1 часть (1/1)

Рыжеволосая девушка Софья Сомусева любила сочинять стихи и посвящать их разным знакомым людям. Она сидела в летнем кафе за потёртым плетёным креслом, а напротив стоял такой же стол. Писательница попивала дешевую колу из картонного стакана и заглядывала в ярко-голубое небо. В воздухе повис легкий летний зной, асфальт в дали от тени навеса припекало лучезарное солнце. Соня в раздумьях стучала ногой по асфальту и кусала деревянный карандаш. Уже долгие пару недель девушка не могла найти того человека, который пробудил бы в ней искру и вдохновил на новые свершения.Раздражённая неудачей, рыжеволосая схватила стаканчик и смяв выкинула в соседнюю урну. Собственные вещи она собрала охапку и покинула наскучившее заведение. Солнечный свет дробью ударил в бирюзовые глаза, заставив сощуриться. Писательница побрела по давно изведанной тропе к Питерской набережной. Яркие блики переливались на водной глади, просвечивая подводные булыжники. Вдалеке словно плыли невзрачные аристократичные здания, самые древние из которых уродились в 18 веке. Софья спустилась на землю, свесив ноги между скошенных железных прутьев и придалась наблюдению. На противоположной стороне водоёма виднелись торопливые фигуры, мечущиеся из стороны в сторону. Благодаря отличному зрению девушка различала в толпе ярких людей и заинтересованно выглядывала из-за заборчика. В рыжую голову взбрела мысль потрогать искристую воду, которая так и манила приятной свежестью. Она украдкой перелезла через забор и потянулась костлявой ручонкой к реке. Зачерпнув воды она окропила ей лицо и шею, чтобы освежиться, но вдруг оступилась и чуть было не упав, почувствовала как её талию подхватили сильные руки. Она отчаянно надеялась, что её спасителем окажется привлекательный кучерявый парень, но обернувшись, застала милую розововолосую девушку. Она улыбнулась и подала тёплую ладонь, а Соня смутившись её приняла. Рыжеволосая одарила спасительницу благодарной улыбкой и поправив огненную прядь за ухо, завела разговор:—?Спасибо, что помогла, если бы не ты, то пришлось бы мокрой шагать до самого дома.—?Да не за что, но боюсь ты всё же намокнешь от моей харизмы,?— самодовольно произнесла незнакомка и посмеялась так чисто, словно ангел. Сомусева зарумянилась и издала ответный смешок.—?А как зовут тебя, неуклюжая рыжулька? —?спросила розовая, глядя в глаза. Соня сперва замялась, осматривая стильную одежду другой, на точёной фигуре был тёмный топ, кожанка и джинсы с высокими кроссовками.—?Эй, ты застыла? —?шепнула девушка, щёлкнув пальцами у рыжей перед носом. Та немного передёрнулась и выпалила:—?Соня, Сомусева Соня. Тебя?—?Алина Олешева, рада познакомиться,?— радушно ответила новая знакомая и протянула руку для пожатия, которую неловко сжала рыжеволосая. Девушки приняли решение ещё немного прогуляться по светлой набережной и завернуть в раскидистый парк. За разговорами об увлечениях пролетело около часа. Как оказалось, Алина учится в музыкальном институте. На учёбу особо не налегает, выполняет работы по случаю, больше пропадает на размашистых тусовках с бутылкой гаража и сигаретой в зубах. Зато после изнемогает себя упражнениями на барабанной установке. Соня же поделилась что у неё более пассивный образ жизни. Девушка отлично учится в своём литературном вузе и обожает эту направленность. Что говорить о тусовках, их рыжуля не посещает от слова совсем. Не пьёт и не курит, лишь проглатывает день за днём новые томики в разноцветных обложках. Розовая и оранжевая… полные противоположности друг друга. В лучистом городе постепенно вечерело, небо заволокло полупрозрачной ультрамариновой дымкой. Сомусева волновалась, так как непривычно было гулять по сумеркам, да ещё и в компании едва знакомой девчушки.—?Алин, а куда ты шла тогда, ну когда меня ловила? —?прервала короткую тишину писательница.—?Если бы не ты, то купила бы алкашки и как следует нахуярилась. А ты что забыла на том заборчике? —?задала встречный вопрос Алина.—?Я просто искала вдохновение для новых стихов,?— неуверенно произнесла рыжеволосая, заправив за ухо выбившуюся прядь.—?Ого, покажешь свои работы? —?