Часть 1 (1/1)

Каково жить в мире, где такое свободолюбивое чувство как любовь контролируется высшими силами?Эдмунд знал об этом не понаслышке?— ему не повезло родиться именно в таком месте. Впрочем, вопрос везения?— дело неоднозначное: независимый от мнения окружающих Эд был бы даже не против, реши кто за него эту проблему. Тема любви являлась для него максимально чужой: в то время, как ровесники (особенно женского пола) вовсю симпатизировали друг другу и шептались о разных, по его мнению, глупостях, Эдмунд закатывал глаза и интересовался совсем другими вещами. Даже когда любовное помешательство коснулось Сьюзан,?— Эдмунд однажды совершенно случайно застукал её с дамским романом, украденным из книжного шкафа матери?— он оставался абсолютно равнодушным к происходящему.Впервые о сакральном значении любви Эдмунд узнал случайно, заметив как-то у отца на рёбрах татуировку в виде цветка мимозы. Тогда любознательность не позволила ему не поинтересоваться рисунком и тем, откуда он появился. Отец совсем не стал ругаться; напротив, решил, что почти что семилетнему Эдмунду пора бы и узнать, как устроен мир, в котором он живёт. Эд до сих пор помнит этот день: посадив его к себе на колени, мистер Певенси рассказал, что в этом мире у каждого есть предопределённая высшими силами вторая половинка, часть души, соулмейт, и отыскать её?— высшее благо и главная цель каждого человека. А в тот самый день, когда впервые встречаешь свою судьбу, у тебя и появляется татуировка, сделанная не чернилами, а самой Любовью.—?Я помню, как впервые увидел Хелен?— твою маму,?— взгляд мистера Певенси стал мечтательным, а Эдмунд тем временем внимательно слушал каждое слово. —?Я учился в военной академии, а она пришла навестить своего брата. Я тогда стоял на вахте. Пустить её я не имел права из-за правил, но объяснить ей этого не сумел?— слова просто покинули меня, и я лишь смотрел, не в силах оторвать взгляд. Она тогда страшно возмущалась, а я даже и возразить ей не смог. У неё в руках был букет ярко-жёлтых мимоз. Когда она, смирившись, попросила хотя бы передать её брату цветы, я отказал ей вновь согласно уставу. Она в ярости ушла, а вечером я обнаружил у себя этот рисунок,?— мужчина коснулся рукой того места, где под рубашкой скрывалась татуировка, глубинный смысл которой теперь был известен и Эдмунду. —?Я сразу понял, что это она.—?А у мамы тоже есть такой рисунок? —?уточнил Эд.—?Да, конечно,?— отец мягко улыбнулся. —?Только у неё винтовка. Татуировка у каждого индивидуальна и намекает на личность соулмейта, так что получить её мало?— нужно ещё и расшифровать, о ком речь. Иногда это просто, как в моём случае, а порой может пройти много времени, пока поймешь, с кем связана твоя жизнь.С того разговора Эдмунд не задумывался о метке?— он считал, что, раз уж это решает судьба, торопить события не нужно. Более того, у знакомых Эда её не было тоже, что несколько утешало. Правда, один раз он случайно заметил соулмейтскую татуировку у Питера, но, поймав его злобный взгляд, спросить о деталях её получения так и не решился.А потом случилась Нарния, и думать о своём потенциальном соулмейте Эдмунду совсем расхотелось. Да и не до того?— сначала плен у Джадис, потом война, коронация и правление. Быть королём оказалось непросто, и Эдмунд втайне радовался, что его не отягощают прочие чувства, кроме ответственности за вверенную ему страну. В отличие от той же Сьюзан, он не искал любви и не касался рёбер каждый раз, когда видел приятного ему человека, в поисках появившейся метки. Эдмунд просто наслаждался сравнительно счастливой жизнью, которой у него никогда не было в Лондоне, и не думал ни о чём лишнем.Хотя был один факт, который никто не отменял даже в Нарнии?— переходный возраст. Пользуясь тем, что он уже совсем взрослый (и чуть-чуть положением), Эдмунд успел попробовать многое—?во всех аспектах этого слова. И, наверное, целуясь с кем-то на одном из приёмов, он осознал, чем связь отличается от простой симпатии или страсти: он мог тянуться к человеку, но не относиться к нему при этом с безграничной любовью. Эдмунд вспоминал своих родителей и их трепетные чувства друг к другу; как отец прощался с матерью прежде, чем уйти на войну, прижимал её к себе, а она плакала и не хотела его отпускать. Ничего подобного Эд ни с кем и никогда не испытывал и, признаться, просто не представлял себя влюблённым в кого-либо?— разве что временно увлечённым.После возвращения, случившегося крайне спонтанно и резко, Эдмунду пришлось долго привыкать к нормальной жизни. Ему, в отличие от Питера, грезящего Нарнией, это вполне удалось?— конечно, сердце порой просилось в покинутый Кэр-Параваль, но умом Эд понимал, что те времена прошли, а ему пора снова стать обычным лондонским школьником. В целом, Эдмунд втянулся в учёбу (хоть и не стал отличником) и английскую рутину, если бы не одно значительное ?но?.И имя этому ?но??— метка, чёртова соулмейтская татуировка, которая из чего-то эфемерного и далёкого превратилась в настоящее проклятие. По возвращению в реальный мир Эдмунд с удовольствием продолжил бы и дальше игнорировать существование связи, да вот только его сверстники этого не хотели. Шло время, вчерашние мальчишки превращались в пока ещё нескладных, но уже юношей, а интересы переключились с игр в войнушку на противоположный пол. Оказалось, что Эд не один уже несколько лет живёт с этим знанием?— о метках были осведомлены буквально все его приятели. И в общем-то закатывать глаза и переводить тему, как только речь заходила о связи, не было для Эдмунда проблемой?— ровно до того момента, как один из его одноклассников, задрав рубашку, гордо продемонстрировал всем желающим изображение какой-то птички?— кажется, канарейки?— у себя на рёбрах. И тогда Эдмунд оказался единственным, кто безразлично хмыкнул?— остальные обступили ?счастливчика?, расспрашивая его, знает ли он, кто же оказался его соулмейтом. ?Прямо как девчонки?,?— выпалил тогда Эд, впервые оказавшись неуслышанным.С тех пор начался личный ад Эдмунда, которым он не мог поделиться ни с кем, даже с понимающей и жаждущей помочь всем и вся Люси?