1 часть (1/1)

Как много вечеров Харуна Масаки проводил за рабочим столом, пытаясь сложить в строчки капризные слова? Он не смог бы сказать даже приблизительно. Вначале это казалось забавным, потом интересным, но постепенно стало сложным. После какого-то неизвестного ему рубежа и вовсе - невозможным. Он терял что-то важное. Терял часть себя. Забывал, каков вкус успеха, звучащего в криках фанатов, горящего в свете рампы, нежно переливающегося в музыке. Стало пусто. Не осталось ничего, что позволило бы написать хоть одну новую песню. Тишина и пустота. Тогда он нашёл в себе силы уйти. Не попрощаться с фанатами, нет. Просто уйти. Раствориться в прохладной дымке тумана, окутавшего Токио в то утро, когда он принял такое решение. Позади осталась только музыка, в которой навсегда была заключена часть его души. Постепенно начинали выцветать буквы некогда звучного псевдонима - Клаха. Сначала исчез Темный принц, теперь пришла его очередь. Больше нечего было сказать. Он не видел, он не чувствовал. Пустота и тишина. Оказавшись один на один с жизнью, в которой он был лишним, пришлось поломать голову. Слишком долго Харуна, просто Харуна, жил музыкой. Он часами бродил по городу, пытаясь отогнать пустоту и тишину, заполнивших все внутри. День за днём ничего не менялось. Он возвращался домой, падал на развороченную во время очередной бессонной ночи кровать, чтобы утром встать и снова идти, куда глаза глядят. Бессмысленно. Бесцельно.Ноги принесли его к университету, куда он когда-то поступил и даже проучился недолго, пока окончательно не нырнул в музыку. Может, это была Судьба? Харуна в неё не верил, но счёл такое совпадение знаком. Дни замелькали пестрой лентой, в которой уже не было места праздному шатанию по улицам. Были только занятия, курсы, снова занятия. Поступление пролетело мимо. Очнулся Харуна только обнаружив себя в аудитории на одной из пар по профильному предмету - праву. Юриспруденция оказалась той самой отдушиной, которой ему не хватало, чтобы снова начать дышать. Он находил успокоение в заданиях, лекциях, семинарах. Вот только не представлял, что будет делать со своей жизнью дальше. Зачем он вернулся в университет?Та самая Судьба, в которую Харуна по-прежнему не верил, будто ждала этого вопроса. И со всем своим природным коварством ответила ему. В его жизни на полтора часа появился полковник Рендалл Сильвер, преподаватель уголовного права по обмену с каким-то британским университетом. После окончания занятия Харуна столкнулся с ним в холле корпуса. ?Из вас вышел бы прекрасный прокурор, — сказал ему тогда полковник Сильвер. — У вас очень правильные глаза?, — он по-своему расценил удивленный взгляд Харуны. Ещё долго пришлось ломать голову, что означали те слова. Если это была подсказка Судьбы, в которую Харуна отказывался верить, то она была как-то уж слишком очевидной. Он не был бы собой, если бы не сделал наоборот. Поэтому после выпуска устроился в коллегию адвокатов. Поначалу даже нравилось, дела шли более чем удачно. Сложнее стало, когда адвокат, при котором он был помощником, стал брать его с собой в зал суда. Харуна чувствовал себя не на своём месте, появлялось настойчивое желание забросить работу и спрятаться. Совсем невыносимо становилось, когда наставнику улыбалась удача, и он выигрывал дело. Тогда-то раз за разом всплывали в памяти слова полковника Сильвера: ?Из вас вышел бы прекрасный прокурор?. Наваждение проходило, стоило хотя бы оказаться в коридоре. Это вызывало раздражение, но не более. Оно хотя бы разгоняло тишину и пустоту, которые периодически напоминали о себе бессонными ночами. Тогда Харуна часами лежал, глядя в потолок новой квартиры, после очередного переезда. Он ворочался, комкал одеяло и думал, правильно ли поступил, когда ушёл со сцены. С другой стороны, он же не прощался. Он мог вернуться. Мог. В такие ночи он садился за письменный стол, пытался написать хотя бы несколько строк, но к утру понимал - бесполезно. Болела голова, уставали глаза, но работа оставалась точкой мироздания, куда надо было идти, чтобы не блуждать опять по улицам. Круговорот начинался сначала. Так бы и продолжалось дальше, если бы не один злополучный день, не предвещавший, как водится, беды. У Судьбы, в отсутствии которой Харуна начал постепенно задумываться, был заготовлен Роял-флэш. Аккурат в первый день Ханами в коллегии адвокатов появилась Танака-сан. Полная женщина в дорогом пальто и с маленькой собачкой, любопытно разглядывавшей окружавших ее людей из хозяйской сумочки. Харуна, отходивший по делам наставника, застал только конец ее беседы с наставником.