с интересом пискнула девушка и её глаза загорелись. Софья со смущением протянула знакомой блокнот с записями и отошла в сторону, наблюдая за реакцией.—?Ничего себе! Сонечка, да у вас талант! —?выкрикнула Олешева, восхищённо улыбаясь.—?Приятно слышать,?— залившись краской, бормотала поэтесса. Девушки побрели к серой девятиэтажке, подпинывая по пути жестяные банки и коробочки от ?Мальборо?. Олешева указала на открытую дверь подъезда, а Соня с опаской за ней проследовала. Поднявшись на самый высокий этаж в искалеченном лифте, Алина пригласила подругу на крышу. Рыжеволосой было нечего терять и она взяв за руку бунтарку, ступила на железную кровлю. Вдруг в голубых глазах промелькнул страх и Соня отпрянула от спутницы.—?Не бойся, малышка, не столкну,?— искренне отозвалась розововолосая и улыбнулась, потягиваясь за объятиями. Её извечный стиль общения?— флирт. Девушка привыкла что это обычно воспринимают в шутку, но для другой милое прозвище звучало слишком приватно, до румянца на щёчках. Чтобы сгладить неловкость, музыкантша расстелила на пол свою кожанку и пригласила другую посидеть. Вид открылся неимоверно завораживающий. Огни Питера так и бросались в глаза, город безмятежно плыл по течению и был по-обыкновению уютен и отстранён. Алина достала из узкого джинсового кармана зажигалку и пачку сигарет Winston, а спутница одарила её пренебрежительным взглядом.—?Чего так глядишь? Тоже хочешь? —?пробормотала бунтарка, сжимая между зубами сигарету и чиркая зажигалкой. От предложения рыжеволосая по-началу отнекивалась, но дурманящий запах Алины со смесью сигарет вскружил юную голову и девушка попросила одну затяжку. Олешева с хриплым смешком протянула закуренную папиросу, помогая как следует затянуться. От неведомого дыма по горлу Софьи прошлась неприятная горечь и противный никотиновый осадок, заставивший откашливаться.—?Красотка, может ещё? В первый раз у всех так,?— с вызовом предложила курильщица.—?А давай! —?строила из себя помешанную малолетку, проговорила рыжуля. Новая затяжка и горечь постепенно ушла, на замену пришла приятная тяжесть, отпускающая разум, на душе появилось фальшивое чувство счастья. Олешева наблюдала за девчушкой и поражалась её доверчивости и вместе с тем, умением с которым она втягивала в лёгкие едкий дым. На третий затяг она трепетно заложила сигару между двумя пальцами и втянула яд, так красиво и завораживающе. Время было позднее, девушки решились идти по домам. Выбежав из незнакомого здания под взволнованное гоготание Сомусевой они поспешили к набережной.—?Представляешь, моя соседка съезжает, а я даже попрощаться не успею, если она сейчас заснёт! —?бушевала в пол голоса поэтесса, пока тянула знакомую за руку.—?А завтра попрощаться? —?протянула Алина, отвлекаясь от видов Санкт-Петербурга.—?Я выспаться хочу,?— раздражённо выкинула Софья.—?Подожди, а ты получается с завтра одна в комнате жить будешь? —?одумалась розововолосая.—?Даа,?— устало протянула другая.—?А мне как раз нужно место где жить,?— высказала барабанщица.—?Опа, я поговорю с челами в общежитии,?— задорно выдала рыжая, представляя как весело им будет вдвоём,?— а тебе куда, кстати?—?Да я тут, совсем недалеко, у друга на хате живу уже второй месяц, а он скоро приедет, сказал освободить квартиру до этого времени, как могла забыть, он уже через три дня будет здесь! —?возмущалась Алина, намекая на повод пожить у подруги.—?Хорошо, дай мне свой номер,?— доброжелательно попросила Соня, протянув телефон с открытым набором клавиш. Спутница воодушевлённо кивнула и начала вбивать цифры. Выключив чужое устройство она с ухмылкой вложила его в холодные пальцы Сомусевой, та же смущённо сглотнула.—?Ну я пойду, думаю скоро увидимся,?— нехотя протянула рыжевласка.—?Завтра увидимся,?— подытожила музыкантша и взъерошив огненные пряди, пошагала домой. У Сони от легкого прикосновения другой разбежались мурашки. Девушка через чур тактильная. Легкая синяя дымка заволокла утреннее небо, день обещает быть пасмурным, а на Софье лёгкая ветровка. Девушка вышагивает по зашарпанной брусчатке, слушая мелодию полусонного сквера. Она торопилась в своё любимое кафе, не терпелось отведать свежий маффин и терпкий кофе по акции. Встряхнув огненные волосы, леди забежала в заведение и подошла к кассе. Её взгляд быстро пробежался по меню и удостоверившись, приковался к баристе.