1 часть (1/1)

?В ПРЕДЫДУЩИХ СЕРИЯХ? ДЛЯ ТЕХ, КТО НЕ ЧИТАЛ ДРУГИЕ РАССКАЗЫ ЦИКЛА!Главные персонажи ?Персонального ада профессора Дойла? и всего цикла:1. Коннор Эндрю Дойл. Сорок лет, учёный, геофизик и психолог, работающий в Офисе по научным исследованиям и разработкам (международная организация, которая занимается изучением паранормальных феноменов по всему миру) в Галифаксе, Канада. Не женат. Один растит четырёхмесячную дочь Николь.2. Адриана Де Марко. Двадцать восемь лет, начальник отдела ?Особо тяжких преступлений? в ФБР в Вашингтоне. Сестра-близнец биологической матери Николь. Является Посвящённой, состоит в тайной организации ?Наследие? и обладает сверхспособностями: умеет перемещаться в пространстве и снимать болевые ощущения через физический контакт. Встречается с Джоном Доггеттом, специальным агентом ФБР, работающим в отделе ?Секретные материалы?.3. Линдсей Доннер. Тридцать пять лет, коллега Дойла по работе, главный аналитик в его команде. Давно в него влюблена. Её чувства взаимны, только они никак не решаются друг другу в этом признаться.В каноне в феврале девяносто седьмого года Коннор Дойл заразился неизвестным паразитом на заводе по переработке газа в Архангельске. Понимая, что ему не выжить, он подорвал здание вместе с собой и выросшими тварями, которые вырвались из тел русских учёных. В сериале Коннор погиб, но его останки так и не были найдены.В моем цикле рассказов Дойл выжил, и после взрыва попал в секретную лабораторию ?Улей?, где на нём два с половиной года испытывали препараты по ускоренной регенерации, целью которых было введение в организм специфических R-клеток, способных быстро восстанавливать повреждённые ткани или органы. Кроме того, что Коннор был основным пациентом проекта ?Саламандра?, его биоматериал использовали и в другом проекте, целью которого было лечение бесплодия. Аманда Райз, ведущий специалист ?Евы?, узнав, что тяжело больна и вскоре умрёт, решилась на отчаянный шаг: стала сама пациенткой в своём же проекте, забеременела и родила ребёнка, биологическим отцом которого стал Коннор. С помощью своей сестры-близнеца, Адрианы Де Марко, Аманда организовала похищение полуживого Дойла и помогла также бежать его хирургу, Адаму Дженнерсу, который успел привязаться к своему пациенту как к родному сыну. Полгода Коннор восстанавливался, и в феврале двухтысячного смог вернуться на прежнюю работу. Ещё через пару месяцев он узнал, что у него есть дочь, и принял решение растить её сам. Аманды к этому моменту уже не стало, зато в жизнь Коннора ворвалась Адриана, которая хотела, чтобы Николь осталась с ней, но не смогла нарушить последнюю волю сестры?— отдать ребёнка отцу. Теперь ей приходится мириться с решением Коннора, хоть она и не собирается отступать. Адриана постоянно навещает племянницу и пытается уличить Коннора в том, что он плохой отец (работы ?В темноте зазеркалья?, ?БиоГенерация?).Спустя несколько месяцев после выхода на работу, Коннор переезжает в новую квартиру со своей дочерью и Адамом Дженнерсом, которого уже всерьёз называет дедулей Николь, и к которому сам относится как к отцу, ведь своего он никогда не знал. Вскоре после несчастного случая Коннор попадает в больницу, где выясняется, что у препаратов, которые ему кололи в ?Улье?, есть существенные побочные эффекты: регенерация тканей вызывает образование кист в мозгу. Дойла в очередной раз буквально достают с того света, вколов вакцину, призванную разрушить R-систему. При выписке из больницы Коннор предупреждают, что по мере отмирания R-клеток, его могут мучать кошмары и сильные боли, особенно в месте обитания паразита. Любые препараты и средства обезболивания противопоказаны, так как организм должен самостоятельно избавиться от чужеродных клеток и выстроить новые нейронные связи, и любое вмешательство может нарушить этот процесс, вызвав дегенерацию клеток (?