— Я надеюсь на вас, сенсей, — надменно кивнула Танака-сан, уже стоя на пороге кабинета. — Ой, а кто это у вас тут? — она заметила Харуну, бесшумно прошедшего в кабинет. — Мой помощник, Харуна Масаки. Не беспокойтесь, он надежный молодой человек, только не очень уверенный. Привыкает, — посетовал наставник.— Подумать только, как на Клаху похож! — всплеснула она руками. — У меня дочка его обожает. Харуна почувствовал, как стены зашатались, а земля ушла из-под ног. Нет, выступать без грима было интересным опытом, но теперь сулило некоторые трудности. Он не хотел быть узнанным. Собирался же исчезнуть! Почему он до сих пор оставался в Токио? Что держало здесь? Ничего. Решительно ничего. Нельзя было допустить, чтобы ещё кто-нибудь узнал. Нужно было совсем не оставить после себя следов. До тех пор, пока Клаха не забудется, или не развеются тишина и пустота. Не сбрасывать же со счетов и такой вариант. А пока ему необходимо исчезнуть. Харуна едва дождался ухода Танаки-сан и написал заявление об увольнении. Внятно объяснить причину наставнику не удалось. Жаль, он искренне заболотился о нем. Но выбора не оставалось. Бежать. Подальше из Токио. Пока надоедливая Судьба, которая показалась Харуне врагом, ещё что-нибудь не выдумала. Сбежать, впрочем, он не успел. По дороге домой пришлось зайти в кафе с жизнеутверждающим названием ?Яркие краски? для того, чтобы хотя бы не вымокнуть под ливнем. Тучи нагнал поднявшийся к обеду ветер - утром на небе не было ни облачка. Как и ожидалось, все столики оказались заняты. Харуна тоскливо обернулся к прозрачным дверям. Дождь, будто издеваясь, только усилился, поднимая в успевших собраться лужах крупные пузыри. Решив, что потревожить кого-нибудь будет все же лучше, чем лечиться от простуды потом, Харуна прошёл вглубь кафе. На его удачу столик в углу у окна занимал только один парень. Ждал кого-то? Нет, как выяснилось позже. Он увлечённо писал что-то в толстом блокноте, серьезно вглядываясь в экран планшета. То и дело сдувал падавшую на глаза светлую чёлку. — Прошу прощения, — негромко начал Харуна. Все же мешать было крайне невежливо. — Могу я присесть? Парень, европеец при ближайшем рассмотрении, оторвался от планшета, привычным движением снимая очки, и удивлённо посмотрел на него. В глазах, синих-синих, читался невысказанный вопрос. Он не слышал, что ему говорили, или не понимал японский? — Да, пожалуйста, — выдал он, когда Харуна уже собирался повторить то же самое по-английски. Закрыл планшет, положил его поверх блокнота.— Не хотел мешать, честное слово. Дождь застал по пути домой, — зачем-то принялся оправдываться Харуна. Он неожиданно неуверенно чувствовал себя под внимательным взглядом синих-синих глаз. — Дождь сегодня и впрямь разыгрался не на шутку, — поддержал его парень, бросив короткий взгляд в панорамное окно. — Я думал, что мне не понадобятся тёплые вещи, пока я здесь. Зря.— Вы не местный, — констатировал Харуна. — Да, — неуверенно кивнул он. — Приехал по обмену, — он задумался ненадолго. Нахмурился, будто вспоминая что-то. — Прошу прощения, забыл представиться. Лео Кросс, — он протянул руку. — Харуна Масаки, — ответил на рукопожатие Харуна. Он не собирался знакомиться. Да и извиняться надо было ему. Он же подошёл. Лео Кросс, британец. Студент психологического факультета одного из престижных лондонских университетов, амбициозно стремившийся к работе судебным психологом. Харуна и представить не мог утром первого дня Ханами, насколько быстро этот парень займёт большую часть его жизни. Он пробрался в душу и расположился там так правильно, будто недостающий кусочек пазла встал на место. Он не был простым человеком, нет. Он засыпал Харуну простыми вопросами, хотя с легкостью отвечал на любые сложные. Умел слушать других, почти не вмешиваясь. Придерживался мирного пути решения всех проблем. Остро реагировал, если это не получалось. Лео был тихим, неконфликтным, но серьезным до педантизма. Все должно было лежать на своих местах, происходить в определенном порядке, никаких отступлений.