Часть 1 (1/1)

***Кроули шёл по бесконечным коридорам госпиталя святой Бригитты с каменным лицом английского лорда, поставившего последние деньги не на ту лошадь. Командировка в Лондон подвернулась очень кстати — он устал. Чертовски устал от неустроенного фронтового быта, боли, грязи и разнузданной, какой-то нечеловеческой жестокости, снова творимой людьми по всей Европе. Как в четырнадцатом — чтоб его! — веке. Оно, конечно, полезно быть у начальства на хорошем счету, особенно палец о палец не ударив, но... Его мысли прервал лёгкий толчок в плечо и дежурное: "Извините" — выходивший из палаты врач успел избежать прямого столкновения, но не контакта, так что инерция крутанула его вокруг оси и едва не впечатала лопатками в стену.— Аккуратнее, до... Ангел?! — Кроули? — Азирафель бледно улыбнулся. — Что ты здесь делаешь? — Что я... — демон осторожно придержал ангела за локоть. — Что ты здесь творишь?! — Как обычно.— Прошу прощения, сэр, — подбежавшая медсестра изобразила намёк на вежливый реверанс. — Доктор Фелл, вы срочно нужны в седьмой палате! — Извини, я занят. — Азирафель осторожно высвободился из пальцев Кроули и заспешил прочь шаркающей походкой смертельно уставшего человека. — Твою... — выдал Кроули витеевато и прочувствованно на забытой ныне Latina taberna[1] и щёлкнул пальцами, чудеся поверх щегольской военной формы белый халат. Планы изменились: госпиталю 4413 придётся теперь обойтись без капитана военно-медицинской службы Коули, но вот больнице святой Бригитты никак не миновать демобилизованного доктора Кроу... Окунувшись в больничную рутину, Кроули потерялся во времени почти сразу: пациенты шли один за другим, как на конвейере — температуры, травмы, снова температуры; кашель, травмы, неудачные попытки суицида, и опять температуры... Опомнился он только, когда время перевалило за девять вечера и поток больных и страждущих просто закончился, отсечённый закрытыми воротами и запертыми дверями. Уставшие как ездовые лошади доктора медленно разбредались: кто по домам, кто по этажам — дежурить в отделениях. Доктор Фелл, естественно, остался. Вместо заболевшего врача. И, как легко выяснил Кроули — всегда оставался на подмены, забывая о времени и сне. Вот и сейчас он пошёл не в ординаторскую, где ждал остывший ужин, заботливо присланный ему больничными поварами, а на обход. — И снова здравствуй, ангел! Разрешишь составить компанию? Хоть посмотрю, где здесь что! — Кроули? Что ты здесь... — Азирафель оборвал сам себя и безнадёжно махнул рукой. — Дурацкий вопрос. Кого решил искусить? — Пока только тебя. — Эдемский Аспид прибавил шагу, легко обгоняя собеседника и ловя взгляд потускневших, словно подёрнутых патиной, глаз. Азирафель фыркнул и покачал головой в притворном огорчении. — Шесть тысяч лет прошло, а тебе всё неймётся! — Придерживаюсь традиций, знаешь ли, я теперь тоже с недавних пор консерватор, ты же влияешь на меня, вот!— Кроули... — Что? — Прекрати, пожалуйста, я адски устал. — Так и я о том же! — обрадовался демон. — Ты соглашаешься на отдых и ужин, а я смотрю твоих больных! Ответом искусителю стал тяжёлый пристальный взгляд. — Кто? — В смысле? — На лице демона отразилось неподдельное изумление. — Извини, — виновато потупился ангел. — Я, грешным делом, подумал... — О! Ты об этом! — Кроули изобразил оскорблённую невинность — но, не получив отклика на шутку, резко посерьёзнел. — Я так не работаю, ангел, ты же знаешь! К тому же у нас Соглашение. Забыл? — Нет, но... Впрочем, неважно: я извинился, и мы уже пришли. — Ангел толкнул дверь с табличкой "Изолятор". — Вот именно — мы! — согласился демон, просачиваясь в палату следом за эфирным и плотно прикрывая за собой дверь. — Ты бёрешь правых, я — левых... И замер, ошеломлённый увиденным. Только с языка сорвалось ругательство куда древнее приснопамятной Latina taberna. — Ангел... Это... это... — наконец отмер Змий, попытавшись перейти на современный английский. — Да, это испанка[2]. У тех, кто пережил химическую атаку в Армантьере [3]Азирафель медленно шёл по палате среди беспокойно спящих людей, поочерёдно касаясь каждого кончиками едва заметно светящихся пальцев. — И пока что всё это — их маленький шанс вернуться домой. — Но... но... Тебе же нельзя — чудеса в таких масштабах!