Часть 13. Перелетная птица. (2/2)
- Подумай над своим поведением! – сказал Харви, и они, кажется, ушли. Это было последней каплей. Я собрал учебники, тетради, одежду, другие нужные вещи, написал записку на террариум Сильвера, чтобы его кормили и поили, и полез на улицу через окно. Прыгать со второго этажа было сумасшествием, но старые хозяева высадили под окнами с моей стороны какое-то вьющееся растение, так что я по нему спокойно спустился. Добрался до гаража, завел машину, выехал и посигналил матери. Она и Харви вышли на крыльцо, удивленно оглядываясь, а Питер выглянул из своей комнаты.- Мамочка, встретимся в суде! И хахаля своего захвати! – помахал ей я из машины.- Эдвард, а ну вернись немедленно! - крикнула она. Я с чувством собственного превосходства показал им с Харви средний палец и уехал, с удовольствием слыша визг колес. Они что-то кричали мне, особенно Харви, но меня это не волновало. Я с удовольствием уезжал от дома. Мне становилось легко и спокойно. Я включил любимую музыку. Жаль было гитару. Но какой же тварью нужно быть, что это сделать? Они знали, что музыка для меня важна так же, как и работа, как и баскетбол… Почему они меня не понимают. По дороге раздался звук мобильника. Я, быстро остановившись на обочине, судорожно достал его из сумки. Антонио мне позвонил!
- Да, я…- Эдвард, ты, что сейчас натворил? – раздался недовольный голос отца. Я печально выдохнул. Мой дух буквально упал ниже плинтуса. Я думал, что это Антонио, что он меня поймет, утешит. Правда, я по нему сильно скучал. Не по сексу, а по нему, по общению, по голосу, по взгляду…
- Питер разбил мою гитару просто потому, что мы поссорились с ним в машине, когда он сказал, что быть геем – это отвратительно. Пап, ты же понимаешь, что мне это больно слышать, - слабо оправдался я, уже совершенно безразлично это говоря. Отец же не приедет и не заберет меня в Техас, к себе. У него итак скоро пятый ребенок родится.- Гэбриэлла сказала, что ты… Эдвард, я знаю, как ты ее не любишь, но она твоя мать…- Пап, она разрешила ему это сделать! Ее хахаль запер меня потом в комнате, проведя со мной «воспитательную» беседку, - иронично фыркнул я. Отец тяжело вздохнул. – Папочка, забери меня отсюда, - совсем по-детски попросил я. – У меня здесь никого нет, мать меня ненавидит, брат теперь тоже. Я оставил хамелеона в комнате, хотя даже не знаю, будут они его кормить или нет! – начал давить я на жалость.- Нет, Эдвард, мы с тобой обсуждали это, - жестко отверг он меня. Я почувствовал как глаза жгут слезы.
- Ты сможешь приехать на выходных и разобраться с нами? Я не смогу жить с ними в одном доме.
- А ты где сейчас? В машине ночевать будешь или в гостинице? – знал меня папа. В принципе, это была его идея, чтобы я купил такую машину, поскольку слишком часто убегал из дома.
- Я поеду к Антонио… - неуверенно сказал я. Я знаю, где лежат ключи от его дома, поэтому все равно могу там быть.
