1. Превратности Дня Дураков. (2/2)
Сначала Эсмеральда обратилась за помощью к своему красавцу капитану, но он никак не отреагировал на ее мольбы, делая вид, что не замечает девушку.Эсмеральду это, конечно, задело, но сейчас было не до этого.
И она продолжала поиски, пока ее взгляд не упал на….Судья!
По телу ее невольно пробежали мурашки. Когда он коснулся ее ноги, девушка не ожидала, что у него окажутся такие гладкие и нежные пальцы. И это было такое странное прикосновение… Обычно мужчины хотели сразу залезть ей под юбки, а судья… И еще от него так приятно пахло. Она думала, что от него ?воняет старостьюи дряхлостью.Эсмеральда тряхнула своей кудрявой головой. Чего это она вдруг!А судья тем временем продолжал:- Ничего, ему полезно!- Что?- глаза девушки расширились, - да это вы здесь настоящий дурак! Вот кого надо было короновать идиотом!И тут она сделала то, о чем пожалела: сорвала корону с головы Квазимодо и нахлобучила на голову судьи.
По толпе пробежал рокот. Люди в страхе отхлынули от цыганки и судьи, понимая, что добромэто не закончится. - Ты превзошла все возможные границы, девка! – рявкнул, обезумевший от гнева, судья, яростно сорвав ?корону? с головы и швырнув ее на каменную мостовую. – Капитан, разогнать толпу! Маскарад окончен! А цыганку, - он сильно схватилдевушку за руку,- арестовать и бросить в камеру!
Феб де Шатопер равнодушно пожал плечами. Девчонка оказалась с характером. Но сегодня она зашла слишком далеко, поэтому, когда она умолялаего взглядом помочь несчастному Звонарю, капитан и пальцем непошевелил, потому что прекрасно знал, чей это воспитанник.А после того, как она оскорбила самого судью, пусть выпутывается теперь сама. Феб сделалзнак солдатам, чтобы те доставили девчонку в камеру. - Не калечить, не бить. И если я узнаю, что хоть один волосок упал с ее головы иливы, идиоты, распустили свои похотливый руки, то я лично отправлю всех вас на дыбу! Все понятно?- раздался грозный голос судьи им в след.Солдаты побледнели от страха и кивнули.
Судья потер переносицу своими длинными пальцами. Как же он не хотел, чтобы это отребье даже прикасалось к ней, но выхода не было. Он не мог закрыть глаза на публичное оскорбление.
И вот что теперь делать с этой чертовой девчонкой? Хорошо, что от этих похотливых ублюдков ее обезопасил. Манеры этих солдафонов ему были хорошо известны.Мысли судьи прервал Звонарь, который пытался пройти к Эсмеральде, с явным намерением спасти девушку.
Судья схватил за шиворот Квазимодо:- Ты куда собрался? Тебе еще не хватило на сегодня приключений, Квазимодо?! А ну марш в Собор и быстро! Чтобы через секунду твоей уродливой рожи здесь не было! С тобой я потом разберусь!Квазимодо, осознавший провал своих планов, уныло зашагал к Собору.Он не мог и не хотел допустить гибели той девушки, которая проявила к нему доброту.Это ж надо было ей связаться с его приемным отцом, Квазимодо замотал головой.Судья, конечно, добротой не отличался,от него доставалось всем, но, тем не менее, он был единственным человеком, не бросившим Квазимодо на произвол судьбы.
Судья зашел в свой кабинет во Дворце Правосудия. Как только Фролло закрыл дверь, силы покинули его, словно пьяный, шатаясь и опираясь рукой об стенку, он еле дошел до своего судейского кресла, в которое плюхнулся, словно мешок картошки.Он закрыл лицо руками и прошептал: - И что мне теперь делать?Да, Клод, что? Если ты хотел добиться ненависти, то могу тебя поздравить, ты этого добился, верещало сознание.Но эта дерзкая девчонка посмела оскорбить меня! Эта цыганка! Еще этот Квазимодо…Да, да, это все старая песня, но любви свойственно милосердие и прощение.Если ты хотел завоевать девушку, нужно было чем-то пожертвовать.
Пламя, что бушевало в судье, ничто не могло потушить.Он не хотел ее смерти, ему нужна была ее любовь. Вот если цыганка не примет его, тогда гореть ей адским пламенем на Гревской площади, но тогда и ему не жить, потому что онастала смыслом его жизни.Пламя камина взревело. Судья посмотрел на огонь, казалось, языки пламени обретали черты танцующей цыганки.А в камере холодно и сыро… Она может простудиться, а что еще хуже - умереть.Надо перевести еев другую камеру, где нет сырости. И пусть соломенный тюфяк будет самым лучшим.
