1 часть (1/1)

?Не хотела писать тебе сейчас, но рука сама поднялась, и пальцы в судорогах набирают это сообщение. Прости заранее. Я была рада выходить с тобой на одну сцену и петь наши песни под игру твоей гитары, которой ты владел лучше всех, по моему мнению. Я была так счастлива видеть счастливые улыбки наших поклонников и слышать их восторженные крики, когда ведущий объявлял, что сейчас на сцену выйдем мы. Отчаянный шаг в бездну, и я больше не смогу испытать все эти эмоции?.***Парень в пять часов утра уже на всех порах несётся в полицейский участок, чтобы узнать новости, о которых он и слышать не хочет, но придётся. Звонки в столь ранее время никогда не несут за собой радостных последствий, вот и это утро не исключение. Директор, в компании которого состоит счастливый дуэт, будит своим звонком и заставляет Инёпа в спешке накинуть на себя первые попавшиеся вещи, которые валяются на диване. А про верхнюю одежду Хван и думать не может. Плевать, что на улице сейчас зима, с довольно низкими для Кореи температурами. Сейчас главное — это услышать от полицейских и директора то, что они просто решили пошутить над ним, а не показать жестокую реальность жизни.— Что с ней? — первым делом спрашивает парень, забегая в нужный кабинет, где сидит участковый и директор. Дышит тяжело, а глаза постепенно затягивает белая пелена, из-за которой ничего вовсе не видно. — Пожалуйста, — тише уже добавляет, чувствуя, как потеют ладони.Оба старших смотрят на Инёпа с каким-то разочарованием, этим давая понять, что ничего хорошего они точно сегодня не скажут ему, только добьют своими словами.— Господин Хан, криминалисты просили вам передать, что после проведения судебной экспертизы в крови погибшей Пак Чеён не было найдено никаких препаратов, которые могли бы повлиять на её поступок. Она осознавала, что собирается сделать, — а им и говорить ничего не приходится, ведь неожиданно появившийся в кабинете младший по званию сообщает всё, чего Хван не хочет слышать.В голове гитариста как будто образуется вакуум. Хочется думать и дальше, что он до сих пор спит, но когда парень сам щипает себя за руку и осознаёт, что это вовсе не сон, то на секунду в его голове тоже пролетает мысль о том, чтобы совершить то же самое, что сделала и его напарница. Но это лишь мгновение, которое не сыграет никакой роли. Он просто никогда не сможет навредить себе и бросить своих близких. Почему-то сейчас хочется кричать на весь мир о том, как же ему больно, и о том, как сердце разрывается на части от тоски по ангельскому голосу близкой подруги, по совместительству солистки в их дуэте. Она была настолько близка с ним, что знала буквально каждую его эмоцию, которую он пережил. Чеён знала всё о своём друге, и если ему было грустно, то она пыталась как-то развеселить его и привести к тому, что та причина, из-за которой он грустит, не стоит того. А он и верил, улыбаясь широкой улыбкой на её такие наивные, по его мнению, слова. Но сейчас разве это можно назвать пустяком? Единственный луч света, появившийся в его жизни всего год назад, исчез так внезапно, что из-за резко наступившего холода стало так пусто внутри, как будто это не он сейчас управляет своим телом, а кто-то другой выполняет все телодвижения. — Хван Инёп, мы приносим свои искренние соболезнования, — полицейский пытается говорить как можно спокойнее, чтобы солист смог хоть немного выйти из своих душевных раздумий и вернуться обратно к ним. — Вы можете ответить на пару моих вопросов, касаемых Пак Чеён? Парню ничего не оставалось, кроме как просто кивнуть головой и присесть на стул, находящийся напротив того, на котором сидел его директор. Воткнула нож в сердце? Нет, тут скорее этих ножей соберётся не один десяток, потому что она своим поступком проткнула его тело полностью насквозь. Внутри ничего не осталось, поэтому эмоции он сейчас свои не контролирует. Слёзы непроизвольно катятся вниз по щекам, которые Хван тут же пытается стереть. Хочется теперь выть на луну, как волк, представляя, что этот белый шар — Чеён, а он своим воем ругает её за то, что заставляет его реветь, сидя в полицейском участке, вместе с двумя другими мужчинами, которым наверняка тоже нелегко даётся сдерживать свои эмоции. — Успокойтесь и скажите, пожалуйста, вы не замечали никаких странностей в поведении погибшей в последнее время? — полицейский с жалостью смотрит на Инёпа, протянув тому бумажную салфетку, прекрасно понимая его чувства в данный момент. Целый год друг с другом, он успел привыкнуть к ней. ?