БиоГенерация?).Последствия разрушения системы регенерации настигают его спустя три дня. В какой-то момент Коннор остаётся один на один в своей квартире с невероятно сильной болью и галлюцинациями, которые раз за разом возвращают его в прошлое. Он буквально сходит с ума, и Адриана, обнаружив его на полу в ванной в ужасном состоянии, принимает сложное решение помочь Коннору, применив свой дар. В итоге этот сеанс исцеления и обмена энергией заканчивается близостью, так как только таким образом она может напитать Коннора своей силой и вернуть в реальность из плена болевых ощущений и видений (?Агония памяти моей?).Действие ?Персонального ада профессора Дойла? начинается спустя девять дней после событий ?Агонии памяти моей?.1. На пороге персонального рая или адаМедицинский корпус ОНИР27 июня 2000, 17.28Линдсей устало покосилась на большие круглые часы, висевшие на входе в медицинский корпус Офиса по научным исследованиям и разработкам. Она села в большое мягкое кресло в холле, откинув голову на спинку, и прикрыла глаза, облегчённо выдохнув.Утром Доннер вернулась из Индии, где она, Клэр Дэвисон, Антон Хендрикс и Питер Эксон, под руководством Мэтта Прэйгера, восемь дней исследовали родовое проклятие, приведшее к гибели нескольких человек. Это дело было не самым лёгким, и они изрядно вымотались, пока нашли того, кто пробудил злую неупокоенную душу. Линдсей немного нахмурилась, вспомнив их размолвку с Прэйгером по поводу ключевых моментов расследования. У них и раньше возникали споры и конфликты, но за четыре месяца она уже успела подзабыть, как это работать с другим кейс-менеджером, который иногда бывает абсолютно глух к версиям остальных членов команды. Другое дело Коннор Дойл…И вот Линдсей уже улыбнулась своим мыслям, вспомнив ещё одного шефа, под руководством которого начала свою карьеру в Управлении и проработала несколько лет. Именно его она считала эталоном профессионализма в ОНИР среди всех кейс-менеджеров, с кем ей приходилось работать. Именно его она оплакивала три долгих года после несчастного случая в Архангельске, работая всё это время с Мэттом Прэйгером, но так до конца и не смирившись с мыслью, что Коннор погиб. И она не ошиблась?— Дойл выжил в ту ночь и вернулся в феврале этого года, пройдя лютый кошмар бесчеловечных экспериментов в засекреченной лаборатории. Казалось, теперь всё будет иначе, всё будет хорошо. Но Линдсей чуть не потеряла его снова, когда последствия этих экспериментов настигли Коннора, и он оказался при смерти. Огромных усилий стоило вернуть его буквально с того света, заставив сердце биться. Её сердце также чуть не остановилось в момент клинической смерти Коннора. Ведь он был не просто её начальником. Он был тем, кого она безумно любила…Сейчас Линдсей пришла в медицинский корпус, чтобы дождаться, пока Антон и Клэр закончат обследование Коннора и вынесут свой вердикт о состоянии его здоровья. Уже к середине прошлой недели Коннор никак не мог дождаться, когда закончится их едва начавшееся расследование, и они вернутся в Галифакс. Он мог доверить полное обследование только членам своей команды, которые провели множество долгих дней и ночей в лаборатории у микроскопа, изучая R-клетки в его крови, вызывающие ускоренную регенерацию тканей и провоцирующие образование многочисленных кист в мозгу. Сейчас, когда он, кажется, уже наконец пережил мучительный распад R-системы, Коннор хотел убедиться, что нет никаких причин для дальнейшего беспокойства. Что он здоров и готов вернуться на работу. Коннор уже в прошлый четверг рвался выйти с больничного, но директор Управления чётко обозначил, что допустит его к работе только после полного обследования. Поэтому Дойлу ничего не оставалось, как сидеть и ждать, пока те, кому он безгранично доверяет, вернутся с расследования. Наконец, этот день настал.