Глава 4 (1/1)
***Пощечина несколько отрезвила Николаса, но расписаться в собственной глупости или даже осознать, что это было, он не успел: появился Андрес Сото.- Добрый день, сеньор Корнехо-Мехия, - засиял он, улыбаясь во все тридцать два зуба.- Очень добрый, - процедил Николас в ответ.- Ну что вы, Николас, - протянул Сото, типа дружески разводя руками. - Ко всему в жизни нужно относиться философски.― Я вам не Николас, ― ответ прозвучал грубо, но по-другому не получалось. ― Обращайтесь ко мне в официальной форме. Что вам нужно?― Спокойствие, Николас, спокойствие, ― ухмыльнулся Сото, игнорируя просьбу. ― Вы, должно быть, в курсе, что в следующем году нам предстоят президентские выборы? Думаю, вашей фирме было бы очень кстати поддержать предвыборную кампанию моей партии.Мысли у Николаса резко стали матерными.― А с чего вы взяли, что я соглашусь на это?― У меня достаточно весомых аргументов, ― Сото продемонстрировал черную папку. ― Это же ваша подпись, верно?Конечно, Николас и во сне бы узнал эти бумаги. Черт его дернул тогда отдать их Наталье. Забрал бы с собой домой, и не было бы проблем. Однако этот Сото похоже рехнулся, ведь в этой папке могила не только для компании Корнехо-Мехия, но и этому хмырю тоже.― Узнаю, ― согласился Николас. ― Только вам от обнародования этих бумаг такая же польза, как и мне.― А вот и нет, ― ответил Сото. ― Моей подписи здесь нет нигде, зато ваша мелькает достаточно. И кажется, на глянцевых страницах ваш почерк будет выглядеть еще красивее.Николас туманно смотрел на этого самодовольного нахала и пытался сообразить, во что же он опять вляпался.***Рамиро остановил машину за два квартала от оранжереи.― А теперь мы пойдем пешком и будем думать, что сказать твоей жене, ― заявил он, внимательно глядя на Франко.― Рамиро… ― Франко покачал головой. ― Я не понимаю, что со мной происходит. Я не имею права рассказывать Селесте о том, что случилось, но я просто не в силах обманывать ее… Что мне делать, друг? Что мне делать?..― Селеста должна все знать, ― Рамиро взял Франко за руку и прямо-таки вытащил из машины. ― Пойми, ложью ничего не решить. Селеста намного сильнее, чем ты думаешь. Когда она узнала правду о своем отце, и думала, что она ― твоя сестра, она нашла в себе силы оттолкнуть тебя как любимого и приблизить как брата. Я мало чего понимаю в человеческих отношениях, но я знаю тебя и знаю ее.― Неужели ты не понимаешь, Рамиро! ― закричал Франко. ― Я умираю! Ты сам все слышал. Рак. Опухоль мозга. У нас нет и никогда не было будущего! Мы все время хотели переупрямить судьбу, но она оказалась сильнее нас…― Франко, я тебя прошу, не говори глупости! Ты обязан рассказать все Селесте, сейчас она должна быть с тобой!Франко остановился и посмотрел на Рамиро взглядом, полным отчаяния.― Селеста беременна, ― признался он. ― Я ничего не могу сказать ей…Рамиро потрясенно покачал головой и закрыл глаза. Ну и ситуация… И он опять не может ничего сделать, кроме как в очередной раз врать и пытаться делать это убедительно.― Хорошо, хорошо, ― развел он рукам. ― Я во всем поддержу тебя, ведь ты мой друг. Только объясни, что же мы все-таки скажем Селесте?Франко закусил губу и виновато посмотрел на Рамиро.― Надо, чтобы она возненавидела меня, ― ответил он. ― Я должен убить ее любовь ко мне.***Антонелла ворвалась в дом Паулы на той же волне ярости, что и выбежала из особняка. Окинув взглядом свою подругу, Паула не стала задавать вопросов, просто усадила Антонеллу в кресло и вручила ей чашку с кофе.― А теперь рассказывай, ― потребовала она. ― Эпитеты в адрес Николаса можешь опустить.― Нет, ну ты только подумай, ― все еще злясь сказала Антонелла. ― Я пришла к нему, чтобы показать первые фотографии нашего ребенка, но я даже не успела и рта раскрыть, как он наговорил мне кучу гадостей.― И ты, конечно же, заткнула ему рот пощечиной?― А что мне оставалось? Он на меня накричал, и даже заочно обидел Феде!― Даже так? ― Паула слегка нахмурилась. ― Антонелла, если я не ошибаюсь, для Николаса ты и сын ― это все, и если он нагрубил тебе и сказал какую-то ерунду про Феде, то надо было выяснить, что случилось, а не разукрашивать его милую мордашку.― Паула… ― Антонелла жалобно посмотрела на подругу. ― Кажется, я полная дура…― Ну мне не кажется, ― ответила Паула. ― Я в этом уверена.― Так что же мне делать?― Для начала ― помириться с Николасом, показать ему снимки с УЗИ в качестве извинения. А потом… я думаю, вы сами знаете, что делать потом.― Паула, я его очень люблю, ― призналась Антонелла. ― Но иногда мне хочется его просто придушить.― Уверяю тебя, ему тоже, ― улыбнулась Паула. ― У вас обоих столько энергии, что вы могли бы перевернуть весь мир. Может вам попробовать достать Луну с неба?― Я же серьезно…― Я тоже. Знаешь, дорогая, раз у вас столько эмоций, я могла бы подыскать для вас поле деятельности.― Просто я ― несостоявшаяся актриса, ― вздохнула Антонелла. ― Но кроме семьи Корнехо-Мехия мне больше негде было играть. А Николас…― А Николас вот-вот сделает самую большую глупость и ударится в политику. Но я не дам вам зарыть таланты в землю. Жду вас завтра в моей студии, и только попробуйте придти не вместе!Антонелла улыбнулась этому ультиматуму, и подруги обнялись.***Рамиро остолбенел и тупо уставился на друга.― Ты сошел с ума? Что ты несешь?― Я серьезно, Рамиро, ― тон Франко не давал возможности ни для каких возражений. ― Селеста должна разочароваться во мне.Рамиро замолчал на целую минуту.― Да… ― наконец выдавил из себя он. ― Все-таки надо было позволить врачу оставить тебя в больнице. Ты сам-то понимаешь, что ты говоришь???― Да, понимаю, черт возьми, понимаю! ― закричал Франко с непередаваемой болью. ― Но я не смогу вынести ее слез у моей постели, когда я буду не в силах пошевелиться и связать двух слов!!! Пусть лучше она считает меня предателем, бабником, негодяем, но не видит, как я превращаюсь в растение!!!Шок Рамиро сменился праведным гневом. Он схватил Франко за грудки и несколько раз хорошенько встряхнул.― Прекрати пороть чушь! ― тоже на пол-улицы гаркнул он. ― Перестань сейчас же!Внезапно Франко побледнел и почти свалился на тротуар.― Франко, что с тобой? ― испугался Рамиро. ― Тебе плохо?..Франко поднял на друга свои большие печальные глаза и тихо ответил:― Селесте будет больно разочароваться во мне. Но моя смерть убьет ее…И Рамиро знал, что это правда.