6 (1/1)

Запах трупной гнили казался мне куда более приятным, нежели аромат ритуальных смол и трав. От мирры, которой Тсанда щедро окуривала помещение святилища, нещадно зудело в носу. Честно говоря, события последнего дня и бессонной ночи жутко меня вымотали. Я вжалась в стенку, уставившись на мозаику на полу, изображавшую знаменитый посох Велшаруна, который тут поминали по случаю и без оного, стараясь не уснуть; хорошо, что на собраниях с верховной жрицей можно было сидеть. Но мне нравились эти сборища. Я искренне любила интимный уют нашего святилища: эти резные латунные лампы, огонь которых поддерживался молитвами да заклятьями; мраморный алтарь с вкраплениями из сердолика, на котором красовалось бронзовое блюдо. Именно в нём, щедро полив ритуальными зельями и маслами, Тсанда сжигала органы во время молитв. На грубо сколоченной деревянной полке, выглядевшей так, как будто её слепили из оставшихся от гроба досок, стоял символ нашей силы?— филактерия с органами Владычицы. Законсервированные органы наших павших товарищей?— сердце и головной мозг?— после очищающего ритуала хранили в шкафу лаборатории; сегодня туда же поставили на хранение банки, оставшиеся от несчастного Караллиса. Ни подушек, ни ковров в святилище не было. Тсанда всегда восседала на полу около алтаря в окружении своих жриц, устремив взор на остальных подчинённых, магов-некромантов. Учеников отсаживали к стене?— учиться, но не мельтешить перед глазами. Рыцарей же сюда вообще не допускали; грубая сила должна служить защите, а обо всём остальном позаботятся те, кто лично макает руки в чьи-то полости. Оказалось, что я всё же задремала: тычок в бок от Доло, ученика Брассы, привёл меня в чувство. Смешной долговязый паренёк, он заплетал свои длинные волосы пшеничного цвета в причудливые косы, будто мнил себя эльфом, и всегда лучезарно улыбался, будто пришёл служить Ллире*, но ошибся дверью. ?— Слава Хвалёному, нашему защитнику и покровителю,?— хриплый голос Тсанды взбодрил меня ещё больше. Я не могла противиться странному ощущению слепого восхищения, которое душило меня каждый раз, когда я на неё смотрела. Эти бездонные чёрные глаза, в которых плясал огонь от магических ламп, бледно-синюшная неживая кожа, белоснежные волосы. И руки… Сухие, жилистые, так похожие на анатомический препарат; кожа на них была столь тонка, что легко угадывались границы фасций. Когда она подавалась чуть вперёд, я исподлобья разглядывала грубый шов?— метку, что напоминала о том, как нужно почитать свою веру. Я не хотела мыслить о Тсанде, как о нежити. Я видела её созданием с иного материального плана. Она была удивительно ласкова и приветлива с каждым из нас. До сих пор мне никогда не доводилось встречать такого отношения со стороны верховных жрецов. ?— Я знаю, что вы устали, и, видит Велшарун, стыжусь того, что терзаю вас лишней работой. Мы потеряли прекрасного мага и трепетного ученого. Это?— плевок в лицо нашему Лорду. Компромиссов не было и не будет. Мы должны отомстить! Оставшиеся в живых некроманты шумно выразили согласие. ?— Мы осмотрели трупы негодяев,?— заметила Брасса,?— судя по доспехам и амулетам, то были жрецы не из Амна. Явились из отдалённых деревень близ Тетира? ?— Тетир погряз в своих дрязгах и стоит на пороге гражданской войны. Вряд ли они отпустят своих жрецов ради одной единственной церкви, что им неприятна,?— парировал Лассар. ?— Келемворцы?— тупорылые фанатики,?— хрюкнул Фаргил,?— помани их мнимой милостью лживого бога, мать родную умертвят, если она искусственно заживётся. ?— Можем обратиться к талосианцам,?