Линдсей снова глянула на часы, тряхнув головой в попытке отогнать дремоту. Процедура обследования должна была закончиться с минуты на минуту, и она хотела дождаться момента, когда Коннор выйдет из лаборатории. Она безумно соскучилась, но понимала, что стоит остаться по эту сторону двери и не вмешиваться в медицинский осмотр. Будь он просто пациентом, наверное, она бы без тени сомнения вошла туда, но ситуация стремительно менялась, и с каждым днём Линдсей было всё сложнее разделять профессиональное и личное, оставаясь полностью беспристрастной.В больнице, перед клинической смертью, Коннор признался ей в любви. Эти три заветных слова, которые она так мечтала услышать, были сказаны буквально за пару минут до пронзительного писка аппарата жизнеобеспечения. Его спасли, и надежда на совместное будущее лишь поселилась в её сердце. И получила подкрепление в виде поцелуя, когда Коннора выписали, и он захотел провести какое-то время в одиночестве, попросив её посидеть с его дочерью. Линдсей очень надеялась, что в тот вечер, когда она привезёт Николь обратно, он разрешит ей остаться с ним. Но в квартире, кроме Коннора, была Адриана Де Марко, тётя Никки. И вели себя Коннор и Адриана очень странно. Де Марко, забрав Никки у Линдсей из рук, сразу же ушла с малышкой в ванную. Дойл, странно улыбаясь, поблагодарил Лин и сказал, что позвонит ей завтра. Но на следующее утро её и других членов команды Дойла командировали и, кажется, эти девять дней разлуки были тяжёлым испытанием не только для Линдсей. Коннор в первый же день по телефону сказал, что очень хочет видеть её и что им предстоит долгий разговор. Он, наверное, даже представить не мог, как она ждала эту беседу и надеялась, что после неё наконец-то сбудется её многолетняя мечта: быть с ним вместе.Ожидание Коннора на входе в лабораторию продлилось ещё несколько десятков минут, но, в конце концов, послышались мужские голоса, которые Линдсей сразу узнала даже на расстоянии. Из дверей вышли Коннор и Антон. Хендрикс улыбнулся, и это успокоило Лин. Коннор всё ещё был бледен, но выглядел значительно лучше, чем в их последнюю встречу. По крайней мере, от чёрных синяков под глазами не осталось и следа. Он тоже едва заметно улыбнулся, увидев Линдсей, и ускорил шаг. Подошёл к ней и мягко обнял.—?Рад тебя видеть,?— его глаза просияли.—?И я тебя! Как ты? —?она несколько раз провела ладонью по спине Коннора, почувствовав, как сердце забилось чаще.—?Всё в порядке,?— ответил за Дойла Антон. —?Мы даже не ожидали, что результаты обследования будут настолько чистыми. В анализе крови не найдено никаких следов системы ускоренной регенерации, а в мозгу?— кист. Внутренние органы также в полном порядке. Они остались в том же состоянии, в котором их отстроили R-клетки. Как и говорил доктор Дженнерс?— печень, поджелудочная, желудок и кишечник выглядят как у молодого юноши, который никогда не пробовал алкоголь и никотин.От этих слов Коннор странно поморщился. Антон это тут же заметил.—?Я думаю, что твои неприятные ощущения?— временное явление. Тебе сейчас надо поесть чего-нибудь тёплого, вяжущего и выпить сладкий чай, чтобы поднять уровень глюкозы в крови.—?Может, нам заехать в кафе ?У Молли?? Это же твоё любимое заведение, насколько я помню,?— предложила Линдсей, кротко улыбнувшись.—?Да, наверное,?— как-то вяло отозвался Коннор. —?Что ж, Антон, спасибо большое тебе и Клэр. Мне жаль, что я не дал вам прийти в себя после перелёта, но зато с завтрашнего дня я наконец-то смогу вернуться к работе.—?Знаешь, Коннор,?— слегка нахмурился Антон,?