- Может не стоит? Я видел твои фотографии в интернете. Реклама, кстати хорошая, но, может, ты не будешь с ним пока видеться?- Мне некуда больше, - почти в отчаянии сказал я. Отец всегда был для меня авторитетом и противиться я ему не мог. Фотографии были с того момента, как мы ссорились у отеля. Так же было интервью персонала той гостиницы, будто мы вели себя, как молодожены.- Хорошо. Но, Эдвард, прошу тебя, без глупостей! – попросил отец. Я согласился, и наш разговор закончился. Значит, он сейчас позвонит матери, скажет где, и она спокойно забудет обо мне. Мне было все еще обидно. Почему я никому не нужен? Даже Антонио теперь не нужен. Дома Антонио не оказалось. Я открыл дверь потайным ключом, хозяйски разложился. На столе лежала записка. Написана она была широким и нервным подчерком итальянца, но читаема. Он явно писал ее в спешке. «Эдвард, только ты можешь сюда зайти. Не знаю, что случилось, но живи. Я улетел в Италию: нужно помянуть родителей, а еще там предложили работу на осенней неделе моды. Можешь даже не пытаться мне звонить, там слишком дорого разговаривать. Ухаживай за цветами, а то приеду и съем, если хоть один засохнет! Целую моего малыша». Я с тяжелым вздохом, но улыбкой, положил записку на место. Буду ее каждое утро читать теперь. Насколько он улетел, не сказал, а значит связаться с ним можно только по электронной почте. Хотя, вряд ли он ее проверит – обижен ведь. Хотя… «Целую моего малыша» - это же явно меня, да? Еды оказалось хоть отбавляй, будто Антонио явно знал, что я приду. Он мне даже любимую лазанью приготовил! И обещанные крылышки! С них-то я и начал свой ужин, а то весьма голодный ехал из дома. И Грациано был прав – его крылышки были гораздо лучше, чем те.Спать я лег рано. Меня уморила эмоциональная встряска. Сначала хотел лечь в спальне для гостей, но, увидев, что постель Антонио не заправлена, лег на нее. Она вся пахла нежным тонким запахом мужчины. Господи, только не говори, что я влюбился в Грациано. Это привязанность… Я хотел только секса… Да и это его «Я люблю тебя», вряд ли было правдивым. Пьяный же был. Нет, я не влюбился! Я не настолько сентиментален! Грациано прекрасен в сексе, но мы с ним такие разные по характеру, что парой нам не быть! Хотя раньше я думал иначе…Я уснул под такие мысли. Мне все виделся Грациано на берегу Италии, в морских плавках. Мы с ним игрались в море, а под вечер занялись сексом прямо в волнах океана. Как же на нем соблазнительно играло солнце, а теплый ветерок развивал темные волосы. Даже было нельзя точно определить их оттенок: то темно-каштановые, то почти рыжие… Что-то нежно коснулось моей шеи. Сначала я подумал, что это листок и потрогал шею. Сон ушел и я понял, что это кто-то. Насильник? Но нет. Теплые руки нежно огладили мои плечи, стащили одеяло ниже, открывая торс.
- Антонио? – не веря своим ощущениями, спросил я. Послышался смешок и хитрый шепот обжег мое ухо, что даже мурашки побежали по телу:- Я, любимый, я…
- Я… - открыл я, было, рот, поворачиваясь на спину, но был заткнут нетерпеливым поцелуем. Я все еще боялся открывать глаза, вдруг все исчезнет? Антонио оседлал меня, и я с наслаждением почувствовал его вес. Стоило его мягким руками погладить меня по шее и груди, как я почувствовал, что у меня встает.
- Ты же улетел, - оторвался я от его губ и приоткрыл глаза. Влюбленные зеленые глаза, счастливая улыбка – Грациано ничего не ответил, лишь сдернул с себя черную футболку. Причем, кажется, мою. Я со страстью схватил его за плечи, поднимая под себя, снова целуя. Жадно бросаясь ласкать это податливое подо мной тело, я все тяжело спрашивал «Ты вернулся?» и не слышал ответа. Антонио лишь страстно стонал мое имя. Я быстро расстегивал его джинсы, пока ласкал соски.- Эдо… Мммм… Малыш мой, - довольно постанывал Грациано, гладя меня по спине. Я стянул с него джинсы.
- Ты без нижнего белья? – удивился я, лаская член итальянца пальцами. Тот выгнулся, довольно застонав. Длинные пальцы Грациано сминали простыни от удовольствия. Я наклонился и начал ласкать его член, сначала нежно целуя по всей длине, а затем пустил в ход язычок.
- Я скучаю по тебе… - стонал Антонио, заплетаясь пальцами в моих волосах, направляя меня. – Мальчик мой… Долго я его не ласкал, но Грациано уже от этих ласк громко стонал. Я целовал его, касаясь пальцами входа.- Эдо… давай так… - прошептал он в мои приоткрытые губы, слегка отодвигаясь. Грациано хотел перевернуться на живот, но я не дал ему, смотря в темные от страсти глаза.- Я хочу видеть твое лицо, - нежно сказал я, поглаживая его по щеке, и страстно поцеловал в губы. Грациано застонал подо мной и поднял бедра, потерся своим членом о мой. Это оказалось приятно. Я опустил руку и начал ласкать нас вместе, задевая его и свою головки. Антонио приглушенно стонал сквозь поцелуй, поглаживая мою шею, плечи, ероша волосы.