—?Здравствуйте, можно пожалуйста двойное американо и шоколадный маффин,?— протараторила поэтесса, выкладывая купюру на пластиковую тарелочку.—?Сию минуту,?— кинул добродушный парень за барной стойкой и исчез где-то на кухне. Софья оглянулась по сторонам, изучая интерьер летнего кафе. Оно находилось под легким брезентовым навесом. Усевшись около стойки Сомусева достала неизменный кожаный блокнот, он был подарен покойной мамой и являлся самой дражайшей ценностью для рыжеволосой. Она аккуратно приоткрыла книжечку на нужной странице и начала трепетно выводить буквы, составлять слова и складывать рифмы. Бариста коротко окликнул девушку и она с улыбкой забрала свой заказ. Вдруг с кучевых серых облаков посыпались острые ливневые капли, стеной отсекая путь к свежему воздуху. За спиной Сони послышались торопливые хлюпающие шаги. Холодные руки легли на шею девушки, вызывая мурашки, а та испуганно обернулась, захлопнув блокнот.—?Тише рыжуль, это я,?— проговорила промокшая девушка, наглая Алина. Соня облегчённо улыбнулась, протягивая руки к её волосам, взъерошивая розовые патлы.—?Откуда тут ты? —?спросила Софья, наблюдая за Олешевой, отпивающей горький кофе из её стакана.—?Я хотела до тебя добежать, спросить можно ли пожить с тобой,?— поморщившись от напитка, проговорила розововолосая,?— А чё такой горький?—?А нехрен моё брать,?— с ухмылкой заключила рыжая, делая глоток американо. Алина закатив глаза присела рядом и взяла ручку поэтессы в замок. В рёбрах другой разжёгся маленький огонёк, на щеках проявился румянец.—?А погнали гулять, красотка? —?выдала музыкантша, подрываясь с места. Соня наспех управилась с купленной едой и сложив вещи, глянула на девушку. Эта спонтанность розовой немного бесила, но и вместе с тем притягивала.—?Подожди, а там же ливень. Как мы пойдём? —?беспокойно произнесла писательница.—?Ты чего как маленькая, под дождем будем бегать,?— выдала Алина.—?По-моему это ты как маленькая. Я боюсь промокнуть и заболеть,?— злясь, пробубнила рыжая. Олешева закатила глаза и за руку вытащила подругу под дождь. Соня запищала, вырываясь. Свежие капли застревали в волосах, мочили лица и одежду. Розововолосая лишь посмеивалась и прижимала промокшую девочку к себе. Сумасшедшие бабочки порхали внутри у обеих, но они не подруги, даже на приятельницы, девчонки едва знакомы. Блуждая под яростным ливнем, они согревали друг дружку ладонями. Первой замёрзла Алина, до скрежета в зубах. Сомусева ускорила шаг до собственного общежития, подхватывая замерзшую. Скоро девушки прибыли в опустевшую крохотную комнатушку. Соня включила приглушённый свет от ночника и сев на кровать, похлопала рукой по пространству рядом. Розовая присела туда и стала рассматривать помещение. На стенах висели разноцветные постеры, вырезки и плакаты, а вещи находились в приятном порядке. Соня отлучилась, пока гостья робко встала и начала вблизи рассматривать предметы интерьера, не смея нарушать идиллию домашнего уюта. Непроизвольно руки девушки притронулись к многочисленным сборникам со стихами. Шаловливые пальцы нащупали интересную книжечку, поставленную на полку пару минутами ранее. Алина аккуратно приоткрыла форзац, рассматривая незамысловатые рисунки и тонкие фразочки. Боязно пролистывая до конца, она видит строчки:Ты словно дым, хочу тебя вдохнуть. Пропущу-ка через лёгкие, оставив сумрачный развод. Никотин слишком халатен, прожжёт дыру минуя рот.Мне всё равно, я упиваюсь, но сигаретный дым уже не тот. О нет, она курила всего лишь раз, со мной?— побледнев подумала Олешева. Но девушка оттолкнула дурацкие мысли, услышав шаги позади и вернула блокнот на место.—?Пошли пить чай, я кстати узнала по поводу комнаты, ты можешь остаться, только надо платить пятьсот рублей в месяц. Пойдёт? —?