— тревожить сестрёнку, так и не вышедшую из нежного возраста, не хотелось. Постепенно все приятели Эда обзаводились символами связи, и он сам невольно оставался за бортом. Эдмунду было невдомёк, почему мальчишек вдруг так интересует любовь, но всё это привело к тому, что он и сам начинал проверять свои рёбра, стоило ему встретить мельком на улице какую-нибудь девчонку, показавшуюся ему хоть немного симпатичной. Тщетно: кожа оставалась белой, а Эдмунд?— отщепенцем в школьном коллективе. Разумеется, его никто не гнобил, но отсутствие общей темы выстраивало барьер между ним и ровесниками. Эд любил одиночество и был не против ни с кем не общаться, но одно дело?— осознанный выбор, а другое?— то, что так неожиданно распорядилась судьба.Наверное, именно тогда Эдмунд и начал вновь мечтать о Нарнии?— месте, где у него было всё, и никто не интересовался, имеется ли у него дурацкий рисунок на коже. Но, конечно, признаться в этом он не мог никому. Сьюзан была слишком прагматичной, Люси?— наивной, а Питер снова вёл себя как откровенный дурак, и потому общаться с ним о сокровенном?— себе дороже. Эдмунд пестовал эту мечту внутри себя, и когда судьба, словно бы сжалившись, перенесла их из унылой лондонской подземки на побережье нарнийского моря, ему захотелось упасть на колени и кричать от счастья, чего он, конечно, не сделал. Сердце чуяло подвох, и он действительно был?— в разрушенном Кэр-Паравале, молчании деревьев, полном отсутствии жизни на радостных раньше землях, в тишине, не присущей Нарнии. Эдмунд уже подозревал, что происходит, но боялся озвучить догадки. Война. Очередная война, убивающая их страну. Война, которой могло и не произойти, останься они тогда здесь.Но времени на укоры самим себе не оставалось?— их жизнь снова напоминала полосу препятствий, полную конфликтов и сложностей. Сначала путешествие к последнему оплоту нарнийцев, потом встреча с Каспианом, затем ссоры и отсутствие единого мнения… Эдмунд углубился в стратегии и битвы (свою родную стихию) настолько, что сил думать о связи не находилось. Эд снова примерил на себя роль ?серого кардинала?: пока Пит лез на рожон и руководил всеми, он разбирался в более скользких вещах, в том числе и убеждал Люси, что воевать ей никак не стоит, и лучше бы ей просто посидеть в кургане в сравнительной безопасности. Сестрёнка с этим, конечно, не соглашалась, но Эдмунд нашёл ключик к её сердцу?— Питер этого делать бы не стал, он предпочитал подавлять и отстаивать своё мнение, не считаясь с другими. Оно и понятно, что при таком раскладе забот у Эдмунда было очень много.Обстановка в лагере накалялась с каждым днём, и вылилось это всё в проигрышную битву. Эдмунд искренне оплакивал каждого воина, отдавшего жизнь за Нарнию, и был готов уже строить новый, куда более выгодный план, но у Питера появилось более важное дело, чем выслушивать брата?— он ввязался в потасовку с Каспианом. Между этими двумя никогда не было согласия, но теперь их взаимная неприязнь достигла пика, и они чуть ли не поубивали друг друга, споря, кто прав, а кто виноват. Эдмунд считал это бессмысленным: сделанного не воротишь, а раскол в коллективе явно не поможет им одолеть Мираза. Именно поэтому, подождав, пока Питер хоть немного остынет, Эд потащил его на ближайшую речку под предлогом смыть кровь и очистить раны; на деле Эдмунд надеялся, что это вернёт вспыльчивому Верховному Королю остатки здравомыслия.План даже сработал: отдалившись от Каспиана, Питер уже не метал искры, а вскоре успокоился, стоило им подойти к реке. Он присел над водой, промывая неглубокую рану от меча на руке; Эдмунд же скинул ботинки, опуская ноги в реку. Вода оказалась прохладной, это вполне отрезвило и заставило расслабиться. Обстановку можно было даже назвать идиллической?— не сказать, что Эд любил компанию брата, но Питер молчал и не мешал ему, так что его существование в пределах досягаемости легко игнорировалось.Задумавшись о своём, Эдмунд неудачно дёрнул плечом и тут же поморщился от боли: его тоже ранили, и если в пылу сражения травма не чувствовалась, то теперь неприятные ощущения вновь его настигли. Эд поднялся; рану нужно было хоть как-то обеззаразить. Тратить на себя целебный бальзам Люси в его планы не входило?— кто знает, как скоро и для чего он понадобится им вновь.—?Вернёмся в лагерь? —?поинтересовался Питер, встряхивая головой, как щенок; брызги воды с его волос долетели даже до Эдмунда. —?У нас нет времени на то, чтобы тут отсиживаться.—?Сейчас,?— буркнул Эдмунд, стягивая рубашку. —?Мне нужно промыть рану.—?А раньше ты не мог? —?раздражённо вздохнул Питер; Эду захотелось вмазать брату по лицу, выбивая из него чёрт знает откуда взявшуюся спесь. Всё ведь было нормально, почему у Питера снова испортилось настроение? —?Ну ладно, иди уже.Закатав штаны, чтобы не намочить, Эдмунд зашёл в реку. Рана действительно оказалась довольно большой, но не глубокой, так что волноваться было не о чем. Зачерпнув в ладонь немного прозрачной речной воды, Эд промыл рану. Затем ещё. И ещё. Щипало, но Эдмунд даже не поморщился?— он бывал в передрягах и похуже, нечего стонать от каждой мало-мальски серьёзной раны.Обмывая плечо в очередной раз, Эдмунд случайно опустил взгляд; в поле зрения попало его собственное худощавое тело. Пользуясь случаем, Эд осмотрел себя в поиске других травм, и вдруг замер в немом оцепенении. Нет, никто не покалечил его в битве?— внимание Эдмунда зацепилось за кое-что куда более инородное, чем царапины или кровоточащие порезы.Это был меч?— не такой большой и массивный как у Питера, этот Эдмунд узнал бы сразу, но всё равно достаточно внушительный, с красивой резьбой на рукоятке и длинным острым лезвием, блестящим, словно бы настоящее. С таким мечом не грех отправиться в самое опасное сражение за верной победой…Только вот какая разница, как выглядел этот чёртов меч, если он был изображён на рёбрах Эдмунда, а татуировок он себе добровольно никогда не набивал?—?Ты чего там завис? —?крикнул Питер; он стоял всего-то на берегу, но теперь его голос звучал, словно бы из другого мира. —?Пошли, темнеет уже.—?Иди без меня,?— глухо произнёс Эдмунд. —?Я ещё останусь.—?Ну, как знаешь,?— вскоре послышались удаляющиеся шаги. Только убедившись в том, что Пит ушёл, Эд позволил себе обернуться. Так оно и есть?— Питера уже и след простыл. Судя по всему, он ничего не заметил, иначе бы не удержался и задал Эдмунду пару вопросов в своей привычной раздражающей манере. Но всё обошлось; впрочем, даже этот факт не заставил Эда чувствовать себя лучше.