40. Blame it on my own sick pride (1/1)

POV Эмма—?Оооо, какой облом,?— негодующе воскликнул Джей под унылый вой приятелей. —?Посмотри, чего ты нас лишил! —?Он обеими руками указал на Анну, которая, явно кокетничая, радовалась долгожданной победе.Она сидела по-турецки, в одном лишь белье, и не очень-то старалась прикрыться: рука, которая якобы скрывала от мужских глаз соски, отчетливо просвечивающие через тонкое кружево лифчика, на самом деле выполняла поддерживающую функцию?— грудь у Анны немаленькая, и потому выглядит крайне соблазнительно, умело прижатая и приподнятая; будто сам лифчик с этой функцией не справлялся. Ты еще подбородком в них ткнись, тупая корова.Меня трясло от негодования: Анна довольно быстро сообразила, что к чему. Проигрывает вовсе не тот, кто хуже всех играет, и даже не тот, кому везет меньше остальных, а тот, кто желает привлечь к себе внимание. И я знаю, чье внимание она старается привлечь.Таким образом, все игроки были практически одеты: я сидела без носков, ибо проиграла в первой же партии, пока народ еще пытался играть честно; Питер, проигравший то ли по случайности, то ли по пьяни?— восседал в майке и джинсах, лишившись свитера. А затем для Анны последовала непрерывная полоса ?неудач?: проиграв четыре раза подряд, она осталась лишь в кружевном белье. Вот интересно, такие девушки всегда во всеоружии? Может, я одна люблю уютные труселя с веселыми принтами?Так или иначе, Анна решила, что пора бы и Билла раздеть: и он немедленно проиграл. Почему не я? Да я почти уверена, что Билл просек тактику еще до того, как мы сели играть, потому и уверял меня, что бояться нечего.Изрядно приложившись к бутылке, прежде чем опустить ее на пол, он устроил целое шоу, дабы постебать Джея, гнусаво напевающего мотив ?You Can Leave Your Hat On?.Вопли и улюлюканье едва не заглушил треск разрываемой Биллом футболки. К абсолютному девичьему восторгу, он эту футболку оседлал, и вообще двигался как заправский стриптизер, чем повеселил даже парней; а затем метко запустил пострадавшую шмотку прямо в лицо Джею, который немедля стал демонстративно отплевываться.Я нечасто жалею, что Билл такой горячий, но сейчас именно тот случай. Если раньше Бекки, Лили и Аннина коллега по цеху стеснялись заигрывать с ним напрямую, то теперь пялились на него с откровенным интересом, заливаясь визгливым хохотом, якобы вызванным забавным Билловым стриптизом.Я мечтала, чтобы игра закончилась как можно скорее, и одновременно боялась этого: нервишки у меня и без того расшатаны, и наблюдать как Анна (или любая другая девица) флиртует с Биллом?— категорически не хотелось. Пока что его обещание оказалось пустым: мне совсем не весело.Итак, девичий ажиотаж по поводу оголенного по пояс тела хозяина вечера превратился в цирк: Анна, сидевшая слева от Билла, бросила ?прикрывать? свои сиськи и стала прикрывать его. А что? И чувство юмора продемонстрировала, и Билла помацала. К моему удивлению и отвращению, к ней присоединилась и Бекки: она вклинилась по правую сторону, между моим и Билловым коленом, и накрыла ладонью второй Биллов сосок. Но хуже всего, что Билл им это позволял: он очаровательно улыбался, приобняв обеих, под полушутливые завистливые крики парней.Я почувствовала, что больше не выдержу, но к собственному удивлению, вместо того чтобы вскочить и унестись подальше из этой душной комнаты, дрожащим от слез голосом сказала: ?Продолжаем?.Кажется, мое присутствие обнаружилось только сейчас: Питер возложил руку мне на плечи и заплетающимся языком спросил, все ли в порядке, при этом ткнувшись носом в мой висок. Как только люди умудряются ужраться пивом до такого состояния? Я отшатнулась и поморщилась от отвращения.