— несмотря на результаты обследования, может тебе хотя бы до конца этой недели побыть ещё на больничном? Впереди три рабочих дня, и учитывая, что не все твои неприятные ощущения бесследно исчезли…—?Ерунда,?— перебил его Коннор. —?Я и так засиделся. На прошлой неделе они были ещё ярче, но мне уже тогда безумно хотелось вернуться на работу. Если веских причин для продолжения больничного нет, завтра я выхожу.—?Как знаешь,?— Антон пожал плечами. —?Тогда я вас оставлю,?— он улыбнулся Линдсей и хлопнул Коннора по плечу. —?Хорошего вечера!Когда Антон скрылся за входной дверью, Линдсей взяла Коннора под руку и поцеловала в щеку. Он перевёл на неё взгляд, и они соприкоснулись кончиками носов. Коннор почти невесомо дотронулся до её светлых волос, но почему-то тут же убрал руку.—?Поехали в кафе? —?ласково произнесла Линдсей.—?Поехали,?— он снова нерешительно поднёс ладонь к её лицу и медленно провёл пальцем по щеке. Линдсей ожидала, что Коннор её поцелует, но в его глазах сверкнул лишь какой-то печальный огонёк, заставивший её внутренне сжаться. Он сделал шаг вперёд, и она, всё также удерживая его под руку, пошла за ним.Кафе ?У Молли? находилось примерно в десяти минутах езды от Управления. Сегодня там было немноголюдно, поэтому каждый клиент мог рассчитывать, что его обслужат с должным вниманием.Миловидная официантка по имени Келли?— молоденькая брюнетка с голубыми глазами?— лучезарно улыбнулась, подав им меню. Коннор был одним из постоянных клиентов заведения, и она уже неплохо запомнила его вкусовые предпочтения. Как и то, что он всегда был вежлив, приветлив и никогда не скупился на чаевые. Иногда он даже интересовался, как у неё дела и уже точно запомнил её имя, так как Келли иногда забывала нацепить беджик на лацкан пиджака. Она тоже запомнила фамилию этого обаятельного одинокого мужчины, услышав, как однажды он ответил на телефонный звонок, назвав себя профессором Дойлом. Сегодня впервые за всё время профессор пришёл сюда не один, а с женщиной.Линдсей быстро остановила свой выбор на салате и ореховом мороженом, вернув официантке меню с такой же приветливой улыбкой. Коннор же пролистал список предлагаемых блюд несколько раз, и с каждым листом хмурился всё сильнее. Когда он снова откинул листы меню в начало, Линдсей тоже нахмурилась. Её шеф был одним из немногих, кто мало обращал внимание на то, что у него в тарелке, часто завтракая, обедая и ужиная в командировках на ходу. Если они приходили в ресторан или кафе, он обычно заказывал хорошо прожаренный бифштекс с гарниром. И, естественно, кофе, без которого Коннор просто не мыслил своё существование.—?Профессор Дойл,?— робко начала официантка, увидев его сомнения,?— сегодня в меню есть ваша любимая куриная грудка, запечённая в белом вине.Линдсей скосила взгляд на девушку, которая стояла с невозмутимым видом и смотрела на Коннора. ?Грудка в белом вине? Не бифштекс? Это что-то новое. А я думала, что хорошо выучила то, что он любит…?,?— подумала Линдсей.Коннор поднял глаза на Келли, вымученно улыбнулся и с едва заметным раздражением захлопнул меню. Затем прочистил горло и тихим голосом задал вопрос, от которого у официантки слегка дёрнулась очаровательная улыбка.—?Простите, Келли, а можно у вас сегодня заказать обычный куриный бульон без специй и приправ?—?Конечно, сэр,?— Келли кивнула головой, сделав пометку в блокноте. —?Что-нибудь ещё?—?И сладкий… —?Коннор запнулся,?— чай… —?следующий вопрос прозвучал крайне неуверенно. —?У вас есть ромашковый чай?—?Боюсь, что нет. Только зелёный и чёрный.—?Тогда чёрный,?— Коннор робко улыбнулся и перевёл взгляд на Линдсей, которая смотрела на него с удивлением и лёгкой тревогой.—?Тебе всё ещё нехорошо? —?спросила она, когда официантка ушла.—?Просто пока не уверен, что готов вернуться к старым предпочтениям в еде, если ты об этом подумала,?