Он тут же вылез из воды и уселся на берегу. Рубашку, оставленную на ветке какого-то куста, Эдмунд всё же натянул, но тут же задрал её чуть ли не до груди, рассматривая свою метку. Знак того, что он кому-то принадлежит?— и не на земле, а в Нарнии, стране, которую он мог покинуть в любой миг, притом даже не по своей воле. То, что татуировка появилась после перехода, Эдмунд знал точно?— когда они переодевались в руинах Кэр-Параваля, её однозначно не было. Значит, это кто-то из новых знакомых. Но кто? Что, если она возникла после сражения? Ему явно не повезло: меч?— самое абстрактное, что только можно придумать. Ладно бы какой-нибудь запоминающийся, вроде того, который преподнёс Питеру Отец Рождество сколько-то там по местному времени сотен-тысяч лет назад, но нет?— меч как меч, ничего особенного. Так получается, что его соулмейтом может оказаться кто угодно?— да хоть сам Мираз! Эдмунд помотал головой, пытаясь отбросить эту мысль. Если его соулмейт?— кто-то из враждебных тельмаринов, то на светлой любви, прямо как у мамы и папы, можно поставить крест. Эд всеми силами пытался убедить себя, что этот вопрос его не волнует, и что вот сейчас он встанет и направится к кургану, будет жить, как ни в чём не бывало, и забудет о чёртовой метке.Но смеркалось, солнце почти скрылось, а он так и не вернулся в лагерь. Эд задумчиво провёл рукой по метке, но не ощутил ровным счётом ничего. Что там говорил отец про новое чувство? Ничего подобного Эдмунд не испытывал. Всё было как и прежде: никакого волшебного поднесения и желания свернуть горы ради кого-то так и не случилось. Какой-то неправильный у него соулмейт. Или сам Эдмунд неправильный?И почему это вообще случилось теперь, когда война близко и думать о чём-либо другом просто нецелесообразно?Неожиданно уединение прервали чьи-то шаги?— наверное, Эда уже начали искать. Но всё оказалось не так. Вскоре Эдмунд услышал знакомый голос:—?Эдмунд? Это ты здесь? —?Да, никаких сомнений, это Каспиан. Странно?— Эдмунд ожидал увидеть Питера или Сьюзан, разыскивающих его в потёмках. Эд резко дёрнул рубашку вниз и воровато огляделся. Нет, Каспиан не мог видеть, чем он занимался?— от принца Тельмара Эдмунда укрывали темнота и удачно выросший возле реки куст.—?Да. Ты меня искал? —?как можно более непринуждённо спросил Эд. Ему впервые доводилось скрывать от кого-то свои чувства, притворяясь, словно всё в порядке?— обычно он не сдерживался и срывался, пусть и истинная причина его агрессии оставалась далеко за кадром.—?Нет. Просто искал место, где никого нет, чтобы побыть в одиночестве,?— признался Каспиан. —?Если хочешь, поищу другое, не буду тебе мешать.—?Не нужно,?— вдруг неожиданно для самого себя ответил Эдмунд. —?Садись тут, если хочешь, ты мне не мешаешь. Вдвоём даже безопасней.—?Спасибо,?— только теперь Каспиан решился подойти поближе. Он сел неподалёку от Эдмунда, и Эд невольно на него уставился. В темноте Каспиан ещё больше был похож на мальчишку, каким его и считал тот же Питер?— он выглядел чуть ли не ровесником Эда, хотя формально был старше. Или дело в том, что Эдмунд уже совсем не ребёнок, и ему уже доводилось проживать взросление?—?Ты от Питера сбежал? —?будто бы невзначай спросил Эд. Каспиан аж вздрогнул?— судя по всему, на разговор он не рассчитывал.—?Не только. От всех, кого я подвёл,?— он вздохнул. —?Мне, конечно, никто и слова не сказал, но чувствую я себя… А ты ведь тоже считаешь, что я во всём виноват?Эдмунд погрузился в мысли. Винить кого-либо вообще было не в его правилах?— не зря Аслан когда-то назвал его Справедливым. И сейчас он действительно не испытывал ничего негативного к Каспиану. Только теперь Эд задумался о том, как относится к принцу Тельмара. Так уж сложилось, что за всё это время они и не общались толком?— не было повода, поэтому личностью Каспиана Эдмунд не интересовался. Чего не скажешь об остальных Певенси?— Питер откровенно скалился и неприязненно, почти с ненавистью сверлил Каспиана взглядом каждый раз, когда проходил мимо, Люси крутилась рядом, потому что, как и всегда, мечтала со всеми подружиться, ну, а Сьюзан… Эдмунд мог поклясться, что видел своими глазами, как она незаметно провела рукой по рёбрам, когда их представили Каспиану в том лесу. Не иначе как она потом в предвкушении осматривала собственную кожу и сжимала зубы от досады, когда поняла, что ничего там так и не появилось. В этом была характерная черта Сьюзан?— всякий раз, когда ей встречался кто-нибудь, подходящий на роль кавалера её сердца, она буквально молилась на то, чтобы татуировка, наконец, появилась, не осознавая, что связь работает вовсе не так. Вот и теперь?— Каспиан, судя по всему, был как раз тем типом людей, которые могли заинтересовать Сьюзан. Красивый (это не мог отрицать даже Эдмунд), умеющий постоять за себя и свои взгляды, да ещё и принц?— чем не достойный кандидат? Как ни странно, понять и принять восхищение сестры Эдмунду удалось легко, пусть он об этом и не задумывался.А вот у него самого было мало времени, чтобы сложить хоть какое-то мнение о Каспиане. Привыкший полагаться только на себя, Эдмунд и не выделял Каспиана из толпы других нарнийцев, считая его просто фишкой в своей очередной военной партии. Зря. У Каспиана, в отличие от остальных, был вспыльчивый характер, который он не боялся демонстрировать даже по отношению к Золотым королям и королевам. Но эта черта, так раздражающая в Питере, вовсе не бесила Эдмунда в Каспиане. Он, скорее, его понимал?— в конце концов, Каспиан вовсе не простолюдин, а вполне себе принц, желающий, чтобы с его мнением считались. Целиком обоснованно: в случае победы ему предстоит править, так что стоило продемонстрировать свои намерения народу. Когда Каспиан и Питер чуть не убили друг друга, Эдмунд по привычке стоял за спиной брата, но теперь он понял, что дело вовсе не в правоте того, а в рефлексе. В данной конкретной перепалке виноваты были оба, притом в одном и том же. На вопрос, ненавидит ли он Каспиана так же, как Питер, Эдмунд теперь мог точно ответить, что нет. Никаких негативных эмоций принц Тельмара у него не вызывал, и Эд сам убедился в этом, бросив мимолётный взгляд на Каспиана. Тот всё ещё ждал ответа, и Эдмунд постарался преподнести свою мысль так, чтобы не обидеть и без того расстроенного и разочарованного в самом себе Каспиана.