— подал голос Мирадос, молодой некромант, чей лысый череп блестел в свете ламп, как начищенный набалдашник костяного боевого посоха. —?У них больше сил, пусть проведут ритуал прорицания. Я почувствовала, как моё сознание вновь проваливается в небытие. Впрочем, ненадолго: десятки тонких ледяных игл пронзили мою руку. Я встрепенулась и подняла голову; Валид, скорчив гримасу, показал мне кулак, недвусмысленно намекая, что недоволен отсутствием внимания. ?— Талосианцам нет веры, как и самому Талосу. Сколько раз он предавал Хвалёного? —?мягкий бархатный голос Брассы заставил меня в сотый раз мысленно позавидовать Доло. Почему он, а не я? Волшебница как будто услышала мои мысли. Она взъерошила свои волосы и подмигнула мне, втихаря показав язык Валиду. Я еле сдержалась, чтобы не захихикать. ?— Правда твоя, дитя моё,?— строго заметила Тсанда. —?Я чувствую, что предатель засел рядом. Кто-то умышленно навёл на нас эту чуму и хорошо знал расстановку наших сил. ?— Мы можем использовать дальнее ментальное подавление,?— вздохнул Валид. —?Сил уйдёт много, зато так мы достанем их быстрее и, если повезёт, разорим змеиное гнездо раньше, чем гады проанализируют свои ошибки и ударят второй раз. ?— Дело,?— кивнул Лассар. Глиза заметно оживилась и резко выпрямилась, случайно толкнув локтем Мириго, старшую жрицу храма, за что та тут же наградила её недовольным ворчанием. Мириго внушала своим внешним видом желание следить за собой: рослая, мускулистая, с толстой рыжей косой, достойной самого дворфа; она будто сошла со страниц ветхого писания Темпуса. Что, правда, совершенно не вязалось с её темпераментом: большую часть времени Мириго была апатична, медлительна и неразговорчива. ?— Используем в качестве приманки тела самих жрецов,?— Тсанда, проигнорировав возню своих священниц, обвела взглядом магов. —?С помощью заклинаний иллюзии придадим им свежий вид. Если келемворцы незадолго до смерти встречались с наводчиком, мы сможем вытащить из их памяти его месторасположение. ?— Кто будет контролировать? —?вздохнул Фаргил. Я несколько раз сильно зажмурила глаза, надеясь, что гадкая дремота отступит. ?— Валид, Брасса и Мирадос?— вы ведёте мертвецов на задание. Фаргил, Лассар и Авалион?— возьмёте на себя учеников и завтра в секционной соберёте кровь для ритуала. ?— Как пожелаешь, Верховная,?— кивнул Валид. ?— О! Валид, будешь моим связующим в этот раз? —?Брасса игриво провела рукой по щеке моего учителя. Я с удивлением отметила, что Глиза обиженно сжала губы и покрылась пятнами, заметными даже при скудном освещении. ?— Как укажет Тсанда,?— равнодушно ответил маг. ?— Мне казалось, мы хорошо сработались в прошлый раз, моя кареглазая богиня,?— нарочито прохладным тоном заметил Мирадос. ?— Люблю разнообразие,?— Брасса улыбнулась. ?— Да будет так. Завтра в полночь жду вас,?— Тсанда медленно встала, показав, что аудиенция окончена. Я еле сдержалась, чтобы не вылететь из святилища снарядом пращи. Стресс высосал все мои силы. Ещё пара минут, всего пара. Кровать, сон, тишина…*** ?— Милые дети, кто знает, что такое дальнее ментальное подавление, к которому мы сегодня готовимся? —?вещал Лассар. Милым детям, кстати, всем было порядка двадцати лет. Специально подбирали, что ли? В этом возрасте моя мама уже вовсю геройствовала во Вратах Бальдура. Лассару, правда, шёл образ добродушного дедушки с кучей внуков. Или я просто часто заглядывалась на его бороду? ?— Система заклинаний, с помощью которых некромант соединяет свой разум с поднятым мертвецом, скрывая своё местоположение. Применяется для достижения сложной цели: добычи документов, взятия в плен указанной персоны,?