— А их и нет, Кроули. Иначе меня давно бы отозвали... для беседы. Азирафель улыбнулся, и от этой улыбки кровь человеческого тела Кроули едва не застыла прямо там, где текла: ангел только что подтвердил худшие его опасения — чтобы избежать неприятностей с начальством, эфирный не чудесил, он безоглядно делился с людьми силами своей сущности.— Ты... — Демон зябко повёл плечами. — Азира, тебе нужно отдохнуть. Правда.— Спасибо, Кроули, но я должен им помочь. Я взял на себя обязательства и ответственность. — Ну так давай эти обязательства и ответственность сюда — я подержу, делов-то! — фыркнул демон, медленно двигаясь вдоль коек и оценивая состояние теперь уже своих пациентов, провожаемый пристальным взглядом "доктора Фелла". — Давай, ангел, соглашайся, не тяни время! — Ты уверен, что это удобно? — Неудобно спать на потолке, — с мягким смешком ответил Змий. — Одеяло спадает. Остальное — ерунда! И потом, я всё ещё MD[4], если ты забыл. Так что сядь в углу и не отсвечивай. В смысле — отдохни. Лёгкий щелчок пальцами материализовал копию любимого кресла доктора-букиниста. — Давай-давай, не тормози!— Кроули... — Век Рая не видать! Губы Азирафеля знакомо дрогнули, но улыбка так и не расцвела. Ангел тяжело опустился в кресло и вытянул ноги с тихим вздохом не то облегчения, не то боли. — Азира? Ангел не ответил: он спал. В кои веки за шесть тысяч лет! Поколебавшись, Кроули осторожно укрыл его начудесенным пледом и принялся за работу. Через пару-тройку часов целительской деятельности Змий понял, что устал, а к моменту, когда закончил с последним пациентом в палате, уже был готов... да он сам не знал — к чему и на что. Но уж точно не к тому, чтобы будить Азирафеля. — И как ангел всё это выдерживает? — буркнул он, выходя в коридор и осторожно прикрывая дверь. И почти сразу столкнулся с дежурной медсестрой. — Доктор Кроу, вы не знаете, где доктор Фелл? — Я за него. Что случилось? — Доктор Твист требует его присутствия в приёмном. — Доктор Твист требует? Впрочем, не к вам вопрос. Просто проводите меня к нему... пожалуйста. Ад свидетель, от начала времён Кроули всегда старался быть любезным с врачами и их помощниками, оправдываясь тем, что "они и так познали ад ещё при жизни", но его тон испугал сестру милосердия так, что бедная женщина почти побежала по коридору и, распахнув дверь, указала на ожидавшую коллегу:— Сестра Хэмптон вас проводит. — Да где этого Фелла черти носят?! — услышал демон ещё на дальних подступах к приёмному покою. — Здесь одному не справиться, а он шляется не пойми где! Кроули не вошёл — ворвался в смотровую, где на кушетке задыхался и корчился человек со стремительно синеющими губами. В тёмных глазах плескалась паника, а в небольшой с виду ране на груди то вскипала, то проваливалась внутрь бордовая кровь. Услышав шаги, ругавший Азирафеля человек резко и с явным облегчением обернулся, а воздух сотрясло гневное:— Доктор Фелл, где вас черти носят?! Здесь больной со спонтанным пневмотораксом[5], а вас с собаками искать прихо... дит... ся... — закончил скандалист явно не так экспрессивно, как собирался, увидев выражение лица оттолкнувшего его в сторону "доктора Кроу". — А где Фелл? Сестра Хэмптон, я вас за кем посылал?! Вы что... — Идите, Мэри, — с пугающей мягкостью в голосе оборвал смертного Кроули, плотно накрывая ладонью одной руки пузырящуюся кровью и воздухом рану, а чуткими пальцами другой — ощупывая и простукивая грудную клетку пострадавшего и незаметно чудеся. — Вы свободны. Мы здесь сами справимся с клапанным пневмотораксом, не так ли, господин Твист? — Со всем почтением, доктор, я бы осталась помочь, если позволите, — возразила Мэри, быстро раскладывая на манипуляционном столе необходимые для плевральной пункции инструменты. — Согласен, так будет лучше, — кивнул Кроули, жестом указывая место будущего прокола грудной клетки, чтобы медсестра могла его обработать. — Твист, дайте парню кислород и закройте рану — да хоть бы рукой! — мне сейчас понадобятся обе мои. — Как вы смеете... — задохнулся от возмущения врач, низведенный до уровня ассистирующего студента. — Тогда пошёл вон, — с вежливостью, от которой по спине у всех поползли ледяные мурашки, сказал демон, беря с поданного лотка иглу Дюфо[6]. Конечно, Твист пожаловался. Конечно, на Азирафеля. Конечно, ангел расстроился и демону пришлось пообещать, что в следующий раз он никогда, и вообще... Маленький договор скрепили торопливый утренний кофе и десерт из "Ритца", а потом они оба ухнули в новый день, как с обрыва — в штормовое море.