—?Уже нет смысла спорить, кто прав, а кто нет,?— Эдмунд задумчиво посмотрел на реку. —?Вина в произошедшем лежит на нас всех, все мы в чём-то ошиблись. Но не стоит ворошить прошлое. Лучше бы нам всем сосредоточиться на том, как не допустить такого в будущем.—?Ты говоришь справедливо, прямо как настоящий король,?— с огромным уважением в голосе заметил Каспиан.—?Так я он и есть, вроде как,?— беззлобно хмыкнул Эдмунд. —?И как раз Справедливый.—?Прости,?— Каспиан склонил голову. —?Всё забываю, что передо мной?— те самые короли и королевы из сказок, которые мне рассказывала няня в детстве. Трудно поверить в такое. Извини меня.Эдмунд усмехнулся. Он и сам часто забывал, что по местным меркам он старше Каспиана лет на полтысячелетия, не меньше, и для нарнийцев и он, и Пит, и Сью с Люси?— герои, о которых слагали легенды. Но сейчас героем Эд себя вовсе не чувствовал. Его жизнь чётко делилась на два периода: лондонский и нарнийский, и он буквально ощущал, что Эдмунд Справедливый, король Нарнии, граф Западных болот и так далее и английский школьник Эд Пэвенси?— два разных человека. Король словно остался позади, и теперь Эдмунд вновь стал обычным мальчишкой, который всего-то и умеет, что сносно махать мечом, ну, а в целом ничего особенного.—?Я тоже об этом забываю,?— признался Эдмунд. Яркие нарнийские звёзды, не закрытые тучами, как в туманной Англии, словно способствовали откровенности. —?Нарния изменилась, мы тоже вместе с ней. Едва ли я чувствую себя королём, так что прекрати относиться к нам, как к божествам каким.—?Ты серьёзно? —?в голосе Каспиана было столько изумления, что Эда чуть не снесло этой волной. —?Ведь вы?— настоящие короли…—?Да, я знаю, короли и королевы из легенд,?— Эдмунд мотнул головой. —?Но в том-то и дело, Каспиан, что это всего лишь легенды. На самом деле, никакие мы не герои, и слепо следовать за нами не стоит. Ты такой же король, как и мы, более того, по праву крови и всё такое, так что…—?Я уж точно не чувствую себя королём на вашем фоне,?— Каспиан снова глубоко вздохнул. —?От одной мысли, что мне придётся возглавить целую страну, плохо становится.—?А ты просто перестань нас идеализировать,?— предложил Эдмунд. —?Мы тоже совершали глобальные ошибки. Я совершал. Рядом со мной ты гораздо более честный правитель, уж поверь.—?О чём ты? —?Каспиан непонимающе уставился на Эдмунда. Странное дело: обычно Эд не открывал самое сокровенное, лишь бушующие в груди эмоции, а теперь вдруг, понизив голос, заговорил:—?Прежде, чем попасть на трон Нарнии, я её предал. Аслан за меня умер. Едва ли то, что ты сделал сегодня, хуже того, что натворил я.—?Но… —?Каспиан изумлённо округлил глаза, а Эдмунд попытался разглядеть в них хоть немного осуждения. Но его не было?— лишь удивление, ничего более.—?Что, такого в легендах не пишут? —?Эд горько усмехнулся. Для него прошло уже шестнадцать лет, для Нарнии?— куда больше, но мысли о собственном предательстве его не отпускали.—?Нет, там такого не было,?— Каспиан пожал плечами. —?Но это… неважно ведь, Эдмунд. Ты всё равно великий король, а я всё ещё боюсь ответственности.—?И я боялся. Ты представь?— ещё вчера ты был обычным ребёнком, а сегодня тебе на голову надевают корону! Тебя хотя бы к этому готовили, ты же принц,?— Эдмунд ободряюще улыбнулся и легко похлопал Каспиана по плечу. —?У тебя всё получится. Не трави себя понапрасну, сейчас нам нужно, в первую очередь, выиграть эту войну.—?Спасибо,?— Каспиан благодарно кивнул. —?Ты не представляешь, как меня успокоили твои слова.Они ещё около получаса сидели, глядя на звёздное небо, и Эдмунд раздумывал о произошедшем разговоре. Почему он так разоткровенничался с человеком, которого едва знал? Может, потому что хотел как угодно забыть о другой своей проблеме? Но нет. Эдмунд знал: будь здесь кто-то другой?— тот же Питер, к примеру,?— он бы не стал так активно распаляться о личном. Просто Каспиан… Он, признаться, напомнил Эдмунду его самого?— тогда, много лет назад, Эд тоже не знал, что делать со своим новым статусом. Более того, имея на сердце груз своих былых ошибок, он боялся снова кого-нибудь подвести, не оправдать доверие Аслана и народа. Да и вообще, ситуация словно бы вышла из наивной детской сказки: ещё вчера он, свернувшись калачиком в старом пыльном кресле в доме профессора, думал о том, как ему надоело сидеть в четырёх стенах с раздражающими братом и сёстрами, да и в целом был простым ребёнком, а через считанное время ему на голову водрузили корону, вручили титулы и статус. Звучит красиво? Да, верно, но лишь звучит. Корона?— это ответственность, причём не только за себя и своё лицо, но и за народ, а этого Эдмунду всегда не хватало. В будущем он всему научился, но случилось это после многочисленных проб и ошибок, а также ссор с Питером и неоднократного осознания собственного бессилия. Теперь, когда всё это удалось успешно преодолеть, Эдмунд чувствовал себя спокойно, но Каспиану это только предстояло, поэтому он ощущал необходимость его как-то, пусть только словесно, поддержать.Когда они вернулись в лагерь, в Нарнии уже была ночь. Большинство обитателей уже спало, и только Сьюзан бодрствовала с луком наготове?— наверняка сейчас её очередь дежурить. Эдмунд заметил, как подозрительно она на него посмотрела, стоило ему появиться в компании Каспиана, и это заставило Эда мысленно рассмеяться. Сьюзан что же, ревнует Каспиана… к нему? Глупо ревновать то, что тебе не принадлежит, особенно если учесть, что у Эдмунда уже была метка, а значит, никем больше он интересоваться не мог. Но о чувствах своей сестры он забыл, стоило ему лечь на твёрдый пол кургана.Мысли Эдмунда теперь крутились вокруг Каспиана и их разговора. Перед входом в лагерь они ещё раз обменялись словесными любезностями, и Каспиан снова выразил Эду свою благодарность за поддержку. Неужели эти простые слова так много для него значили? Впрочем, Эд это понимал. Каспиану нужно было дружеское плечо, он его получил и теперь признателен. Дружеское… Эдмунд долго думал, верно ли подобрал определение, но потом пришёл к выводу, что да, хоть и сам признавал это с трудом. Так уж сложилось, что друзей у Эдмунда не было?