—?Руки от нее убери,?— послышался недобрый Биллов голос, сопровождаемый девичьими шепотками: ?Билл, ты чего??, ?Они просто шутят?, ?Что с ней??.Как и в прошлый раз, Питер послушался: убрал руки и нарочито высоко поднял их над головой, не трогаю, мол.—?Все хорошо, Эмма? —?заботливо спросила Бекки и коснулась моей спины. Какая милая. Уж не для Билла ли она старается? А ведь она была мне симпатична.—?Играем,?— повторила я, упрямо пялясь в розданные Джеем карты сквозь пелену слез.—?Ну-ка подвинься, Бекки,?— тихо попросил Билл.—?Малыш,?— прошептал его голос мне в ухо минуту спустя. —?Что случилось?По спине поползла теплая тяжесть: его рука.—?Играем, Билл!—?Уверена?—?Конечно уверена, мать твою, видишь, как мне весело? —?Я швырнула карты на пол, и не без труда стряхнув его руку, поднялась на ноги.Я не думала о том, что с этими людьми мне дальше придется работать. Ревность, злость и обида жгли меня изнутри.Ребенком я была домашним и нелюдимым, а родители много работали. Меня рано отдали в детский сад, как затем и Чарли. Помню, что испугалась, когда мама вознамерилась оставить меня с чужими тетьками и не менее чужими детьми. Педагоги умиленно охали и убеждали, что здесь мне будет весело, мне понравится. А мама пообещала, что никуда не уйдет: просто подождет рядом с моим шкафчиком, пока я поиграю с детишками. Я поверила им и позволила увести себя на игровую площадку. Вокруг стоял невообразимый шум: кто-то катался с горки, кто-то играл в кубики, все бегали, резвились, хохотали. И только я сидела в уголке, прижимая к себе плюшевого медведя Лотти, взятого из дома. Взрослые меня не беспокоили: очевидно решили, что мне нужно время, чтобы привыкнуть, прежде чем присоединиться к общему веселью. И в ту же секунду, когда появилась возможность, я рванула к шкафчику. К маме. Разумеется, мамы там не оказалось.Сейчас, пытаясь найти свои кеды в куче чужой обуви, я чувствовала себя так же, как тогда: обиженным ребенком, доверившимся взрослому. И я ревновала его. Ко всем.Билл вышел в коридор почти сразу, в руках у него была какая-то тряпка. Как же мне хотелось, чтобы он меня обнял. Я бы вырывалась, злилась, но чувствовала, что нужна ему, что любима.Я нашла кеды, и привалившись к стене, принялась завязывать шнурки. Пальцы не слушались, слезы, поминутно заволакивающие глаза, мешали видеть. Тогда другие пальцы, его пальцы, принялись завязывать мои шнурки вместо меня. Я выпрямилась, по-прежнему опираясь на стену. Мои руки рядом с его выглядели маленькими и бледными. Видеть это оказалось невыносимо. Знать, что его руки, такие родные, могут обнять меня, согреть, но не хотят?— тоже. Я всхлипывала, наблюдая как Билл на корточках возится с моими кедами. Он уже успел надеть какой-то свитер: судя по цвету, это и была принесенная им тряпка. Билл ничего не говорил, я ничего не спрашивала, пока он не вышел за мной из квартиры.—?Куда ты?—?Туда же, куда и ты.—?У тебя гости.—?А я ненадолго.Если он думает, что я в состоянии шутить, то ошибается. Меня бесит его убийственное спокойствие. Бесит, что он спускается за мной по лестнице след в след.—?М-мне не нужна твоя жалость. Возвращайся к-к друзьям,?— надрывалась я.Наконец свежий воздух: ни духоты, ни запаха пива вперемешку с разномастным парфюмом.—?Жалость? —?усмехнулся он. —?Постой. К машине ты пока не пойдешь.Я сейчас взорвусь. Нет больше сил терпеть. Обернувшись, я закричала ему в лицо:—?Да к-кто ты такой, чтобы…—?Тссс… Не кричи. Обними меня. Ты же хочешь этого.—?…решать что мне дел-лать? Иди и обнимайся с теми тупыми курицами!—?Я же сказал. К машине ты не пойдешь,?— по-прежнему спокойно напомнил Билл, удержав меня за локоть.—?Не трогай меня, н-никогда больше, понял?

