Конец пути (1/1)

—?Я вызываю тебя на поединок.Твердый и уверенный голос, на который Аскеладд только закатывает глаза. Только всё улеглось с бойней, мальчишка опять хочет попытать удачу. Мужчина ускоряет шаг, давая понять, что разговор окончен, но только не для Торфинна.—?Ты обещал! Я выиграл у Торкелля,?— последний усмехается, мысленно всё ещё прощаясь с левым глазом,?— Я заслужил эту дуэль!Внезапно объединившаяся коалиция двигалась в Данию, и хотя никто из них не стал друзьями, царила относительно мирная атмосфера. Кнуд всё больше замыкался в себе, однако сейчас перенял часть командования на себя. Ему хотелось забыться. Как священнику, проповедующему любовь в вине, как Торкеллю или Торфинну в битвах и их безумии, но он не мог. Для него это были какие-то крайности, требовавшие полной отдачи и погружения. У него не было ресурсов. Его черты лица приобретали всё более и более ожесточенное выражение. Вмиг из молодого парня он постарел лет на пятнадцать. Ушел в манипуляции и жесткость. Аскеладда временами беспокоило такое резкое изменение, однако он понимал, что это лучше, чем было и не собирался вмешиваться, если это не станет критичным.—?На рассвете.—?Моя школа! —?послышалось одобрение от Торкелля.***К вечеру погода начала неумолимо портиться. Сизые тяжёлые тучи низко повисли над деревушкой, в которой пришлось сделать остановку. Торфинн сидел уже длительное время внутри просторной комнаты, облокотившись о стену, он смотрел на огонь. В кинжале, который он крутил в руках, причудливыми изгибами танцевал огонь. Он смотрел на себя.В кого он превратился? Тонкие обветренные губы, сжатые в тонкую полоску, вдоль щеки узкий уродливый шрам, полученный в каком-то из прошлых сражений. Ему становилось тошно от собственного взгляда. Он видел в себе желание убивать, убить единственного, кто, по его мнению, виновен в его состоянии. Отец бы такого не одобрил. Отец, отец, отец. Он так зациклился на его образе, что переставал разграничивать реальность и выдумку. Снова словив свое отражение в стали кинжала, Торфинн отбрасывает его от себя.На улице в своем монотонном тоскливом ритме начинает выть метель. И Торфинн готов выть вместе с ней. Ему нужно отоспаться. На рассвете всё решится. Ветер стучит в деревянные двери со своей грустной песней, огонь равномерно съедает трескучее дерево и только один мальчик сидит, пытаясь выдавить из себя хоть один звук, но получается только какой-то немой крик.***Аскеладд помнил Торса. Но в этот вечер он старался пережить тот день еще раз. Почему он тогда просто не убил ребенка? Что взыграло в нем? Он видел, как его психика угрожающе накренилась, как мир ребёнка буквально разрушился, пав мёртвым телом. С годами это только росло. И когда-нибудь это безумие захлестнёт его.Аскеладд не переживал. Он был готов к любому сценарию, Торкелль сможет справиться со всем, не умом, так силой. Мужчина не переживал ни за своё будущее, ни за Кнуда. Он уже попрощался с Бьёрном и почти смирился со своей ненавистью к викингам.Он вспоминал свою мать, её тонкий, шёлковый струящийся голос, её слабое дыхание, её веру. Когда-то и он потерял свой мир, когда-то и он мстил обидчику. Нет, он не был Торфинном, Аскеладд прекрасно осознавал, что он делал, в нем не было слепого желания отомстить, ярость не завладела им в самый ответственный момент. Но в чем-то их судьбы всё-таки были похожи.***—?Начинай.В этот раз Торфинн не помчался сломя голову. Он аккуратно подходил к противнику. Аскеладд чувствовал его напряжение, усилие, чтобы просчитать свои действия хотя бы на пару ходов вперед. Сумрачное утро серыми тучами, оставшимися после вечерней бури, заволокло небо. Холм, на котором собрались четверо, был расположен сразу за деревней. Еще было видно, что вся она спала. Одинокие люди, которым также не спалось, не могли видеть эту сцену и, нужно сказать, они многое упускали.Первый удар пришёлся неожиданно. Торфинн целился по ногам. Противник чуть было не опешил, но быстро увернулся от резкой атаки и атаковал в ответ. Торкелль удивлённо приподнял бровь на резкую смену лидирующей позиции.В глазах юноши блеснула ненависть. Он попытался успокоиться, пока привычная улыбка озаряла усталое лицо. Аскеладд знал, как выводить сына Торса. Он, считай, знал о нем даже больше, чем сам Торфинн.Следующий удар не заставил себя ждать, резко выдохнув, Торфинн целился в шею. Аскеладд лишь увернулся в сторону, метя в спину. Юноша поднимается и всё по-новой.