с улыбкой выдала хозяйка помещения. Розововолосая взвизгнула и прыгнула в объятия подруги, а та незамедлительно ответно прижала к себе, тая небывалую радость в своей унылой душе. Прошло ещё пару хлопотливых деньков, Алина успела перевезти к Сомусевой в комнату свои немногочисленные сумки с вещами. Каждый предмет гардероба музыкантши пах гремучей смесью лакричных духов и сигарет ?Winston?. Соне успел полюбиться этот аромат, порой она специально задерживалась в объятиях с подругой чуть дольше, дабы запомнить чудесные нотки этого родного запаха и сложить новые стихотворения.Рыжуля проводила день в одиночестве, еще утром соседка покинула её в поисках новой работы. Сомусева скучала и чтобы занять пустующую голову, начала сочинять очередное произведение, посвящённое новоиспечённой подруге. Она не знала чем она живёт, есть ли у неё любимые цветы или напиток, смотрит ли по вечерам в Питерское небо, подбирая под себя махровый плед? Всё что наблюдала Сомусева так это частая тяга к курению и вечная гремящая музыке в полуразбитых наушниках. Алина редко заговаривала о себе, научилась ловко переводить тему разговора, видимо такой сильной девушке причинили боль. Дописав строчки, поэтесса прочла их вслух:—Яркое солнце горит надо мной,Это улыбка твоя в летний зной.Лишь с тобой я могу говорить по душам,Даже молчание дороже мне сна.Твои мысли как рождение таланта,Не без усердий, для души.А этот голос- словно вата,Мягче снега во глуши.Ты как первый пламень в лёгких,Как немое виденье,Хочется сложить очередное стихотворение.Блистай, свети и вдохновляй,Только меня не забывай… ?Эх, паршивенько, всё равно она не увидит.Вдруг по комнате разошёлся назойливый стук в дверь и Софья поспешила открыть преграду. На пороге стояла Алина с лисьей ухмылкой, рыжая помедлив, обняла подругу и заглянула в глаза.—?Меня взяли на вакансию сессионной барабанщицы в клуб неподалёку,?— проговорила улыбчивая красотка.—?Ого, я так рада за тебя! —?прокричала Соня, заводя руки за её спину для объятий, на которые тут же получила ответ. Весь оставшийся вечер поэтесса то и дело хвалила свою музыкантшу. Вместе они смотрели сопливые фильмы, ярой любительницей которых была Олешева, а другая и не сопротивлялась. Ей нравилась детская улыбка при милых сценах и розовый румянец на постельных, которые Соня тактично перематывала. Шёл первый месяц их совместного проживания, середина жаркого лета.—?Алинчик, я хотела задать тебе вопрос… —?помедлив, сказала Соня, выпутываясь из объятий и заглядывая в беспокойные серые глаза.—?Да, слушаю,?— растерявшись, сказала барабанщица.—?Почему ты никогда не рассказываешь о своём прошлом? —?один незамысловатый вопрос и Олешеву словно ударило электрошокером, взгляд потускнел и она медленно начала рассказ совсем иным голосом:—?Лет семь назад я была слишком нелепой и доверчивой, ходила вечно с токсичной подружкой и училась на одни пятёрки. Вскоре, в девятом классе я отказалась от титула отличницы и ввязалась в пресловутую бунтарскую компашку. Я считала чем-то крутым бегать хвостиком за тучными качками с сигаретами. Они избивали людей, совсем невинных, а я сидела и угорала с этого, дрянь. Однажды на вечеринке у кого-то из них, я попробовала свой первый стакан алкоголя?— блядской текилы. Вкус показался мне слишком горьким и заносчивым, но когда ударило в голову, я не останавливаясь начала вливать в себя эти злосчастные рюмки, пока эти хуесосы посмеивались и воспользовавшись случаем?— лапали. Вдруг стало невмоготу, пошла блевать в их задроченый толчок. Когда я закончила, ко мне подошло два противных амбала, они заперли дверь, я осталась один на один с насильниками. —?Один из них подошёл к моему пьяному телу и начал срывать одежду, я осознала пиздец всей ситуации и стала кричать, истерить. Парни же сорвали с меня футболку с топом и спустили мои брюки. —?с надрывом в голосе, продолжала Алина, к которой с объятиями подлетела Сомусева, поглаживая волосы,?— потом они по-очереди стали пихать в меня свои убогие члены,?— заплакала девушка, пока Соня трепетно отговаривала её от воспоминаний, но Алина продолжала,?— они выебали меня как последнюю шлюху и кинули на кафель, всё было в крови, меня спасла одна единственная милосердная девушка, которая была здесь не по своей воле, помогла добраться до дома. Я никому не рассказала о случившемся, лишь закрылась от посторонних, как могла. Родителям же было по хую, они не видели проблемы. Вскоре я окрепла, сидя за барабанами и поняла что лучше быть бесчувственной и недоверчивой сукой. Из-за тебя я нарушила свои предрассудки… —?