Он много читал. Иногда его можно было застать с самыми странными, на взгляд Харуны, книгами - ?Рабство Древнего Египта?, ?Особенности выращивания тыквенных растений?, ?Как починить проводку своими руками и не встретиться с Зевсом? и подобными. Потом, правда, содержание обязательно пересказывалось самому Харуне. Причём с горящими глазами, активной жестикуляцией и полным отрешением от реальности. Слушать Лео можно было бесконечно, и совершенно неважно, пригодится ли информация когда-нибудь.Харуна чувствовал, как постепенно растворялся в этом человеке. Он продолжал искать работу, каждый вечер спеша в кафе ?Яркие краски?. Неизменно за дальним столиком у окна с облегчением замечал склоненную над планшетом и блокнотом светлую макушку и счастливо выдыхал. Пришёл. И сегодня пришёл. Из взгляда Лео пропадали удивление и насторожённость при его появлении. Он улыбался все более искренне и открыто.Лео начал приходить к нему домой. Они долго сидели за столом или на небольшом диванчике и никак не могли наговориться. Правда, Харуне ещё перед первым визитом пришлось спешно убирать с видных мест все то, что могло бы рассказать о его прошлом. Если он что-то и забыл, то Лео не обратил на это внимания. Харуна привыкал, что он не один, что есть человек, которого он заинтересовал, хотя после ухода со сцены оборвал все прошлые связи, чтобы ничто не напоминало о былом. Было ново, но безусловно приятно. Умел Лео и удивлять. Однажды он позвонил и попросил подождать его дома. Харуна никуда и не собирался, поэтому позабыл уточнить, через сколько тот придёт. Решив, что это не было особо важно, он отправился в душ. Уже вытираясь, услышал трель дверного звонка. Быстро же - даже полчаса ещё не прошло. Наспех натягивая футболку, чтобы не смущать Лео, и просушивая волосы полотенцем, Харуна открыл дверь. А сам вернулся в ванную повесить полотенце. В коридоре нос к носу столкнулся с Лео. Про себя отметил лихорадочный румянец на щеках, или он был вызван холодным ветром? Глаза ярко блестели, даже приглушённый свет, лившийся из окна спальни, не мог их скрыть. Он периодически облизывал губы и хмурился, пытаясь решить что-то для себя. Харуна насторожился. А уж когда Лео заявил: ?Надо серьёзно поговорить?, и вовсе испугался. Все неприятные ситуации возникали с ним именно после этой фразы. Судьба, о которой Харуна несколько позабыл, затеяла новую игру. Только, похоже, уже не в покер, а в шахматы. — Конечно, — Харуна нашёл в себе силы кивнуть. Он чувствовал, как подкосились ноги и закружилась голова. Ждать чего-то хорошего не приходилось. Неужели дождался? Неужели придётся бежать и от него? Сделал попытку присесть на мягкий пуфик, удачно оказавшийся поблизости, но был остановлен жестом Лео. Происходящее нравилось ему все меньше. Что ж, неприятности можно встречать и стоя.— Масаки, я тут заметил и подумал, — он быстро заговорил и вдруг замолчал. Харуна шумно сглотнул. Очень нехорошее начало. — Масаки, вот Харкер должен был остаться с Дракулой. Они подходят друг другу. Харкер смелый, ответственный, но всего лишь человек, а Дракула сильный, свирепый воин, вампир. Они прекрасно смотрелись бы вместе.Харуна с трудом подавил нервный смешок. Очень серьезный разговор, безусловно. А то, что он сам чуть не поседел, это мелочи. Побочный эффект. Пора ли лечить нервы или ещё не время? Он улыбнулся Лео и сообразил, что позавчера тот как раз начал перечитывать ?Дракулу? Стокера, по его же словам, раз в пятнадцатый. — Я не так давно смотрел фильм. Относительно новый, но снятый под формат немого кино. Так вот там главный герой, который вместо Харкера, очень неплохо смотрелся вместе с Дракулой, — невозмутимо продолжал Лео. Харуна замер, не веря своим ушам. Рано он расслабился. Очень рано. Ламинат под ногами показался зыбучими песками. — Он на тебя был, кстати, чем-то похож, — выдал Лео, чем окончательно напугал Харуну. Он не знал, чем закончится этот разговор, но перспектива вырисовывалась весьма печальной - бежать. Только бы остаться неузнанным. Не хотелось никого посвещать в свою тайну. Хотелось забыть и сцену, и творчество. Хотя