1 часть (1/1)

В первую очередь, после выпуска из кадетского корпуса, я думала, что жизнь приобретёт совершенно иной смысл. К сожалению или к счастью так и оказалось. Смена обстановки меня несомненно изменила, и в какой-то степени, поставила на ноги, если можно так выразиться. Практически все друзья и знакомые из кадетского перешли в Разведкорпус вместе со мной. На выпуске я была одной из лучших. Стараясь не завизжать как мелкая собачонка, от казалось бы, обычной фразы: ?Марта Ньюман, Вы входите в десятку лучших. Мои поздравления.? Я несомненно гордилась собой и, думаю мной бы гордились мои родители. Но за меня есть кому гордиться, я поворачиваю голову направо, одаривая её его улыбкой.*** Прорыв стены Мария негативно сказался на государстве. Тогда мне было почти пять. Я помню беженцев, суматоху и напуганные лица жителей Сигансины, прибывших совсем недавно. С южного города стены Мария — Сигансины мы уехали практически сразу как я появилась на свет. Воспоминаний с детства о маме у меня было достаточно, чего не сказать о воспоминаниях с отцом по следующей причине: он ушёл рано. Мне не было и 10 лет как мы осиротели дважды. Родители служили нашей родине и надеялись, что мы понесём такую же участь — стоять на защите страны. Отец был ответственным главнокомандующим Разведкорпуса, а мать командором Гарнизона. Людьми они были хоть и строгими, но любящими.Первая потеря — Алрой Ньюман. Как только узнав о новостях от гонца глаза Глорис стеклянно заливались подступающими солёными слезами. Потерянность, пустота, безысходность. Она знала риск. Знала за что проливали кровь военные, отправляющиеся за стены. Их разлучала служба, но они нисколько не жалели о браке, детях и совместной жизни. Они любили. На расстоянии, но любили.Через некоторое время после гибели главы семейства, женщина значительно изменилась, а после нескольких месяцев страданий она приняла решение перевестись в Разведкорпус, приложив все усилия для данного действия. Одиннадцатилетняя сестра оставалась с совсем маленькой мной и успевала следить за хозяйством. На протяжении всей своей жизни мне казалось, что под силу ей абсолютно всё и в её возможностях преград не существовало. Днями напролёт она готовила еду, стирала вещи, убиралась в доме, успевала ходить на рынок и попутно мучала себя тренировками. Пока мать была с нами она тоже приучала меня к порядку и дисциплине, а после шестого года рождения сестра начала обучать меня всему, что только знала. Я начала осваивать самооборону, владение ножом и кулаками. Погрузившись с головой в учебу применения силы, через несколько месяцев в превосходстве знала теорию боевых искусств, прочитанную в книгах из старой, но большой библиотеки. Мне разрешалось брать книги домой, ведь старушка Кларрúс знала нашу семью и всю ситуацию, случившуюся с нами. — Детка, ты за второй частью? — мило обращаясь ко мне она улыбнулась уже вставая со стула. — Да, бабушка, — я широко улыбнулась в ответ, протягивая уже законченную книжку. — Ты быстро читаешь, милая. Может тебе стоит взять несколько частей сразу? Ты ведь знаешь, я тебе доверяю, — забрав из рук книгу, она поставила её в ветхий стеллаж за спиной. Её морщинистое лицо отображало спокойствие и дружелюбие. — Правда-а-а? — потянула я расширив изумрудные глаза от удивления. — Правда, — усмехнулась та доставая сразу три части. Днями напролёт я изучала умные книжки, ловко справляясь со страницами. Чтению меня научил отец в четыре года. Я легко обучалась чему-то новому из-за своего светлого ума и спокойности, несвойственной детям моего возраста. Всего за несколько месяцев я в совершенстве знала грамматику. Из-за моих умственных способностей родители не стали отдавать меня на обучение в школу. В свои пять лет я погрузилась в учебу, а в перерывах рисовала или читала исторические учебники про стены, ограждающие страну. Мне казалось, что если изучать больше — всё будет выходить лучше. Так и происходило. Мои навыки улучшались, а после освоения школьного плана на четыре заняться было нечем. Тогда-то и начались постепенные тренировки, которые проводила уже достаточно опытная сестра.