1 часть (1/1)
Томас Дюпен сидел на кресле-качалке, печатая очередную статью. День был просто прекрасен, как и вся его жизнь?— рядом с ним сидела его беременная жена, перед ним ютилась его малышка Алия. Никто не был счастливее его в эти мгновения.—?Милая? —?позвал он свою любимую жену.—?А? —?она оторвалась от клумбы и посмотрела в его глаза.—?А что лучше?Ветер пахнет весной,Море солнцем дышит… илиВетер пахнет весной,Солнце в море дышит? —?его волосы развивал летний ветерок.—?Слушай, ну мне больше второй вариант нравится?— солнце в море дышит.,?— она улыбалась своей фирменной улыбкой.—?Солнце в море дышит…?— и он тоже улыбнулся ей в ответ.—?Спасибо! —?сказала Маринетт, когда Алия дала ей воды.,?— Садись, помогать будешь…?— она показала рукой на грядку и сделала глоток.—?Да.,?— понуро ответила девочка, но все же спорить не стала?— маме ее нельзя нервничать.—?Сажаем корешок.—?Почему еще пока цветочков нет? —?удивлялась шестилетняя Алия.—?Ну это пока его нет, а через пару лет вырастет большой красивый цветок.,?— и они закапали его в ямку.—?А можно мы с Кагами будем ухаживать за ним, поливать вместе? —?спросила воодушевленная Алия.—?С Кагами? —?удивилась женщина.,?— Том, слышал? Алька уже имя выбрала!—?Понимаешь, мы с тобой все думаем, думаем, а Алия уже все решила! Алия, ты уже все решила? —?Том подошел к какой-то книге.—?Да, я уже все-все решила! —?гордо заявила девочка.—?А давайте Оля назовем? —?она хитро улыбнулась,?— Будет Оленька, Оленёнком ее буду называть, хотя имя русское…,?— все засмеялись.—?А давайте назовем Орика! С одной стороны похоже на Олю, а с другой стороны больше подходит под наши стандарты! —?он сел на кресло, перебирая бумажки, а ветер так и развивал его прекрасные волосы.—?А с другой намекает на то, что папа у нас японовед! —?отшутилась Маринетт.—?Волосы женщины пахнут.Пахнут цветы, но не так…?— он хитро улыбнулся.—?Любовь! —?продолжила за него жена.—?Любовь! —?подтвердил он за ней и, раскинув руки, он засмеялся мелодичным смехом, который всегда заставлял смеяться и ее.—?Ой! —?ее лицо вдруг охватило ужас.—?Что такое? —?удивился он.—?Тома?—?Что? —?в его идеальном голосе мелькали нотки беспокойства, а улыбка исчезла моментально.—?Том… наверно скоро…?— она скорчилась от боли внизу живота.—?Что значит наверное, подожди… подожди, стой… Аль, присмотри за мамой! —?он кинулся к телефону.—?Мам, все хорошо? —?робко спросила Алия.—?Да, моя девочка, просто… просто Олечка хочет с тобой познакомиться.,?— она улыбалась сквозь боль лишь ради своей дочи.—?Скорая, здравствуйте, моей жене очень плохо… Ну восьмой месяц беременности…—?Ай! Тома… —?мучалась Маринетт.—?Ну конечно срочно!.. Послушайте, да вы что?.. Хорошо.,?— он скинул трубку и выбежал на террасу.—?Ой…—?Милая, все машины заняты, нам придется ехать на такси. Ну-ка, иди сюда.,?— он подхватил ее на руки.—?Аккуратно, пожалуйста…?— в нем сейчас бушевала и тревога, и какая-то странная нежность, будто бы чувство, что что-то явно не так. Такое было с ним один раз. Один раз, когда его мама умирала, а он был еще совсем ребенком. Он вспомнил это чувство. Предчувствие, замаскированное под чувство трепетной любви и бесконечной нежности.— Так доча, за нами! — и он понес ее на руках. ***— Быстрей, быстрей, быстрей! — в больнице пахло лекарствами и кровью. А еще страхом. Страхом врачей, посетителей, больных. Не бывает спасения жизней и смертей без этих трех компонентов. Никогда.— Подпишите документ! — Маринетт лежала на носилках, вокруг нее ютились врачи, а за ними бежал Том и Алия.— Какой? — Что не возражаете! Быстрее, несите быстрее.— Мы ее не спасем! Давление падает. В четвертую палату... подождите..., — все остановились.— Ты должен спасти нашу девочку... Обещай., — ее обессиленные пальцы слегка сжали его руку.— Маринетт, я люблю тебя, слышишь меня? — он поцеловал ее руку., — Так... так... только пожалуйста не умирай, ладно? — Во вторую! Анестезиологи, срочно! — и ее снова понесли.— Сюда нельзя! — перед Алией и Томом захлопнулись двери.Том сполз по стенке, на глаза навернулись слезы. Он уже точно знал, что больше не услышит ее заливистого смеха, не увидит ее всегда блестящих очей, не попробует ее стряпни... больше ничего этого не будет. — Пульс не прощупывает!— Экстренная...— Подождите, еще...— Чего ждать!? Сейчас над трупом...— Отставить разговоры!— Режем!— Нужен наркоз!— Да она все равно уже ничего не чувствует!— Надо спасти ребенка!— Пап, а куда маму повезли? — он держал свою дочь на коленях, а взгляд его смотрел в никуда.— Аль, все будет хорошо..., — он погладил ее по руке и поцеловал в макушку, — Тихо...И на глазах Тома выступили слезы. — Алечка, — он прижался к ней и заплакал.