Боже, что за тюремные удобства!
Судья стукнул кулаком по столу, а потом позвал солдата:- Перевестицыганку в камеру наверху. Там не так холодно и сыро. Не хочу, чтобы она сдохла раньше, чем я ее допрошу.
Солдат кивнул.
За те несколько часов, которые Эсмеральда провела в камере, онажутко замерзла. Здесь было очень сыро, стены покрывала плесень, а от тюфяка, валявшегосяна полу, мало что осталось. А это означало только одно, спать придется на холодном полу, что могло означать верную смерть. В принципе, живой ей отсюда не выбраться, так что лучше заболеть и умереть.По этой причине Эсмеральду очень удивило, когда в камеру зашел солдат и жестом приказал идти за ней.- Эй, солдат!- девушка ласково окликнула караульного.Тот продолжал хранить молчание.- Да ты что, язык проглотил! Куда ты меня ведешь? Да скажи ты мне, ничего тебе за это не будет.Солдат вздохнул. Он не испытывал ненависти к цыганке. Ладная была девка, хорошо танцевала, но вот угораздило же цыганку перейти дорогу судье.- Тебя переводят в другую камеру.Там не так холодно и сыро. - А с чего такая милость?- Приказ судьи.
- Судья?Аему это зачем? – удивленно сказала Эсмеральда.- А я почем знаю! Нехочет, чтобы ты того, пока он тебя не допросит. Хотя так он никогда не делал.Эсмеральду это очень удивило. Да какое дело этому судейскому стервятнику, в какой она камере, если ей живой отсюда не выбраться.Девушка не спала всю ночь. Тюфяк был не так уж плох, ей приходилось спать и в худших условиях.В камере было не очень холодно, но тюрьма оставалась тюрьмой.
- Боже, пусть мой Феб спасет меня! Я не хочу умирать такой молодой. Я хочу жить.Не спал и судья. Он метался по своей комнате, словно раненный зверь.Судье было одиноко и больно. Если боль он всегда переносил стойко, то одиночество, которое он любил, из его друга стало врагом.
Что же теперь ему делать?Отпустить просто так он ее не может, девчонка сама виновата.
Нужно найти выход, придумать что-нибудь, в противном случае,он будет вынужден осудить цыганку, а ее смерть равносильно его смерти.Емунужна Эсмеральда!Боже, пусть она будет моей илишь моей!Уснуть судья так и не смог.
Квазимодо смотрел на вырезанные из дерева фигурки: Собор, люди и самая главная фигура- цыганка Эсмеральда. Мало было людей на земле, которые относились к нему по-доброму и не боялись. Особенной редкостью были те, кто проявляли жалость. Вернее, нашелся только один такой человек — Эсмеральда и она должна была умереть! Вот дернул ее черт попасться на глаза его грозному отчиму и отдерзить!Нет, он должен что-то сделать… Спасти ее.Скрипнула дверь. В каморку Звонаря вошел судья, мрачнее тучи, но тот его не заметил.?И этот туда же!? — мрачно подумал судья.Фролло степенно и важно подошел кстолу Квазимодо и критическим взглядом окинул деревянные фигурки, особенно, выделил одну.Судья достал из корзины провизию, вино и сказал:- Я принес тебе гостинец. Это виноград. Ты его любишь.Квазимодо напихал полный рот, чтобы только не отвечать судье, буркнув что-то нечленораздельное. - Ты не рад мне? - судья спросил таким тоном,как будто Звонарь был у него на допросе.Но Фролло прекрасно знал ответына все свои вопросы.- Да нет, все в порядке, - еле выдавил из себя Квазимодо, вследствие чего часть винограда вывалилась изо рта на стол.Судья усмехнулся. Он взял деревянную фигурку цыганки, повертел ту в руках и сказал:- Эта уличная плясунья? Очень похожа…,- судья провел своими изящными пальцами по изгибам деревянной фигурки.- Да неее, это… так… совпало…, - почти промычал Квазимодо.Судья вздернул брови.- Совпало, значит.Она использовала тебя, цыгане не способны на настоящую привязанность! - рявкнул судья, и фигурка цыганки полетела в огонь.- Судья, пожалуйста..., - пискнул Квазимодо.- Сделаешь еще! - оборвал его Фролло.И тут судья вышел из вечерней тени на свет от пламени камина.Квазимодо уставился на судью во все глаза, потому что он никогда его таким не видел. Фролло осунулся, резкие черты его лица стали еще более резкими, он был бледнее обычного.