— деловито ответила Милинда, темнокожая девушка-маг из Рашемена, ученица Мирадоса. Мне нравилось наблюдать за ней и её учителем. Тощий, как жердь, тщательно забритый некромант. Пышная и круглобёдрая волшебница народа дикарей, обладавшая роскошными кудрями тёмно-каштанового цвета, рядом с которыми меркла даже моя шевелюра. ?— В-е-е-рно, дитя,?— Лассар удовлетворённо хмыкнул. —?Стандартное чтение заклинания призыва или оживления мертвеца даёт некроманту возможность задать всего одну команду, которую питомец будет выполнять всё время своей нежизни. Защита, к примеру. Или бытовая служба. Плюс в том, что больше не нужно морочить себе голову. Но и повлиять на поведенческие реакции маг тоже не сможет, заклинание даёт возможность контроля только в радиусе километра. Валид сунулся в секционную и, отыскав меня взглядом, тут же вышел. Шёл бы лучше настраиваться на контроль мертвого келемворца. Лассар осторожно цедил в пробирку кровь из надсеченной бедренной вены поверженного врага. ?— Для дальнего ментального подавления нужна кровь из тела того, кто пойдёт выполнять волю некроманта. Её используют во время молитвенного песнопения священниц. Верховная жрица обратится за помощью к Лорду заброшенного склепа и попросит наделить её божественной амальгамой, которой она поделится с подчинёнными,?— старый маг продолжал читать лекцию,?— после чего наши товарищи войдут в транс, чтобы подавить мертвецов. Их глаза станут глазами питомцев, их слух… ?— Можно вопрос? —?Доло не выдержал. Лассар не придал значения тому, что его перебили. Валид бы с меня шкуру спустил за такую вольность. ?— Конечно, дорогой. Что ты хочешь узнать? ?— Каким образом Тсанда… Ну… Передаст силу? Брасса о чём-то договаривалась с Валидом. ?— Путём соития, конечно же. Чего тут думать. Сила идёт от жрицы к мужчинам, они же могут поделиться ей с женщинами-некромантами. Кажется, так тихо в секционной не было никогда. С одной стороны, я поняла, почему ночью так занервничала Глиза. С другой… ?— А нам… Тоже когда-нибудь придётся? —?скуксилась Милинда. ?— Но… Тсанда же… Нежить? —?Доло побелел в тон стенам. ?— Конечно, придётся. А ты неправильно мыслишь, дорогой,?— Лассар закупорил последнюю пробирку простым заклинанием. —?Тсанда?— высшая жрица нашего храма, она передаёт нам волю нашего бога, берёт на себя его бури и его снисхождение. Я глянула на Джио?— низкорослого бледного парнишку из Уотердипа, четвёртого ученика, подопечного Фаргила. Хороший соратник, немногословный, тихий и незаметный. Даже сейчас, не изменяя своему кроткому нраву, он увлечённо разглядывал засохший сгусток крови на секционном столе. Новости о разнузданных половых нравах нашего культа его ни сколь не смутили. Молоты бы делать из таких людей. Вторая мысль, которая пришла мне в голову,?— если бы папа дожил до этого момента, его бы точно хватил удар. Хельмиты блюли законы единобрачия как свои шлемы, а тут я… Папа, он?— хороший парень, мы вместе контролировали нежить. Правда, я отдала бы всё на свете, лишь бы услышать хоть раз его бурчание. ?— Велшарун не дарует силу просто так. После того, как некроманты выйдут из транса, у Тсанды будут сутки, чтобы принести на алтаре кровавую жертву во славу нашего покровителя. В противном случае, мы попадём в немилость. Хвалёный страшен в гневе,?— Лассар обвёл нас строгим взглядом. —?Он справедлив, он требует от своих детей той преданности, с которой сам спешит поделиться с ними своими знаниями и своей защитой. Он позволит смерти припасть к вашим ногам, но потребует, чтобы влияние её росло не только в ваших интересах. ?