— приятели из школы под такое определение не подходили. Да, Эд играл с ними в мяч, разговаривал и проводил время, но поделиться сокровенным с кем-то из них не мог. Назвать друзьями своих брата и сестёр он не мог тоже?— со временем их отношения сгладились, конечно, но не настолько. В Нарнии у него было полно тех, с кем он веселился и хорошо проводил время, но было ли это дружбой? С Каспианом же Эдмунд чувствовал себя абсолютно спокойно: даже доверить свою самую главную тайну получилось легко и без лишних сомнений, хотя разговаривать о подобном с другими у него не получалось. Раньше Эда бы испугали такие перемены в собственном характере, но теперь это его почему-то не встревожило?— напротив, он ощутил странное умиротворение, которое не посещало его, наверное, ещё с их прошлого визита в Нарнию.Наутро Эдмунд, словно бы вдохновлённый вчерашним вечером, сам подошёл к Каспиану, и они перекинулись парой слов. Каспиан снова поблагодарил Эда за разговор, на что тот улыбнулся и похлопал принца Тельмара по плечу: мол, всё в порядке, мне совсем не сложно. Так оно и было. С того самого момента, разобравшись в себе, Эдмунд твёрдо вознамерился подружиться с Каспианом, раз уж у них так много общего. Эд сложно впускал чужих в свой мирок, поэтому люди, с которыми ему было комфортно, ценились на вес золота, и упускать такого человека он не хотел.Именно поэтому в очередной перепалке между Питером и Каспианом Эдмунд впервые чётко встал совсем не на сторону брата и даже нашёл в себе силы его осадить. От неожиданности Пит даже отступил без боя, а Эд получил ?в награду? благодарный, пусть и слегка удивлённый взгляд Каспиана. Когда все разошлись, Эдмунд поднялся на курган, чтобы в одиночестве почистить свой меч, но его уединение снова прервали.—?Спасибо,?— на этот раз Каспиан присел рядом, не дожидаясь разрешения. Впрочем, даже так Эдмунд буквально ощутил заметное напряжение, исходящее от него, которое развеялось, стоило Эду едва заметно кивнуть в знак одобрения. —?Но идти из-за меня против брата…—?Пит перегибает палку и зазнаётся,?— ответил Эдмунд, не отвлекаясь от своего занятия. Сейчас его не волновало то, что он своими словами подрывает авторитет старшего брата, да ещё и перед его соперником. —?Он должен понимать, что сейчас всё не вертится вокруг него. Меня утомили его нападки в твою сторону, ему следует успокоиться и заняться более важными и полезными делами.—?Я… —?Каспиан запнулся. —?Очень тебе за всё благодарен, Эдмунд. Ты относишься ко мне лучше, чем все остальные. Благодаря тебе я не чувствую себя таким безнадёжно одиноким.—?А я благодаря тебе,?— Эдмунд наконец отложил отполированный меч в сторону и посмотрел на Каспиана. —?Я ведь тебя прекрасно понимаю. У меня нет друзей, с Питом мы, как видишь, на ножах, Сьюзан давно живёт в своём романтическом мирке, а Люси… Она добрая и стремится подружиться со всеми, но мы слишком разные, чтобы друг друга понимать. А с тобой мне было как-то просто. Знаешь, я никогда не общался с кем-то настолько открыто и искренне,?— слова лились сами по себе?— Эдмунд их не контролировал. —?Я вообще не умею дружить и открываться людям, поэтому, раз так вышло, нужно хвататься за эту возможность. Поэтому… Будем друзьями, Каспиан? Пусть у тебя сложатся нормальные отношения хоть с кем-то из нашей семейки,?— Эд усмехнулся, но лишь губами?— на деле он был настроен серьёзно, и с таким же сосредоточенным выражением лица он протянул Каспиану руку. Вообще-то он знал, что к дружбе следует относиться проще?— в конце концов, те же одноклассники не придавали этому такого сакрального значения?— но для Эдмунда подобный шаг был в новинку. Он на миг даже испугался, что Каспиан над ним посмеётся, но тот абсолютно серьёзно протянул руку в ответ и пожал ладонь Эдмунда.—?Будем, конечно,?— он улыбнулся, и Эд отметил, как тепло сверкают его карие глаза. —?У меня тоже совсем никого сейчас нет, и я… В общем, рад, что так всё получилось. Мне тоже было с тобой просто, Эдмунд. —?В следующий миг они отвели взгляды, и Эд почувствовал, как его лицо медленно заливается краской. Торжественность момента подействовала на обоих, и Эдмунд тогда, признаться, чуть не сгорел от неловкости.Впрочем, дружеские отношения, начавшиеся так, можно сказать, нелепо, перестали являться таковыми, стоило Эдмунду и Каспиану завязать разговор. Им было настолько легко вместе, что вся неловкость тут же улетучилась. Оказалось, что они и впрямь во многом похожи, и это сходство помогало им находить точки соприкосновения. Днём они тренировались вместе?— Каспиан был неплохим мечником, пусть и не таким искусным, как братья Певенси, и вскоре Эдмунд стал замечать, что не ощущает себя полностью защищённым в бою, когда не чувствует спиной присутствие прикрывающего его Каспиана. Порой они забавы ради бились и друг с другом, но куда лучше у них получалось сражаться бок о бок?— тогда и Питер не мог их одолеть. Вечерами же они часто выходили на свежий воздух, где общались о самых разных вещах. Эдмунд решился рассказать полную историю своего предательства, и даже после этого Каспиан от него не отвернулся. Эд много говорил об Англии и устройстве своего мира, ну, а излюбленной темой Каспиана стали нарнийские легенды, которые ему в детстве читала няня, а потом и наставник. Он буквально вырос на рассказах о Золотых королях и королевах, поэтому раз за разом задавал вопросы о правдивости некоторых событий и их подробностях. Эдмунд слушал, параллельно знакомясь с фольклором своей страны, и порой в голос смеялся, когда слышал, насколько героическими выставил народ даже самые их незначительные поступки. Заговорщицки улыбаясь, он сообщал Каспиану, что Люси, пусть и была бойкой девчонкой даже на престоле, никогда не пыталась застрелить из лука Сьюзан какого-то своего слишком ярого поклонника, а Питер вовсе не в одиночку сражался с ордой великанов на севере, и они вместе смеялись под искреннее ?Не верю!? Каспиана. Пожалуй, Эдмунд никогда не чувствовал себя так хорошо, и даже предстоящая битва не убивала его настроение.