Судья, словно не обращая внимания на удивленного Квазимодо, бросил свой шаперон на стол и даже не удосужился поправить растрепавшиеся волосы.Он откупорил вино, налил в бокал и залпом выпил, потом еще один… - Хозяин…. ВЫ БОЛЬНЫ? - удивленно спросил Квазимодо.Он, конечно,понимал, что сморозил глупость, но он никогда не видел пьющего судью и, наверное, никто не видел.Судья плюхнулся на стул,хмыкнув в ответ:- Да, Квазимодо, причем смертельно!Звонарь не на шутку испугался: Эсмеральда, а теперь еще и судья.- Что с вами? Может, лекаря?Судья замотал головой.-Квазимодо, ты задаешь слишком много вопросов. Лекарь не поможет.- Но вы не наодин и не отвечаете.- И не намерен этого делать! Я к тебе пришел по делу, - судья сделал паузу.- По какому? - робко спросил Квазимодо.Судья достал кошелек, высыпал горсть золотых монет в центр стола. - Возьми, это может пригодиться.-Вы меня пугаете.- Еще бы! Я сам в ужасе от себя! - хмыкнул судья. - Ты знаешь, что такое право ?убежища?? По глазам вижу, знаешь. Думаю, хочешь воспользоваться этим правом для кое-кого. Можешь даже не отрицать.Квазимодо побледнел.Слова судьи убивали в нем всякую надежду.Фролло угрожающе поднял руку:- Вот только избавь меня от своих глупых объяснений!Неужели ты всерьез думал, что я не догадаюсь, и тебе удастся ее спасти?! Еще и в одиночку! Или ты надеешься на безвозмездную помощь цыган? Могу тебя разочаровать, так не бывает. Через неделю цыганку поведут на Гревскую площадь. Если ты не хочешь, чтобы она умерла, а полагаю - не хочешь, то ты должен связаться с Цыганским бароном - Клопеном, пусть найдет надежных цыган, заплатит им. Здесь хватит золота, чтобы купить всех цыган в округе. Казнь должна состояться до обеда. Вы должны выкрасть цыганку и попросить убежища. Я,-судьявлил в себя третий бокал вина, - для приличия пущу погоню за вами. Вы должны это учесть. Если провалите - цыганка умрет!И тихо про себя сказал: -И я умру, но прежде убью вас!Судья резко встал, нахлобучил шаперон на свою хмельную голову исобирался уйти, как вдруг раздался резкий стук, заставивший его обернуться. От увиденного брови судьи поползли вверх. Квазимодо впервые в жизни выпил вина, захмелев моментально.- С..судья, зачем в..вам все это?Мало того, осмелевший Квазимодо, спотыкаясь, подошел к судье и схватил его за сутану.Фролло удивился вдвойне.- Не пущу, пока не скажете! Вы задумали что-то ужасное? Девушка и так в тюрьме. За что вы ее так ненавидите?Судья схватил Квазимодо за грудки, тряхнул, словно тряпичнуюкуклу и прорычал:- Послушай меня, пьяная скотина, я еененавижу за то, что люблю больше собственной жизни до безумия!- А-а…, раскрыл рот от удивления Квазимодо.- Если ты скажешь, хоть одной живой душе об этом, я спущу твою уродливую мордус крыши Собора! Ты меня понял? - рявкнул судья, тряхнув Звонаря еще раз.Тот только нашел в себе силы кивнуть, потому что сегодняего мир перевернулся.-Вот и чудненько! - сказал судья, отшвырнув Квазимодо в сторону.Звонарь еще долго смотрел в след ушедшему судье. Хмель с него как рукой сняло.Он мог ожидать, что угодно от Фролло: вспышку ярости, пресечение любых действий по спасению цыганки, но только не этого. И уж точно не признания в любви!Да как такое, вообще, возможно: его приемный отец - самый грозный человек Парижа, люто ненавидящий цыгани, вдруг, полюбил простую цыганку-плясунью!Никто в эту ночь не мог уснуть.Судья долго смотрел на огонь в камине у себя в спальне.И видел в пламени танцующую цыганку. А иногда эти языки рисовали жуткие картины, в которых он сгорал от одиночества и боли.Господи, сделай так, чтобы ее удалось спасти.Спаси её от меня!Я не проживу без нее и секунды. Эта дерзкая девчонка сгубила всю мою жизнь! Почему она вечно суёт свой нос, куда не следует!?Что ж, - хмыкнул про себя судья, - удивление я точно вызову у нее, когда завтра заявлюсь к ней в камеру с планом спасения, вместо допроса!?