— И кого мы должны принести в жертву? —?поинтересовалась я. ?— Я думаю, печень наводчика его очень обрадует,?— ответил старый маг, хитро улыбнувшись.*** Нам не позволили посмотреть ритуал. Признаться, услышанная на уроке информация столь шокировала меня, что и желания не возникало. Но я не могла сдержать восхищения, когда отряд нежити, поднятый обрядом, гордо прошествовал во внутренний двор храма. Я сидела на холодных каменных ступенях, вытянув ноги вперёд, наслаждаясь зрелищем; жрицы постарались на славу?— кожа мёртвых келемворцев приобрела здоровый оттенок, а движения их были размеренными и спокойными, будто они и правда шли к друзьям поделиться новостью о своей триумфальной безоговорочной победе. Однако ветер, распространявший тонкий аромат тления, который не скроешь никакой иллюзорной магией, подло намекал, что и наши заклятия не всесильны. Я помню, что в ту ночь было полнолуние. Селуна щедро расплескала свой молочный свет на траву и деревья, будто желая засвидетельствовать позорную капитуляцию воинов судьи проклятых. Горькая ирония?— посвятить себя службе божеству, ненавидевшему нежить, и стать нежитью, чтобы предать его. Через пару часов нас всё же впустили в святилище. Доло, Джио и Милинда испытывали то же возбуждение, что и я; мы стали свидетелями той несокрушимой силы, что так отчаянно хотели достичь. Мы увидели, что грязные секционные столы и мутные бальзамирующие растворы?— не предел наших возможностей. Мы осознали, что границы нашей власти выходят за гладкие края рёбер вскрытой грудной полости. Некроманты-контролёры сидели около алтаря, на котором пылало лиловое магическое пламя, поджав ноги, сложив руки, безвольно уставившись в пол остекленевшими глазами. Они были раздеты по пояс, и я жадно разглядывала шрамы силы на их предплечьях?— алые клейма в виде знаков нашей церкви, что ставили во время посвящения. Велшарун?— ревнивый и эгоистичный бог. Ему было мало гербов. Ему было мало доспехов с украшенными нагрудниками. Ему было мало амулетов, посохов и церемониальных платьев. Он хотел владеть нами без остатка?— нашими разумами, нашими телами. Каждый его подопечный?— демонстрация его величия и его бескомпромиссности. Поэтому каждый, кто клялся ему в верности, носил отметку на своей коже. Я вдыхала густой аромат загнившей крови, смешанной с эфирными маслами, и наслаждалась каждой секундой действа. Жрицы деловито сновали по помещению, внимательно следя за самочувствием некромантов, соединивших свой разум с мертвяками. Тсанда тихо напевала молитву, подливая в огонь зелья; полупрозрачная накидка из голубого шифона услужливо открывала тайну её существования, хоть и смягчала трупный землистый цвет её кожи. Её неживой, но такой гладкой кожи. ?— Наши враги засели недалеко,?— Лассар стоял за нашими спинами,?— Валиду, Брассе и Мирадосу удалось выхватить образ предателя. Любовница того урода, что пытался вызвать демона. Мы оказывали её деревне помощь, лечили людей, бальзамировали тела перед погребением. Их оберегал Азут. И она продала их. Продала каждого односельчанина ради одного мужика,?— хмыкнул он. ?— Её убьют? —?с нескрываемой ненавистью спросила Милинда. ?— Её притащат сюда и принесут в жертву. И как следует припугнут остальных. Велшарун чтит уговоры, и Азуту придётся попотеть, чтобы выпросить прощение. Чую, их жрецы потом с ног собьются, чтобы нас умаслить. Атаковать верховную жрицу, неслыханная дерзость! ?— А нам можно будет посмотреть? —?выдохнул Доло. ?— Да, милый друг,?— Лассар похлопал ученика Брассы по спине. —?