бы на время, пока тишина и пустота не оставят его в покое. — Они могли бы жить счастливо, — мечтательно закончил Лео. — Ты об этом хотел поговорить? — осторожно спросил Харуна. Он старательно пытался удержать лицо, чтобы не выдать свою тревогу. Похоже, что выходило плохо. Лео нахмурился и за плечи отвёл его к дивану. Да, присесть ему определенно не мешало бы. — Лео, они не могли быть вместе. Они оба любили Мину, — он спутанно помнил сюжет и тщательно подбирал слова. Голос периодически подрагивал. Горло то и дело сводило, приходилось прокашливаться. — Не понимаешь? — удивлённо посмотрел на него Лео. Харуна действительно не понимал. На что он намекал? Он все-таки догадался и ждал ответов на свои незаданное вопросы? Или что? — Масаки, вот смотри. Есть семечко, его сажают в землю, оно даёт росток, потом стебелёк и листики. Понимаешь? — Лео, — Харуна не смог сдержать стон. Нет, он не догадался. Но вот запутал окончательно. Расслабиться уже можно? Ещё немного и головная боль, медленно наползавшая от затылка, сделает его жизнь совсем невыносимой. — Можно без твоих аллегорий? Скажи прямо. Я не понимаю тебя. Сейчас совсем не понимаю, — почти умолял он. — Масаки, мы не так давно знакомы, — замялся Лео. Сложно было спорить с таким заявлением. Начало казалось уже не таким плохим. — Ты говорил, что в этом нет ничего такого, — он сделал неопределенный жест рукой, подумал немного, глубоко вздохнул. — Давай встречаться, а? — испытующе заглянул в глаза. Харуна легко рассмеялся. Сдержаться уже не получилось. Нервной дрожью уходило напряжение. Он уже навыдумывал себе всякого. А дело оказалось значительно проще. — Я не над тобой смеюсь, — помахал он рукой, заметив укоризненный взгляд Лео. — Ничего не имею против, но с одним условием, — он притянул его к себе и обнял. Только ощутив тёплую макушку под своей щекой, осознал, насколько замёрз. Нет, определенно нервы пора лечить. Так и до глупостей недалеко. — С каким условием? — глухо спросил Лео. — Никаких больше аллегорий! — строго погрозил Харуна ему пальцем. Ещё пара таких ?серьезных разговоров? и он точно будет весь седой. Ещё и заикаться начнёт для пущей убедительности. Лео тихо захихикал, видимо, согласился. — Садовод-любитель, — улыбнулся Харуна. — Садовод? — вдруг встрепенулся Лео и резво поднялся на ноги. — Сейчас! Никуда не уходи! — он выскочил в прихожую. Что-то с громким стуком упало. Раздалось непонятное шуршание. Вернулся он быстро. — Вот! Это тебе!Харуна растеряно смотрел на букет гардений, заботливо упакованный в хрусткий золотистый целлофан. Белые лепестки лежали один к одному. Иллюзорно хрупкие. Почти прозрачные. Невесомые. Перед глазами, как наяву, струился тяжелыми волнами белоснежный длинный плащ. Чуткий слух улавливал едва различимое поскрипывание чёрных перчаток. Нос ощущал специфический резковатый запах лака для волос. В памяти сами собой всплывали строчки: ?Gardenia Kimi no adokenai hitomi Itoshi Sono subete...?*Скучал ли он по Темному принцу? Вряд ли. Но чего-то важного в жизни определенно не хватало. Тогда, в то время, было всего так много, что он не успевал задумываться, что ему нужно. Он постоянно был занят. А теперь нашлось слишком много вещей, которые требовали внимания.Харуна ненадолго выпал из реальности. Очнулся, когда Лео, уставший держать букет на вытянутых руках, положил его ему на колени и присел рядом. В глазах плескалось волнение. — Спасибо тебе, — улыбнулся Харуна. — Давно мне не дарили цветов. Спасибо, — он сжал горячие пальцы Лео. Встречаться с ним оказалось просто. Остались те же уютные вечера, долгие прогулки и неспешные разговоры обо всем подряд. Бессонные ночи уже не были разбавлены бесплодными попытками выдавить из себя несколько строчек. Харуна поворачивался на бок и утыкался носом в макушку спящего рядом Лео. Тот сонно что-то бормотал, возился, кутаясь в одеяло, как в кокон. Неизменно вызывал улыбку. Все было правильно. Забывались проблемы, прошлое, не оставлявшее в покое, подергивалось тонкой паутинкой времени. С работой не ладилось. Харуна сменил несколько коллегий, но с каждым разом все больше чувствовал себя не на своём месте. Он был чужим, лишним. Опять.