— Коннор тяжело сглотнул. —?Давай поговорим о чем-нибудь другом… —?он улыбнулся одним уголком рта. —?Расскажи лучше о расследовании, пока мы ждём заказ.Беседа потекла непринуждённо и неспешно. Они обсудили детали последнего дела, потом Лин задала пару вопросов о Николь и об Адаме. Коннор и Линдсей обменивались улыбками и взглядами, и, казалось, расслабились, отпустив накопленное за несколько дней напряжение.Наконец, к ним подошла официантка с подносом, и разговор на какое-то время прервался. Линдсей, которой за весь день так и не удалось нормально ни позавтракать, ни пообедать, сконцентрировалась на содержимом своей тарелки.Когда примерно половина салата была съедена, она подняла задумчивый взгляд на своего спутника и снова нахмурилась. Коннор застыл с ложкой над пиалой с бульоном и смотрел то ли в неё, то ли куда-то мимо. Кажется, он ещё даже не притронулся к еде.—?Горячий? —?тихо спросила Линдсей.Коннор дёрнулся, поднял на неё глаза и часто заморгал. Затем кинул ложку в тарелку и отставил пиалу в сторону. Рукой он пригладил свои чёрные волосы, и Линдсей окончательно поняла, что Коннор нервничает. Он всегда машинально так делал, когда испытывал крайнюю степень напряжения.—?Потом… —?он посмотрел на Линдсей, и та увидела одну из самых редких эмоций на лице своего начальника: волнение. —?Лин, ты знаешь, я не люблю всякие вводные речи и долгие подводки к теме, поэтому я сразу скажу то, что так долго хотел тебе сказать… —?он глубоко вдохнул и неспешно продолжил:?— Слишком я уж затянул с этими словами, чтобы теперь опять медлить и думать, как начать.Он наклонился к ней чуть ближе и уверенно произнёс:?—?Ты всегда была очень важна для меня. И до событий в Архангельске, когда нас связывали только деловые отношения, я ценил тебя как блестящего профессионала, как свою ?правую? руку.Коннор сглотнул и робко, почти по-мальчишески, улыбнулся. Его серые глаза снова смотрели на неё с особой теплотой и нежностью.—?Я полностью мог на тебя положиться,?— продолжил он,?— я знал, что ты никогда не подведёшь меня. И в какой-то момент, незадолго до той февральской ночи, думая в кровати о нашей стычке с Мартином Ша и о том, насколько взволнована ты была, я словил себя на мысли, что моё отношение к тебе изменилось. Ты стала привлекать меня не только как мой главный помощник… Ты была моим единственным ?якорем? там, в Неваде. Только ты не позволила мне сойти с ума от боли и отчаяния, когда меня бесконечно пытали и резали живьём. Только из-за тебя я хотел вернуться назад… Прости, что когда я вернулся, я сразу не сказал то, что должен был сказать…Доннер поняла, что сейчас разрыдается. Она потянулась к нему, чтобы поцеловать. Сил сдерживать себя уже не было, да и зачем?..И по выражению её лица Коннор сразу догадался, что произойдёт дальше, но он не мог пока допустить этот поцелуй. Он ненавидел себя за то, что собирался сказать следом, хоть и понимал, что это нужно было произнести именно сейчас. Гадкое признание, слова в котором он так и не продумал до конца, хоть у него было достаточно времени. Коннор знал, что не сможет просто перешагнуть и забыть то, что произошло между ним и Адрианой в прошлые выходные. Не сможет начать отношения с той, кого любит, утаив столь важную деталь. Всё тайное, рано или поздно, становится явным. Лучше сказать сейчас, чем потом это случайно вскроется и разрушит их жизнь. И поэтому Коннор чувствовал себя так погано, понимая, что всё, что он сейчас озвучит, будет похоже на оправдания. А Коннор не выносил оправдываться. Проще признаться честно, а не списывать на обстоятельства, даже если они были весомыми.Вот только беда в том, что он не помнил ни обстоятельств, ни причин, ни самого главного: чья же это была идея, и кто сделал первый шаг?