Их дружба, конечно, не осталась незамеченной, и если нарнийцы тактично не лезли во взаимоотношения своих правителей, то Певенси, разумеется, могли высказываться по этому поводу. Отношения Эдмунда и Питера окончательно испортились: Пит так и не простил Каспиана, а то, что его младший брат встал на сторону соперника, пошатнуло и без того порой хрупкое эго Великолепного короля. Конечно, в вопросах тактик и тренировок Питер продолжал прислушиваться к Эдмунду, но личных разговоров между ними без скандалов не происходило. Сьюзан, вопреки ожиданиям Эда, оставалась такой же добродушной и дружелюбной, и пусть Эдмунд и замечал порой ревнивые взгляды, но они были редкими?— судя по всему, Сью всё же старалась контролировать себя и начала разбираться в устройстве связи. Люси же вела себя, как и обычно?— казалось, её непосредственный характер не способно изменить ничто на свете. Более того, Эдмунд думал, что она, пожалуй, и рада, что он перестал держаться особняком и нашёл неплохую компанию. Но даже если бы все трое оставшихся Певенси взбунтовались против своенравного принца Тельмара, Эдмунд не отказался бы от их уже такой крепкой и искренней дружбы. В последнее время он всё чаще ловил себя на такой мысли, не понимая, откуда взялась такая иррациональная привязанность. Впрочем, до этого друзей у Эда не наблюдалось, сравнивать ему было не с чем, поэтому он тешился тем, что такое, наверное, нормально.Но не стоило забывать и о насущном: им предстояло сражение, в котором Аслан, судя по всему, им помогать не собирался. Люси, конечно, говорила, что видела Великого Льва, да вот только Эдмунд не слишком-то в это верил. Если бы Аслан действительно был, он бы явился ко всем, а не только к Отважной королеве, так что Эд списывал всё на разыгравшуюся фантазию Лу и её непоколебимую веру, которую она пестовала все эти годы. Так что следовало действовать самостоятельно?— они разработали план с дуэлью, который прошёл успешно, а затем началась непосредственно битва. Несмотря на полное отсутствие поддержки ?высших сил?, Эдмунд чувствовал себя куда более защищённым и уверенным, чем в прошлый раз?— наверное, потому, что теперь рядом с ним был Каспиан, человек, которому Эд на все сто процентов доверял. Они дрались, как и на тренировках, спиной к спине, и Эдмунд теперь мог уделить больше внимания атаке, не тратя силы на защиту. Порой, когда враги напирали с особенной прытью, Эд задумывался о том, каково Каспиану сейчас биться со своим же народом, который, пусть и предал его, был ему подвластен. Возможно, с кем-то из воинов-тельмаринов Каспиан даже общался лично, а теперь… Но, в общем-то, даже если это было и так, он ничем этого не выдавал. Порой оборачиваясь, Эдмунд замечал, как меч Каспиана буквально летал, раскидывая врагов.Но даже так преимущество, кажется, оставалось на стороне тельмаринов?— их войску было конца-края не видно, а нарнийцы уже начали выдыхаться. Даже на Эдмунда, самого талантливого мечника, уже постепенно накатывала усталость, и он, из последних сил отбивая атаки, буквально молился о том, чтобы Аслан всё же явился и помог им, чтобы Люси вернулась вместе с ним как можно скорее. И это свершилось?— раздался грозный рык, на поле боя появился чертовски знакомый огромный лев, а затем и Речное Божество?— в общем, теперь победа точно была за Нарнией. Когда всё закончилось, они вчетвером подошли к Аслану и опустились на колено, преклоняясь перед создателем своего мира. Эдмунд видел, как переживает Каспиан, и совсем этому не удивился?— в конце концов, для него Аслан всегда был не более чем легендой, героем старых сказок, а теперь Великий Лев явился ему, да ещё и сообщил, что теперь Каспиану предстоит править Нарнией. История повторялась, и Эд понимал смятение друга?— ведь он и сам много-много лет назад не мог понять, как это он, вчерашний ребёнок, будет королём целой огромной страны. Да и, кроме того, у Эдмунда были брат и сёстры, а Каспиану предстоит править единолично.По окончанию разговора было решено устроить праздник в честь победы. Все собрались около дворца Тельмара, где и началось веселье. Люси и Сьюзан танцевали у большого костра, Питер, попивая что-то из гранёного кубка, общался с кентаврами, ну, а Эдмунду быстро прискучили развлечения, и он удалился, расположившись под толстым старым деревом, где едва ли были слышны отголоски музыки. Впервые за всё это время ему хотелось побыть одному. Всё закончилось, он это понимал?— сегодня они отпразднуют победу, а завтра Аслан наверняка отправит их домой. Это были, тем не менее, только догадки: Великий Лев не разговаривал с Эдмундом лично, они лишь обменялись приветствием, а зато Питер и Сьюзан провели с ним добрых полчаса, за которые Аслан что-то им втолковывал, и после этого старшие Певенси отправились веселиться с удвоенной силой. Что-то подсказывало Эдмунду, что на деле слова Аслана были не такими и позитивными, и что Сью и Пит пытаются забыть сказанное им, но думать об этом, признаться, не хотелось. Вместо этого Эдмунд, пользуясь тем, что никто его не ищет, снова пустился в мысли о своей метке, о которой не вспоминал всё время. Совсем скоро он вернётся домой, так и не узнав, кто же является его соулмейтом. Эдмунд задрал рубашку?— меч всё так же отчётливо виднелся на рёбрах и ни капли не потускнел, можно было даже различить резьбу на рукоятке. Значит, этот самый соулмейт, по крайней мере, жив?— Эдмунд знал, что когда родственная душа погибает, татуировка бледнеет и становится почти невидимой. Не зря мама, проводив отца на войну, периодически её проверяла и вздыхала с облегчением, очевидно, когда видела метку в сохранности.Но даже теперь Эд понятия не имел, на кого указывала его собственная метка. Да и как это узнать?— подходить к каждому и интересоваться, или что? Даже на войне Эдмунд не чувствовал себя таким бессильным. Он опустил рубашку,?— всё равно тупое рассматривание ничего не даст?— и вовремя, ведь он теперь находился здесь не в одиночестве.—?Эдмунд, а вот и ты! —?Подняв голову, Эд увидел Каспиана. —?Ты ведь не против?—?Нет, конечно, садись,?— Эдмунд похлопал ладонью по траве рядом с собой. Он хотел побыть в одиночестве, но против общества Каспиана ничего не имел.—?Спасибо,?— Каспиан кивнул, присаживаясь. —?А почему ты здесь, а не на празднике? Там так весело…—?Нужно было подумать о многом,?— уклончиво ответил Эдмунд. Заметив обеспокоенный взгляд Каспиана, он поспешил успокоить друга:?— Нет-нет, ничего серьёзного, да и ты мне нисколько не мешаешь.—?Понятно,?— вздохнул Каспиан. —?Знаешь, мне тоже как-то совсем не хочется веселиться.—?Переживаешь из-за статуса короля? —?