—?Прекрати истерику. Ты начинаешь меня раздражать.—?Взаимно! Катись к чертям, ненавижу тебя!—?Правда? А ну-ка, пойдем.Крепко удерживая за руку, он быстрым шагом поволок меня к выезду, а затем и к проулку.Я сопротивлялась, но Билл вцепился в мой локоть мертвой хваткой, и все что оставалось?— постараться не упасть.—?Я ведь обещал, что будет весело. Смотри.Внезапно освободив мою руку, Билл вышел на проезжую часть и благополучно улегся поперек дороги, подложив руки под голову и скрестив ноги в абсолютно расслабленной позе. Я оцепенела буквально на секунды, которые он и потратил на то, чтобы устроиться поудобнее.—?Что ты делаешь? —?в ужасе закричала я и полетела к нему. —?Вставай!Рядом с нами, по встречке, пронеслось авто, и я зажмурилась, услышав громкий шум за своей спиной.—?Ты бы отошла, Эмма. Наслаждайся зрелищем с обочины. Или разберись, наконец, чего ты хочешь, и возьми это.—?О чем ты… Вставай, Билл, ты не в своем уме!Свет быстро надвигался. В моей голове пронеслась абсурдная мысль, что машина не остановится и мы умрем под колесами. Мы. Оставить его одного? Нет, никогда. И осознав это, я успокоилась.—?Чего ты на самом деле хочешь? —?повторил Билл, заглушая визг тормозов.—?Господи! Что тут происходит? —?Какой-то невысокий, круглый как шарик мужчина выскочил из машины, слепящей нас светом фар.Я задумалась, глядя в полуприкрытые Билловы глаза. Точнее, не так. Билл бы назвал это ?мечтательной комой?. Я едва ли понимала, что мы по-прежнему посреди дороги, что по встречке все еще едут машины, что с тротуара доносится множество голосов и какое-то движение рядом. Здесь лежал Билл, и больше ничего не было. Никого не было.?Молодой человек! Вы в порядке?.. Что случилось, он пострадал?..?Да, на всю голову.—?Чего ты хочешь, Эмма??Кто-нибудь, звоните девять один один!?—?Тебя.Как я не додумалась раньше? Конечно, ответ должен был быть таким.Все это время я сидела подле него на коленях. Теперь же, наклонившись, я коснулась его губ и закрыла глаза.Мне показалось, что вокруг повисла абсолютная тишина, за исключением нарастающего шума в ушах, не имеющего никакого отношения к тому, что происходит снаружи. Но затем и этот раздражающий монотонный шум взорвался… Аплодисментами?—?Умница,?— прошептал Билл между поцелуями, и я с трудом разобрала это слово: оно не более чем поток воздуха в моих губах.Сумасшедший на асфальте. Наверное, я утону в нем сейчас и больше никогда не очнусь.—?Я люблю тебя.Мы шли вдоль проулка, шатаясь, словно пьяные, и поминутно останавливались, чтобы целоваться. Все вокруг казалось нереальным: звуки, голоса, свет... И мы одни в чужой стране, посреди какого-то праздника. Так продолжалось, пока Билл снова не взял на себя контроль над ситуацией. Или он его не терял?—?План таков. Нужно о многом поговорить, прежде чем мы вернемся…—?Я не хочу возвращаться туда…—?Так что сейчас мы поедем в Ниагара-Фолс…—?Куда?..—?Нет, ты права, там мы околеем. И далеко: не уверен, что выдержу полтора часа туда и еще столько же обратно. Что же нам с тобой делать, гримёр?Он вновь остановился и обхватил мое лицо ладонями. Плечи, которые он согревал секунду назад, сразу же покрылись мурашками, и я зябко поежилась, накрывая его пальцы своими.—?Ты такая прелесть, когда молчишь, Эмма Чикбоунс. Хотя, если уж говорить правду, а с этого момента мы будем говорить друг другу только правду?— я люблю, когда ты несешь чепуху, философствуешь на заданные темы, кричишь не по делу, ревнуешь, стонешь, зовешь…Его губы медленно приближались к моим, пока я снова не закрыла глаза и не утонула.Безопасность?— штука относительная. Ты в безопасности, если не испытываешь тревоги, паники или страха. Боюсь ли я Билла? Нет. Если он причиняет мне вред, он причиняет его и себе. Если он сходит с ума, я схожу с ума тоже. А умереть с ним?— и вовсе подарок. Вместе?— это лучше чем жизнь. Так что да. С ним я в безопасности.—?Ну давай, что ли, зайдем хоть сюда. Если у них найдется более или менее уединенный столик, и музыка не будет бить по ушам?— нам это подходит.