1 часть (1/1)

*сейчас*—?Ну вот и зачем мы сюда притащились? Жопы поморозить?Шура расплатился с таксистом, который привез их в один из самых далеких спальных районов Санкт-Петербурга, застегнул куртку и плотнее закутался в шарф. Им повезло, что день выдался безветренным, и с Финского залива не тянуло ледяным промозглым ветром, которым их пугали. Он втянул в себя стылый воздух.Лева же, вылезший из автомобиля, как только тот затормозил у набережной, замер, сощурившись. День был пасмурный, только кое-где облака были высоко и едва-едва можно было различить проблески голубого неба. Финский залив, все еще покрытый льдом, был усеян рыбаками, которые были рассыпаны черными точками по серо-белому полотнищу. Но не это больше привлекло внимание Левы?— серое небо на горизонте сливалось со льдом, и невозможно было понять, где начинается одно и заканчивается другое.—?Здесь красиво,?— отозвался Лева на вопрос Шурика.Тот его желания поехать на Финский залив не понимал совершенно. Да еще и куда?— в спальный район, где с одной стороны расположены старые?— еще советской постройки?— дома, а с другой высились многоэтажки, где царили стекло и бетон. Нет, ну вот даже если приспичило, так почему бы не поехать к Лахте, например? Там и красиво, и ресторанчики недалеко от берега есть… Но нет, Лева уперся, назвал водителю такси неведомый для Шурика адрес и молчал всю дорогу, насупившись и отвернувшись в окно.Сначала Шура даже подумал, что друг тире любовник на что-то обиделся, но Лева где-то в середине пути осторожно подвинул свою ладонь к шуриковской, лежащей на сидении, и едва коснулся пальцами пальцев. Не обиделся.—?Почему тут? У Лахты же красивее.Лева неоднозначно дернул плечами, а потом все же с трудом оторвал взгляд от горизонта и повернулся к Шуре, чуть качнув головой в сторону залива.—?Люблю это место. Пройдемся?Шура не стал озвучивать вопрос, который настырно вертелся на языке и, кажется, уже натер там мозоль. Каким боком Лева вообще узнал про это место? Как он, так редко бывавший в Питере, вообще прознал, что есть жизнь за пределами центра? Спрашивать все равно было бесполезно, Лева бы не ответил или отшутился, но интерес никуда и не думал деваться.Откуда?Точнее, Шура догадывался откуда, но говорить об этом было все равно почти что смерти подобно.Они прошлись по берегу маленького канала и вышли к самому заливу. Лева молчал и все еще выглядел как нахохлившийся воробей, накинув на голову капюшон. Честно признаться, он и сам не знал, зачем сюда приехал, а еще и Шурика с собой притащил. Это было сродни тому, что ковырять ножом давно зажившую старую рану, от которой даже почти не осталось шрама.*много лет назад* —?Надень капюшон, а то мозги выдует.—?Ой, да было бы что выдувать,?— легкомысленно отмахнулся Лева. Саша Васильев, который и привез его на этот почти что пустырь, с таким положением дел не смирился и сам натянул на кудрявую голову капюшон теплой куртки. Лева смешливо фыркнул, покрутился и недовольно поджал губы. —?Ну я же ничего по бокам не вижу!—?А ты смотри вперед,?— Васильев прижался своим боком к его и обвел рукой горизонт?— слева направо. —?Красиво тут, правда? Я люблю приезжать сюда, когда совсем тоска берет, тут будто бы даже дышится легче.Дул пронзительный ветер, холодный, от которого слезились глаза, нещадно мерзли нос и щеки, а Лева смотрел вовсе не на красоты Финского залива, а на Сашу, который с таким восторгом рассматривал окружающую его природу. Рука на плече никуда не делась, и ему казалось, что он чувствует ее тепло даже сквозь толстую куртку и свитер. Он сделал маленький шажочек в бок и прижался к боку Васильева, почти опустив голову ему на плечо.Народу не было почти, никому не хотелось в этот ветреный весенний день оказаться так близко с большой водой, с которой тянуло балтийским холодом. Только редкие собачники выгуливали своих питомцев по уже подтаявшему снегу и хлюпающей под ногами грязи. Вряд ли их кто-то тут, конечно, мог узнать.