Эдмунд пытливо уставился на Каспиана. —?Волнуешься, да?—?Это тоже,?— согласился Каспиан. —?Ты ведь понимаешь, я не ожидал, что мне предстоит править целой Нарнией. Я рассчитывал максимум на Тельмар, и то не был уверен, что справлюсь,?— он посмотрел на потемневшее небо. —?Аслан считает, что я готов, и мне стоило ему верить, но у меня не получается.—?Я понимаю,?— Эдмунд подбадривающе улыбнулся. —?Но ты хотя бы честный и храбрый, а я… Ты же помнишь, я рассказывал. Титул короля мне выдал тот, кого я обрёк на гибель своей глупостью. Представляешь, как мне было нелегко? Но народ… он любил меня, несмотря на всё,?— Эдмунд вновь углубился в болезненные воспоминания. —?Будто бы в битве с Джадис я искупил свою вину перед Асланом, семьёй и страной в целом. Нарнийцы уважали меня не меньше, чем Питера, Сьюзан и Люси, и я свыкся с этим, но не забыл. Тебе же не нужно никому ничего доказывать, Каспиан. Просто делай то, что должен, а твои люди пойдут за тобой, как уже пошли однажды.—?Спасибо,?— Каспиан вернул Эдмунду его улыбку, но вышла она невесёлой. —?Ты очень многое сделал для меня, и… На деле, меня волнует не только корона. Вы ведь покинете Нарнию, да?—?Думаю, да,?— голос Эдмунда дрогнул. Теперь, разговаривая с Каспианом, и он почувствовал невероятную боль от того, что его ждёт завтра. —?Аслан ничего не говорил, но наша миссия выполнена, у Нарнии новый король, нам тут делать нечего.—?Это меня и гложет,?— Каспиан отвернулся. —?Вы?— моя единственная семья, и я просто не представляю, как буду тут без вас. Без тебя. Ты мне очень дорог, Эдмунд, не только как наставник, но и как друг. В особенности как друг. И осознавать, что уже завтра тебя тут не будет…—?Мне тоже больно,?— вслух признался Эдмунд, тоже не решаясь посмотреть на Каспиана. В прошлый раз ему не было так грустно прощаться с волшебной страной, но теперь, когда он обрёл здесь настоящую дружбу… Ведь там, в Лондоне, у него совсем никого нет?— конечно, теперь, когда у него появилась метка, школьные приятели примут его в свой круг, но это ведь совершенно не то. Эд, пожалуй, даже любил Англию, но теперь ему меньше всего на свете хотелось туда возвращаться. —?И… мне будет не хватать тебя, Каспиан. Больше всего на свете.—?Эдмунд… —?Услышав, как нерешительно прозвучал голос Каспиана, Эд тут же повернулся к нему. Каспиан смотрел на него в упор, и что-то в этом взгляде заставило Эдмунда чуть ли не подпрыгнуть на месте. Мысль, пришедшая в голову, была откровенно безумной, но Эдмунд не простил бы себя, не сделай он этого сейчас.—?Подними рубашку,?— выпалил Эдмунд. Он понимал, что это звучит до чёртиков абсурдно, но ему нужно было это сделать.—?Что? —?Каспиан недоумённо на него уставился; во взгляде читалось не только удивление, но и какая-то обида. Впрочем, Эду было сейчас не до этого.—?Рубашку подними. Кас, пожалуйста, это важно,?— Эдмунд ответил умоляющим взглядом.Пожав плечами и почему-то опустив глаза, Каспиан, решивший, видимо, что спорить с королём себе дороже, послушно задрал свою рубаху. Эдмунд, чьи чувства сейчас не смог бы описать даже он сам, со смесью разочарования и безнадёжности смотрел на абсолютно чистые рёбра Каспиана. На коже не нашлось ровным счётом ничего, даже намёка на татуировку. Надежда Эда рухнула вновь?— мысль о том, что его соулмейтом мог оказаться Каспиан, была шальной, но вполне оправданной?— это объяснило бы то, как быстро они сошлись. Но нет. Эдмунд снова оказался ни с чем, и разочарование, судя по всему, проявилось настолько, что это заметил Каспиан.—?Насмотрелся? —?немного резко спросил он, одёргивая рубашку. Эдмунд неопределённо мотнул головой. —?И что это, собственно, было?—?Я… забудь,?— Эдмунд махнул рукой и отвернулся. Он чувствовал себя максимально по-идиотски и не хотел усугублять ситуацию оправданиями.—?Нет, ты уж объясни,?— Каспиан непривычно грубо схватил его за руку. —?Ты ведёшь себя максимально странно, неужели я не имею право знать, почему?—?Ладно,?— Эд нашёл в себе силы повернуться и даже взглянуть Каспиану в глаза. —?Я тебе всё объясню, только отпусти, ладно?—?Прости,?— Каспиан виновато улыбнулся?— он действительно слишком сильно сжал руку Эдмунда. —?Я тебя слушаю.—?В общем… Ты знаешь, кто такие соулмейты? —?Когда Каспиан покачал головой, Эд продолжил:?— Это люди, связанные друг с другом особыми узами. В нашем мире, видишь ли, ты не можешь выбрать, в кого влюбиться и с кем построить отношения?— ты должен найти соулмейта, и только с ним тебя будет ждать счастье.—?Истинная любовь… —?задумчиво протянул Каспиан. —?Я читал о ней, но думал, что это только сказки.—?О нас ты думал так же,?— Эдмунд постарался спрыгнуть с темы, но Каспиан ему не позволил:—?Я всё равно не понимаю.—?Сейчас,?— Эдмунд резко выдернул собственную рубашку из брюк, поднимая её и демонстрируя свою метку Каспиану. —?Вот,?— не обращая внимание на смущение друга, продолжил Эд. —?Когда встречаешь своего соулмейта, то становишься обладателем вот такого вот счастья. Это метка, она даёт намёк на то, кем является твой соулмейт. А ещё она имеет способность реагировать на его чувства в твой адрес, но это я знаю только по словам… Знаешь, я достаточно поздно получил эту метку?— все мои одноклассники, ну, те, с кем я учусь, обзавелись ею, а я стал изгоем, потому что у меня до последнего она не появлялась. Это произошло здесь, в Нарнии?— я обнаружил её после сражения с Миразом, как раз в день, когда мы с тобой впервые поговорили по душам. И я понятия не имею, кто мой соулмейт. Это явно кто-то здешний, и у меня осталось меньше дня, чтобы хотя бы познакомиться со своей родственной душой. И я…—?Подумал, что это я? —?тихо уточнил Каспиан. До этого он не перебивал, позволяя Эдмунду беспрепятственно окончить свой рассказ.—?Да,?— Эдмунд пожал плечами. —?В конце концов, я с самого начала не исключал такую вероятность. Это многое бы объяснило, но… Метки у тебя нет, значит, я снова ошибся.—?Ты говоришь, что полюбить можно только своего соулмейта, с которым тебя связывает эта… метка, да? —?Каспиан понизил голос. Было видно, что он хочет сказать что-то важное, но откровенно не решается.—?Ну да. Все так говорят,?— Эдмунд выжидающе посмотрел на Каспиана. —?К чему ты клонишь?Каспиан сжал руки в замок, отвёл взгляд, но потом снова посмотрел на Эдмунда в упор и на одном дыхании выпалил:—?