3. (1/1)

После красивой победы Д’Артаньяна над де Жюссаком мушкетеры отправились в ближайший трактир. Рану Атоса наскоро перевязали, и граф заявил, что теперь его беспокоит только отсутствие вина. Арамис нервно усмехнулся и про себя обругал зеленого гасконца за такое пренебрежение к новым товарищам. Кабак встретил их новой порцией гвардейцев, и было не сложно предугадать, что дело кончится дракой. Так и вышло. Уходили они далеко за полночь, шатаясь от количества выпитого; смех Портоса разносился громовыми раскатами и Д’Артаньян был уверен, что его слышат в самом Лувре. Потом госконец вызвался проводить Атоса, который как ни отказывался, но неверно стоял на ногах и вино тут было не при чем. Уходя Д’Артаньян на мгновение поймал уничтожающий взгляд Арамиса, хотя совершенно не понял, чем его заслужил. - Еще пара таких боев, молодой человек, и вас с распростертыми объятиями примут в ряды королевских мушкетеров, - говорил граф, пока они шли. - Благодаря вам, я уже чувствую себя мушкетером!Граф остановился и, повернувшись к Д’Артаньяну всмотрелся в его лицо.- Вы настолько живы и энергичны, вы станете превосходным капитаном когда нибудь, - медленно заключил он.С этого момента гасконец был готов превозносить графа в одах и всю свою оставшуюся сознательную жизнь следовать его советам. ***Направляясь к гостинице Д’Артаньян начал понимать, что значил тот взгляд Рене и что он сам готов долго спорить с тем, кто хотел бы отнять у него время, которое можно было бы провести с графом де Ла Фер.А потом завертелась бесконечная спираль сражений, бесчисленных стычек, в большинстве своем бессмысленных. Гасконец умудрялся находить гвардейцев и незамедлительно нарываться на драку. Арамис престал считать на второй дюжине. Где-то там же он понял, что любит графа де Ла Фер – быстро бьющееся сердце грозило проломить ребра при одном взгляде, каждая частичка души изнывала от невозможности увидеть хотя бы со спины черные волнистые волосы...