- Эдо… я хочу тебя… - с трудом простонал он. Я усмехнулся, нежно прикусил его нижнюю губу. Итальянец был таким страстным, что мне это сносило крышу. Я раздвинул его ноги шире и медленно вошел в него. Он был тесным, но от этого мне становилось особенно приятно. Горячие мышцы обхватили мой член, заставляя разум вмиг уйти туда. Я дал итальянцу время привыкнуть, целуя шею и лицо. Грациано легко царапал мои плечи, что лишь сильнее заводило меня. Я начал медленно двигаться в нем, довольно постанывая.- Эдо… Да… Еще… Мммм… Эдо… - стонал подо мной Антонио, которого я постоянно хотел целовать. Я проникал глубже в него, он обхватил меня ногами за талию. Я вошел на всю длину в него, отчего он протяжно застонал.- Эдвард… Эдвард… Я схожу с ума… - шептал он, закрывая глаза от удовольствия. Никогда раньше я не обращал внимания, насколько Грациано прекрасен в такие моменты. Не зря в модели пошел. Начал быстрее двигаться в нем, ловя стоны у его губ, чувствуя, как острые ноготки впиваются в лопатки, но это меня больше заводило. Я не удерживался и оставлял засосы на самых видных его местах, а он все стонал и стонал. Под одеялом становилось особенно жарко. Грациано уже не так активно меня целовал – не хватало дыхания, но его отрывистые стоны, которые, казалось, эхом разносились по спальне, заставляли двигаться меня все быстрее и быстрее, задевая простату, от чего итальянец скрывал голос.
- Эдо! Ti amo… Эдо… Si! Si… Еще… - кричал он. Я зарывался в его волосы рядом с ушком, жадно вдыхая его прекрасный запах, смешанный с любимым одеколоном. Я хотел запомнить каждую черточку его напряженного тела, каждую острую ноту удовольствия, пронизывающего его и меня, когда его голос срывался с крика. Мне казалось, что это прекрасный сон. Не мог итальянец взять и появиться по моему желанию, он ведь улетел! Я ласкал его тело руками, чувствуя, как напрягаются тренированные мышцы. От такого темпа я чувствовал, что скоро кончу. Как же мне не хотелось! Хотя, мне итак казалось, что прошла целая вечность, но я не хотел. Его жаркое, тесное тело сводило меня с ума, заставляя учащаться биение сердца, которое отдавалось где-то в висках. Антонио приподнял голову и на ухо мне с придыхание и трудом прошептал:- Я хочу, чтобы… ты кончил… мне в ротик…
- Антонио, - я не удержался и поцеловал его. Эта приятная пошлость совсем опалила мое сознание. Грациано кончил раньше, весь задрожав крупной дрожью удовольствия. Я не дал ему разорвать поцелуй, поэтому он лишь сдавленно что-то застонал. Наверное, я не хотел снова слышать от него слова любви, сам не знаю почему.
- Эдо… - прошептал он, когда я отпустил его и вышел из него. Это жаждущее выражение на его лице, заставило меня снова жарко его поцеловать, обняв его за талию, перевернуться на спину, чтобы Грациано оказался сверху. Этот наглый итальянец терся ягодицами о мой член, дразня меня, так что поцелуй не продлился долго. Оставляя влажную дорожку поцелуев от груди до живота, Антонио спустился к моему члену и стал жарко его ласкать, так что я вцепился в изголовье кровати. Оргазм не заставил себя долго ждать, наверное, еще и потому, что я кончил во влажный ротик итальянца. Как же он еще облизал губки после этого, сглатывая. Я тяжело повалился на подушки, а Антонио лег рядом.
- Как будет по-итальянски… извращенец? – тяжело спросил я, обнимая агента одной рукой, а второй взлохматил намокшие волосы.
- Pervertito, - захихикал Антонио. – Я знаю… есть немного…
- Антонио, - я улыбнулся и потянулся за поцелуем, но Грациано отстранился.