*** Мне было девять, когда я избила троих пацанят обижающих златовласого мальчишку, который мне сразу начал симпатизировать. — Я… М-мы… Так больше н-не будем Марта! Извини нас, мы больше не подойдём к нему! — умоляющий мальчуган в кепке припал к моим ногам. Смотря на него сверху я ощущала власть и испытывала удовольствие в подчинении мне. — М-можно я пойду? — Стоять. Верни, что взял, — произнося это холодным голосом я протянула руку, чтобы он отдал украденное. Быстрым движением он передал мне ещё тёплый пирожок. — Беги. Альберт рванул от меня как ошпаренный уносясь за своими друзьями попутно теряя галошу. Я медленным шагом подошла к светловолосому мальчику и приветливо улыбнулась. Как всегда, очаровательно по-детски. — Держи. Это же твоё, верно? — протянула пирожок. — С-спасибо, но я должен тебе за своё спасение… Оставь это себе, прошу, — он всё ещё дрожал то ли от страха, то ли от моего присутствия. Я разломила хлебное изделие на две половины и протянула голубоглазому. — Ешь. — Спасибо, — нерешительно сказал тот откусывая булку. — Я Армин. — Марта, — мы принялись шагать по узкому дворику попутно съедая вкусный завтрак. — Я вот из Сигансины. Ну-у-у это где несколько лет назад стену пробили. А ты ведь местная? — он взглянул на меня, смешно жуя кусок. — Местная, — я не была слишком многословна и иногда из-за этого ребята с соседних домов. — Родители тут работают? — Отец главнокомандующий Разведкорпусом, а мать командор Гарнизона, — я потупила взгляд на щебёнку под ногами. Армин резко остановился таращась на меня, иногда хлопая светлыми длинными ресницами. — Что? — Ты Ньюман? Мне дедушка о вас рассказывал, но я не думал, что встречу кого-то из семейства, — он снова поплёлся прогулочным шагом, рассматривая моё лицо. — Ты расстроен? — Что?! Нет, что ты! Это просто довольно неожиданно, извини, — Арлерт уставился на меня виноватым взглядом. В ответ я лишь легко улыбнулась, дожёвывая пирожок. Так Армин стал моим единственным другом. Киара одобряла любые дружеские отношения с соседскими детьми. Она была строгой сестрой, какой и подобает быть, но я знаю, что она любит меня и строгость всегда была как никак кстати. Потеря родителей несомненно повлияла на неё. Стальная выдержка дала о себе знать, хоть её ореховые глаза немного стали серыми и мрачноватыми. Но, несмотря на это не утрачивала в себе доброту ко мне. О таких отношениях между сёстрами, кажется что можно только мечтать. Моя сестра всегда была трудолюбивой девочкой и всю работу по дому делала одна. На своё пятнадцатилетие она получила подарок от погибшего отца — катану, выполненную в чёрно-красных тонах с элементами настоящего золота. Алрой за несколько дней до гибели сказал про подарок будто знал, местонахождение и когда можно достать его. Клинок был с выпуклым рисунком у основания, законченным примерно на середине. На сайе был изображён красный дракон со сверкающим золотым глазом-камешком. Освоение оружия не составило большой проблемы для девочки и вскоре тренировки были все изнурительнее, а результаты постепенно улучшались. На каждой её тренировке я сидела на крыльце, завороженно наблюдая за аккуратными и четкими движениями катаны. С каждым её взмахом Киаре вспоминался образ погибшего отца. Русые волосы туго завязанные в косу плескались в закатном солнце переливаясь от золотистого до медного оттенка. Всё её лицо освещал свет заходящего солнца аккуратно окрашивая кожу в неестественный красный цвет. После своей тренировки сестра учила и меня обращаться с катаной, ведь освоение многих оружий — немало важно для солдата. Она вставала за мою спину аккуратно обхватывая своими холодноватыми руками мои костяшки тем самым кладя ладони на всю кисть направляя руки в нужном направлении. Я всё также быстро училась и после каждого вечера тренировок у нас выходило всё лучше и лучше.