили?—?На твою пневмонию. И на еду,?— Миднайт закусила губу.Взгляд Штрауса потеплел. В уголках его глаз появились морщинки.—?Я помню?— ты всегда была голодна.—?А ты выплевывал последние куски своих легких… —?её взгляд заволокло белой пеленой. Перед глазами снова летел снег?— густой, как мороженое, удушающий снег. Она снова видела февраль?— грязный и невероятно снежный февраль, третий, но не последний зимний месяц Нила. Не менее жестокие вёсны уносили больше жизней, чем зимы и осени.Рига кружился в танце с Марией. Ему было уже семнадцать, Марии исполнилось четырнадцать. У Марии были длинные, но немытые волосы, в котором их благородный пшеничный цвет можно было только предположить. Её собственные волосы едва закрывали шею?— они всеми своими колючками стремились вверх, превращая её в измочаленного воронёнка. Тринадцатилетняя Миднайт сидела на корточках у подъезда в заброшенный дом, и куском крошащегося угля выводила на снегу движения танца.Для Штрауса этот танец должен стать последним. Но он танцевал с Марией де Гранц?— это был день её рождения, и Рига планировал кружить по окровавленному снегу до последнего своего вздоха, чтобы запомниться. Стать чем-то значимым. Хотя бы в жизни этой маленькой и неумытой девчонки.Но настоящим подарком для них стала встреча с ней. Она возникла прямо перед Миднайт, белыми сапогами сминая её угольный рисунок. Валенсиано любила белое. Должно быть, некоторые считали её ангелом, как и они тогда. Некоторые кляли и говорили, что дьяволу белый?— цвет печали, только под стать. Но тогда, когда чиновники, семьи и работные дома отвернулись от них, только дьявол протянул им руку. Руку в белой перчатке.…Рига, которому было двадцать два, стал для неё первой любовью. Может быть потому, что иных мужчин в окружении она не знала так близко, а потому вовсе и не смотрела на них; может быть, потому, что он выделял её из остальных?— да, позднее у него случались увлечения и даже длительные отношения по тем меркам, но они оставались по-прежнему близки?— ?островок семьи? в новом, диком и неизведанном мире Элизиума.—?Миднайт? Миднайт!Она вздрогнула.Лицо улыбающегося из окна своей вахтовой молодого офицера Штрауса сменилось посеревшей и потрескавшейся от времени восковой маской, в которой едва-едва можно было угадать то лицо. Что сподвигло его десять лет назад, в том первом и отчаянном письме признаться ей в любви? Любви такой же долгой и отчаянной. Во въевшемся под кожу чувстве. Миднайт тогда читала его в присутствии лорда?— письмо принес Ромайон и передал ему сразу?— но текст был на их языке, которого эльфы не знали. Они оба?— и Ромайон, и Макалаурэ?— считали, что птица с поврежденным крылом, в темную ночь и лютую непогоду могла доставить только важные, тревожные вести.Но это было лишь нелепое, любовное письмо.Миднайт разодрала его в клочья и бросила в огонь.Она ушла к себе, не сказав ничего.—?Да посмотри же ты на меня!Она вздрогнула. Восковая маска на миг отстала от кожи?— Рига выглядел встревоженным, а его руки?— горячие, цепкие и сильные руки?— впились в её плечи, обтянутые лишь тонкой белой тканью.—?Ты в порядке? —?с тревогой спросил он и, поймав вполне осознанный взгляд, отстранился. Плечи еще пару мгновений хранили его тепло.Миднайт выдохнула.—?Да.Штраус сглотнул. Он тяжело повел плечами и стянул с себя котту. Под коттой у него не было даже камизы.—?Ты чего?—?Откровенность за откровенность. Я женился на Мире не просто так. И не из мести тебе,?— каждое слово, она видела это?— давалось ему с трудом. Он корчился, будто глотал слишком большой кусок. —?До того, как прийти на Амон Эреб, мы много времени скитались по лесам в надежде найти лучшее, более сокрытое и защищенное от глаз место,?— Миднайт смотрела на него, не отрывая глаз. —?И мы его не нашли. Но мы нашли кое-что другое. Ты… что тебе сказала Ирма?Миднайт молчала и, казалось, даже не мигала. Рига вздохнул и пояснил, продолжая сминать свою вышитую котту в руках:—?Не думай, что я ничего не знаю и не вижу. Я не Эльза, но я и не ты. Я не стану молчать. И расскажу тебе о том, что узнал. А поскольку,?— он сардонически усмехнулся,?— вся информация плывет в руки тебе, то и тебе… я думаю, решать.—?Я слушаю,?— прошелестела Миднайт.—?