Васильев вел Леву за собой по берегу, осторожно переступая по камням и подхватывая его под руку на особо опасных местах. Теплые, думал тогда Лева, несмотря ни на что, у Саши всегда теплые руки.Они замерли на большом валуне, который возвышался надо льдом на несколько десятков сантиметров и был скрыт от прогулочной дороги несколькими тоненькими деревцами, которые трепетали от порывов ветра. Васильев, задумавшись, осторожно приблизился к самому краю камня, на что Лева тут же дернул его за рукав обратно.—?А не опасно ли по льду сейчас ходить? Он ведь таять уже начал.—?Мы не будем по нему ходить,?— Саша повернулся и тонко улыбнулся, а теплая ладонь нашла холодные пальцы Левчика и чуть сжала.Вокруг стояла пронзительная тишина, Леве казалось, что он даже ее слышал, хотя, казалось бы, как можно слышать тишину? Но он слышал, а вокруг было ни души, только далекие рыбаки?— и как им не страшно на подтаявшем льду? —?сидели на заливе с удочками. Только им до них не было никакого дела.Лева успел прикрыть глаза в самый последний момент, когда теплые губы Саши коснулись его?— холодных и обветренных. И внезапно стало почти что жарко, потому что стоять рядом на этом камне и дышать одним холодным балтийским воздухом оказалось совершенно правильно.*сейчас*Лева вел его куда-то целенаправленно, Шуре оставалось только идти следом, пытаясь выбрать хоть какую-то нормальную дорогу среди грязи и подтаявшего льда. Впрочем, их ботинки это все равно не спасло бы, так что он в какой-то момент забил и просто морщился каждый раз, когда слышал хлюпанье под ногами.—?То есть, ты даже не скажешь, куда мы идем?—?Мы гуляем,?— вроде бы спокойно отозвался Лева, но тридцать пять лет знакомства, дружбы и одной постели из жизни просто так не выкинешь, и уловить нервозность в его голосе Шуре не составило никакого труда. Он лишь вздохнул, чуть закатил глаза и продолжил следовать за ним.За столько лет здесь все достаточно сильно изменилось, выросли новые высотки, которых не было тогда, что несколько сбивало Леву, но тот все равно упорно шел вперед, чуть сощурившись. Все же, его совершенно не интересовали дома, ему нужен был берег, а там за это время мало что поменялось. Он хотел верить, что то, что он так упорно искал, все еще было там.Но этот поступок все еще был абсолютной, огромной глупостью, но поделать Лева все равно ничего с собой не мог, хоть и не способен был дать себе четкий ответ на то, за каким хреном он это делал.Внезапно?— для Шуры?— Лева решил свернуть с дорожки чуть вниз, к самой воде, точнее льду. Он осторожно спустился по камням, чуть не навернувшись с одного из них, который опасно поехал под его ногой, но в итоге забрался на большой валун, явно довольный собой и тем, что этот валун там есть. Шура на весь этот путь посмотрел весьма скептично, но Лева приглашающе махнул рукой.Пришлось лезть.Здесь они были укрыты от людских взглядом, впрочем, никому до них дела не было. Действительно ведь, кому какая разница, чем занимаются два взрослых мужика, стоя на одном камне на берегу начавшего таять Финского залива? Впрочем, справедливости ради стоит признать, что народа почти что и не было.Лева держал пальцы Шуры в своих?— холодных, смотрел на него горящими глазами и судорожно облизывал и без того красные и обветренные губы. Непослушная челка падала на глаза, поправить ее нормально из-за капюшона не было никакой возможности, поэтому он иногда чуть встряхивал головой, правда, помогало это весьма мало.—?Поцелуй меня,?— прошептал Лева.—?Прямо здесь? —?Шура прекрасно знал, что Лева ненавидит публичное проявление каких-либо чувств и эмоций, способных хоть как-то выдать истинную суть их отношений. И чтобы вот так просто, на берегу залива, где вообще-то ходят люди да еще и среди бела дня?..—?Прямо здесь. Поцелуй, Шурик, пожалуйста.