Погибшая?. Сможет ли он привыкнуть к тому, что Чеён среди полицейских теперь будет называться таким словом и что её больше не будет рядом с ним в тяжёлые моменты его жизни? Это всё слишком сложно, и принимать такие вещи по щелчку пальцев — невозможно. Для этого нужно слишком много времени. Как там говорят: есть пять стадий принятия, верно? Да к чёрту эти стадии и прочую ерунду, которую придумывают психологи, пытаясь этим вывести людей из своей боли и зашить их глубокую рану. Если умирают близкие для тебя люди, то рана проходит насквозь и зашить её не удастся никому из твоего близкого круга общения. Даже психологи со своими тренингами и разговорами по душам не смогут помочь. — Нет, ничего такого не было. Она, как всегда, улыбалась и никаких признаков, указывающих на то, что ей нужна помощь или поддержка, не было, — анализируя в своей голове последние дни, проведённые с блондинкой, хрипло отвечает, но мужчина в форме понимает сказанные им слова. — Хорошо. А примерные причины её суицида вы не можете назвать, например: проблемы в семье, абьюзивные отношения или что-то похожее? — мужчина осторожничает с интонацией своего голоса, чтобы не вывести на нервы Хвана. В кабинете виснет тишина и только скребящие по деревянном столу ногти гитариста разрезают этот напряжённый момент. Все взгляды устремлены только на него и никуда больше. Полицейский смотрит на лицо Инёпа из-под низа, чтобы выловить хоть одну его эмоцию, но всё тщетно — он не выражает никаких своих внутренних чувств и сидел, переваривая в голове происходящее, чтобы найти хоть что-то логичное в этой ситуации. Но логики нет, ведь такой поступок очень странный, по мнению солиста. — Нет, ничего не знаю, — отвечает парень спустя пару минут, наконец подняв свой взгляд на директора, который так же смотрит на него с надеждой узнать, почему она сделала этот шаг. Телефон в кармане джинсов начинает настойчиво вибрировать, и приходится доставать его. Бегло пробежавшись по названию контакта, который решает его сейчас побеспокоить, он лениво сбрасывает входящий, считая его не таким уж и важным. Тут же, случайно замечая на горящем дисплее новое непрочитанное сообщение. Также, быстро прочитав отправителя, он с расширенными зрачками открывает его и прочитывает содержимое текста. Почему он утром не заметил сообщения от Чеён, она же написала его в час ночи? Хван тогда уже спал, но как же он не заметил его утром, после звонка директора? Возможно, в спешке положив смартфон, он и не заметил этого сообщения. Взлохматив тёмные волосы на голове, Инёп мысленно проклинает себя, думая, что он мог бы предотвратить гибель подруги. Полицейский всё же через полчаса заканчивает свой допрос, записав все ответы гитариста в протокол. Директор при чём ничего не говорит за всё то время, мужчина просто сидит и смотрит на своего бледного подопечного, которому сейчас совсем нелегко. — Инёп, нужно будет двигаться дальше, продолжать выступления. Нужно принять реальность и двигаться дальше, не оборачиваясь назад, на прошлое, понимаешь? — открывая для Хвана двери, ведущие на улицу, проговаривает старший, внимательно наблюдая за реакцией солиста. Принять и идти дальше, словно ничего и не было? Парень усмехается, засовывая руки в карманы тёмных джинсов, и смотрит прямо в глаза директора, который сейчас морозит такую чушь, что хочется смеяться, как настоящий психопат. Разрез глаз гитариста придаёт его взгляду строгость, которую боятся абсолютно все, на кого он падает: от мурашек по телу до обмороков. Также и по телу старшего бежит холодный пот; директор громко сглатывает слюну и деловито поправляет красный галстук, этим пытаясь показать, что он станет исключением из всех тех, кто боится этого взгляда. Но Инёп-то понимает, что этот мужчина тот ещё трус, особенно перед ним. Он просто боится потерять такого популярного, среди людей, гитариста с большим числом поклонников и поклонниц. Дуэт Хвана и Чеён был самым успешным проектом в его агентстве и приносил большие деньги. Именно за счёт них и выезжала компания. — Я постараюсь, но будь вы младше меня и не подписал бы я контракт на семь лет, то я запросто плюнул бы на всё и ушёл, — опуская взгляд на свои белые кроссовки, проговаривает солист и спешит поскорее скрыться в своём автомобиле, потому что чувства уже выливаются за пределы.С силой захлопнув дверцу, парень скатывается по спинке сиденья, руками протирая красные от недосыпа и стресса глаза. Смерть близкого человека не даст ему покоя на ближайший месяц, а возможно, что эта тоска затянется на более долгий срок. ***Последний сольный концерт, впервые за шесть лет он переживает больше, чем обычно перед выходом на сцену, где за ним будут наблюдать несколько тысяч человек и ему в унисон подпевать известные на всю Южную Корею песни. Все уже и забыли про вторую солистку дуэта, которая умерла шесть лет назад, но Инёп практически каждый день просыпается в холодном поту из-за снов, в которых есть Чеён. В них он просто наблюдает за тем, как она медленно подходит к перилам на крыше тридцатиэтажного торгово-развлекательного центра и как в замедленной съёмке перелезает через них, проливая при этом достаточное количество слёз, чтобы из них собралось целое озеро. Практически не раздумывая, Пак отпускает руки, которые до этого крепко сжимают перила, и падает вниз, наверное, уже не боясь ничего и не чувствуя никакой боли. Каждый раз он перечитывает то сообщение и пытается убедить самого себя, что даже если бы он ехал на максимальной скорости, то всё равно не успел бы. Но сердце никак не хочет принимать такие жалкие отговорки и больно бьётся об грудную клетку, давая понять, что мучиться оно будет до тех пор, пока вовсе не остановится. Ушла она, а мучается он. — Инёп, пора на сцену. Удачи, — к парню подходит один человек из стаффа, предупреждая о начале концерта. Хван выключает свой смартфон и оставляет лежать на одной из колонок, чтобы во время выступления он ему не мешал. Поправив чёлку, гитарист слышит громкие крики фанатов и приподнимает уголки губ, наслаждаясь в последний раз таким моментом в его жизни. Как и говорила Чеён: ?