— он или Адриана?Когда её руки коснулись его живота, он взбесился, не понимая, что она делает и почему нарушает его личные границы. Боль внутри так извела его за два дня, что терпеть её в какой-то момент стало просто невыносимо. Она не давала спать, есть, сидеть, лежать, стоять. У Коннора было ощущение, будто тот паразит, которого извлекли из него три года назад, откусывал по маленькому кусочку от внутренних органов, вызывая нестерпимые болевые ощущения. Дойл хорошо помнил, что первой ответной реакцией на чужое, хоть и аккуратное, прикосновение чуть ли не стала пощёчина Адриане, так как в момент касания его и без того полыхающее диким огнём нутро прожгло ещё сильнее. Но спустя пару мгновений спазмы начали растворяться по мере того, как Де Марко бережно водила рукой вокруг его пупка. Словно кто-то выдернул пробку в раковине, а боль водоворотом стала утекать прочь. Но вдруг Адриана испугалась, что навредит ему, и убрала руки, так толком и не объяснив, каким даром обладает. Она замолчала и закрылась, попросив время на отдых. А Коннор лежал и не верил, что судорога внутри ушла почти бесследно, правда, породив весьма недвусмысленные и очень нехарактерные для этой ситуации ощущения в паху.Много раз за прошедшие дни Дойл пытался детализировать дальнейшие сцены в памяти. Первым воспоминанием было, как он повернул голову, чтобы посмотреть на Адриану и всё же задать несколько вопросов, но взгляд остановился на её груди, а не на лице. Коннор помнил цвет пуговиц на белоснежной блузке, которые медленно поднимались вверх и опускались вниз в ритм дыхания Адрианы. Следом за этим воспоминанием почему-то шло то, где он гладил эту грудь… уже голую. И сам был без штанов и трусов. Что было в промежутке между этими двумя воспоминаниями?— загадка. Больше всего сейчас Коннора удивляло, что он даже не попытался остановиться, осознав, что перед ним Де Марко. Он хотел её. Действительно хотел. И на свою тёмную сторону личности списывать это было нечестно, так как она стремилась крушить и делать больно, а Коннор не желал навредить Адриане, напротив… Это было очень странно, ведь он не чувствовал ничего к ней, но в тот момент ему хотелось получить удовольствие не только самому, но и доставить его Де Марко. Вот за это светлое мимолётное желание он сейчас и чувствовал вину перед Линдсей. И не мог представить, как будет смотреть ей в глаза, если не признается.Но, положа руку на сердце, так ли ему хотелось доставить удовольствие только Адриане? Сколько у него женщин не было? Слабое оправдание, но даже тот факт, что его дочь родилась при помощи ЭКО без прямого участия Коннора, горько намекала на то, что интимная часть его личной жизни поросла густым мхом. Секс без обязательств у профессора Дойла обычно выходил не слишком ?без?. Он не любил встречи чисто ради удовлетворения базовых потребностей, желая всё же иметь постоянных партнёрш, с которыми при случае можно было перекинуться парой-тройкой фраз, а не только движениями тела. Однако всё это осталось там, в прошлой жизни, до Архангельска. После возвращения из ?Улья? отношений с женщинами у него не было, и он не слишком стремился заводить даже мимолётные, узнав, что стал отцом маленькой крохи. Времени на себя было катастрофически мало, да и события предшествующих месяцев как-то не способствовали желанию искать партнёршу для встреч. То компромат на Элсингера, то картина, то Адриана с её вечными претензиями к воспитанию ребёнка, то больница… Жив остался, и на том спасибо. Ему и в страшном сне не могло привидеться, что в момент, когда он будет сходить с ума от боли, избавление от неё придёт во время пьянящего секса с Адрианой. И он буквально потеряет голову от забытых ощущений, которые были выжжены из его памяти и тела полыхающим пламенем завода и бесконечными испытаниями по обновлению тканей внутренних органов.