заключила ударница, подбирая слёзы. Сомусева же не знала что сказать, ей на душе были противно и склизко, она могла лишь сжимать её в объятиях, мелкими поцелуями покрывать раскрасневшиеся щёчки.—?Ты очень сильная девушка, надеюсь эти мудаки сдохнут в сильнейших муках. Спасибо что поделилась, дорогая, твоё доверие очень важно мне, —прошептала поэтесса, заботливо стирая слёзы с щёк пострадавшей,?— Я тоже могу кое-что рассказать, если хочешь,?— проговорила Соня, сжимая её запястье.—?Буду рада услышать,?— доброжелательно произнесла Алина.—?Всё моё детство я была очень близка с мамой, мы всё делали вместе и не было никаких разладов. Она безусловно меня любила, как и я её. С отцом же у нас были более натянутые отношения: он извечно пропадал на работе, никогда не говорил слова о любви, не обнимал и не читал сказок на ночь, но некая любовь к нему всё же была. Однажды мы с мамой ехали на автомобиле с моего школьного утренника, я сидела на заднем сидении в детском кресле, а она на переднем сидении за рулём. Всё было замечательно, мы разговаривали и смеялись. Вдруг мама отвлеклась на меня, демонстрирующую подвесочку, сделанную для неё же. Но она не успела примерить украшение, наша машина врезалась в чей-то микроавтобус. Я мало что помню с того дня, лишь стеклянные мамины глаза, смотрящие прямо в душу и её окровавленное тело. —?холодно произносила рыжеволосая, пока солёные дорожки капали на её колени, Алина обняла,?— меня отвозили в больницу, тело почти не пострадало, только пару царапин, но это событие упало тяжёлым грузом на некрепкую психику. Долгие годы восстановления у психотерапевтов и я стала слишком пессимистичной, не было друзей, одноклассники порой издевались над моей робостью. Единственное, что осталось от мамочки?— это блокнот, который она украшала сама, в подарок на тот самый новогодний утренник… Спасибо тебе, что раскрываешь меня,?— закончила писательница, кладя голову на колени соседке.—?Сочувствую твоему горю, рада что ты смогла это пережить,?— тихо сказала Алина, пряча слёзы от жуткой истории, в широких рукавах. Они продолжали лежать в полном молчании и умиротворении, разделяя боль пополам, пока не заснули. Девушкам было комфортно вот так, совсем рядом.Порой они лежали слишком близко, почти соприкасаясь носами, как бы играя друг с другом. Алина хищно улыбалась и резко переворачивалась на спину, вспомнив о незавершённом деле, пока рыжая удивлённо почёсывала макушку. Обломала.Утрами какая-либо из них приготавливала завтрак. Алина любила что-то простое и незамысловатое, как фруктовый салат, творог с вишней или редкий раз бутерброды с авокадо. Соня же заморачивалась сполна, любила порадовать соседку панкейками с кленовым сиропом, воздушными блинчиками или поджаристым беконом с яйцами. Остальное время до полудня творческие личности прогуливались или в обнимку смотрели захватывающие сериалы. После Олешева убегала в бар ?Молния?, пока её соседка занималась стихоплётством. Но в этот раз рыжуля рискнула пойти следом за барабанщицей. Выждав пару минут после её ухода, Софья накинула легкую джинсовку и взяв дорогой душе блокнот, пошагала в неизвестное место, вычисленное по картам в смартфоне. Слабый летний ветер игриво подкидывал рыжие локоны и раздувал рукава. В небольших сумерках было что-то по-настоящему особенное и таинственное. Творческой натуре нравилось слушать шелест зелёных листков и безмятежное потрескивание шин по свежему асфальту. Пройдя несколько непримечательных зданий, рыжеволосая заметила тусклую вывеску ?Молния?, в которой светились только три буквы ?М-о-я?. Соня улыбнулась совпадению и робко толкнула дверь. В нос ударил запах ментоловых сигарет и навязчивого перегара. Слух поэтессы заполнила тяжёлая гремящая мелодия. Витая в неловком положении, девчушка расплатилась на турникете и прошагала мимо крепких столешниц к низкой сцене. На пустующем пьедестале красовалась хилая барабанная установка, потертая электро-гитара и старенький микрофон на длинной неказистой ножке. Сомусева решила что группа всё ещё в гримёрке, поэтому прошествовала к барной стойке. Атмосфера царила дискомфортная и угнетающая для самой рыжевласки, её пугали пьяные мужчины и девушки временного назначения.