Когда стемнело и приём был окончен, Кроули обнаружил Азирафеля за письменным столом в кабинете по соседству. Демон вежливо постучал по косяку двери, привлекая внимание. — Ангел, ты свободен?— Ещё нет, — Азирафель, не сдержавшись, отложил перо и устало потёр ладонями покрасневшие глаза. — Нужно закончить лист назначений и... Его прервал тихий щелчок пальцев в унисон с категоричным:— Уже закончил. Давай, ангел, идём — нас ждёт шикарный ужин! Ангел взял документы, пролистал, бегло проверив начудесенное. — Ох, дорогой мой, спасибо. Но, право, не стоило... — Ещё как стоило! Холодный жюльен просто невозможен — только выбросить. — Демон нетерпеливо дёрнул шнур выключателя, гася настольную лампу. — Так что давай поднимайся быс... Ангел! Он успел поймать эфирного у самого пола, уберегая белокурую голову от удара о каменные плиты, лихорадочно зашарил рукой по шее, попутно расстёгивая галстук и ворот рубашки... Наконец в пальцы толкнулся слабый частый пульс. Жив! — Пернатый идиот! — выдохнул Кроули, поднимая Азирафеля, оказавшегося неожиданно лёгким, на руки. — Кретин упёртый! Хрена с два ты у меня сдохнешь! И переместился в Мейфэйр. ...Рядом с ангелом всегда было уютно. Сколько Змий Эдема себя помнил, Азирафель словно окутывал всех вокруг мягким ненавязчивым теплом, избавляя от боли, печали и разочарования. Сейчас демон не чувствовал ничего — даже тени ангельского присутствия, хотя вот он, Азирафель, лежит в заполненной горячей водой ванной, а ладонь самого Кроули поддерживает его запрокинутую голову над поверхностью этой самой воды. Ситуация дикая, конечно, но ничего другого, чтобы помочь эфирному, демон придумать не смог: впервые за всё время их шеститысячелетнего знакомства исцеление земной оболочки ангела ничего не дало. Он просто замер где-то между жизнью и небытием, холодный и безучастный, словно кусок древнего антарктического льда. Исцеляя людей в обход запретов на чудеса, чёртов ангел выжал из своей сущности подчистую не только силы, но и благодать, и теперь слабый трепетный огонёк её робко тлел, готовый погаснуть от любого пустяка, неспособный ни защитить, ни согреть даже самого ангела... И было совершенно непонятно, что с этим делать. Кроули осторожно подогрел стремительно остывающую воду и прикоснулся тыльной стороной ладони к бледной щеке ангела. Теплее она не стала, холоднее, впрочем, тоже — уже хорошо! Значит, есть шанс. Значит, нужно продолжать согревать эфирного, пусть и такими варварскими методами. Вот если бы Кроули мог напрямую поделиться с Азирафелем энергией своей сущности! Но это слишком рискованно — они ангел и демон... Хорошо уже то, что горячая ванна с лавандой и эвкалиптом смыла с ангела не только въевшиеся запахи больницы, но и эфемерную грязь боли и отчаяния, и демону удалось удержать его по эту сторону бытия. Просить о помощи Рай? Не смешите. Если бы они хотели помочь, то отменили бы свой дурацкий лимит на чудеса ещё четыре года назад, когда вся эта мясорубка только набирала обороты! Но нет, они только прислали предупредительную служебную записку, безжалостную в своей лаконичности. Непогрешимые засранцы! Вновь подогрев воду, Кроули осторожно переложил голову Азирафеля с одной ладони на другую, потряс рукой, возвращая онемевшим от напряжения пальцам чувствительность. Вот не зря так муторно было ему последние недели, чуял змеиный хвост неприятности! Надо было раньше с фронта линять, глядишь — ангел был бы целее. Но что уж теперь... Ресницы ангела едва заметно дрогнули — человек бы и не заметил! — а Кроули напрягся, прислушиваясь к ощущениям, осторожно коснулся пальцами чужого виска. Так и есть, кожа едва заметно потеплела, а пульс на височной артерии стал отчётливее. — Ну, с-с-лава Са... Бо... кому-нибудь! — боясь сглазить, прошептал демон. — Возвращайся, Азирафель, у меня есть три бутылки белого вина из Ливадии урожая 1891 года, и они твои! И "Октоих" подарю, тот самый, 1490 года, на досках печатанный... Ты только возвращайся, хватит уже, а? Прошло ещё долгих полчаса, прежде чем Эдемский Аспид рискнул перенести так и не пришедшего в сознание пациента на кровать, начудесив ему тёплую пижаму и завернув в мягкое войлочное покрывало. Потом для верности ещё и пледом шерстяным укрыл, устроившись рядом и время от времени касаясь то медленно розовеющей щеки, то виска, где размеренно билась тонкая ниточка пульса.