Я проследила его взгляд.—?Здравствуйте, у вас заказан столик?—?Нет,?— ответил Билл, оглядывая очень просторное помещение с необычайно высоким потолком.—?У нас есть несколько свободных,?— любезно предложила девушка.—?У вас найдется что-нибудь более интимное? Здесь людно и шумно, а у нас важная встреча.Я подняла взгляд на Билла и улыбнулась. Важная встреча? Хорошо уже и то, что он меня по-прежнему обнимает. Хоть эта девушка не будет строить ему глазки. Ан нет.—?Понимаю,?— мурлыкнула она, улыбаясь шире. —?Одну минутку, я сейчас проверю.Она отошла к барной стойке, и Билл немедленно склонил ко мне голову.—?Ну?—?Здесь люди.—?И что? Все должны отвернуться, чтобы ты не стеснялась?—?Ну потерпи.—?Эмма. Губы.Я сглотнула готовый сорваться с них ликующий вопль, и послушно подняла голову, чтобы Билл смог… Не знаю, можно ли назвать это поцелуем. Его язык скользнул по моим губам, настойчиво проник в них и вновь вынырнул, не позволяя мне ответить. Затем Билл чувствительно прикусил мою нижнюю губу, чуть оттягивая, и снова лизнул. Он явно дразнил меня, отстраняясь, когда я пробовала по привычке погрузиться в поцелуй, прижавшись к нему губами. Наверное, наказывал за застенчивость.Присутствие посторонних немного смущало, но это мелочи. Главное?— ему хочется меня целовать.—?Да, у нас есть что вам предложить. Один из столиков в VIP-зоне свободен, он над основным залом: там тихо, уютно, надеемся, вам придется по вкусу.—?В каком смысле ?над??—?А вот, смотрите,?— она указала наверх.Мы поднялись по узкой лестнице на узкий же балкон, опоясывающий зал и соединяющий пять небольших площадок, каждая из которых была укрыта от посторонних глаз тяжелой бархатистой материей, красной или синей. Отсюда зал как на ладони: множество маленьких квадратных и круглых столиков, укрытых все теми же красными и синими скатертями, длинная барная стойка, небольшое возвышение, служащее сценой для нескольких джазовых музыкантов и девушки-вокалистки, чей приятный голос плыл над помещением, примешиваясь к гулу голосов посетителей.—?Прошу,?— администратор отодвинула для нас тяжелый синий бархатный занавес. —?Располагайтесь, ваш официант подойдет через несколько минут.Внутри импровизированной комнаты оказалось действительно очень уютно, возможно, именно из-за этих самых штор, заменяющих стены, а может, тому виной приглушенный теплый свет и два мягких полукруглых дивана.Я обернулась как раз вовремя, чтобы увидеть, как девушка протягивает Биллу меню и винную карту с какой-то салфеткой сверху.—?Спасибо,?— улыбнулся Билл в ответ, и бросив меню на стол, приманил меня к себе, бережно придерживая за талию. Мы стояли, касаясь лбами и наслаждаясь единением, пока Биллу не пришло в голову дотронуться до моих губ указательным пальцем. Губы приоткрылись, я выдохнула и прикусила кончик.Атмосфера изменилась мгновенно: глубокая всепоглощающая нежность превратилась в обыкновенную похоть. Мысли, наполненные воспоминаниями о мягкости, вкусе поцелуев и прикосновений, сменились воспоминаниями о его теле, о его вкусе. Желание прижимать к себе, целовать, чувствовать, сменилось желаниями куда более смелыми и откровенными. Наконец мне не нужно гадать, что он чувствует. Я это вижу. Билл Скарсгорд?— очень хороший актер, но есть у него и другие выдающиеся достоинства, и зачастую?— очень выдающиеся. Лицо его оставалось умиротворенным, спустя пару секунд он даже нашел в себе силы слегка приподнять уголки губ в полуулыбке; но лихорадочный блеск глаз, безумие, которое они отражали?— никуда не делось.—?Ты сказал, что мы будем честны друг перед другом. Тогда откуда улыбка Моны Лизы? Для кого показное спокойствие?—?Есть что-то очень заманчивое в том, чтобы хорошенько оттрахать тебя на обоих этих диванах поочередно, и тот факт, что за нами может наблюдать целый штат официантов и администраторов, даже подогревает. Но видишь ли в чем дело, счастье мое, для начала нам нужно разобраться в том дерьме, что происходит между нами. Согласен, секс все упрощает, но проблему он не решит. Я хочу точно знать, что у тебя на уме.