На тёмных стенах небольшого помещения были развешаны плакаты известных рок-групп, основную часть бара заполняли многочисленные столики и стулья, за редким исключением диванчики. Расплатившись за мохито, девушка развернулась к сцене, которую слабо подсветили огни. Пару мгновений?— и на пьедестал выходит трое типичных музыкантов, но это для остальных. Писательница сразу заприметила свою Алиночку. Она выглядела как всегда сногсшибательно: короткий топ с отцовской кожанкой поверх; тёмная юбка, под ней сетчатые колготки; на ногах кожаные высокие сапоги. Сомусева невольно залюбовалась подругой, слепо отрицая собственные романтические чувства. Девушка со сцены оглядела немногочисленную кучку алкоголиков, лучезарно улыбнувшись и поймав взгляд рыжули. Невостребованные музыканты заняли свои места. Сперва аудитория услышала лёгкую барабанную трель, рванный ритм отголосками засел в голове, подключился белокурый гитарист в простой одежде, а после солистка в вызывающем наряде: короткие шорты, топ, цепи и сапоги. Девушки стали словно объектами для ужратых мужчин. Им кричали противные комплименты, свистели и хлопали. Соне было больно смотреть на такое неуважение со стороны посетителей, но игра барабанщицы усмиряла пыл и окутывала разум эйфорией. Мурашки покрыли бледную кожу, взгляд замер на одной только розововолосой, которая отчаянно старалась, дабы покрасоваться перед единственной важной особой в этом гнилом зале. Тройка песен пролетела пред затуманенным взглядом Софьи, обжигая кожу. Ей хотелось кричать подруге о своей неимоверной любви и туче подаренных эмоций, но слова растворились, стоило той самой подойти к барной стойке. Поэтесса уставилась в серые омуты напротив, не смея говорить. Розововолосая с улыбкой прошептала:—?Не съешь меня взглядом, Сонечка.Та же возбужденно сглотнула, подбирая слова. Поздно, Алина отвлеклась на бармена, заказывая облюбованное мартини. Придвинувшись ближе, уже будучи с напитком в руках, Олешева скрепила их ладони в замок, поглаживая большим пальцем её нежную кожу. Ударница чувствовала тревогу соседки, поэтому решила немного отвлечь этим жестом.—?Ты правда умница, сыграла восхитительно,?— смущённо выдала поэтесса.—?Я польщена, рыжулька,?— игриво поговорила другая. Двумя глотками Алина допила обжигающий напиток и оставив рюмку, потянула девушку ближе к сцене. Сомусева забыла про свой блокнот на стойке, лишь слепо следовала за любовью.—?Ты чего делаешь? —?помедлив, удивилась Соня.—?Не против подарить мне свой драгоценный танец? —?официально проговорила Олешева, протягивая руки. Рыжая помявшись, положительно кивнула. В это время из колонок играла знакомая песня, накрывая трипом с головой. Спустя пару минут два влажных тела извивались в руках друг друга, таяли и сплетались заново. Голову Софьи дурманили лакричные духи и запах сигарет от подруги. Руки барабанщицы выводили пьянящие узоры на талии и спине тихони, а пальцы Сони теребили лямки её спортивного топа и скользили по шее. Песня скоро завершилась и разгоряченные девушки взглянули друг другу в глаза, рвано выдыхая.—?Думаю нам пора, боюсь что начнут приставать,?— оборвав неловкость, сказала Сомусева и потянула музыкантшу к выходу из смрадного заведения. Придя домой, обессиленная Алина тут же рухнула на кровать и безмятежно уснула. Соня же прокручивала в голове сегодняшние моменты в клубе и думала что бы могли заначить те самые намёки от барабанщицы, а что насчёт танца? Он был слишком горяч и развратен. Внизу живота до сих пор разливалось тягучее тепло, ноги покалывало от возбуждающих воспоминаний. Те легкие касания, попадающие в самую точку невозврата. Слово ?подруга? по отношению к Лине, потеряло свою речевую окраску. Беспокойные мысли сменяли друг друга, пока рыжеволосая не провалилась в сон.