1 часть (1/1)

У Скаута не было проблем с бритьём.В принципе, у него проблем с личной гигиеной не было — помоется раз дня в четыре, окатится под душиком, когда воду, наконец, дадут на два часа вечером — и всё, молодец — делу венец.Но иногда у него что-то щёлкало в его светлой голове, и вдруг понимал, когда разу по десятому проливал на себя банку ?Бонка?, возился в чипсах и медовых рёбрышках, нечаянным делом пожаренных Инжом.Понимал и действовал. Надо наводить марафет.И он наводил. Намывался и парился, стирал всё дочиста, высушивал досуха, зубы чистил, подстригался чуток. Выходил весь надушенный, расфуфыренный, сияющий — ну красавец, можно под венец, или в гроб.— На свиданку собрался? — беззлобно подтрунивал его Инж.— Мадам не предпочитает мясо с душком, — отвечал Шпион, кивая механику и многозначительно приподнимая бровь.Скаут надувался и возмущался.— Чё, помыться нельзя? Чё вы такие нудные?Шпион усмехался, качал головой. Инж извинялся, мол, не со зла, сынок.— Да ну вас, — отмахивался он и уходил к себе в комнату, чтобы лежать, дуться и читать комиксы. А потом спать.Снайпер всё это время глупо улыбался, не сводя с него искрящихся глаз.И вот это время опять настало. Время “щёлка”. Скаут стоял в душевой, в предбаннике, где был ряд раковин, штук шесть, из которых работали только две, да и то во второй шла только холодная вода. Стоял только в полотенце на бёдрах, сам мокрый и распаренный, и смотрел на себя в заляпанное зеркало.Что ж он такой… не мужественный. Он поднял руку, напрягая мускулы, наблюдая, как плоть завязывается узлом под бледной кожей, а потом, разочарованно выдохнув, опустил, хлопая себя по бедру.Грудная клетка торчит. Волос совсем нет. Ну подмышки. Ну от пупка идёт. Он сгорбился, вглядываясь в зеркало. Щетина отросла, надо сбривать.Он брился не так часто, как остальные. У ребят с этим проблем не было — каждые дня три, как по часам, и росла у них ровная, густая. Демо и Снайпер, было время, каждый день брили, так шибко она росла. Скаут смотрел на себя. Ох не повезло ему. Не сказать, что у него персиковый пушок, он мужчина, в конце концов, но не так густо. Вон, около челюсти, вниз, и вовсе плешивая. Цвет волос не помогал — он не был тёмным, каштановым, чёрным — он был русо-рыжий, а в детстве и вовсе был беленьким, как рассказывала мать. Короче, щетина не выделялась. Вообще.Скаут разочарованно цокнул и глянул себе в лицо. У него… тонкие черты, и сам он тонкий, и веснушчатый. Глаза огромные, ресницы длинные и пушистые.Когда ж он… повзрослеет.Ему было двадцать четыре, а он всё ещё выглядел на пятнадцать, как пацан.Наличие женщины бы всё исправило. Тогда бы все увидели, что он не девчонка, как говорит Солли, что он мужик хоть куда, и вообще — подарок всем женщинам на земле.Он моргнул, вглядываясь в себя. Ну, может и правда подарок. Может, вообще всем. Да как они посмели по-другому думать вообще?! Так оно и есть.Только вот побриться надо, и в ближайший бар. Он надушманится тем одеколоном Спая с непроизносимым названием, и тогда всё, тогда дамы обалдеют.Скаут потянулся к лицу и потрогал щетину. Вздрогнул, хихикнул, умилительно щурясь, и отчаянно зачесал щёку. Погнул волоски не туда, вот и щекотно. Нет, надо сбривать. Он и сам себе гладким больше нравится.Он сгрёб кусок мыла с раковины, помочил, намылил столько пены, сколько возможно, методично растирая его в ладонях, и нанёс на щёки. Благо, намылилось ещё больше. Приятно зашуршало, а щёки будто оказались в пуховой подушке.Хлопнув дверью душевой, в предбаннике появился Снайпер, шлёпая босыми ступнями по плитке. Вытирал голову, весь мокрый.Блин. Ну чё ты вот прям щас пришёл.— Ты ещё здесь, малыш? — в голосе Снайпера не было раздражения, просто удивление и теплота. — Меня ждёшь?Интимный момент разрушил. Скаут обернулся, чтобы злобно на него посмотреть, но тут же отвернулся, выдавая звуки возмущения.— Чего…? А, — многозначительно выдал Снайпер, снимая полотенце с взъерошенной головы. — Не хотел тебя смущать, — улыбнулся он, обнажая клык, и повязал полотенце вокруг бёдер.— Да, старик, — раздражённо потянул Скаут, возвращаясь к себе любимому.— О, неужто сегодня голубая луна покажется? — сощурился он, не переставая по-идиотски улыбаться.— Чё-ё-ё? — возмущённо потянул Скаут, оборачиваясь. — Слышь, иди… уже.— Не обижайся, кенгурёнок, просто… не часто такое происходит.Скаут мученически выдохнул, опять поворачиваясь к зеркалу. Он поднёс бритву к щеке, замер, а потом нерешительно скребнул пару раз. Сошкрябал только пену, волосы, вон, остались. Да ё-моё.Снайпер стоял и смотрел.Стоял. И смотрел.— Ну чё ты смотришь?! — взорвался Скаут, оборачиваясь к мужчине, и его голос дал петуха.Снайпер, паскуда, тепло и беззлобно улыбался, щурясь, положив руки себе на бёдра. Он качнул головой, прикрывая глаза.