—?Левчик, да что с тобой такое?.. —?впрочем, окончание вопроса утонуло в поцелуе, потому что Шура все же прижался губами к губам, и Лева в ответ подался вперед, цепляясь онемевшими пальцами за плечи. Ладони скользили по ткани куртки, неприятно шуршавшей, но это было самой малостью, которая никого из них сейчас не волновала совершенно.—?Я люблю тебя, Шурик, я так сильно тебя люблю,?— бормотал Лева, зажмурившись, словно в лихорадке. Шура прижался губами ко лбу?— температуры не было.*много лет назад* Лева не знал, мог ли тот день на Финском заливе изменить хоть что-то, хотя бы малую часть того, что происходило между ними, но ему почему-то казалось, что нет. Все и так летело в какую-то пропасть, а они оба старательно делали вид, что не замечают этого.Но оно было. И оно было больно.И принимать решения тоже было больно.Лева знал, куда ездил Саша после их ссор. И после этой тоже, поэтому после одного?— самого отвратительного за последнее время?— выяснения отношений по телефону, он сорвался в Петербург, никого не предупредив, никому ничего не сказав, просто, чтобы уже наконец решить, что же им со всем этим делать.Вновь дул ледяной ветер, осень вступала в свои права, и воды залива были темными, бурлящими. На несколько секунд Лева даже задумался над тем, что это слишком маняще?— черная вода буквально звала к себе, хотелось шагнуть туда, позволить этой тьме поглотить себя.Пришлось моргнуть несколько раз, чтобы избавиться от этого наваждения.Лева шел, спотыкаясь о камни и коряги, пытаясь вспомнить, где же было то самое место. Он не сомневался почему-то, что Васильев окажется именно там, а не где-то еще. Где ему еще быть? Он не думал, что будет, если он его там не найдет.Но Саша был там. На том самом валуне, где они целовались до обветренных губ, а потом смотрели на то, как выползшее из облаков солнце медленно уходило в залив. Он сидел на корточках, крутил в руках какую-то веточку и задумчиво смотрел вдаль.—?Совсем тоска берет? —?спросил Лева, не рискуя спускаться к нему. Васильев дернулся, явно не ожидая его тут увидеть, и поднялся на ноги, разворачиваясь всем корпусом.—?Зачем ты приехал?—?А ты не думаешь, что нам нужно поговорить?—?А ты не думаешь, что мы разучились нормально разговаривать?—?Но это же все равно придется сделать.Они замолчали. Васильев вновь отвернулся к заливу, Лева рассеянно ковырял носком кроссовка сырую землю. Ветер становился сильнее. Тот день стал финалом их истории, грустным и даже черным, таким же, как воды Финского залива, бурлящие, будто знающие, что совсем скоро их скует лед.*сейчас*Конечно же, они замерзли.Пусть ветра и не было, но в марте в Петербурге все равно было достаточно прохладно, а они долгое время проторчали у воды, скованной льдом, да еще потом черт знает сколько прождали такси. В машине Шура грел заледеневшие Левины руки, растирая его ладони своими пальцами, а тот улыбался?— едва-едва, замершими губами, но улыбался.В отеле Лева завернулся в одеяло, укутавшись в него с головой, играя в гусеничку. Шура, который сначала передвигался по номеру, делая какие-то?— несомненно?— важные и нужные вещи, в итоге лег на кровать и притянул к себе этот одеяльный кокон, заворочавшийся. Вероятно, Лева разворачивался лицом к нему.—?Так и не скажешь, зачем мы туда ездили?Из кокона раздалось неоднозначное мычание. Шура хмыкнул и осторожно начал распутывать одеяло, скользя руками под складки ткани. Лева промычал что-то еще, но уже чуть более разборчиво. Впрочем, объяснять что-либо внятно он не спешил, только перебрался на Шурика почти что полностью, закинув на него руку и ногу, а голову примостив на плече.Холодный нос уткнулся в теплую шею.—?Я не знаю,?— наконец произнес Лева. —?Просто не знаю, считай, что просто видом красивым любовались.Шурик скользнул губами по лбу и прикрыл глаза. Больше в тот вечер они почти не разговаривали.