Я больше не смогу испытать все эти эмоции?. Да, Хван знает, что так долго убиваться по умершему человеку — неправильно, но что он может сделать, если ножи, которые были воткнуты, до сих пор там и находятся, причиняя каждый раз боль? Его тело словно онемевшее после страшных снов с суицидом Пак: не может двигаться, даже элементарно включить прикроватную лампу, чтобы развидеть ужасную картинку перед глазами, с окровавленным телом подруги. Шаг на специальную платформу, на которой он будет поднят на сцену, и по всему телу будто током небольшой напряжённости ударяет. Сопровождать его будут огонь, дым и различного рода конфетти. Всё-таки последний концерт должен быть самый яркий и запоминающийся. Парню передают в руки гитару, ремешок которой он ловко перекидывает через плечо, и поудобнее размещает инструмент у себя на коленях. Когда платформа под его ногами начинает подниматься вверх вместе с ним, то директор, стоящий рядом, лишь желает удачи. ?Не оборачиваться обратно на прошлое?, — фраза, что крутится в голове Инёпа за несколько секунд до полного выхода на большую сцену. Теперь он не считает эти слова старшего бредом, ведь, он был прав, нужно было ещё тогда отпустить девушку и жить дальше, лишь иногда вспоминая счастливые моменты с напарницей. Не запускать начальную стадию страдания, которая в данный момент вылилась в самый настоящий кошмар. Будто не слыша восторженных криков, солист подходит к микрофону и заранее зажимает в нужных местах струны, ожидая, пока в наушнике прозвучит обычное ?Давай?. Секунды, словно часы, заставляют нервничать, а всплывающий в голове силуэт той, что должна стоять рядом и счастливо улыбаться, поправляя свой микрофон, не даёт покоя ни на секунду, поэтому приходится несколько раз протереть глаза тыльной стороной ладони, чтобы сосредоточиться на концерте и тех, кто пришёл сюда, чтобы насладиться прекрасной игрой и голосом солиста. В наушнике всё же звучит привычный голос, и весь свет направляется на главного героя этого вечера, ослепляя на секунду Хвана, которому требуется меньше секунды, чтобы вернуть обратно чёткую картинку перед глазами и оглядеть всех собравшихся поклонников.На рефлексе парень уже начинает свою игру и поёт первые строчки, еле слыша, как ему подпевают практически все находившиеся здесь люди. Возможно, это и есть счастье — чувствовать, что тебя и твоё творчество любит такое огромное количество людей. Но чего-то в этом счастье не хватает, и ответ здесь очевиден. В конце концерта стоит их с Чеён дебютная песня, поэтому и волнения перед ней больше. Как будет правильнее поступить, чтобы не испортить настроение поклонников полностью? Петь часть Пак или нет? Этот вопрос скорее был риторическим, на который гитарист пытался дать ответ, переодеваясь за кулисами. Уже ничего не важно, главное — не оборачиваться назад. Голос сам собой пропадает на куплете, в котором должен присутствовать ангельский голос той самой солистки, совершившей суицид. Фанаты странно смотрят на переставшего петь солиста и не понимают всей ситуации, но те, кто шёл с самого дебюта дуэта, понимают парня и пытаются держаться, чтобы не проронить ни одной слезинки. В наушнике стафф кричит о том, чтобы парень продолжал выступление и плевал на свои принципы и то, что это не его партия. Но от этих слов он лишь сильнее злится и говорит в микрофон речь, которую, возможно, держит в себе все эти шесть лет:— Мы с Пак Чеён прошли многое, я не думал, что расстанусь с ней так рано и не проведу вместе с этой замечательной девушкой последний концерт, но никто не может предсказать будущее, сказав то, что там будет и к чему нужно готовиться. Я отдал бы всё, лишь бы она стояла сейчас здесь, со мной, и пела эту песню. Я надеюсь, что вы будете помнить её так же, как и я, — тихо говорит Хван, но микрофон разносит его слова по всему затихшему стадиону, который после его речи встаёт и начинает аплодировать. Говорят не оборачиваться, но гитарист поворачивается назад и на экране видит цифровое изображение, где они с Чеён вместе позируют для обложки своего нового альбома, в котором как раз и есть эта песня. Он с чёрной гитарой в классическом костюме, а она — в белом платье в пол, с микрофоном в руке. Пытаясь держаться стойко до выключения всего света, в конце он поднимает микрофон вверх, этим прощаясь с фанатами и Пак Чеён навсегда.