Даже в тот момент, когда он осознал, что сидит на голой Адриане, дальнейшие события не виделись ему ясными и чёткими, а пробивались в памяти словно через туман и какое-то искрящееся свечение. Всё, что он помнил?— избавления от боли доводило его буквально до эйфории и экстаза. Каждое прикосновение к Адриане, каждый поцелуй убирали прочь усталость, слабость, ломоту, выжигающие ощущения внутри, заменяя их на наслаждение и силу, словно из Де Марко бил какой-то фонтан исцеляющей энергии, который дурманил разум. И он, словно умирающий от жажды, никак не мог напиться. Ему хотелось нырнуть туда с головой, не переставая поглощать поток этой живительной силы. Коннору вспомнилось полотно ?Дарящие любовь?, которое тоже избавляло его от боли и воспоминаний, растворяя всё нелёгкое прошлое. Но там он чувствовал подвох: понимал, что картина его уничтожает. В случае с Адрианой всё было по-другому. Ключевое слово ?было?. Потому что ?источник энергии? на следующий день после секса отбыл в Вашингтон; морок спал, в голове заработали шестерёнки, отвечающие за логику и чувства, а не за физиологию и мимолётные эмоции. И теперь Коннору снова стало плохо, но уже морально… Можно сколько угодно винить себя за эту слабость и минуты головокружительного счастья, только смысл от этого? Коннор осознавал, что Линдсей вряд ли сможет понять и принять эту новость, учитывая, что он сам сделал ей шаг навстречу в тот же день и поцеловал. Но и скрыть от неё эти пикантные подробности попросту не мог. Дойл лихорадочно искал слова, однако с ужасом понимал, что вся его система рассыпается на глазах.Коннор перехватил лицо Линдсей, уже почувствовав её дыхание на своей коже.—?Лин, я ненавижу себя за это, но я всё-таки должен тебе рассказать…И тут в его кармане запиликал телефон. Коннор вздрогнул, а Линдсей отстранилась от него, пристально глядя в глаза. Он машинально достал мобильный и увидел на дисплее имя именно той, о ком сейчас собирался говорить.—?Я потом перезвоню,?— тихо сказал Коннор и нажал на отбой. Линдсей сидела и, казалось, не дышала, замерев в ожидании. —?В то воскресенье, когда ты ушла с Николь, между мной и Адрианой кое-что произошло,?— он опустил глаза, и чуть тише продолжил:?— Поверь, я бы очень хотел объяснить тебе все детали, но я не могу… Не могу, потому что это будет нечестно по отношению к Адриане. Но она помогла мне избавиться от боли и восстановиться… весьма нетривиальным способом.По глазам Линдсей он понял, что дальше можно обойтись без интимных подробностей. Она уже и так отстранилась от него ещё дальше и напряглась всем телом.—?Линдсей, пожалуйста, я не прошу тебя понять и принять это,?— его до этого мягкий и ровный тембр начал сбиваться. Коннор чувствовал себя так паршиво, как не чувствовал раньше никогда в отношениях, ведь до этого разговора ему ещё никогда не приходилось разбивать своей правдой сердца тех, кого он любит. —?Мне было так плохо и больно несколько дней, а хуже всего, что я чувствовал, что во мне просыпается монстр, впервые проявившийся после экспериментов в Неваде… Я думал, что победил его, но тем утром, когда мы проснулись с тобой вместе, я ощутил, что мой тёмный двойник начинает брать верх над сознанием,?— он видел, как её глаза расширяются всё больше, а руки начинают дрожать. —?Я был так рад, когда ты предложила забрать Никки… Ведь я мог неосознанно причинить тебе или ей вред, перестав себя контролировать. Правда, в тот момент я даже представить не мог, насколько слечу с катушек. Адриана нашла меня на полу в ванной, я даже не знаю, что со мной творилось несколько часов. Она привела меня в чувство, и боль снова захлестнула… —?