Идиллию испоганил Хастур. Появился на лестнице в три часа ночи, распространяя миазмы серы, канализации и недовольства. Едва почуяв знакомую ауру, Кроули вымелся на площадку парадного, успев загородить собой дверь прежде, чем посланник Ада коснулся звонка. — Хастур! Какая встреча! Чем обязан такой чести? — Ты опять забыл протокол, Кроули? Слава Сатане! — Слава Сатане! Так чем обязан? — Ты... Погоди-ка! — тёмные, как полярная ночь, глаза герцога удивлённо округлились, взгляд стал пристально-жёстким, рождая неприятную ассоциацию с наведённой на цель гаубицей. — От тебя благостью разит, как от священника! И... Кроули, ты... ты... — Да, — ухмыльнулся демон нагло и самодовольно, включая режим "пан или пропал". — Да! И ты почти испортил мне всю малину! Я столько времени потратил, столько сил, и вот теперь, когда всё на мази, появляешься ты и всё мне портишь!— Ты склонил к греху... — Увы, пока не совсем! Потому что кое-кто пришёл как раз тогда, когда дело практически дошло до постели...На лице Хастура отразилось недоумение:— Кто пришел? — Ты! Ты пришёл, ко мне! Когда я почти уже... — Кроули многозначительно выгнул бровь и оскалился в бесстыдной ухмылке. — Хастур, герцог мой, или быстро говори, что тебе от меня надо, и уходи — или рыбка сорвётся с крючка! Если уже не сорвалась. Такое искушение очень тонкая работа, знаешь ли... — Ты... Там... — Да! И время идёт, Хастур! — почуяв слабину, всё решительнее давил Кроули. — Если клиент опомнится, то второго шанса уже не будет! — Ладно, заканчивай искушение и не забудь представить отчёт! — Как скажете, мой герцог, как скажете! Сарказма, так и бурлившего в голосе Кроули, потрясённый Хастур не уловил, и благосклонно (хотя и нервно) кивнув, исчез туда, откуда пришёл. Кроули выдохнул и вернулся в квартиру. Ангельское присутствие, пусть и едва-едва уловимое, он почувствовал сразу. И обрадовался так, что задрожали колени и срочно пришлось к чему-нибудь прислониться. "Что-нибудь" оказалось дверным косяком на входе в спальню. Постояв так с минуту и успокоившись, Змий подошёл к постели и, распутав войлочно-пледный кокон, осторожно коснулся тёплых — уже тёплых! — пальцев своего ангела. — Знаешь, Азирафель, с прискорбием сообщаю, что твоя медицинская деятельность окончена, — с кривой улыбкой сказал демон, снова укутывая ангела в меховой кокон. — И повторю это, когда ты, наконец, очнёшься. * * *Азирафель то проваливался в муторное нечто, то балансировал на грани сна и реальности, открывая глаза и обводя ничего не понимающим взглядом тёмные стены. В такие минуты гладкий фарфор касался губ — и он глотал что-то приятно-горячее, подбадриваемый знакомым голосом, и где-то глубоко внутри оживало ласковое тепло. А ещё он чувствовал, как время от времени его тела касаются чьи-то руки, разминая и растирая застывшие мышцы, а все вокруг заполняют запахи камфоры и лаванды, и маленький приятный пожар разгорается на коже, согревая его всего целиком. А однажды где-то рядом прозвучало тихое и горькое "Глупый ты ангел, что же ты с собой учинил..." — и Азирафель отчаянно потянулся к этому знакомому печальному голосу, пытаясь успокоить, загладить неведомую вину... И таки дотянулся. * * *Когда ангел вздрогнул, едва не выскользнув из кутавших его в плед рук, Кроули не на шутку перепугался и отчаянно прижал эфирного к себе, шаря взглядом по комнате, ожидая увидеть знакомый угловатый силуэт... А секунду спустя он скорее угадал, чем услышал тихое "Кроули?" и медленно разжал руки, подхватив Азирафеля под спину и придерживая голову. — Азира, ты вернулся...