Рассвет (1/1)
Меня зовут Джейсон Тодд и я мертв. Я не бесплотная душонка, я вполне осязаем. Я не заставляю предметы забыть о гравитации и плыть по комнате, пока седая старушка читает в углу молитвы. Я состою из плоти и крови, но внутри я мертв.Каково это? Вы когда-нибудь тонули? Тонули в битуме? В вязкой черной смоле, которая засасывает тем сильнее, чем сильнее ты сопротивляешься?Каждый день я просыпаюсь с надеждой на то, что эта тьма внутри отступит. Но с каждым днем она сгущается, и так хочется наконец-то сказать: ?Стоп! Я сдаюсь!?Хочется окунуться в этот мертвый холод, заглушить глупый голосок надежды, который шепчет где-то на задворках сознания: ?Борись!?.Бороться за что? За будущее этого города? За свое будущее? Боюсь, что мы оба прокляты и светлого будущего нам не видать. Я был проклят еще с рождения матерью наркоманкой и неудачником папашей. Я был проклят этим гниющим заживо городом, я был проклят Джокером…Предрассветный Готэм выглядел на редкость спокойным. Тишину разрывали лишь отдаленные крики пациентов Аркхема. Кажется выстрелы, крики ужаса и звук полицейских сирен?— это гимн этого города. Но сегодня было тихо…это не та тишина, которой наслаждаешься, эта та тишина, от которой по спине пробегает холодок.—?Мастер Джейсон, думаю патруль окончен. —?в коммуникаторе раздался старческий голос Альфреда.—?Сегодня необычайно тихо, не находишь? —?Альфред сделал глубокий вдох, каким обычно одаривал большую капризную мышь.—?Думаю бог дал вам ночь на передышку.—?Не верю я в такие передышки, как и в бога, Альфред.Коммуникатор замолчал. Я последний раз взглянул на город и развернулся в сторону поместья. Передышка. Это больше похоже на затишье перед бурей, а не на возможность взять выходной.?Рита, заткни свою пасть!.....Прошу Барнс, еще неделю, я верну все до цента… Давай сучка, покажи на что способен этот ротик…?Закончилась блаженная тишина и начался Готэмский переполох. Мне был противен этот район, именно здесь началась моя бестолковая жизнь. В детстве каждый день начинался с криков матери, которая билась в истерике в ожидании еще одной дозы и причитаний отца, который благополучно готовил волшебный укол для своей жены. Я до сих пор помню этот запах испражнений, наркотиков и плесени, что навсегда въелся в стены нашей маленькой комнатушки.—?Не трогай! Это мои картины! Слышишь?! Мои! —?я обернулся на заплаканный женский голос.Взглядом я отыскал окно, из которого доносился ее голос. На старой раме буквально висел обрюзгший мужчина, державший в своей коротенькой толстой ручонке какое-то полотно.—?Ты такая же идиотка, как и твоя мать! Я выкину к чертям собачьим все твои картины! Пусть наркоши ими подотрутся! —?его голос соответствовал его внешнему виду, он был высоким и смахивал на визг дикого кабана.То, что произошло дальше я с трудом могу логически объяснить. Моя рука дергается в сторону ножа, в следующую секунду рука свинтуса пришпилена к деревянной раме.—?Кажется, девушка просила отдать картину.Я спокойно приблизился к орущему существу и взглянул в его узенькие глазки, которые закатывались от боли. Взяв раму с картиной я протиснулся мимо этой туши в комнату.—?Господи, что Вы сделали? —?мои глаза встретились с перепуганными голубыми глазами.Девушка смотрела на меня, как дикий зверь загнанный в угол, да и выглядела она соответствующе. Слишком бледная, слишком худая…слишком напуганная.—?Я не обижу тебя,?— я только что пытался ее успокоить? -Это твое, верно?Девушка протянула дрожащую руку к полотну, что я сжимал в руке и я покорно отдал его.—?Благодарю. —?шепнула она и прижала картину к груди.—?Это твой отец? —?я указал на орущего толстяка.Она лишь виновато кивнула.—?Он не всегда такой, только если выпьет.Окей, она его защищает? Будь моя воля я бы пустил ему пулю в лоб, а потом еще час наблюдал, как из его тупой башки тонкой струйкой вытекает мозг…или что там у него? Но увы, сейчас я мог наблюдать лишь за тем, как по подоконнику стекает кровь из раненой руки, смешиваясь с его потом, слюнями и пылью, она образовывала грязную лужу прямо под ним…или лужа появилась гораздо раньше?—?Думаю стоит вызвать скорую или застрелить его. —?девушка лишь пожала плечами и взглянула на меня.