Утро у писательницы не задалось, хоть девушка проспала не очень много, но так и не была разбужена соседкой по комнате, это напрягло. Ещё сонная, писательница встала босыми ногами на холодный пол и потирая глаза, шагала к умывальнику. Отражение было слишком помятым и лишённым всяких прелестей жизни. Соня раздражённо выдавила пасту на щётку и стала яростно чистить зубы. Придя в комнату освежённой, глаза Сомусевой бросились на полку, на ней не стоял привычный блокнотик в тонком переплёте. Взволновавшись, она начала глобальные поиски вещицы среди аккуратных стопочек с томиками, переходя на поверхности. Книги нет и смысла тоже, всё что девушка копила месяцами, хранила годами от погибшей мамы, просто исчезло. Сидя на кровати Соня прокручивала вчерашние воспоминания, пытаясь найти какую-нибудь загвоздку. Безуспешно, девушка запомнила лишь очертания тёплых рук Олешевой на своей пояснице. Улыбка померкла и поэтесса придалась горю, роняя горячие слёзы на домашнюю футболку. По жизни Софья типичная пессимистка, как и упоминалось ранее, она никогда не верила в чудо или чьи-то силы, гораздо приятнее ей было готовиться к самому худшему. Даже сейчас казалось проще вычеркнуть из головы, вырвать, забыть, сжечь, но не действовать. Рыжевласка так и уснула от безысходности с горькими слезами в лазурных глазах. Тем временем, Олешева была в своём задроченном баре и заглатывала второй шот водки, прикуривая сигарету. Вдруг бармен окликнул розововолосую.—?Эй, Алина, случайно не знаешь, твоя подружка вчерашняя могла оставить тут свой блокнот? —?небрежно спросил парень, протирая стеклянные фужеры.—?Не смей называть её вчерашней?— грубо выплюнула Алина, в защиту подруге. —?Хотя сука, боюсь что могла, дай сюда,?— разгорячено выдала барабанщица.—?Ну ладно, бери,?— растерянно пробубнил сотрудник, подавая книжечку. Ударница наскоро пролистнула странички и узнала почерк соседки, вместе с короткими набросками. Небрежно попрощавшись, девчушка спешно покинула заведение. Алина точно была уверенна в колоссальной значимости блокнота для обладательницы огненных прядей. Пересчитывая бетонные ступени светлыми кедами, бунтарка добралась до нужного этажа, совсем позабыв о выпитом алкоголе. Остановившись около двери, Алина перевела дыхание. Глаза скользнули по интересовавшей книжонке. Хоть смотреть чужое было нехорошо, рассудок ударницы подогревал алкоголь и непременное желание покончить с этим. Совсем трепетно девушка перевернула четверть страниц книжонки, находя лишь стихи на тему чувств отдалённых от любовных. В итоге, она отчаявшись, случайно открыла блокнот в самом конце и завидев собственное имя, протрезвела.—Алина Олешева как маленькая звёздочка,Среди леса тёмных ёлочек,Светит она не переставая, всё вокруг оберегая.Не прошло и полу дня, бежит творить она с полна.Ритм волшебный отбивая,Не жалеет рук взлетая,Сыграла б на моей могиле,Любого бы в отрыв манила.Эта улыбка, словно воздух и омуты в глазах горят,Ужасна та ошибка, что поздно встретила тебя.Ежедневно восхищаюсь сладкой речью и душой, всенепременно задыхаюсь своей призрачной мечтой.Я люблю тебя столь сильно, муза ты моя.Так чиста ты и прекрасна, быть может для меня опасна.Барабаны в диком трипе сотрясаются сполна,Я одни их только слышу в диком месиве музла. Невозможно без внимания оставить чуткость, доброту, Всех нас из гробов достанешь и на ноги поставишь вновь,Вот что значит моя чистая любовь. —?прочла девушка и в её голубые глаза застеклились слезами. Алина вновь и вновь перечитывала строки, восхищаясь талантом своей возлюбленной. За давольно непродолжительное время, казалось бы, бесчувственная Олешева полюбила рыжеволосую поэтессу. Было очень приятно читать подобные строки, они согревали душу. Ударница не спеша открыла замок собственным ключом и проникла в тусклую прихожую. На улице также были лёгкие сумерки, вечер как никак. Торопливо разуваясь, музыкантша так же скоро пробежала в их общую комнату, озираясь. Она облегчённо выдохнула, увидев хаотично разбросанные на подушке огненные локоны. Соня была такая замечательная, в холодном свете луны, блики аккуратно ставились отметинами на её лбу, носу и скулах. Олешева тихонько подсела рядом, бережно поглаживая пушистые волосы, желая поскорее выразить подруге свои чувства. От лёгких соприкосновений рыжая медленно пробудилась, глядя грустными глазами на объект обожания.