Приближалось лето. Пребывание Лео в токийском университете по обмену постепенно заканчивалось. Ему предстояло вернуться домой. Харуна не представлял, чем дальше будет заниматься, когда он уедет. Точно будет очень пусто, но не держать же его здесь. У Лео есть семья, друзья, учеба. Он сможет продолжать жить и без него. А Харуна перетерпит. Снова уйдёт с головой в работу. Найти бы ее только для начала.Он посмотрел на Лео. Тот сидел на подоконнике и увлечённо болтал ногами, сразу как-то растеряв всю свою привычную серьезность. Правая вперёд, левая назад. Правая назад, левая вперёд. Он вдруг остановился. Харуна заметил его загоревшиеся яркие глаза. Что он затеял на этот раз? Такое лицо было у него в тот день, когда он предложил встречаться и принёс первый букет гардений. С тех пор цветы почти всегда стояли в вазе на кухонном столе. — Лео, если у тебя созрел очередной серьезный разговор, то вспомни, что ты мне обещал, — напомнил Харуна. Ничего нехорошего он уже не ждал. Это же Лео. Он безопасен. Он ничего не знает, да и не интересовался никогда прошлым. — Никаких аллегорий! — решительно отмахнулся Лео и спрыгнул с подоконника. Лицо было такое, будто на него неожиданно снизошло озарение. — Поехали со мной в Лондон! — запальчиво выдал он. — Ээ, — выдать что-то более внятное Харуна сходу не смог. Мысли в голове обгоняли одна другую, слипаясь в неприглядный бесформенный комок. Нет, он неоднократно жаловался на проблемы с поиском работы, но так радикально менять место жительства не собирался. Хотя ещё не так давно хотел сбежать из Токио. Судьба, про которую Харуна вовсе позабыл, вернулась к своим коварным делишкам. — Что же я там буду делать, родной? — чересчур расслабленно спросил он, подперев щеку ладонью.— Как что? — удивился Лео. — Работать! — Кем? — Харуне правда было интересно дослушать, что он навоображал, что так впечатлился. Первая волна удивления схлынула, в руки взять себя было совсем просто. — Юристом. Ты же юридический закончил? — Закончил, — покладисто согласился Харуна. Игра начала его забавлять. Он мягко смотрел на решительного Лео, редко тот бывал таким. Его очень хотелось слушаться.— И диплом получил международный? — Международный. — И все. Поехали со мной в Лондон! — развёл руками Лео. — Фантастика, как ты говоришь, — рассмеялся Харуна. — Лео, мне нужна виза, нужно жилье и ещё много чего. Это небыстро. Да и потом другая страна, — он осекся, заметив, что уверенность Лео не уменьшилась ни на гран. — Ладно, английский я знаю. Это не будет большой проблемой, но все остальное.— Все остальное - решаемо. Небыстро, нелегко, но решаемо, — улыбнулся Лео. Как ни странно, он оказался прав. Все те трудности, которые якобы держали Харуну в Токио, на деле оказались просто отговорками. Они постепенно исчезали. Даже как-то подозрительно легко. Желание сбежать подальше неожиданно исполнялось. Хотя о нем уже давно никто не вспоминал. Слова полковника Сильвера неожиданно обернулись почти пророчеством. А вот выяснилось это уже в Лондоне. На новую съемную квартиру пришло приглашение на собеседование в только формирующийся полицейский департамент. Харуна не мог сообразить, когда посылал туда резюме и зачем. В конце концов, счёл такую мелочь малозначимой. Но на собеседование пошёл. И не прогадал. С ним недолго беседовал генерал в годах, будущий начальник, как он понял. И утвердил. Утвердил на должность судебного юриста. Не прокурор, конечно, но очень близко, учитывая организацию, интересы которой он будет представлять в суде. Судьба, в которую Харуна поверил, довольно потирала ручки. Жизнь постепенно налаживалась. Работа, похожая на предыдущий десяток, но все же другая, доставляла удовольствие. Он смотрел на судебный процесс под другим углом и получал удовольствие, слушая очередной приговор. Так было правильно. Ещё лучше было только возвращаться домой, в служебную квартиру, где нередко ждал Лео с очередной книгой ?Три тысячи советов для дома?, ?Венерина мухоловка: растение или животное??, ?Англо-корейский словарь?. И были все те же уютные вечера, тихие разговоры. Тишина и пустота больше не напоминали о себе даже бессонными ночами. Вместо них было приятное тепло, едва слышный шёпот, неуловимое дыхание. Правильное, незыблемое, почти заповедное. А на столе неизменно оказывался букет белых гардений.