Мы все соберёмся посмотреть, как потаскухе выпустят кишки. Валид вдруг встрепенулся и схватился руками за голову. Глиза поспешила к нему; она рухнула на колени и, бормоча слова молитвы, начала покрывать его лицо жаркими поцелуями. Изменилось и поведение Тсанды, она выпрямилась, распахнув глаза, и начала петь громче, растягивая слова, играя с модуляциями голоса. ?— Началось, милые мои, началось! —?Лассар издал смешок. —?Сучка съела наживку и выбежала встретить своего героя! Валид был связан с главным жрецом келемворцев. Я почувствовала гордость?— моему учителю доверили вести отряд в бой, значит, я не зря терплю его скверный нрав и отчужденность.*** Её привели под утро. Напуганную, заплаканную, растрепанную; изодранное платье висело лохмотьями, обнажая свежие ссадины, отёкшие и раскрасневшиеся. Пряди рыжих волос выбивались из неаккуратного пучка, прилипая к вспотевшему лбу. Трясущимися руками она прижимала к себе грязный свёрток, из которого слышался тонкий писк; набухшие груди еле скрывала разодранная ткань, покрытая жирными пятнами. Боевая жрица, маг, ассасин; какие только образы не рисовало моё воображение. Но кормящая мать… Она почувствовала мои сомнения. Умоляюще скуля, протянула руки со свёртком, когда мертвяки волокли её мимо. Келемворец, контролируемый Валидом, с размаху ударил её тыльной частью ладони по затылку, заставив повалиться на колени. Жрицы недовольно зашипели. Увидев Тсанду, ступившую из тени, приговорённая зашлась криком ужаса, от которого мои ноги стали ватными; она с трудом пережила, что её любимый явился к ней в виде нежити, но, увидев перед собой лича, окончательно сдалась, отдавшись истерике. Младенец заголосил вместе с ней; казалось, что зияющая пустота отчаяния выкачала из святилища воздух. ?— Молчать,?— Тсанда сделала пасс рукой, бросив в пленницу символом тишины. Валид, Брасса и Мирадос протяжно застонали. Действие наложенных заклятий удержания заканчивалось, лица некромантов-контролёров вдруг исказили сардонические улыбки, конечности зашлись в причудливых танцах судорог. Жрицы, как по команде, бросились к ним, откупоривая бутыльки с восстанавливающими зельями. Маги, не участвовавшие в удержании, подошли к алтарю, обнажив татуировки на руках. ?— Я помню, как ты приходила к нам, Сильва,?— Тсанда говорила уставшим голосом. —?Мы готовили тело твоего отца к погребению, и ты обратилась к Глизе за помощью. Говорила, что малыш страдает от болей в животе. Я права, Сильва? Девушка кивнула, продолжая беззвучно плакать. ?— Глиза помолилась о его здоровье. Дала тебе бутылочку с целебным зельем. Не взяла даже медяка ломаного, понимая, что семья выложила последнее, чтобы похоронить тело отца так, требует того Азут. Я права, Сильва? Девушка вновь кивнула, прижимая ребёнка к себе. Я сглотнула, чувствуя, как пересохло в горле. ?— И какова же твоя благодарность? Ты использовала своё дитя, чтобы осмотреться в храме и передать информацию келемворцу, с которым спала? Где же твой материнский инстинкт, Сильва? Они пришли сюда и убили моего ребёнка. Ведь послушники священника?— его дети. Скорбь моя не знает утешения. Мы заслужили это? Мы заслужили осквернение нашего дома, оскорбление нашего бога? Бога, что протянул тебе длань? Я даже не хочу знать, сколько они тебе заплатили. Я рассчитаюсь с тобой честно: жизнь твоего ребенка за жизнь моего. Меня как будто окатили холодной водой. Ну же, Тсанда! Ты же шутишь, я знаю, как ты трогательно заботишься о каждом из нас, я знаю, что хоть в твоём теле нет сердца, но есть душа. Ты же не сделаешь… ?— Уложите младенца на алтарь,?