— Дай помогу.Прежде чем Скаут смог выдать звуки возмущения и недовольства, Снайпер уже оказался рядом, возвышаясь над ним, знакомый и большой.Не сказать, что Снайпер был атлетичного телосложения. Он не был подтянут, как Скаут — сидячая, в основном, работа сказывалась, как и лёгкий алкоголизм, и курение, тем более, но всё равно, было что-то в нём приятное. Нет, Скауту не нравились мужики, просто не обязательно быть из этих, чтобы понять, приятен тебе человек или нет. А вот в каких смыслах неважно.Он был долговяз, широк в плечах, и ещё на нём было чуть-чуть жирка. Чуточку. Это придавало ему какого-то шарма, очарования, мягкости. Лихим делом Скаут, когда они возились, хотел пожмякать. А чего нет? Ему самому никогда не удавалось набрать вес. Он всегда был костистым и тощим, и Снайпер до этого тоже, просто недавно ему стало лучше. То ли Док поработал, то ли сам он жить захотел.А ещё он был волосатым. Нет, не ковёр и не медведь, но достаточно, даже на шее немного. Когда он загорал около своего фургона в лежаке, волосы вспыхивали в солнечном свете, и он светился.Божий одуван.Короче, Снайпер был тем, кем Скаут хотел стать.Скаут пялился на него. Снайпер пододвинул его назад, пристраивая задницей к раковине. Скаут ненароком на что-то наступил и затоптался.— Не скачи, зайчишка, не хочу тебя поранить, — сказал он до одури заботливо, вперяя в него свои сине-серые глаза, и начал.Бритва скользила свободно с лёгким скрежетом, и Скаут почти не чувствовал давления. Он даже не знал, получается ли сбривать, он не мог на себя посмотреть, стоя спиной к зеркалу, но, видя, как спокойно и сосредоточенно действует мужчина, решил довериться.Горячая большая рука лежала у него на шее, шершавая и жилистая. Поддерживала и успокаивала. Лезвие скользило вниз, к подбородку, потом заскользило по челюсти, прямо там, где была плешь. Парень занервничал и сглотнул, хотя даже сам не понял.— Тише, кроха, не бойся, — тепло бормотал Снайпер, не переставая улыбаться. Скаут дёрнулся, не сводя с него больших голубых глаз, и большой палец стал потирать ему челюсть. Снайпер успокаивал его шёпотом.У Скаута почти не было бак, но Снайпер всё равно постарался выбрить ровно. Он споласкивал бритву в раковине, потом снова возвращался к парню. Он дочищал ему правую щёку, а потом двинулся ниже, минуя челюсть, к горлу.— У меня там не…— Тихо, — шепнул мужчина, позволяя лезвию свободно скользить. — Не бойся меня так.Скаут — мужчина, это его обязанность — ухаживать и смущать. Он не должен смущаться, это не по-мужски, но он смущался. Стыд лизал ему щёки и внутренности, разливаясь в животе. У него горело лицо, он мог поклясться, что был красным, будто его ошпарили.Нет, нет, нет, это всё бритьё.Липучий холод окутывал ноги и крался к бёдрам.Снайпер склонил голову вбок, всматриваясь в результат своего творения.— Ты такой красавец у меня, — тепло пробормотал он, украдкой погладив по гладкой щеке.Скаут вспыхнул, и дыхание у него сбилось, и стало жарко везде. Снайпер будто не замечал этого.— Давай мы не будем твоим, твой больно злой. Сейчас, погоди… — и отправился к шкафчикам. Парень наблюдал за его фигурой, не моргая, пространно вглядываясь в шрамы на его шее и правой лопатке. Он вернулся с пузырьком светло-зелёной прозрачной жидкости. Он скрутил крышку, прижал ладонь к горлышку и перевернул, бултыхая лосьон.— Закрой глазки.Глазки. Глазки. У Скаута задёргался кадык, когда добрая рука легонько обмазала ему щёки, челюсть, горло. Он почувствовал, что мужчина отстранился, и раскрыл затуманенные глаза. Снайпер возвышался над ним, смотря на него светло и ласково. Скаут смотрел в ответ, полностью очарованный и…и…влюблённый.— Ты меня решил смутить теперь? — лукаво буркнул Снайпер, глянув куда-то вниз. Скаут резко опустил взгляд и попунцовел. — Или с козырей решил зайти? — весело рассмеялся мужчина, снова направляясь к шкафчикам. Парень отчаянно поднимал полотенце, а потом заматывался в него, пытаясь скрыть свою лёгкую возбуждённость по этому поводу. Совсем маленькую. Боже, лучше бы он умер прямо сейчас. — Ты хотя б на свидание сначала пригласи, — продолжал веселиться Снайпер, сдёргивая с себя полотенце и вытираясь полностью теперь. Скаут кипел от злобы.Они закончили вместе и оделись вместе. Вышли в полном молчании, а потом, на перепутье, где одна часть коридора вела к жилому крылу, а вторая вела к лестнице, а потом выходу, они остановились.— Так чё, ты хочешь? — будто бы праздно поинтересовался Скаут, почёсывая себе чисто вымытую репу.— Хм-м? — невозмутимо отозвался Снайпер.— Свидание, — на языке слово чувствовалось инородным, и во рту стало сухо, и шею окутывал знакомый жар.— О, — многозначительно ответил Снайпер, посмотрев куда-то вниз. А потом, подняв на него сине-серые глаза, ответил: — Было бы неплохо.