Глава 2. (1/1)
— Черт...— прошипел Комик, придя в себя.
По всему его телу расползались холодные змейки боли, рвали кожу на отдельные лоскутки, лезли глубже, глубже, глубже...От этих ощущений начинало подташнивать, парень еле сдержал подступающий к горлу ком рвоты.Судорожно сглотнув, Комик отдышался и попробовал пошевелиться — тщетно. Руки и ноги скованны холодными скользкими цепями, на голове тоже что-то ледяное, острые шипы которого при каждом повороте головы вспарывают кожу, и теплая густая кровьсбегает по лбу к глазам, а от них алыми слезами катится дальше в темноту и неизвестность.Темноту?..Парень распахнул слипшиеся от крови ресницы.Вокруг была сплошная чернота, однако определено он находился в закрытом помещении, подвешенный к чему-то холодному и жесткому.Тело обнажено, если не считать длинных, цвета воронова крыла, волос, неизменно ласкающих своим шелком тонкую кожу юноши. В волосах не осталось лент, их тоже украли вместе с одеждой.По лицу Актера пробежала усмешка. Обнажив белый ряд безупречно ровных зубов, он вдруг ровно и чисто рассмеялся в темноту.—Нее... Неее... Я просто сошел с ума... Ахахааа... Черт... Ахахахаааа... – он вскинул голову и опять звонко, серебрено начал смеяться, долго, очень долго.В темноте не было заметно, но зрачки его расширились, заполняя собой голубизну глаз.—Бред... Кому я могу понадобиться... Ахах...—смех прервался также быстро, как и начался. По щекампокатились крупные соленые слезы, отчищая лицо от алой кровавой маски, которая начала уже запекаться, приобретая неприятный коричневатый оттенок. Слезы катились по припухшим губам юноши, он неуверенно провел по ним кончиком языка, слизывая капли, вкус которых смешивался с немного металлическим привкусом крови. В горле пересохло, хотелось пить.
Хотелось жить. Жить.Желание существовать пронзило все его существо, не чувствуя боли, он дернулся, пытаясь разорвать оковы, но опять безуспешно.Юноша вскинул голову и... запел.Чистый, высокий, сильный звук вырвался из обескровленного тела и поднялся ввысь, к самому куполу здания, отражаясь, многократно повторяя себя, преумножаясь, увеличиваясь, становясь сильнее, намного сильнее... Пение было похоже на молитву, молитву Тому, в Кого Комик изначально не верил...В темноте засеребрилась последняя нота и, исчерпав себя, исчезла. Голова парня тяжело упала на грудь, которая судорожно приподнималась под рваными вздохами.
По уголкам губ, сначала медленно, а затем увереннее и увереннее, побежали алые тонкие струйки крови...Ресницы тяжело упали, дыхание замедлилось, постепенно угасая... В темноте послышались шаги и звон тяжелых цепей.—Грим, останься с ним, ты единственная, кто может контролировать его силу, – прозвучал спокойный мужской голос, из темноты выступилотчетливый силуэт, излучающий какую-то древнюю, страшную, необузданную, дикую силу. Силуэт превратился в высокого стройного юношу лет двадцати пяти с темными вьющимися волосами и черном одеянии, до самого пола длиной. Он уверенноподошел к бездвижному, прикованному к стенеКомику и, прижав тело к кресту, на котором он был пригвожден, впился в его губы поцелуем, полным странной жестокости и желанием обладать мальчиком.Оторвавшись от припухших губ парня, мужчина достал из складок своего плаща ключи и, недолго думая, освободил тело.
Тело же с глухим стуком упало на землю и безжизненноосталось лежать под крестом.
Мужчина равнодушно толкнул Комика носком тяжелого сапога в бок, перевернув юношу.— Красивый, да Грим? – усмехнулся он, присаживаясь рядом с мальчишкой на колени и перебирая его черные шелковые волосы.В темноте опять зазвенело железо и показалось бледная девушка лет тринадцати со свечой в руках.—Да, господин Такасу, он красив... Очень... – на изможденном лице показалось жалкое подобие улыбки.—Рад, что ты оценила, – тот, кого девушка назвала господином, обернулся и подарил ей усмешку на красиво очерченных губах. – Толькочур не влюбляться, это моя игрушка.—Да, господин Радость...– девушка кротко склонила голову в знак почтения.—Игрушка, как и ты, – Такасу скользнул от парня к Грим и, прижав к себе, по-прежнему жадно, как и с Комиком,впился в ее губы.Хрупкие плечи Грим задрожали, она вся сжалась в комочек, стараясь не показывать отвращения. Такасу оторвался от Грим и, рассерженно изогнув брови, отодвинул девушку, вытирая губы.—Я тебе противен, да?..–господин как-то жестоко усмехнулся.—Нет, Милорд. Совсем нет, – Грим отвела глаза, не зная, что сказать.— Ясно. Позаботься о нем, – мужчина безразлично кивнул в сторону распростертого перед ним парня. Последний слабо шевельнул пальцами и кашлянул кровью.— Для него приготовлена тринадцатая комната, там есть одежда, и все необходимое на первое время... Кири!..– позвал Такасу кого-то, и из темноты выступил юноша, как две капли воды похожийна Грим. Девушка скрестила руки на груди, как будто строя защитный барьер, хрупкую стенку из своих тонких рук.В отличие от нее, на парне не было кандалов, и он шел легко и свободно, как будто плыл над мраморными плитами, устилавшими пол. Длинные волосыцвета свежевыпавшего снега были заплетены в косу, однако от висков падали свободные пряди. Ярко-зеленые глаза недобро горели.—Я здесь, граф, – проговорил юноша, учтиво кланяясь Такасу.—Помоги отнести Грим это тело в тринадцатую комнату пятого этажа... Об остальном она позаботится сама, – Такасу резко развернулся и вышел из залы. Кири проследил за движениями графа и, удостоверившись, что тот ушел, повернулся к Грим.—Ммм... Здравствуй... – он смущенно опустил глаза, зеленый огонь в них померк.
—Здравствуй... – как эхо повторила Грим, еще сильнее загораживаясь от него руками.Повисло неловкое молчание.Кири подошел к телу Комика и, подняв его, понес из помещения. Грим как тень последовала за ним.Таким образом, не переговариваясь, они дошли до назначенной комнаты. —Сама справишься?..-Кири уложил тело на постель.—Да, б...брат, – Грим неуверенно подняла глаза.Кири улыбнулся и подошел к ней ближе. Обнял.— Маленькая...– парень провел по волосам девушки.Руки ее беспомощно упали, она не моглабольше загородиться от него. Да и не было желания.Уткнувшись лицом в широкую грудь брата, она разрыдалась...—Тише, тише...– он мягко поглаживал ее по волосам, пытаясь успокоить нескончаемый поток горя и слез. Последних было так много, что его рубашка уже была влажной.Грим пару раз беспомощно всхлипнула, пытаясь взять себя в руки.Юноша приподнял ее лицо за подбородок и мягко коснулся губами лба.
— Все хорошо... Все хорошо... Мы скоро выберемся отсюда, вот увидишь...–он отпустил ее из своих объятий и кивнул. – Если граф заметит мое длительное отсутствие, у него возникнут подозрения на тот счет, что мы помирились.— Хорошо, – Грим уже более уверенно кивнула, отходя от брата.—А теперь умой личико,–с этими словами Кири вышел за дверь, оставив Грим с Комиком наедине.