*** Мне шёл десятый год, когда пришла весть о гибели матери. Я осознавала что к чему, но сестра тщательно старалась скрыть эту информацию от меня. Тогда я понимала зачем русоволосая это делает. Одним осенним вечером через некоторое по прошествии времени от новости, отдыхая после тренировки, мы опять сидели на крыльце провожая горящее солнце. — Мать погибла, — выпалила Киара. Её голос даже не дрогнул. Выдавал лишь более мрачный взгляд. — Я знаю, — спокойно ответила я, на что получила удивленный взгляд. — В актрисы тебя бы не взяли. — Извини, мышка, — всхлипнув она уткнулась лицом в ладони оперев локти на колени. — И ты.Больше недосказанности между нами не было.Все наши планы на жизнь были таковы: поступление в кадетский корпус, а после куда душа поведёт. Киара упорно отговаривала меня от идеи идти в Разведкорпус, ведь ?там мы намного больше подвергаем жизнь опасности.? — Киара, если даже я попаду в десятку — подаюсь в Разведкорпус. Это даже обсуждаться не должно, — садясь за стол с кружкой воды проговариваю я. — Почему ты так не хочешь на Гарнизон? Меньше опасно… — не дав договорить, Марта раздражённым голосом отвечает: — Я хочу видеть какие блядские морды сожрали наших родителей. Киара развернулась ко мне лицом. Её взгляд был направлен куда-то в ветхий деревянный пол, а указательный палец нервно теребил нижнюю губу. Прикрыв глаза и шумно выдыхая подошла к столу оперевшись на него. Обладательница ореховых глаз заглядывала в мои — изумрудные, будто пытаясь найти там спасение от придуманной головной боли. — Марта, просто я хочу, чтобы ты знала, — выдох. — Куда бы ты не ринулась я пойду за тобой. Сейчас, мы — это самое дорогое, что у нас с тобой осталось, мышка. На её глазах выступили слёзы и грустно улыбнувшись она отпрянула от стола. Погружаясь в глубокий омут своих мыслей я закусила до боли губу и откинулась на спинку стула.*** — Это же опасно! — пережёвывая кусок сочного фрукта вскрикнул златовласый. — И без тебя знаю, — выдохнула потупив взгляд в сторону. — Но то, что произошло с мамой и папой... Я-я не прощу этого, — моя последняя фраза звучала очень убедительно. Армин наслаждаясь яблоком иногда вскидывал брови от собственных мыслей и моих слов. — Я иду с тобой. — Армин, нет. С головой дружишь? — я вопросительно вытаращилась на него. — Да, но у меня есть подруга-самоубийца поэтому мне придётся давать обещания, — Арлерт поправил копну волос и выкинул огрызок яблока. Томно вздыхая я наблюдала за людьми на набережной. Прохладный осенний ветер перебирал мои чёрные как смола волосы пуская их в танец. Я откинулась на перила и опрокинула голову позволяя порывам воздуха больше взъерошить мои патлы. Наслаждаясь атмосферой я глянула на Армина: — Обещаешь? — Обещаю.И он сдержал.*** — Эй ты, там! — инструктор обратился к Армину. — Да, — Арлерт отдаёт честь кратко отвечая. — Кто ты такой? — тут же раздаётся громкий голос инструктора-Киса. — Я — Армин Арлерт. Из Сигансины, — ответил тот, словно заучивал это. — Вот как. Какое идиотское имя. Родители дали? — Никак нет. Дедушка. — Арлерт, отвечай. Зачем ты здесь? — он наклонился к его лицу твёрдо спрашивая — Сделать свой вклад в победу человечества! — зажмурился. — Это великолепно, — он взял светловолосого за голову. — Ты станешь кормом для титанов. Третий ряд, обернуться! — он развернул Армина за голову своей рукой. Держа руки за спиной инструктор сделал обход ещё по трём рядам. Яйцеголовый постепенно начал приближаться ко мне, почему-то делая акцент. — Ты кто такая? — Марта Ньюман. Из Троста, — на рефлексе я отдала честь втянув грудь. — Та самая Ньюман? — инструктор потупил взгляд. С передних рядов пошёл гул из голосов. Практически все нервно косились на меня. — Молчать! — Так точного, командир Кис, — холоднокровно и громко произнесла я. После моих слов мужчина поджал губы и поклонился. Не поняв жеста я осталась стоять неподвижно.