К югу от Амон Эреб есть лес, Таур-им-Дуинат. Он лежит как раз между Гелионом и Нарогом. Но Темные Эльфы называют его Таур-на-Хардин, Лесом Южной Тиши. Ты не слышала о данах и дини?—?Совсем немного. Так синдар и лаиквенди называют авари. Лаэгхен мне что-то говорил… будто бы они возвращались обратно к Куивиэнен. Они часть того народа, что шли с дориатцами, но повернули назад. И не дошли…вроде бы,?— Миднайт задумалась. Лаэгхен, на самом-то деле, очень не любил эту тему. Но у него был брат, который ушел в Невраст, и он мог приехать вместе с Тургоном… Можно было расспросить и его.Рига покачал головой.—?Не думай об этом много. Здешние мориквенди многого не расскажут. Так догадываешься, почему Лес Южной Тиши?—?Дини, или Молчащие,?— медленно протянула Миднайт. Из-за них?—?Да. Они там оставались много лет, и ушли всего несколько лет назад, когда нолдор стали расстраиваться и объезжать новые земли. Как, например, Амбаруссар. Их энтузиазм, должно быть, спугнул их, и они снялись с места. Но некоторые там все же остались.И он, наконец, признался:—?Я говорил с ними. Вместе с Мирой. И это после их слов я женился на ней.—?Это было предсказание? —?он читал фразы Миднайт буквально по губам. Её голос сел?— от волнения ли, или от нежелания говорить? Рига догадывался, что её что-то гнетет, но не мог заставить её говорить больше, чем она желала или считала нужным.—?Вроде того. Ты готова его услышать? —?и, не дожидаясь её ответа, он медленно проговорил:Смертные души?— в смертных телах.Бессмертным даны оковы Арды.Суждено ли вам рассыпаться в прах?Или даны ключи от Земли?—?Это всё?—?Вторая часть у Миры. Там что-то про лекарство небес и земной яд… —?пробормотал он, потирая бровь. —?Она же, та сказительница из Молчащих, поведала мне, что если я не хочу идти в Пустоте один, я должен с кем-то связать свою душу.—?Не бери женщину с золотыми глазами. У неё иная судьба,?— сказала эльфийка. Рига смотрел на неё, но не видел отличий с человеческой старухой: кожа этой женщины была темной, как постаревший пергамент, покрытая карминовой, зеленой и черной краской. В глазах едва виднелся проблеск жизни. Лицо она скрывала под тяжелой вуалью. Должно быть, эта диниэ была очень-очень стара.—?Миднайт. Я хочу сказать тебе кое-что. Прислушайся ко мне, прошу тебя,?— Рига наконец, отшвырнул свою котту, куда-то в сторону её платья, схватил её за запястья и горячо зашептал:?— Позволь дать тебе последний совет, как старый друг и старший брат, кем тебе я стал: подумай о том, что ты выбираешь. Подумай хорошенько: стоит ли он того? Если ты привяжешься к нему душой, ты не спасешься.Обратного пути не будет. Выбери кого-то смертного, молю тебя! Иначе я?— мы —?потеряем тебя навсегда. Мы не встретимся?— ни на том берегу, ни на этом.Миднайт резко вскинула голову и уставилась на Ригу расширившимися зрачками. Послышалось ли?—?Не ты первый говоришь мне это,?— она горько искривила губы. —?Что в том того, что он мне понравился? Вы говорите так, будто какой-то рок мне дышит в спину, и я делаю какой-то роковой выбор. Ты женился, чтобы избежать одиночества. Чем я хуже?Рига вздохнул и отстранился, но не разжал рук.—?Думаю, я должен услышать то, что ты говорила Марии и Ирме?— расскажешь мне?Миднайт подняла на него взгляд и покачала головой.—?Я не скажу им и того, что услышала от тебя. Лучше бы нам жить, а не избегать уготованной жизни. Даже если она уготована и расписана кем-то наперед?— мы все еще выбираем. И, обещаю тебе, когда придет этот час?— я обязательно,?— она напоследок чуть сжала его пальцы,?— я обязательно хорошо подумаю.Рига улыбнулся. Это было очень похоже на прощание. И пусть это, должно быть, случилось слишком заранее, но главное?— что все слова были уже сказаны.Ваша песня?— нема.В день их свадьбы Мира рыдала у него на плече. Она рыдала не от счастья?— она рыдала от одиночества. Одиночество, что неожиданно накрыло их глухой и плотной волной.Ваши слёзы?— пусты.Это было ошибкой с самого начала. Пусть лучше бы их казнили там, на Ниле. Пусть бы они предстали перед трибуналом, нечестными и несправедливыми обвинениями хоть от Валенсиано, хоть от Лейно?— они все, все заодно. Мьёлнир бы не умерла в одиночестве. Эрих не погиб бы напрасно. Они должны были попытаться?— довести ими начатое дело до конца.Но да будет легкоПо Мосту вам идти.