—?Алина… что ты тут делаешь? —?сонным голосом простонала писательница.—?Э-э-э… —?какие либо речи расплылись в розовой голове сплошной кашицей, ограничивая возможность вырвать одну из них. Девушка до ужаса хотела признаться.—?Мне из бара вернули твой блокнот…— неловко выдала Алина, кладя предмет к изголовью Сониной кровати. В глазах той потемнело. Она была несомненно рада этой находке, но мысли о том, что розовая наверняка могла всё прочесть, заставили замкнуться и тупо замолчать, подбирая нужные слова.—?Извини, я прочитала некоторые стихи, которые были преимущественно в конце… —?виновато проговорила бунтарка, опуская томный взгляд. Для Сони это было потрясением, она упала на постель, отворачиваясь. Этот жест служил защитной реакцией ото всех напоров общества и дорогих людей.—?Что теперь, убежишь? —?безразлично вымолвила Софья, глубже зарываясь в одеяло. В голосе чувствовался металл, но в сердце творился переполох, было страшно услышать отречение.—?Нет, ни в коем случае, прости,?— быстро говорила барабанщица, цепляясь за острые плечи подруги. Она прочувствовала боль от собственной недосказанности в речи другой и поспешила это исправить.—?Сонечка,?— начала Олешева, забираясь на кровать поближе к девушке,?— ты разжигаешь во мне пламень, который невозможно потушить, я люблю тебя и ?ежедневно восхищаюсь сладкой речью и душой, всенепременно задыхаюсь своей призрачной мечтой??— процитировала Алина, шепча на ухо рыжей макушке. Широкая улыбка расползлась по лицу Сони, но всплеск взаимных чувств вызвал оцепенение, бабочки внутри неё разрезали живот своими стальными крыльями. Ударница заметила румянец на щёчках рыжей даже в полутьме и продолжила смущать возлюбленную. Она зацеловывала открытый затылок, плечи, прикасалась губами к шее. Другая же была достаточно возбуждена, ноги так и сводило, дыхание перехватывало от невинных детских поцелуйчиков и ловких рук на собственной пояснице. Наконец Соня развернулась со своей фирменной влюблённой улыбкой, которой могла глядеть только в глаза своей Алиночке. Их лица находились совсем рядом, девушки не торопились, лишь ласковыми взглядами по-новому изучали лица друг друга: пунцовые щёчки, яркие блики в зрачках, ныне недосягаемые малиновые губы. Совсем неторопливо и осторожно Алина ближе пододвинулась лицом к Сониным губам, как бы ищя разрешение в лазурных омутах. Поэтесса лишь коротко кивнула и прильнула к устам напротив, одаряя чувственным мокрым поцелуем. Сначала они медленно смаковали чужие губы, пробуя на вкус и восхищаясь сладостью. Тепло резко начало разливаться в их животах, перерастая в тянущую боль.Вдруг Алина ускорилась в поцелуе, почувствовав собственную уверенность действий. Пухлые губы сминали чужие, тела прижимались всё крепче, хотелось только как можно ближе. Рыжая бесцеремонно притягивала к себе барабанщицу за лямки её топа и запускала язык в гортань, чувствуя привкус от алкоголя и сигарет. Алина хозяйничала с её телом, оглаживая каждый миллиметр и упиваясь тесной близостью. Через неопределённое время, запыхавшиеся девушки завершили нежности и обнимаясь, уснули на кровати Сомусевой. Новое утро было самым тёплым в их жизни, девушки обнимались, открывая глаза они были счастливы найти лица друг друга и чмокнуться, прикрывая глаза от удовольствия. Завтрак в этот день был приготовлен общими силами в приятных хлопотах, с перерывами на частые поцелуи. С начала их отношений прошло пару лет, Софья выучилась на литературоведа, одновременно выпуская собственные произведения: прозу и любимые стихи, все посвящённые дражайшей Алиночке. Она кстати не отставала, закончила музыкальный университет и стала учить юных любителей ударных, мастерству. Обе хорошо зарабатывали и не жаловались, проживая недалеко от Питерского Эрмитажа, который так обожали посещать влюбленные. Алина бросила сигареты и алкоголь, а Соня рассталась с навязчивой робостью. Две заблудшие души пообещали друг другу быть вместе несмотря ни на что и доказали это своей преданной любовью. А всё началось с банального поиска вдохновения для очередного стиха.