А что, если я люблю тебя без всяких меток, Эд?Осознать сказанное Эдмунд не успел?— его захлестнуло странное чувство, исходящее от того места, где располагалась метка. Он даже не мог описать, что с ним происходит, но точно был уверен: такого всепоглощающего счастья он ещё никогда не испытывал. Казалось, что мир обрёл яркие краски, и даже ночь не могла этому воспрепятствовать. Пытаясь понять, что происходит, Эдмунд вдруг вспомнил тот самый разговор с отцом. Они тогда ещё некоторое время обсуждали связь, и сейчас в сознании всплыла конкретная фраза мистера Певенси:?Когда Хелен впервые призналась мне в любви, я почувствовал… Хотя вряд ли я смогу тебе это описать. Как будто бы внутри меня загорелся какой-то особый огонёк, согревающий даже в холодную и промозглую осень. Тогда я понял, что метка?— не просто рисунок с намёком, а звено, связующее эмоции соулмейтов…?И тогда Эдмунд понял. Осознание накатило на него приятной волной, разливающейся от татуировки и заполняющей всё тело.—?Так это… всё это время моим соулмейтом был ты? —?Эдмунду вдруг захотелось рассмеяться. Почти все дни они с Каспианом провели бок о бок, и никто из них даже не догадался, что связывает их на самом деле. Сколько всего они упустили?—?Я? Но у меня же… —?Каспиан в недоумении дотронулся до места, где у него в теории должна была находиться метка.—?Это неважно, Каспиан,?— Эду было сложно сдерживать своё счастье. —?Плевать мне на эту метку с высокой горы. Я люблю тебя, и это самое главное.—?Эд… —?выдохнул Каспиан, судя по всему, не верящий в сказанные только что слова. Эдмунд, уже не таясь, рассмеялся. В этот миг он понял, почему все так гнались за этой меткой?— чувство бесконечного счастья того определённо стоило.—?Не говори ничего,?— Эдмунд покачал головой, а затем, поддавшись порыву, потянулся к губам Каспиана.Для Эда это был далеко не первый поцелуй?— но именно теперь ему казалось, что он делает это впервые. Ни с кем и никогда он не испытывал такой гаммы эмоций от простого прикосновения губ. Вот у Каспиана опыта явно было поменьше, и Эдмунд взял инициативу на себя. Не сдержавшись, он коснулся ладонью гладкой щеки Каспиана, млея от каждого действия, и, признаться, меньше всего он хотел, чтобы это заканчивалось.Но им всё же пришлось отстраниться друг от друга; глядя на то, как сверкают в темноте глаза Каспиана, Эдмунд и сам ощущал всё то бесконечное счастье, которое они теперь делили на двоих.Остаток праздника они провели вдвоём?— благо, остальные были заняты весельем и не искали их?— под тем же деревом, глядя на звёзды и друг на друга. Положив голову на плечо Каспиана, Эд невзначай подумал о том, что даже возвращение в Англию не сильно его пугает. Да, ему придётся расстаться с Каспианом, но метка, всё ещё излучающая тепло, давала надежду, что в этом нет ничего страшного. В конце концов, они теперь связаны, и эта связь выдержит даже грань миров.Эдмунд даже не заметил, как настало утро, звуки музыки затихли, а вместо этого раздался какой-то шум.—?Пора? —?Каспиан встревоженно поднял голову. Они всю ночь не сомкнули глаз, но он не выглядел сонным или уставшим.—?Да, наверное… —?Эду спать тоже не хотелось?— мысль о том, что ему пора покинуть Нарнию, снова пустила в его мозгу невесёлые ростки. Да, вчера его это не волновало, но всё же?— какой будет разлука? Встретятся ли они снова? Будто бы реагируя на его печальные думы, метка запульсировала лёгким, приятным теплом. Это немного успокоило Эдмунда.Когда они пришли на площадь перед замком, все уже были в сборе. Народы Нарнии и Тельмара, перемешавшись, стояли перед небольшим постаментом, где расположились Питер, Сьюзан и Аслан. Великий Лев что-то снова им говорил, а те слушали, не обращая внимание ни на что вокруг. Люси обнаружилась чуть поодаль, и Эд с Каспианом присоединились к ней.—?Где вы были? —?прошептала она, подозрительно на них глядя.—?Неважно,?— Эдмунд пожал плечами. Пока они дошли сюда, его беспокойство исчезло, чего не скажешь о Каспиане?— тот выглядел фактически подавленным. Эдмунду захотелось обнять его, прижаться и прошептать, что всё будет хорошо, но, понятное дело, сделать он этого при всех не мог.Вскоре к ним присоединились Питер и Сьюзан: оба выглядели уверенными в себе, но Эдмунд видел, что их явно что-то гложет. Впрочем, спрашивать он ни о чём не стал. Слово взял Аслан: он сообщил тельмаринам, что они могут теперь жить в мире на своей земле, на что те ответили одобрительным гулом. Простой народ не был виноват в том, что творил их правитель, и Великий Лев это прекрасно понял.Далее следовало ?посвящение? Каспиана?— Питер торжественно вручил ему свой меч. Эдмунд почувствовал гордость: несмотря на свою нерешительность, Каспиан сможет стать отличным королём, в этом сомнений нет.—?Я буду оберегать Нарнию до вашего возвращения,?— сообщил он почти что ровным голосом. На удивление, Питер покачал головой:—?Мы больше не вернёмся в Нарнию.Люси за спиной Эдмунда ахнула и принялась допытываться, что же послужило причиной такому, но Эдмунд не расстроился. Так вот что Аслан говорил Питеру и Сьюзан; запрет на возвращение касался только их. Эду, конечно, было жаль, но…Прощание с Каспианом вышло скомканным?— времени у них оставалось совсем мало. Обменявшись рукопожатием с Питером, Сьюзан и Люси, Каспиан посмотрел на Эдмунда. При людях они не могли сделать и сказать всего, что хотели и должны были, но это не помешало им пожать друг другу руки.—?Не могу поверить, что всё заканчивается,?— Каспиан выглядел расстроенным. Хорошо, что он стоял спиной к народу, иначе они бы не поняли слабость своего короля.—?Нет, Каспиан,?— Эдмунд загадочно улыбнулся, сжал руку Каспиана чуть сильнее и покачал головой. —?Ничего не закончено.Уходя, он чувствовал, как Каспиан смотрит ему вслед, но ни разу не обернулся. На губах Справедливого короля играла счастливая улыбка, и он вовсе не грустил из-за того, что покинул Нарнию в очередной раз. Напротив?— сердце пело, а метка отзывалась приятным теплом.Распахнув глаза, Эдмунд вдохнул запах лондонского метро. Вокруг слышался уже немного непривычный гам десятков школьников. Вопреки не самой благоприятной атмосфере вокруг, Эдмунд счастливо улыбнулся, сдерживая желание раскинуть руки и рассмеяться. Расстраиваться ему не хотелось.Эд знал: он ещё вернётся.