он увидел, как Линдсей напротив буквально застыла, не моргая. Коннор уже даже не был уверен, что она воспринимает то, что он говорит. —?Линдс! Лин? Ты слышишь?Её лицо стало каменным.—?Ты изнасиловал Адриану? —?еле выдавила из себя Линдсей, глядя куда-то в сторону.—?Нет! Как ты могла такое подумать? —?в ужасе почти прокричал Коннор, приковав к их паре внимание со стороны других посетителей кафе. Ему было наплевать, кто и как на него смотрит. Зато было важно, чтобы на него смотрела Линдсей, но с каждой секундой её взгляд становился всё более отстранённым и холодным.—?Значит, вы оба этого хотели? —?пробормотала она едва слышно.—?Линдсей… Умоляю… Я понимаю, как это выглядит со стороны, но я… —?он потёр глаза, а затем виски ладонями. —?Чёрт, я не помню до конца, что произошло. Но это было не изнасилование. И хуже всего, что я не могу объяснить тебе истинную причину, почему мы вообще оказались в одной постели.—?Коннор… —?ему показалось, что в её глазах на секунду блеснули слезы. —?Но тогда зачем ты мне сейчас это говоришь?—?Потому что я не хочу начинать отношения с той, кого люблю, с тайн и секретов. Пойми, я хочу, чтобы мы были вместе,?— Дойл взял себя в руки и снова начал говорить медленно и спокойно. —?И не смогу жить, думая о том, что рано или поздно всё вскроется. Ты же знаешь, мне важно оставаться честным до конца. Я не умею врать и изворачиваться.Он замолчал и взял её ладонь, прижав к губам. Линдсей молчала… Коннору показалось, что прошла целая вечность, но Доннер сидела перед ним с тем же отрешённым лицом, глядя куда-то в пустоту.—?Линдс, прости, что я причинил тебе боль! Но я должен был это сказать. Прошу, не молчи, ответь что-нибудь! —?он гладил её пальцы, пытаясь поймать взгляд.Коннор был готов к её слезам, он даже был готов заслуженно отхватить по лицу, но к такой затянувшейся паузе?— нет. Вместо ответа Линдсей аккуратно достала свою ладонь из его пальцев, встала и её взор наконец сфокусировался на нём. В серых глазах была бездонное и пугающее безразличие. Ни любви, ни ненависти, ни отвращения. Ровным счётом ничего.—?Честность всегда была вашим лучшим качеством. Увидимся на работе, профессор Дойл,?— сказала она абсолютно спокойным голосом, развернулась и неспешной походкой зацокала каблуками к выходу.—?Линдсей, постой… —?крикнул ей Коннор, но она лишь ускорила шаг. В его кармане снова запищал телефон. С раздражением он достал трубку и, увидев на дисплее всё то же имя, снова нажал на отбой. —?Нет, с тобой я точно сегодня разговаривать не буду,?— пробормотал он себе под нос, быстро набирая текст смс.?Я занят. Созвонимся завтра. Если хочешь узнать, как дела у Николь, позвони Адаму?.Коннор убрал телефон в карман и нервно забарабанил пальцами по столу, думая, что делать дальше. Да, он ожидал разный исход этого разговора и, конечно, был готов и к такому, но одно дело прокручивать исходы в голове, другое?— видеть их наяву. И спешка наряду с необдуманными действиями и словами могли сделать только хуже, поэтому он не побежал за Линдсей следом. Он неплохо знал её и понимал, что сейчас лучше не лезть, а просто дать время успокоиться и подумать.Телефон снова коротко пиликнул. Коннор чертыхнулся и грохнул мобильный на стол перед собой.?Просто хотела узнать, как прошло обследование?.Дойл нахмурился. Он же ей не говорил ничего о своих планах провести целый день в медицинском корпусе. Адам сказал? Надо обстоятельно поговорить с Дженнерсом на эту тему. Николь это одно, а его личная жизнь и проблемы?— другое. Поджав губы, Коннор снова быстро набрал ответ.?Всё нормально. Завтра?.Очередное смс пришло буквально через пару секунд.?Хорошо. Завтра так завтра. Береги себя!?Коннор до скрипа сжал зубы и зарычал. Кинул на стол несколько купюр и вышел из кафе. Завтра… А что будет завтра?