— Прости, я, кажется, тебя обидел, — взгляд ангела был полон вины и сожаления. — Ты вернулся... — еле слышно повторил Кроули, не смея поверить своему счастью. — Я... Прости, мой дорогой, — Азирафель сам толком не знал, за что извиняется, но чувствовал, что должен. — Ангел. Не надо. Просто не делай так больше, не вычерпывай себя до дна. Я... я не хочу терять... — Хорошего собутыльника, — обезоруживающе улыбнулся Азирафель, — я понял. — Ты идиот. — Конечно. — Кретин. — Не спорю. — Ты... — Разумеется. — Ангел, ты просто невозможен! — рассмеялся Кроули, наконец-то сбрасывая с души гнёт последних двух дней. — Спасибо, мой дорогой, я польщён. — Как ты смотришь на искушение завтраком? — Я бы искусился, — улыбка Азирафеля стала мечтательной и грустной, — но боюсь, поход в "Ритц" мне сейчас не по силам. — Ой, ангел, я тебя умоляю! — насмешливо фыркнул Змий, устраивая подопечного на подушках. — Чего бы ты хотел? Блинчиков? Азирафель неуверенно кивнул. Кроули исчез, а через несколько минут вернулся с маленьким, сервированным на одного, столиком, который поставил перед эфирным прямо на кровать. — Приятного аппетита, ангел. Париж прислал тебе привет! — Ох, дорогой мой... — Просто получи удовольствие, Азира, — и довольный демон убрал клоши, наблюдая, как туманится взгляд Азирафеля от поистине райских ароматов свежайших французских блинчиков и круассанов. Ради такого действительно стоило — и не единожды! — пересечь Ла-Манш! — Ешь, ангел, а то остынет, — улыбаясь, посоветовал Кроули, чудеся себе кофе. И посланнику Небес ничего не осталось, кроме как последовать совету. В конце концов это был его первый — за шесть тысяч лет! — завтрак в постели.____1 Latina taberna — "кухонная латынь" или, точнее, латынь таверн, весьма проста и предельно понятна, примерно как русский кабацкий матерный ;-)2 Испанка — Испа?нский грипп или ?испа?нка? (фр. La Grippe Espagnole или исп. La Pesadilla) считается самой массовой и смертельной пандемией гриппа: января 1918 года по 1920 год ею заразились не менее 550 миллионов человек (около 30 % населения планеты). Число умерших по разным источникам составило от 17 млн до 50 млн человек (по некоторым другим источникам — 100 млн); большой разброс объясняется тем, что на эти годы пришлись Первая мировая война и несколько революций, так что статистика хромала. 3 Химическая атака в Армантьере — 7-8 апреля 1918г Германские войска произвели артиллерийскую подготовку (главным образом ?бризантным снарядом с жёлтым крестом?), чрезвычайно сильно заразив ипритом фланги наступления: Армантьер (правый) и местность южнее канала Ла-Бассэ (левый). А 9 апреля ураганному обстрелу ?разноцветным крестом? подверглась полоса наступления. Обстрел Армантьера оказался настолько действенным, что иприт буквально тек по его улицам. Англичане без боя покинули отравленный город, однако и сами германцы смогли войти в него только через две недели. Потери англичан в этом сражении отравленными достигли 7 тыс. человек. (Михаил Васильевич Супотницкий — кандидат биологических наук, "Забытая химическая война 1915-1918 гг. III. Применение химического оружия в операциях Первой мировой войны")4 MD — Доктор медицины (от английского Doctor of Medicine, M.D.) — высшая академическая степень, которая присуждается выпускникам докторантуры, получившим специальность терапевта или хирурга.5 Спонтанный пневмоторакс — это проникновение воздуха в плевральную полость из окружающей среды вследствие нарушения целостности поверхности лёгкого. На вдохе воздух поступает в плевральную полость, на выдохе — выходит; клапанный пневмоторакс возникает в случае образования клапанной структуры, пропускающей воздух в одностороннем направлении, из лёгкого или из окружающей среды в плевральную полость, и препятствующее его выходу обратно. В результате этого механизма плевральная полость заполняется воздухом, как шарик — гелием, и лёгкие перестают дышать.6 Игла Дюфо — длинная (15-20 см) металлическая игла, которая относится к хирургическим инструментам. Применяется для прокола различных полостей организма и взятия из этих полостей содержимого. Например, можно пунктировать (проколоть) плевральную полость (вокруг лёгких). Когда конкретно она была изобретена, выяснить не удалось, но в фильме "Лондонский госпиталь" (речь о событиях 1907г) она несколько раз мелькнула.