—?На что ты надеешься? Ты каждый раз атакуешь одинаково, я выучил все твои движения!Казалось, лидерство не приносило ему радости. Он был разочарован, ожидая большего. Стоя на четвереньках, Торфинн пытался сосредоточиться на собственных ощущениях.Он воин. Он уже давно, давным-давно, не малец. И он это докажет.—?Я даже не знаю, с кем я говорю. Я могу уже драться с тобой с закрытыми глазами, это утомляет!Дальше всё произошло слишком резко. Буквально подпрыгнувший из плачевного положения. Он нёсся с диким воплем отчаяния и безнадёги, занося ноющую руку для удара.На миг, буквально на миг, он отвлёкся от лица Аскеладда. И образ отца снова появился позади мужчины.?Настоящему воину не нужен меч. Ты так и не понял.?Но было слишком поздно. Кинжал вонзается, задев ухо и щеку куда-то в область ключицы. Застывшее удивление на лицах Аскеладда, Кнуда и Торкелля стало отправной точкой безумия. Торфинн вмиг потерял былую уверенность, снова он переживал тот мгновение, когда не знал, что ему делать. Он отпустил из рук кинжал, пятясь куда-то назад, пока ноги не перестали его держать.—?Я. Я-я не хотел, ладно? Я не думал, Аскеладд. Аскеладд? —?он задыхался, слова никак не шли наружу,?— Ты меня слышишь?! Скажи хоть что-нибудь! Аскеладд!—?Этого я не ожидал, малец. Горжусь,?— тут он закашлялся, но всё ещё выглядел уверенным в своих словах, опустившись на колени, он продолжал:?— правда, горжусь тобой.А он нет! Он не гордится. Он стоит на самом краю пропасти, где с реальностью его удерживает последняя ниточка сознания. Аскеладд осторожно вынимает вогнанный клинок, бросая его на снег рядом. Кровь. Яркая. Алая. Чужая кровь. Это он, Торфинн, должен был проиграть.Вид крови лишает его самообладания. Торфинн подымается, хватает кинжал и убегает прочь, не слыша ни усмехающегося Аскеладда, как будто и это он смог предвидеть, ни командующего Кнуда, который приказывает нести мужчину в деревню. Он уже не здесь. Торфинн бежит, спускаясь холма к обрыву. Ему необходимо отдышаться.***Торфинн приходит в себя, когда не чувствует рук. Он отмывал кинжал от крови снегом, стоя на коленях. Он всё ещё тяжело дышит и не может полностью осознать, что произошло. Парень не чувствует ног и коленей, его дрожащие красные ладони на автомате трут лезвие.Когда оно соскакивает, прорезая кожу ладони, Торфинн уже не может удержать нож в руках. Он смотрит на порез на руке, а потом видит себя в чистом лезвии с тонкой кромкой его собственной крови. То, что он так давно копил, чему никак не мог найти выход, выливается, когда он видит обезумевшие глаза. Сначала рыдания просто сотрясают его тело. Вырывающийся откуда-то из глубины крик чужой даже для самого Торфинна, мальчик впивается в снег руками и никак не может понять, когда дал осечку.Он же так хотел смерти Аскеладда, так почему он не смог её принять? Только мысль о том, что он может уже не дышать лишает его любого смысла. Он боится. Торфинн давно не боялся собственной смерти, давно не боялся отнимать все чужие жизни, но смерть этого человека стала какой-то непреодолимой преградой. У него ни на секунду не возникало чувства, что он освободился. После каждой проигранной дуэли цепи стягивались всё сильнее, но осознание, что сейчас она могла закончиться его выигрышем?— просто перекрыла кислород.Он бьёт руками снег, отбрасывает дальше от себя кинжал, а следом выбрасывает его в реку, которая протекала внизу обрыва. Вот так. Что значит быть воином?Он поднимает к небу лицо. Где-то вдалеке внезапно пробивается луч света, который тут же меркнет во всё ещё стоящем ненастье.?Пожалуйста, объясните мне. Я не понимаю.?—?Пожалуйста,?— шепчет он синими губами от переохлаждения.И будто слыша его мольбу, отец возникает, кладя свою тяжёлую руку на его плечо. Безмерная теплота в его глазах напоминает о счастливых годах детства. Он готов слушать. Только расскажите, Торфинн уже пробовал понять.—?Быть воином?— это в один из боёв понять, что жизнь каждого ценна. Что за спиной любого твоего противника такая же семья. Тебе не нужен меч, чтобы уважать жизнь и выбирать мир, тебе нужна для этого мудрость, стойкость и смелость. Пойдём, я покажу тебе.Торфинн поднимается. Такая недосягаемая истина вдруг становится для него такой ясной. Он кивает. И идёт за отцом. Шагая туда, лишаясь земли под ногами. И в момент полёта в холодную воду он невероятно спокоен.