Пролог (1/1)
prologue- Слушай, - неуверенно начал Саня, виновато поглядывая на меня. – А ты уже думал об… Ну… Об этом?Мои губы скривились в горькой усмешке, а руки механически продолжали набирать морфин в шприц. Вокруг царила вечерняя тишина, легко шелестела трава, потрескивал костер, неслышно журчал недалекий ручей. Одуряюще пахло хвоей и чабрецом. Где-то в чаще перекликались птицы.- Что-то ты долго созревал, - посмотрел я на него. – Мы уже третий день в пути, а тебя только-только пробрало? Или на тебя неожиданная тактичность из-за угла напала, жестоко покусав?- Нет. Да. Да блин! – Саня выглядел расстроенным. – Просто в последние дни ты выглядишь все хуже.Завернутая камуфляжная штанина оголила бедро. Тут все по науке. Если не хочешь корячиться, пытаясь попасть себе в ягодицу, выбирай передне-наружную поверхность бедра. Среднюю треть. Там, как говорят врачи, нет ни важных нервов, ни сосудов. Мне же особо целиться не надо, не сходящие от частых уколов синяки промахнуться не дадут, даже если захотеть.- Я тут умные книжки читал на досуге, - игла брызнула каплей сильнейшего на планете обезболивающего. – Говорят, что всякий человек, оказавшийся в схожей ситуации, проходит пять стадий.- Это типа отрицание? – Сане вдруг неудержимо захотелось помешать угли веткой, только бы со мной взглядом не встречаться.- Угу, - хмыкнул я, вколов иглу в многострадальную ногу. На сей раз наступила очередь левой.–Отрицание, гнев, торг, депрессия и принятие. Я, знаешь ли, от других людей отличаюсь не особо, бро.- Оу, - замялся Саня в очередной раз. – Ну и? На каком ты этапе?- На последнем, - поршень медленно вдавил спасительную жидкость в тело, а пустой шприц весело затрещал в костре. – На последнем, бро. Мне недолго осталось. Но ты и сам об этом знаешь.Над стоянкой воцарилась тяжелая тишина. Сочувствующая такая. Тоскливая.- Рацию проверь, - нарушил я так надоевшую мне за последние недели атмосферу.Саня пощелкал переключателями на новенькой рации, с умным видом послушал шипение.- Да вроде норм, - заключил один из последних моих друзей, что вызвался остаться со мной до конца. – Какой план?- Самый простой, - мое тело расслабилась, а терзающая его боль отступила. На время. – Идем дальше, по маршруту. Где-то по пути я и закончусь. Врачи перед походом обещали еще не больше недели.- Хм, - Саня явно подозревал, зачем я его позвал. Но одно дело – догадываться, и совсем другое – знать. – А дальше?- А дальше ты достанешь это замечательное китайское изделие, - кивнул я на рацию. – И по второму каналу вызовешь МЧС. С ними все оговорено и оплачено. И даже на лапу дадено.Они и прилетят в голубом вертолете.- Скорее на голубых квадроциклах, - нервно хохотнул парень. – Или на голубой буханке.- Может и так, - пожал я плечами. – Но обговаривался именно вертолет. Там меня и прикопаете. На стоянке, не в вертолете. Или тут. Но тут плохо, скала близко. Особо не покопаешь. Хотя вид потрясающий.- А…- Руководство заповедника тоже в курсе.- Им тоже дадено?- Ты даже не представляешь сколько, - поморщился я. –Я продал машину и дачу, что после развода мне достались. Так что – дышим свежим воздухом, продлеваем здоровье и делаем вид, что ничего не происходит. Понял меня, бро?- Само собой, бро, - Саня экспрессивно взмахнул руками. – Само собой.Друг взялся за котелок, снял его с костра и, порывшись в рюкзаке, принялся пересыпать в кипяток чайные листья. Вокруг уже вовсю властвовали сумерки, а меня накрыло наркотическим спокойствием. Скоро и сонливость подкрадется. А пока можно наслаждаться лесной тишиной, крепким чаем и хорошей компанией.- Кстати, - Саня передал мне горячую кружку. – Если уж у нас вечер откровений, поведай-ка мне, немощный мой друг, один секретный секрет.- Жги, - махнул я рукой.- Зачем было вообще всю эту историю с Леной разводить? Вы же вроде бы любите друг друга. Столько лет прожили, - близкий мне как брат человек отхлебнул из своей кружки. - А тут – на тебе. Мой лучший друг за пару месяцев превратился из порядочного семьянина в законченного мудака. Я даже сам хотел тебе в твою наглую рожу плюнуть.Я смотрел на огонь через ароматный пар и думал, как ему объяснить то, что мне и самому не нравилось, но тогда казалось единственно правильным.- Видишь ли, в чем дело, бро. Кхм, - чай смочил пересохшее разом горло.- Ммм?- Ленка ведь не знает, что я уже все.- То есть она вообще не в курсе, что ты заболел? – Саня удивленно выпучил глаза. –То есть, совсем-совсем не в курсе?- Совсем-совсем, - кивнул я. – Она еще молодая. Мне не хотелось, чтобы она переживала всю эту безнадегу со мной. Незачем ей это.- Ну да, - в голосе друга зазвучал сарказм. – Лучше, конечно, устроить ей нервотрепку с разводом и дележом.- Да ладно тебе, бро, - нахмурился я. – Тогда это казалось охренительной идеей. Чик – и все. И никаких тебе бдений над умирающим мужем. А потом уже поздно было переигрывать.Друг принялся укладывать в угли завернутые в фольгу картофелины, взяв паузу для усвоения сказанного. А я приступил ко второй стадии марлезонского балета. Из аптечки появилась горстка разноцветных капсул – моя обязательная теперь добавка к ужину – и заветный пластырь. Новое слово в борьбе с болью. Прилепишь такой на предплечье, подождешь ночь, и потом три дня можешь вообще о боли не вспоминать. Замечательная вещь, редкая только. Вот сейчас ее и приспособим на положенное ей место.- Ну а если бы она мне позвонила? – Саня закончил укладывать ужин в угли. – Как бы ты тогда выкручивался?Мне стало смешно.- Шутишь, - хохотнул я, скривившись от кольнувшей боли, что пробилась сквозь опийный дурман. – Да она ж тебя ненавидит. Как и всех моих друзей, впрочем.- А. Ну да. Глупость сморозил, - улыбнулся друг. – Дочь, я так понимаю, тоже не але.На это я только кивнул. В моей жизни осталось лишь две женщины, которых я люблю. И я расстроил обеих, но хотя бы не зрелищем своего угасания. Перед разводом-то я еще ничего так выглядел – не то, что сейчас. Кожа да кости, аристократическая бледность, отдающая в синеву, и перманентная маска енота на глазах. Когда картошка дошла, друг снова не удержался:- Как думаешь, есть ли ТАМ что-нибудь?- Скоро узнаю, - ответил я, помолчав. – Но, хотелось бы верить, бро. Очень хотелось бы.А через три дня недуг меня доконал.