- Иди в душ, - приложил он палец к моим губам. Его зеленые глаза хитро прищуривались.- Хитрый лис, - я усмехнулся, поцеловал его в лоб и пошел в ванну. Теплые струи приятно расслабляли тело. Но с теплотой тела Антонио не сравнится ничто. Я думал, что он сейчас зайдет ко мне, но нет. Выйдя минут через пятнадцать, я не нашел его в спальне. Ни одной вещи не было, никаких следов. Даже кровать не была особо помята, будто я на ней просто спал, а не занимался страстным сексом с итальянцем.- Антонио! – крикнул я, сердце ледяными пальцами сжал страх. Нет, он же не ушел? Он пошел в другой душ, я знаю! Я кинулся в соседнюю спальню, обыскал все души в доме – его не было. Возможно, он проголодался! Я бросился вниз по лестнице, обрыскал всю кухню, столовую, гостиную, вышел на крыльцо. Ни машины Антонио, ни следов от ее шин. Все так, будто Грациано мне приснился. Ни одна вещь не поменяла своего места расположения. Он в спортивном зале! Я кинулся туда, но все там осталось так же. Я в подавленном состоянии вернулся в спальню, зафиксировал время – 4:57 – и лег спать дальше. Даже подушка пахло уже больше мной, чем Грациано. Но вот подушки-то не могли меня обмануть! Но даже постель хранила молчание. Но как же я тогда? Возбудился ото сна, кончил – поскольку весь негатив прошел – и пошел в душ? Нет… он был…
- Антонио… Ты же был? – спросил я обреченно в фиолетовую темноту спальни. Ответом стало уханье совы. Сова – плохое животное. Я перевернулся на другой бок. В засыпающем сознании мне показалось, что скрипнула дверь шкафа, но стало вдруг так лень проверять, что я остался лежать.
- Грациано… я… - прошептал я, засыпая. Следующее утро я продолжил поиски следов того, что Грациано был, но их не было. Не зная, сплю я еще или нет, я сидел на уроках. Ночной инцидент забивал мне голову, так что я даже на мисс Гейт не обращал внимания. Вернее, на Арчи, который стоял рядом с мисс Гейт у доски – он был одет в белую облегающую футболку, под которой просвечивалось его соблазнительное тело. Ко мне снова привязалась Кейт во время обеда. Наглым образом подсела ко мне, хотя я сидел в окружении команды.
- Эдди…- Уйди от меня! Кейт, я гей! – уже едва ли не кричал я. Команда напряглась.- Ты это говоришь только, чтобы я отстала! А я, - она придвинулась ближе, шепча мне на ухо, - хочу почувствовать твой твердый член в себе, - и так пошло провела язычком по ушку. Встала спокойно и ушла. Команда, прекрасно слышавшая ее шепотом, начала радостно хлопать меня по плечам, говоря, что мне перепало. А меня выворачивало от этого. Я все думал насчет Грациано. Если я его люблю, значит, я не захочу быть ни с кем другим? Но я же хочу Арчи! Кевина не знаю, я его не видел давно… Это любовь или влюбленность? С кем бы мне переспать, чтобы это понять? Кейт отпадала сразу же. Интересно, а где она меня ждала после столовой? Наверное, это королева школы уверена, что стоит ей любому парню сказать такие вещи, и он прибежит к ней. Или это у нее такая форма привлекать к себе мужиков? Неважно… мне нужно найти кого-нибудь, из мужчин, чтобы меня поняли, а не сразу отвергли.
- Арчи! Арчи! Мур, твою мать! – пытался я поймать футболиста на перемене. Арчи сосал чупа-чупс.
- М? – ох, боже, зачем ты вынул его изо рта, так соблазнительно лизнув напоследок?
- Арчи… у меня к тебе… интимное предложение… Ты только не сразу кричи! Выслушай! – видя, что капитан сейчас разразится гневными выкриками, поднял примирительно руки я. Арчи задумчиво покрутил конфетку в губах, а я заставлял себя не облизываться.
- Ну… говори, что там у тебя! – разрешил он, довольно улыбнувшись. Я набрал в грудь побольше воздуха.- Арчи, я тебя хочу!..