— отрезала Верховная. Пленница прижалась к полу, свернувшись ничком, пытаясь укрыть собой дитя. Келемворец, бывший её возлюбленным при жизни, хоть и потерял прямую связь с сознанием Валида, заложенные команды помнил; он схватил несчастную за волосы, отодрав от каменного покрытия, после чего ударил её носком сапога в живот. Второй мертвяк, воспользовавшись тем, что обречённая обмякла, выдрал свёрток из её рук и передал его Милиго. ?— Ты будешь смотреть, как он умирает. Мучительно. В страданиях. Как умирал Караллис, которого ты сама отвела на эшафот,?— Тсанда взяла младенца на руки. Краем глаза я заметила, что некроманты-контролёры окончательно пришли в себя. Валид протирал вспотевшее лицо полотенцем, Брасса спешно укутывалась в свою мантию, Мирадос прильнул к холодному камню стены, зажмурившись. Я всё ждала, что кто-то из них остановит верховную жрицу, скажет, что мы всё равно победили, что младенца можно пощадить, что жители и так запуганы… Талос их всех дери, я даже смирилась с мыслью, что девку распотрошат в качестве жертвы! Чуда не случилось. Тсанда плеснула в блюдо ритуального масла, от чего магическое пламя взмыло к потолку, и жрицы завыли монотонную молитвенную песнь. Воздух в помещении наполнился странным сладковатым фимиамом, от которого сознание впало в оцепенение. Некроманты, не участвовавшие в контроле нежити, встали по углам святилища и начали читать причудливое заклинание, язык которого я не могла распознать. Каждую строфу они проговаривали всё громче, и плетение услышало их?— в воздухе заструилось розоватое мерцание. Неживые служители судьи проклятых стояли, как вкопанные. Пленница скребла ногтями пол, всё ещё лишенная голоса. Тсанда раздела младенца и сдавила его шейку одной рукой. ?— Велшарун, наш покровитель и наш спаситель,?— голос верховной жрицы тонул в молитвах и заклинаниях её подчинённых,?— позволь моему магу заключить с тобой договор постоянства на душе этого дитя. Авалион преданно служил тебе многие годы, пусть его знания продолжат работу и после его смерти. Да поднимется тело его, когда душа шагнёт за грань, в твою юдоль. Мы отплатим тебе жизнью его матери, предательницы и богохульницы, убийцы мученика Караллиса. Дай же свершиться справедливости! Пусть один из нас приобретёт вечную жизнь, чтобы восполнить потерю! От прикосновения лича сердце младенца остановилось мгновенно; изуродованная дыханием самой смерти, душа покинула тело, которое походило теперь на восковую куклу. Авалион развёл руки, будто готовясь обнять божественный дар, и выкрикнул последние слова силы. Жрицы продолжали петь. Я почувствовала вкус желчи во рту, отвратительно горький и въедливый, захотелось промыть рот крепким вином. Ноги не слушались, руки тряслись, как после заклинания смятения, мысли путались; мне было дурно. Дурно до такой степени, что хотелось бежать без оглядки. Доло, Милинда и Джио смотрели на действо, как загипнотизированные. Я встретилась глазами с Валидом. Он явно понял, что со мной что-то не в порядке; не обращая внимания на происходящее безумие, учитель, потирая запястья, напряженно следил за мной. Брасса ударила пленницу заклинанием паралича. Авалион с блаженной улыбкой осел на пол; видимо, заклинание сработало так, как он ожидал. Когда Тсанда достала ритуальный кинжал с рукояткой в виде черепа, в глазницах которого сверкали рубины, я, задыхаясь и дурея от давления в своей голове, вывалилась из святилища вон. Меня стошнило там же, под дверью.__________________________________________________________________________*Ллира?— богиня танцев и веселья.