Часть 15 (1/1)
Тучи сгустились, постепенно на наши лица стали попадать капли сырого дождя.
Запах вокруг изменился, стал противнее, атмосфера наполнилась густым и белым туманом, что сгущался каждую минуту.-Умер еще один эспер,-без особого энтузиазма пояснил Федор,-идем быстрее.Но ноги не слушались меня, стали будто не моими. Заметив это, Достоевский притянул меня ближе и замедлил шаг. Все равно до дома пять шагов. Наконец зайдя в теплую и сухую квартиру, я опустилась на черный пуфик в прихожей и закрыла лицо руками.Хотелось плакать, но сил совсем не осталось. Кто-то начал потихоньку снимать с меня сапоги и пальто с плеч.Отодрав руки от покрасневших глаз, перед собой увидела Федора. Он сидел на корточках, склонив голову ко мне на ноги. Мне захотелось потрепать его за волосы, но шапка мешала, поэтому без сомнений, она приземлилась ко мне на голову. Такая мягкая и теплая, совсем другая, не та, что мне дарили Дазай и Чуя.Запустив руку в волосы Достоевского, я мысленно выдохнула и хотела погладить парня, но была схвачена на руки и снова прижата к стене, как когда-то, год назад.
Останавливаться было глупо, наши лбы соприкоснулись.-Ты правда этого хочешь?-голос шуршал где-то далеко.-Да,-ответ вышел неким стоном, после которого меня накрыли губы Федора и его палящее дыхание.В полной тишине были слышны только неровные вздохи. Темноволосый подхватил мое тело, не разрывая поцелуя, понес в спальню. Уложив на не заправленную кровать, он навис сверху, оставляя мокрые дорожки поцелуев начиная от губ и до оголенной ключицы.Захотелось большего, поэтому несчастное платье бесстыдно полетело на пол. Холодок покрыл мое тело, но был согрет теплыми руками. Я прижала Федора поближе к себе, вдыхая запах дорогих мужских духов. Руки сами потянулись к пуговкам на светлой рубашке, которая вследствие повторила судьбу красного платья. Ладошки блуждали по бархатному телу, не в силах остановиться. Федор снова наклонился к моему уху и задал все тот же вопрос:-Ты хочешь этого?-Да, да хочу,-возбуждение росло, так же быстро, как и сгущался туман на улице.Выдохнув, Федор потянулся к бретельке лифчика, она плавно поплыла вниз, затем другая. Чтобы добраться до застежки, мне пришлось немного привстать. Когда часть одежды была сорвана, я покраснела и дабы прикрыться, прижалась к голому по пояс Федору. Дыхание обоих не могло прийти в норму, а все учащалось. Темнота ночи и свет желтых фонарей, что изредка закрывались ветками деревьев, все равно попадал на наши силуэты, украшал картину и делал ее более эстетичной и по не обыкновению красивой.
Ширинка с визгом спустилась вниз, а брюки освободили нижнюю часть тела.
Я совсем обмякла под настойчивыми ласками, поцелуями, оставалось только лежать и полностью довериться парню.-Я остановлюсь, если ты скажешь,-Федор беспокоился за меня, боялся сделать больно.-Нет, не нужно,-я бормотала ему в плечо и постепенно начала говорить тише,-только аккуратнее, у меня в первый раз.Достоевский коротко кивнул и уложил обратно на подушку, попутно снимая с меня уже мокрые трусики. Подушечка большого пальца оказалась на интимном месте и я поежилась и прикрыла глаза. Когда палец медленно вошел с губ сорвался тихий стон, а спина немного выгнулась. Федор дал мне привыкнуть и продолжил движения пальцем, вскоре присоединив другой. Когда дело подошло к концу, я совсем выгнулась и задрожала, чтобы заглушить стон, Достоевский накрыл мои губы своими, но приглушенный вздох все равно наполнил комнату. Когда мы целовались, я почувствовала, как что-то твердое жмется к внутренней части моего бедра.
Я прошептала Федору на ухо, что тот должен сделать, мы устроились поудобнее и он начал аккуратно входить в меня. Но пока только наполовину, ровно до упора, давая привыкнуть.
Резкая боль пронзила тело, но так же быстро отошла, заменяя ее приятной волной удовлетворенности.
Толчки со временем ускорялись. Когда пик удовольствия был на грани, произошел последний толчок и Федор прижался ко мне всем телом издавая хриплый стон.Парень обессиленно рухнул рядом, переводя дыхание. Я забралась под его руку и свернувшись калачиков начала засыпать.